З.Мамедова

Накануне Первой мировой войны в Южном Азербайджане действовали открытые иностранными капиталистами (в основном немцами) предприятия фабрично-заводского типа: ковроткацкие, прядильные и спичечная фабрики, стекольный, хлопкоочистительный и рисоочистительный заводы, мукомольный завод, мельница. Рабочие работали на этих предприятиях и в мастерских, на железной дороге Тебриз-Джульфа, на портовых и рыбацких промыслах Каспия, а также на строительстве мостов.

Положение рабочих на предприятиях иностранных капиталистов было крайне тяжелым. Примером может послужшь невыносимое положение рабочих в Англо-иранской нефтяной компании, созданной еще в 1908 году. Все технические и административные должности принадлежали англичанам. Они по сравнению с местными рабочими, получали большую зарплату. Если южные азербайджанцы проживали в лачугах в антисанитарных условиях, то англичане — в квартирах со всеми коммунальными условиями.

Некоторые рабочие для выхода из этого положения принимали решение отправиться на Южный Кавказ, в основном, конечно, на нефтяные промыслы Баку, на заработки. Большинство южных азербайджанцев, кто возвращался в родные места, включались в национально-освободительное движение 1917-1920 годов против шахского режима и иностранных держав в Южном Азербайджане.

Что касается обеспечения работой персидскоподданных в нефтяной промышленности Баку, то следует отметить, что к 1920-м годам этот процесс был не на таком высоком уровне, как в конце XIX века.

Как известно, в 1920 году, по декрету Азревкома, бакинскую нефтяную промышленность национализировали, в результате чего собственностью государства были объявлены все нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие, нефтеторговые и подсобные к ним предприятия. Ликвидировали 272 частные нефтепромышленные фирмы. Бурение новых скважин почти прекратилось. Из 40 нефтеперегонных заводов действовали, да и то с перебоями, лишь 18. Если в конце XIX века в Баку, благодаря его выгодному естественно-географическому положению как портового города и одного из крупнейших центров концентрации производства, шел миграционный поток рабочей силы из российских губерний, с Кавказа (особенно из Дагестана) и соседнего Ирана (в частности Южного Азербайджана), что способствовало формированию пестрого многонационального состава рабочего класса, то в начале XX века ситуация несколько изменилась. Разруха и большие продовольственные затруднения вынуждали многих рабочих уезжать в деревню. С 1916 по 1921 год численность рабочих-нефтяников Баку сократилась более чем вдвое — с 52 тысяч до 23 тысяч. Это ставило под угрозу все нефтяное производство.

В результате всего этого, происходил и отток персидскоподданных азербайджанцев из нефтяной отрасли. Анализ архивных данных позволил установить, что персидские граждане, проживающие, в частности, в Гяндже и прилегающих к этому городу районах, настоятельно требовали от властей Азербайджанской ССР отправить их в Иран. Для этого им был необходим транзитный пропуск для проезда через территорию Грузинской и Армянской ССР в Джульфу, а оттуда — к себе на родину. Интересно, что желающие прибыть из Ирана в Азербайджан на заработки заполняли анкету, в которой указывалось, что хотят прибыть в Россию. При этом пункт назначения указывался — Баку. А род деятельности — работа на нефтяных промыслах.

Уходили, в основном, неквалифицированные рабочие, состоявшие большей частью из приходящих на заработки персидскоподданных азербайджанцев, для которых работа на промыслах в Баку потеряла прежнее значение в связи с обесцениванием русской валюты. Произошло это из-за экономического упадка, все признаки которого проявились в годы Первой мировой войны. Девальвация привела к тому, что работа в Баку стала материально невыгодной для южных азербайджанцев, рассчитывающих благодаря работе на предприятиях и промыслах бакинской нефтяной промышленности обеспечить оставшиеся в Южном Азербайджане семьи.

Южные азербайджанцы в Азербайджане в советское время оказались не просто разделенными от своих сородичей в Южном Азербайджане, но и поставлены в совершенно разные социально-политические и культурные условия. Персидское консульство в Баку неоднократно обращалось в Азревком по поводу улучшения положения отходников из Ирана, в частности Южного Азербайджана.

Нефтяная промышленность Баку в начале 1921 года ощущала большой недостаток квалифицированных рабочих и тартальщиков, отсутствие которых сильно тормозило начинавшееся возрождение нефтяной промышленности.

В мае и июне 1921 года в Баку в качестве рабочей силы для нефтяной промышленности привезли эмигрировавших ранее в Стамбул более 4 тысяч бывших солдат армии Врангеля. В Баку стало прибывать много беженцев с Поволжья, большинство из которых также вливались в число работников нефтяной промышленности. Все они были в большинстве русскими. Именно поэтому сентябре 1921 года первое место среди нефтяных работников стали занимать русские. В то же время знчительно снизилось число южноазербайджанских отходников.

