Если азербайджанская литература древних и средних веков – богатая сокровищница, то ее самым надежным хранителем был академик Гамид Араслы (1902-1983) — таково мнение известного азербайджанского писателя Анара (Рзаева).
Анар писал: «Учитывая, что я происходил из литературной семьи, Гамида муаллима знал с детских лет. У него были добрые отношения с моими родителями. Расул Рза высоко ценил Г.Араслы как выдающегося литературоведа, историка литературы.»
Анар рассказывал и интересную историю связанную с могилой великого Насими.
«Накануне поездки в Сирию отец (Расул Рза) много беседовал с Гамидом муаллимом о мавзолее Насими. В своей статье ‘Мавзолей поэта, не вмещающегося в мир’ он писал: «Насими – вот что волновало и беспокоило меня более всего в поездке в Сирию. Осталась ли от него какая-либо память? Я помнил слова, сказанные мне в Баку уважаемым ученым Гамидом муаллимом: «Могила Насими должна быть в Алеппо. Вы, наверное, увидите ее». Эта информация подтвердилась. По инициативе Расула Рзы губернатор Алеппо доставил представителей Азербайджана к могиле Насими, и по возвращении оттуда Расул Рза впервые сообщил об этом в прессе,» — рассказывал Анар.
«Я помню, как в связи с этим Гамид муаллим позвонил отцу. И первым поздравившим отца с публикацией поэмы «Физули» тоже был Г.Араслы. А для отца мнение специалиста по средневековой литературе было чрезвычайно важно», — писал Анар.
Он вспоминал, что в отношениях его отца с Гамидом Араслы присутствовала некая шутливая перепалка. Об этом есть интересные воспоминания ученого-тюрколога, племянника Гамида муаллима – Тофика Меликли, который сопровождал Р.Рзу, Г.Араслы и известного турецкого поэта Фазиля Хусни Дагларчая в поездке в Гянджу.
Меликли писал: «Согласно программе, Фазиль Хусни Дагларчай должен был посетить Шемаху, Геокчай, Гянджу и побывать на Гей-Геле. Я помню эти прекрасные дни начала лета, когда мы с Дагларча, Расулом Рзой и Гамидом Араслы с веселыми шутками, смехом, под стихи и литературные беседы отправились в это дружеское путешествие. Когда мы приехали в Геокчай, Расул Рза пригласил нас выпить чаю под могучей чинарой. Это дерево воистину производило впечатление исторического памятника. Увидев, какое впечатление произвела чинара на Дагларча, Расул муаллим сказал двум гянджинцам, Гамиду Араслы и мне: «Скажите, разве есть в Гяндже такая чинара?». «На каждой гянджинской улице растут десятки таких чинар», – ответил Гамид Араслы, чем вверг нашего гостя в изумление, а мы все долго смеялись».
Анар вспоминал как познакомился с Г.Араслы, работая тогда в Музее Низами.
«На последнем курсе университета я пытался устроиться на работу. Поработать в музее мне предложил ныне покойный Мирали Сеидов и повел меня к тогдашнему директору музея – Азизу Мирахмедову. Оказывается, в музее нужны были именно такие двуязычные экскурсоводы. Поэтому Азиз муаллим тут же подписал мое заявление, согласно которому я становился младшим научным сотрудником. Я вел экскурсии на русском и азербайджанском языках с группами, приходившими в музей. Чуть позже Азиз Мирахмедов получил назначение в ЦК партии, а директором музея стал Гамид Араслы«, — рассказывал писатель.
За годы учебы в университете Анар с помощью мамы выучил арабский алфавит и смог составить поэтическую антологию стихов азербайджанских поэтов, опубликованных не только на кириллице и латинице, но и на арабском алфавите с древнейших времен (Насими, Габиби, Кишвери и других) вплоть до Физули. Когда он показал антологию Г.Араслы, тот заинтересовался.
– Ты знаешь арабский алфавит? – спросил он.
– Немного, – ответил Анар.
– А персидский язык?
– Нет.
– Выучи персидский и подумай о том, чтобы защитить диссертацию по средним векам.
