А.Алиева

К 1905 г. Баку стал одним из важнейших центров революционного движения в России. В городе проводились митинги, то и дело вспыхивали столкновения с жандармами. Революционный Баку оказывал влияние и на судьбу азербайджанской культуры. То же самое продолжалось и в последующем году.

В начале января 1906 г., в связи с выступлениями рабочих нефтяных районов и событиями в Баку, посещаемость спектаклей антрепризы В.И.Никулина, к тому же не обновившего репертуара, сильно упала. Никулин ломал голову над выходом из положения и провел ряд бенефисов, что не дало существенного результата. Тогда он решил предоставить помещение азербайджанским актерам, хотя знал, что оповестить городских зрителей, не говоря уже о пригородах, просто физически невозможно.

А азербайджанские актеры, получившие доступ на большую сцену театра Тагиева, не задумались над финансовой стороной. Столкнувшись с проблемой продажи билетов, они растерялись. Никулину же до всего этого не было никакого дела. Критик Мамед Садых Ахундов все же отметил игру ряда актеров, которые более или менее справились со своими ролями. Среди упомянутых был отмечен Гусейнбала Халафов и, что примечательно, молодой актер впервые упоминается под псевдонимом Араблинский. Это было в январе 1906 г.

В первые месяцы 1906 г. в Баку шло мало спектаклей. Всего несколько ученических постановок, подготовленных к показу в дни праздника мусульман Курбан-байрама, составляли все новинки театральной хроники. Зато наблюдалось необычайное оживление в культурной жизни районов, где шли даже не шедшие еще на бакинской сцене драматические произведения.

В прессе появился ряд интересных сообщений. Первое — о получении Н.Наримановым разрешения на постановку своей трагедии «Надир шах». Азербайджанские актеры были чрезвычайно взволнованы этим событием. Араблинский радовался вдвойне: его друг М.Кязимовский написал водевиль «Дашым-дашым», который должен был быть передан драматическому коллективу, приглашенному в общество при Клубе тружеников.

22 января этот водевиль шел на сцене Бакинского Общественного-собрания, составив одно из отделений интернационального вечера. Араблинский вместе с Кязимовским, принимавшим участие в качестве исполнителя, следил за постановкой водевиля, который явился первым его опытом в режиссуре. Это было также его первое участие в серии интернациональных вечеров, проходимых в Баку. Зрители остались очень довольны. По желанию публики через три дня в Клубе тружеников в музыкально-вокально-драматический вечер вновь показан «Дашым-дашым».

Однако финансовые трудности давали о себе знать, и азербайджанская труппа не смогла выехать на гастроли. Поэтому в февральские дни 1906 г. свободные от работы Гусейнбала и Кязимовский посещали русские спектакли.

Так как антреприза A.Н.Кручинина началась с показа спектаклей петербургских артистов во главе с Н.А.Варламовым, Гусейнбала в течение ряда вечеров познакомился с пьесами «Новое дело» B.И.Немировича-Данченко, «Не в свои сани не садись» А.Н.Островского, «Семья» В.Крылова и комедией «Через край» В.Тихонова. В эти дни к Гусейнбале домой пришли двое неизвестных с просьбой оказать им помощь в постановке комедии Н.Везирова «Имя существует, а самого нет». Сначала он хотел отказаться от столь серьезного дела, но, посоветовавшись с друзьями, принял приглашение.

Велико было волнение, охватившее Араблинского при одной мысли о собственной постановке. Балаханский кружок любителей драматического искусства возлагал много надежд на постановку. Знаменательно, что многие участники этого спектакля впоследствии стали видными мастерами национальной сцены. Это Ахмед Меликов, известный впоследствии под псевдонимом Камарлинский, сыгравший немаловажную роль в истории театров Средней Азии, Агалар Герайбеков, Юсуф Агаев, Рзабек Меликов, Юнус Нариманов, Халил Гусейнов. Особого внимания заслуживает выступление в роли служанки Телли любителя Рухуллы Ахундова, в будущем замечательного трагического актера, народного артиста СССР.

По просьбе Араблинского в постановке приняли участие актрисы Степанова и Михайлова. Благодаря помощи старших товарищей, спектакль балаханских любителей прошел успешно, собрав зрителей не только из этой местности, но и из близлежащих селений. Естественно, вскоре весть о балаханской постановке дошла до организаторов театрального дела в городе, и спектакль был показан перед бакинской публикой в зале Морского собрания.