К 1 октября 1921 года кризис рабочей силы был почти изжит. Из-за того, что материальное положение нефтеработников несколько улучшилось и их число постоянно пополнялось за счет беженцев — в нефтяной промыленности перестал перестал ощущаться недостаток рабочей силы.

В сентябре 1921 года в связи с переходом снабжения нефтеработников продовольствием в ведение Азнефти была пройзведена перепись всех рабочих и служащих Азнефти. Одновременно с данными о профессиональном составе рабочих и служащих были получены данные об их возрасте, грамотности и нащоиальности. Всего переписью было охвачено 25,589 человек ~ 99% числа рабочих и служащих Азнефти на 1 сентября 1921 года. Эта переписи интересна тем, что зафиксировала статус-кво, сложившийся в нефтяной промышленности Баку почти сразу после советизации Северного Азербайджана.

Согласно данным этой переписи:

— В 1921 г. в нефтепромышленности Баку работало 4,419 (или 17,27%) южных азербайджанцев, от общего числа работников.

— В 1922 г. в нефтепромышленности Баку работало 6,855 (или 20,43%) южных азербайджанцев, от общего числа работников.

— В 1923 г. в нефтепромышленности Баку работало 9,695 (или 19,77%) южных азербайджанцев, от общего числа работников.

Стоит отметить, что, по данным на 1 октября 1922 года, количество рабочих и служащих Азнефти составляло 33,550 человек (без учета состава медико-санитарного отдела и отдела народного образования Коммунального управления Азнефти), а на 1 ноября 1923 года (в ноябре этого года также была проведена перепись работников и служащих Азнефти) — 49,036 человек.

Как видно, происходил рост численности южных азербайджанцев в абсолютном отношении. Для сравнения, в предшествующие военные годы (в 1915 г. — 13,136 человек, в 1916-м — 11,202 чел.) их было значительно меньше.

Основной причиной этого была материальная невыгодность труда отходников из Южного Азербайджана в нефтяной промышленности Баку в тот период, когда большинство южных азербайджанцев отсылали часть своего заработка своим семьям на родину. Ухудшившееся материальное положение работников и затруднение связей с родиной послужили причиной массового отъезда персидскооодданных азербайджанцев на родину.

Как отмечалось в одном исследовании начала 1920-х годов, в результате катаклизмов послевоенного времени — революции, гражданская война — происходило массовое бегство с промыслов рабочих различных национальностей. Причем бежали, в первую очередь, одинокие рабочие, сохранившие связи с родиной. Бегство рабочих продолжалось и в период «военного коммунизма». Обстановка, создавшаяся в бакинской нефтяной промышленности с началом советской власти в Азербайджане, мало располагала к возвращению на промыслы бежавших оттуда в свое время рабочих.

Данная проблема была также на повестке дня XIII общебакинской партийной конференции, где Дадаш Буниятзаде, будучи постоянным представителем Иранбюро, отметил причину уменьшения числа «персов» в 1920-1922 гг. в низкой заработной плате: «Наши крестьяне и рабочие (из Ирана и Южного Азербайджана) ежемесячно зарабатывали по 5 туманов и посылали семье в Персию. Ввиду гражданской войны, революции, персианин, видя низкооплачиваемость своих трудов, вынужден был оставлять работу».

Он также отметил, что даже бакинский рабочий уезжал из города, например в Газах, Гарабах, Гянджу, где он получал землю, сея здесь хлопок, пшеницу, ячмень и при этом зарабатывал 100 рублей вместо 20-30 рублей.

В тот период нефтяная промышленность ощущала острый недостаток в неквалифицированной рабочей силе, т.е. в тех самых одиноких рабочих, которые в свое время бежали из Баку. Более того, несмотря на прикрепление к работе, которое имело место в то время, бежали южные азербайджанцы (главным образом тартальщики), тоже преимущественно одиночки. С началом новой экономической политики (НЭП), осуществляемой в Азербайджане после принятия Азревкомом декрета от 17 мая 1921 года, а также с оживлением работы на промыслах, наблюдался обратный процесс возвращения бежавших в свое время из Баку рабочих, которые возвращались уже семьями. Надо отметить, что этот процесс совпал с голодом в России.

В августе 1921 года приняли инструкция «К декрету о порядке высылки иностранцев из пределов РСФСР», что также повлияло на ужесточение правового положения персидскоподданных в Азербайджанской ССР.