Однако вскоре Анар перешел работать на радио, потом поступил в Москве на высшие сценарные курсы и, как говорится, направление его деятельности изменилось. Тем не менее, его интерес к азербайджанской литературе, особенно к литературе древних и средних веков остался неизменным. Писатель признавался, что большинство своих знаний он почерпнул из трудов Гамида Араслы.
«Гамид Араслы – виднейший знаток нашей древней и средневековой литературы до Моллы Панаха Вагифа. История азербайджанского литературоведения не менее древняя, чем сама наша литература. Литературоведением у нас занимались на протяжении многих веков, начиная с Хатиба Тебризи, составители тезкире и джунгов (антологий) хранили сокровищницу нашей поэзии, составляли летопись истории нашей литературы. В 1920-1930-е годы Салман Мумтаз, Бекир Чобанзаде, Эмин Абид, Гуммет Ализаде и другие ученые провели ряд исследований нашей литературы древних и средних веков. Как жаль, что в первые же годы советской власти такие ученые, просветители, интеллигенты, как Фирудин бек Кочарли пали жертвами нового строя, были расстреляны, Исмаил Хикмет, обвиненный в пантюркизме и туранизме, был изгнан из страны,» — писал Анар.
Волна репрессий 1937-го года уничтожила всех названных выше ученых. И вся тяжесть тысячелетней истории нашей литературы пала на плечи относительно молодого Гамида Араслы.
Анар отмечал, что одной из главных заслуг Г.Араслы перед азербайджанской литературой является то, что именно он впервые опубликовал «Книгу моего деда Горгуда».
«Изданная в 1939 году на латинице, эта книга фактически открыла для наших читателей, ученых, писателей это великое произведение. Позже «Книга моего деда Горгуда» вышла в Баку на русском языке в переводе В.Бартольда, под редакцией Г.Араслы и М.Тахмасиба», — рассказывал Анар.
Он писал, что с тех пор и начались несчастья «Деде Горгуда».
«Очевидно, М.Дж.Багиров и его советчики не прочли издание на латинице, а если и прочли, то мало что поняли в нем. Однако когда они прочитали книгу на русском языке, то некоторые религиозные моменты, а особенно – связанные с Грузией, испугали их. Ведь кроме всего прочего, Грузия была родиной Сталина и Берии. Поэтому на претензии туркменов в отношении принадлежности им «Деде Горгуда» Багиров отреагировал так: «Да я поднесу его им на золотом подносе». Однако с началом кампании против этой книги претендентов на «Деде Горгуда» не нашлось и в Туркмении«, — писал Анар.
Он говорил: «Преследования «Деде Горгуда» проводились в Туркмении еще более беспощадно, чем в Азербайджане. В Азербайджане никаких арестов не последовало, хотя Гамиду муаллиму и другим ученым, занимавшимся «Деде Горгудом», пришлось несладко. Лишь после Сталина «Деде Горгуд» был реабилитирован и издан на кириллице – вновь благодаря Гамиду Араслы.»
Анар также вспоминал, что у него есть повод для личной благодарности Г.Араслы. Речь идет о фильме «Деде Горгуд».
Как рассказывал Анар: «Сценарий фильма «Деде Горгуд» был опубликован в журнале «Азербайджан». У покойного критика Шамиля Джамшидова, известного исследователя «Деде Горгуда», была одна особенность. Он ревностно относился к попыткам других ученых, писателей, поэтов касаться этой темы. После того как мой сценарий был опубликован, на киностудию пришло его резко отрицательное мнение на 10-15 страницах. Позже, когда справлялся юбилей «Деде Горгуда», во время нашей поездки в Париж у нас с Шамилем муаллимом состоялась откровенная беседа. Он сказал, что высоко ценит мои заслуги в пропаганде «Деде Горгуда», а я не стал напоминать ему о старых обидах. Однако в то время, когда съемки фильма по этому сценарию и без того были под угрозой в Баку и Москве, это письмо могло бы сильно навредить…»
Анар попросил, чтобы сценарий был отослан на рецензию самому известному исследователю «Деде Горгуда» – Гамиду Араслы. Так и было сделано, и Г.Арраслы положительно отозвался о сценарии, согласился стать консультантом фильма, а по окончании съемок высоко оценил готовый фильм.
По материалам сборника “Литература, культура и искусство Азербайджана”