Араблинский был счастлив. Но он оставался недоволен собой, так как еще не сыграл у себя в труппе ролей, о которых мечтал. Труппа ставила в эти месяцы пьесы, в которых Гусейнбала не был занят. И «Первый винокур» Л.Толстого и несколько водевилей не стали лучшими спектаклями азербайджанцев, ибо слабая работа творческого коллектива в целом, незнание драматургического материала вызвали в прессе справедливую жестокую критику, особенно в адрес молодых актеров. И это было время, когда в труппе бездействовал ряд молодых, уже зарекомендовавших себя актеров, таких как Гусейнбала Араблинский, М.Кязимовский и др.

Чтобы публика не охладела к театру, руководство азербайджанского театра должно было ставить новые пьесы, осуществляя эти постановки на высоком художественном уровне. Вместо этого спектакли демонстрировали отсутствие заинтересованности руководства во всем, что так или иначе касалось азербайджанского театра вообще. Необходимо было осуществить ряд мероприятий, ведущих ие только к улучшению театрального дела, но и к его стабилизации. Поэтому с особым интересом было встречено сообщение, появившееся 4 мая в прессе, о разработке устава культурно-просветительного общества под названием «Ниджат» («Спасение»).

В конце апреля в театре Тагиева начались гастроли Л.Б.Яворской, которую Гусейнбала увидел в пьесах «Поединок» А.И.Куприна, «Зеленый попугай» А.Шнитцлера, «В цветах» Г.Зудермана.

Начавшийся разлад внутри азербайджанской драматической труппы привел к уходу из труппы ряда актеров, которые в апреле образовали новую, именовавшуюся товариществом мусульманских драматических артистов. По свидетельству А.Сарабского, его учредителями были М.Мурадов, И.Рустамбеков, М.Мамедов, Г.Рзаев (Сарабский), Мехти Джуварлинский, Абульфат Велиев (Вели), Гаджибек Ахундов (Ширванский). Как видно из этого перечня, Гусейнбала и его друг Кязимовский остались в составе труппы, которая в дальнейшем именовалась первой и возглавлялась Джахангиром Зейналовым. Однако этим недоразумения не были исчерпаны. В последующем из первой группы уходит еще ряд актеров во главе с М.А.Алиевым.

Полученные из прессы сведения дают возможность установить дальнейшие события театральной жизни. Если критик М.С.Ахундов в рецензии на первый спектакль новой труппы — пьесу «Бесполезное богатство», принадлежащую перу одного из учредителей Исмаилбека Рустамбекова, сетовал по поводу отсутствия среди исполнителей известных среди мусульман актеров Мирза Аги и Джахангира, следовательно М.А.Алиев был еще в труппе Дж. Зейналова. Но вскоре М.А.Алиев уходит из труппы Зейналова и вместе с Р.Кязимовым, А.Рзаевым, Джамо Гаджинским организует труппу «Гемиййет» («Вспомоществование»).

Все это лишний раз показывает, что разлад среди азербайджанских актеров усугубился. Поэтому появившееся в прессе сообщение о подготовке устава мусульманского благотворительного общества должно было обрадовать истинных служителей искусства, к числу которых, безусловно, принадлежал Гусейнбала Араблинский.

Дела Гусейнбалы в труппе Дж.Зейналова шли не совсем гладко. Дело в том, что ставились комедийные спектакли, где для него не было соответствующих ролей. Молодому актеру страстно хотелось выступать. Что предпринять? Товарищество мусульманских   драматических артистов как раз развернуло работу. Был осуществлен ряд постановок, в том числе драма члена Товарищества, друга Араблинского Гусейнкули Сарабского «Ищущий найдет». Гусейнкули  при встрече обращает внимание на апатию Гусейнбалы. Он предлагает ему выступить в их труппе.

Гусейнбала дает согласие и 18 августа днем на сцене театра Тагиева выступает в драме «Ищущий найдет». Получить роль Ибрагима — героя драмы он не может. Героя играет М.Джуварлинский. Пресса отмечает трех исполнителей в ролях Ибрагима, Гаджи Кязима, Хырды-ханум. Следующие постановки Товарищества — «Разоренное гнездо» А.Ахвердиева и «Надир шах» Н.Нариманова. В первой он получает роль Сулейманбека, а во второй — Мухаммед хана. Однако случилось непредвиденное: перед премьерой на нефтяных промыслах началась забастовка, которая перекинулась в город. Изменились и планы Товарищества, премьеру решили отложить.

Но не воспользоваться представленной возможностью тоже нельзя. Товарищество ясно понимает, что рассчитывать на хорошую посещаемость и не придется. Хотя спектакль «Разоренное гнездо» не становится событием, пресса отмечает удовлетворительное исполнение актерами своих ролей, в том числе Араблинского, сыгравшего одного из друзей Наджафбека, кутилу Сулейманбека.