Персидский консул Наиджи жаловался на недостаточно лояльное отношение советских учреждений к персидскоподданным и нежелание считаться с декретами и разъяснениями Народного комиссариата Министерства иностранных дел о правах иностранцев. В 1922 году вновь возросло число персидскоподданных азербайджанцев в Баку за счет новоприбывших. Соответственно упал процент русских, хотя абсолютное число их даже увеличилось. То же самое происходило и с местными азербайджанцами.

26 февраля 1921 года советская Россия и Иран подписли договор, который наряду с безоговорочным признанием полной независимости Ирана оформил также отмену советской Россией всех трактатов, договоров, конвенций и соглашений, заключенных царским правительством с Персией, отказ Советов от платежей по займам, предоставленным Ирану Россией. Этот договор подтвердил передачу иранскому государству всего имущества России, имеющегося на территории страны. В договоре отмечались конкретные шаги для восстановления экономических связей, предусматривались заключение торгового соглашения, консульской и почтово-телеграфной конвенций, обмен постоянными дапломатическими представителями.

Подписание договора повлияло и на дальнейшее экономическое положение страны, в частности Южного Азербайджана. Безвозмездная передача правительством РСФСР Ирану права на владение шоссейными дорогами Энзели -Тегеран и Казвин — Хамадан, железнодорожными линиями Джульфа — Тебриз и Софьян — Урмийское озеро, портом Энзели, а также пристанью, товарными складами, пароходами, баржами и др. на Урмийском озере способствовала укреплению связей между экономическими районами страны.

Начавшиеся в Иране, в том числе в Южном Азербайджане, экономические, административные и политические изменения оказывали влияние и на общественную жизнь страны. Аграрная политика господствующего класса приводила к безземелью крестьян и чрезвычайному усилению их эксплуатации, что, в свою очередь, приводило к ускоренному отъезду крестьянской бедноты в города на заработки. Все это, так или иначе, отражалось на количественном и качественном исходе южноазербайджанских отходников в советский Азербайджан.

Согласно архивным данным, тебризский консул был озабочен тем, что много персов желало выехать в Азербайджанскую ССР для работы в нефтяной промышленности. Проблема заключалась в том, что выдача виз замедлялась необходимостью бюрократической переписки между Народным комиссариатом иностранных дел и Тегераном. Кроме того, рабочим было трудно платить 15 рублей золотом за визу. Однако, несмотря на назревшие трудности, желающие продолжали пребывать в Баку.

Материалы переписи 1921 года зафиксировали и такой примечательный факт, как участие азербайджанок из Южного Азербайджана (21 чел.) в трудовой деятельности. При этом наибольшее число составляли русские женщины (1704 чел.), армянские — 238 чел., еврейские — 124 чел., тюркские женщины (азербайджанки из Азербайджана) — 28 чел., грузинские — 8 чел. Вышеуказанные показатели демонстрируют, что среди азербайджанок из Южного и Северного Азербайджана число женщин-рабочих было ничтожным.

В 1922 году в отраслевом экономическом журнале «Азербайджанское нефтяное хозяйство» отмечается движение рабочих и служащих Азнефти с 1 января 1922 года по 1 января 1923 года. Исследование динамики численности тартальщиков по месяцам показывает повышение общего числа работников и тартальщиков во второй половине 1922 года, из-за увеличения заработной платы в Азнефти в октябре 1922 года.

Факт перехода профессии тартальщика из разряда неквалифицированного труда в полуквалифицированный повлиял на оценку труда отходников из Южного Азербайджана в масштабах всей отрасли.

Рассматривая место южноазербайджанских отходников в нефтяной промышленности, нужно учитывать и то, что не все работники, числившиеся в Азнефти, трудились непосредственно в нефтяной промышленности. Довольно значительное число рабочих и служащих работали на предприятиях, обслуживающих нефтяную промышленность.

Первая мировая война, послевоенные события — революции, смена общественно-политического строя, гражданская война, новыр экономический уклад с его различными проявлениями в виде «военного коммунизма» и НЭПа — значительным образом повлияли на формирование национального состава рабочих нефтяной промышленности и в том числе на положение в этой отрасли отходников из Южного Азербайджана. В первой половине 1920-х годов они оставались основным источником пополнения рабочей силы в нефтяной промышленности Баку (после русских), как к ранее во времена существования Российской империи. Однако теперь это происходило уже в совершенно новых условиях — в стране с новым экономическим укладом и общественно-политическим строем. Все это, несомненно отразилось на условиях жизнедеятельности южных азербайджанцев в Баку.

