Азербайджанский поэт Микаил Мушфиг (1908-1938) в начале 1930-х гг. работал редактором в издательстве «Азернешр», а вечерами преподавал в школе № 18. Школа позднее была переименована в Школу №18 им.Микаила Мушфига.
Как вспоминала его супруга Д.Ахундзаде, «что он любил более — редактировать или учить — мне трудно сказать. И в том и в другом деле была полная самоотдача».
Для Мушфига-учителя очень важным было пробудить в учениках интерес к литературе. Его уроки будили мысль, направляли любознательность. Этого дара у него было в избытке. Любя свой предмет, он умел передать эту любовь и своим ученикам.
Но это отнюдь не значило, что свой предмет он предпочитал остальным, однако требовал от всех знания национальной литературы, ее истоков, умения следить за развивающимся литературным процессом — он был убежден, что без этого невозможно быть культурным, высокоинтеллигентным человеком.
Со старшеклассниками он держал себя как с равными, часто группой водил их на литературные диспуты, вечера, встречи. Даже как-то повел учащихся на Первый съезд писателей Азербайджана, что надолго стало самым памятным событием в их жизни.
Супруга М.Мушфига Д.Ахундзаде вспоминала: «Как-то на творческом вечере, посвященном памяти Мушфига, — было это в 1965 году, — я неожиданно услышала очень знакомую фамилию. К трибуне приглашали Захру ханум Салаеву, доктора медицинских наук. На сцене, через ряд от меня сидела незамеченная мною, ах, годы, годы .., миловидная женщина. Она встала, в руках у нее был альбом…»
Захра Салаева рассказывала: «Я училась в школе № 18 Октябрьского района (позднее — Ясамальский район) города Баку. Я вела альбом, в котором, по моей просьбе, оставляли автографы, памятные записи любимые преподаватели и одноклассники. Как сейчас помню, 11 марта 1934 года на уроке литературы я, смущенно краснея, подошла к Микаилу-муаллиму. Протянула ему альбом и попросила написать несколько слов на память. Он улыбнулся. Погладил меня по голове и сказал: «Хорошо, ты иди, принеси мне журнал из учительской, а я за это время напишу». А я-то думала, что Мушфиг, как и другие, возьмет альбом с собой… Когда я вошла в класс с журналом, он захлопнул альбом и протянул его мне. На перемене все столпились у моей парты. И я громко прочитала стихи любимого учителя:
Я тебе желаю от души,
Словно книгу, жизнь
перелистать.
Ты вперед, всегда вперед
спеши,
Пленницей судьбы — тебе
не стать!
Не страшись ни срывов,
ни преград,
В трудный миг пусть твой
не дрогнет взгляд.
В небо, где лучи, искрясь,
горят,
Ты взмывай и птице будь
под стать.
Всем с людьми делиться
ты должна,
Отдавать им сердца жар
Сполна –
От тебя и солнце, и луна
Глаз своих не смогут
оторвать…
Когда у нас были уроки Мушфига, звонка мы не замечали. Он изумительно мелодично, проникновенно читал стихи — слушать его можно было бесконечно. К нам часто приходили и другие учителя по литературе: «поучиться», как говорили они. Ко многим из нас он обращался, со словами «сын мой» или «дочка»… Хотя по возрасту мы никак не могли быть его детьми. Ведь он был так молод! Но, надо признаться, эти слова очень шли ему, то ли потому, что он по натуре был очень ласков и прост, то ли, потому что действительно питал к нам, своим ученикам, искреннюю привязанность и нежность. Через несколько лет после окончания школы я как-то столкнулась с Мушфигом на улице Дж.Джабарлы, долго беседовали, вспоминали школьные годы … Я запомнила эти его слова: «Я знаю, что мои ученики преданы мне. Верю, что они меня не забудут».
Интересны и воспоминания выпускника этой школы, одного из видных ученых Азербайджана, профессора Ахмеда Абаскулиева, учившегося в те годы у Мушфига.
Он рассказывал: «Наш горячо любимый поэт, прекрасно знавший историю литературы, сокровищницу культуры азербайджанского народа, умел обогащать урок пословицами, сказанными всегда к месту, маленькими поучительными притчами, стихами, бейтами. Его уроки — это увлекательнейшие лекции о литературе. Быть может, поэтому на наших уроках часто присутствовали и другие учителя. Позже учебная часть по их просьбе внесла изменения в расписание, и уроки литературы были перенесены на последние часы».
И далее: «Мушфиг был прирожденным учителем. Ему был чужд принцип «от и до», он не придерживался учебной программы строго, напротив, выходил за эти рамки, и, я думаю, быть может, поэтому его выпуски на экзаменах по литературе поражали экзаменаторов эрудированностью, обилием фактов по тому или иному вопросу, прочитанных дополнительно сведений, умением грамотно излагать свои мысли. Наши уроки по литературе — это еще и долгие разговоры о жизни, любви, назначении человека в этой жизни, его призвании и о многом, многом другом… На одном из уроков зашел разговор о профессии, и, помнится, он сказал: «Кем бы ты ни был, но выбранной профессии будь верен всю жизнь, сумей посвятить ей всего себя, знать ее до мельчайших подробностей». Этому завету, верные ученики Мушфига следуют всю жизнь».
Как рассказывала Д.Ахундзаде, одним из любимых учеников Мушфига был Гусейнбaлa Неметзаде. В те годы он с увлечением писал стихи. И вот как-то, собрав все написанное, он принес их на суд Мушфига. Проба пера ученика пришлась ему по душе.
Усевшись за свободную парту, они стали разбирать стихи — и, ознакомившись с ними, Мушфиг настойчиво советовал ему продолжать писать и не торопиться с публикацией: «Ты пиши, и не бойся писать. Что бы ни говорили тебе — и что стихи очень слабые, никуда не годные, брось писать, займись другим делом — ты продолжай свое, пиши и не падай духом! Будь борцом, а если уж придется туго, сошлись на меня, что я, Мушфиг, был твоим учителем!».
Позднее, уже после Мушфига, Неметзаде признался, что хотя поэтом он и не стал, но благодаря Мушфигу любовь к поэзии и литературе стала глубже, осознанней, и на всю жизнь — он даже стал заведовать литературным отделом в газете «Азербайджан муаллими» (Азербайджанский учитель).
По материалам книги Д.Ахундзаде