Не удалась и другая постановка Товарищества. В пятницу 8 сентября Гусейнбала выступает в премьере трагедии «Надир шах», в роли Мухаммед хана. Через день газеты печатают рецензии, но в них мало утешительного. Критик М.С.Ахундов, выступив в газете «Иршад», резко критикует спектакль и особенно подчеркивает слабую работу И.Рустамбекова над образом Надир шаха, считая выбор актера на данную роль неправильным. Это вновь убеждает, что правильное прочтение произведения в первую очередь и главным образом зависит от распределения ролей, от состава исполнителей.

Араблинский также посещает спектакль труппы «Гемиййет» М.А.Алиева. Этой труппой сделан первый, притом успешный шаг. Он рад этому начинанию, но на душе у него неспокойно. Создание в одном городе трех театральных, трупп пе сулит ничего хорошего, ибо и так небольшие актерские труппы раздроблены. Результат налицо — спектакли оставляют желать лучшего. Его вывод: главная беда в разобщении сил.

Бакинская театральная жизнь оживилась с приездом гастролеров. Новая антреприза А.Н.Кручинина с премьером Петровым-Краевским, труппа Л.Яворской, малоросцы, руководимые Суходольским, бойко конкуриовали между собой. Гусейнбала, разумеется, не пропускал спектакли.

Через какое-то время азербайджанских актеров вызвали к Мехтибеку Таджикскому, который объявил: «…во имя будущего нации следует объединить все творческие силы и положить на общественный алтарь свое умение, свою энергию». Пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить руководство общества «Ниджат», в целесообразности организации театральной секции, объединившей лучшие творческие силы. Подготавливаемый Товариществом мусульманских драматических артистов спектакль «Ревизор» Гоголя решено дать в пользу Мусульманского просветительного общества «Ниджат».

М.Гаджинский пригласил администратора и актера труппы Кручинина С.И.Сорочан-Валентинова, считая, что он поможет в прочтении бессмертной комедии. Да, опыт русского театра, давшего реалистические постановки гоголевских комедий, был нужен азербайджанским актерам. Но по мере подготовки спектакли Араблинский убеждается, что Валентинов ведет всех актеров по пути всемерного усиления шаржа. А нужно ли это? Ведь на русской сцене, в бакинских театрах он не видел этого.

Не следует гоняться за дешевым успехом у зрителей, решает Араблинский. Итог — удачно сыгранная роль, отмеченная всей прессой Баку, хотя в общей трактовке комедии были допущены ошибки. Но, несмотря на это, пресса указывает, что задача, поставленная перед театром — показать азербайджанскому зрителю замечательную комедию, острую сатиру на существующий порядок «… выполнена настолько хорошо, что требовать нельзя было и большего».

В успехе была немалая доля молодого Араблинского, который ходил в эти дни гордый от сознания достойного исполнения труппой труднейшего произведения русской классики. Вырученные за вечер 400 рублей были немалыми деньгами. Кручинин предоставляет помещение и для следующей премьеры труппы — пьесы Гашимбека Везирова «Не стучись ко мне, постучатся и к тебе». Но зрителей в этот вечер оказалось так мало, что актерам пришлось отказаться от вознаграждения.

Араблинский не пропускал возможности увидеть новые выступления как гастролеров, так и местных актеров. 17 ноября он посещает спектакль гемиййетовцев «Невежество» и водевиль «Хорхор». Несмотря на невероятно тяжелые условия — неудобство помещения, трудности распределения билетов, спектакль производит хорошее впечатление.

Между тем, в труппе «Ниджат» шла усиленная работа над трагедией «Надир шах». Работая над ролью Гюрджибека, Гусейнбала посещал все репетиции и пристально следил за трактовкой Мехтибека Гаджинского роли Надир шаха. Он представлял себе Надир шаха таким, каким тот известен по историческим материалам. Араблинский мечтает сам об этой роли, но говорить об этом не решается.

Появившиеся отрицательные отзывы на спектакль, как предполагал Гусейнбала, вызваны исполнением и трактовкой образа Надир шаха. Внимательно изучив прессу, Гусейнбала делает для себя ряд выводов относительно трактовки роли Надир шаха. Он был абсолютно уверен, что должен выступать в этой роли. Спектакль получился актерски неровным, не законченным. А.Везиров во всех дефектах винил не М.Гаджинского, а руководство труппы.

В последних числах ноября и в начале декабря (1906 г.) Гусейнбала в труппе  А.Н.Кручинина увидел спектакли «Отелло» и «Король Лир». Шекспировские творения взволновали его, особенно «Отелло». В антрепризе Кручинина готовились к празднованию 20-летия его сценической деятельности, и эти спектакли были показаны публике в предшествующие юбилею дни. А.Н.Кручинин многие годы работал в Тифлисе, поэтому Грузинская драматическая труппа во главе с прославленным Васо Абашидзе приехала в Баку, чтобы принять участие в торжествах. Араблинский знакомится с искусством В.Абашидзе, талантливых актеров В.Гуния, Н.Габуния, А.Цагарели, Т.Абашидзе. Коллеги быстро находят общий язык.