Проблема регистрации персидскоподданных, независимо от места работы и занимаемой должности, по-прежнему оставалась актуальной. Регистрация персидскоподданных осуществлялась не только в центре промышленности — Баку, но и в других городах. В городе Газахе проживало и работало большое количество приезжих из Ирана, в частности Южного Азербайджана. Возрастной ценз составлял приблизительно 65 лет, и, в отличие от Баку, здесь они занимались более и менее «чистой работой», т.е. торговлей, огородничеством, башмачеегвом, кожевничеством, садоводством, хлебопашеством, работали в разных подмастерьях как часовщики и т.д.

Иранский консул в городе Гяндже в ноте от 9 февраля 1922 года отметил свое недовольство в отношении притеснений со стороны советской власти отходников из Ирана, в частности Южного Азербайджана. Консульство просило советское правительство не требовать у граждан Ирана, в частности Южного Азербайджана, работающих землепашцами, столярами, каменщиками и др., визы. В результате переписки проблема с визой была решена по общей договоренности обеих сторон.

Однако ходатайство Иранского консульства о предоставлении права местными властями Лянкярана самим выдавать персидскоподцанным визы на въезд в СССР и выезд обратно в Персию было отклонено советской стороной. Этот отказ объяснялся тем, что город Лянкяран являлся неспокойным пограничным районом. Отсюда нелегально переходили границу не только граждане Ирана, в частности Южного Азербайджана, но и местные жители, которые бежали в Иран во время советизации Азербайджана.

Как сообщал от 30 декабря 1924 года начальник Лянкяранского политического бюро, «возвращающиеся переходят границу нелегально и поселяются в своих ранее покинутых домах, привозя имущество и пригоняя скот». Местные жители, «признающие советскую власть и не принимавшие активного участия в борьбе с советской властью», возвращались в свои дома и занимались мирным трудом без всяких преследований со стороны советской власти.

Согласно декрету от 30 сентября 1922 г. Союзного Совета ССР Закавказья, все иностранноподданные обязаны иметь установленный для них вид на жительство, который выдавался отделом виз и заграничных паспортов при НКВД сроком: на 6 месяцев.

Таким образом, положение рабочих из Ирана, в частности Южного Азербайджана, с каждым годом усложнялось. С августа 1926 года начался очередной процесс регистрации персидских подданных на территории АССР. НКВД претворял в жизнь постановление, согласно которому персидские подданные, приезжающие на заработки и представляющие непросроченные паспорта, полученные от Чрезвычайного посольства Персии в Москве или на родине, получали вид на жительство по форме №1 на 12 месяцев как иностранцы. Персидские граждане, предоставлявшие временные свидетельства или паспорта персидского консульства, во всех городах АССР получали вид на жительство по форме №2 на 4 месяца, как иностранцы.

При этом, за каждую попытку продления вида на жительство устанавливалась оплата в размере 5 руб. 50 коп. Только при наличии вышеуказанных документов осуществляется прием на работу.

Ограничения дня эмигрантов из Ирана, в частности Южного Азербайджана, на проживание на территории советского Азербайджана приводили к резкому сокращению их числа. Если сравнить чисто южных азербайджанцев, работающих в Баку в 1921-1923 годы, то можно заметить, что их число к 1926 году сократилось почти наполовину.

Абсолютное число персидскоподданых по переписи 1926 года по всему советскому Азербайджану составляло 8106 чел. (1,2% всего населения), из которых больше половины, т.е. 5,088 чел. (1,5% всего населения), проживало в промышленном Баку. Второе и третье места по численности персидскоподданных занимали города Шамхор (Шамкир), Гянджа.

Статистические данные отражают численность персидскоподданных до 1930 года. Это было связано с началом репрессивных мероприятий со стороны советской власти. Персидскоподданные были поставлены перед выбором: принять советское гражданство либо выселиться, введение паспортной системы жестко регламентировало и ограничивало права иностранных подданных (до 1950-х годов оставшиеся персвдскоподданные имели «белые» паспорта).

Кроме того персидскоподданные подозревались и нередко обвинялись в организации «шпионских организаций» на предприятиях нефтяной промышленности. Все эти и другие факторы привели к тому, что число персидскоподданных уменьшалось и оставшееся незначительное количество больше не фиксировалось.

Выходцы из Ирана, в частности Южного Азербайджана, испытывали административное, экономическое и моральное давление со стороны советской власти. Они не только жили и трудились не в лучших жилищных условиях на территории советского Азербайджана, но еще и подвергались со стороны советских властей давлению в виде навязывания своих интересов в области «советизации мировоззрения» отходников из Ирана, в частности Южного Азеобайджана.

По материалам книги автора

Между молотом и наковальней: о положении южных азербайджанцев в 1920-1925 гг.