На 8 декабря был намечен юбилейный спектакль «Испанский дворянин». Но Кручинин именно в этот  день неожиданно предоставляет помещение Товариществу азербайджанских драматических артистов. Труппа решает показать свою новую работу «Не стучись ко мне, постучатся и к тебе». Грузинские коллеги увидят и их работу — так думают актеры.

Но разыгравшийся в пятницу инцидент (8 декабря) возмущает не только привыкшую ко всем неожиданностям труппу, но и публику. Все начинается с того, что перед поднятием занавеса дирекция объявляет об отмене разрешения. Причина — недостача суммы за снятие помещения. Услышав об этом, часть публики уходит. Руководство Товарищества заверяет Кручинина, что после спектакля недостающая часть денег будет внесена. Публику вновь приглашают в зал. Но Кручинин, сначала давший согласие, вновь отменяет разрешение. Публика не хочет выходить из зала. Кручинин звонит приставу, который присылает казаков и выставляет зрителей на театра. Переговоры затягиваются. Возмущенный до глубины души Араблинский взамен недостающих денег вносит свои часы. Теперь Кручинин разрешает начать спектакль и публику вновь (в который раз!) впускают.

Ясно, что этот вопиющий оскорбительный факт вызывает резкий выпад в прессе. Разумеется, после всего этого, естественно, пьеса «была разыграна вяло». От волнения многие не могли выговорить текста. Только Гусейнбала своей вдумчивой игрой привлек внимание критики и был особо отмечен в рецензиях. Доведенный кое-как до конца спектакль оставляет тяжелое впечатление у публики, у коллег-грузин. Товарищество явно шокировано позицией, занятой С.И.Сорочан-Валентиновым не только как администратором труппы Кручинина, но и главное, как режиссером спектакля.

В сезоне 1906 г. в Баку азербайджанских драматических трупп было две — Товарищество и «Гемиййет», созданный в начале сентября, обе они влачили жалкое существование. Даже беглое ознакомление с финансовыми отчетами показывало, с какими трудностями покрывали расходы по устройству спектаклей, просветительное общество «Ниджат», создавшее свою труппу, стало третьей в Баку театральной организацией.

А.Везиров, исходя из настоящего положения и приводя фактические материалы, писал: «Все эти факты перед вами, и мы не можем не считаться с ними, а потому указываем на необходимость теперь же этим трем мусульманским труппам соединиться в одно, в противном случае неизбежно то, что  в один прекрасный день все они прекратят свое существование».

Не только А.Везиров, но и ряд актеров понимает, что объединение в более крупный театральный организм разрешило бы вопросы, касающиеся художественной части и во многом облегчило бы финансовую сторону работы национального театра. Воодушевленный выступлениями печати в защиту объединения, Араблинский не уставал говорить о нем. Однако проходили дни, а этот важный вопрос не обсуждался руководителями существующих театральных трупп. Поэтому Гусейнбала был мрачен, задумчив.

Вдобавок Сорочан-Валентинов неудачно распределил роли в новой постановке Товарищества — «Альманзоре» Г.Гейне. Когда М.Гаджибабабеков принес перевод пьесы, актеры облюбовали себе роли, Араблинский думал об Альманзоре и многие предполагали, что эта роль достанется ему. Однако, несмотря на это, Валентинов вручил роль   Ахундову. Спектакль, в канун нового года, 22 декабря вынесенный на суд зрителей, не стал заметным событием в театральной жизни города. Ни Ахундов, голос которого вызывал жалость к его герою, ни Касторская (Зулейха) «лишь поддерживавшая других исполнителей и показавшая себя ниже своих возможностей», ни Альвенди (Дон Энрикес) не оправдали режиссерских «исканий» Валентинова.

Араблинский «превосходно сыграл» отца Альманзора Али, еще раз убедив театральную общественность и коллег в многогранности, яркости своего таланта. В спектакле «Альманзор» также принял участие Г.Сарабский, исполнив роль странника-араба и спев в последнем акте Хиджаз, о чем написано в его «Воспоминанях». Хотя этот факт не подтверждается прессой, он заслуживает внимания, ибо он проливает свет на биографические данные актера, относящиеся к его деятельности оперного певца.

А что касается Араблинского, то понадобилось совсем мало времени, всего один сезон, чтобы раскрылось его незаурядное дарование не только как ведущего актера, но и как талантливейшего интерпретатора национальной, русской и западной драматургии…

По материалам книги автора