Э.Зейналов

В ходе Большого террора 1930-х годов в СССР преследованиям подвергались не только по классовому и политическому мотивам, но и из-за этнической принадлежности.

Старт «национальным операциям» в СССР был дан выселением иранцев и курдов из Азербайджана в Иран и Казахстан. Кто-то из них приезжал в Баку на заработки, кто-то пас скот по обе стороны границы, у кого-то были родственники в приграничной зоне, а кто-то бежал от преследований иранского правительства.

В рабочей среде Баку и Гянджи иранские иммигранты быстро воспринимали революционные идеи. В 1916 г. они основали в Баку социал-демократическую организацию «Адалят» (Справедливость). В феврале 1920 г. персидский «Адалят», тюркский «Гуммет» и Бакинская организация РКП(б) вошли в Азербайджанскую коммунистическую партию (большевиков).

Часть «адалятовцев» также участвовала в создании СДП Ирана. Несмотря на это, отношение к «Адалят» и вообще к иранцам в СССР было настороженным. Вероятней всего, на это повлиял крах авантюрной Персидской Советской Социалистической Республики, созданной при помощи армии большевиков в г.Решт (остан Гилян) в июне 1920 г.

В правительстве участвовали и «адалятовцы», провозгласившие себя Иранской Коммунистической партией. Но вскоре в Генуе начинаются переговоры о торговом договоре между РСФСР и Великобританией (де-факто признании советского правительства).

Как вспоминал один из лидеров АКП(б) Н.Нариманов, в тот период нарком иностранных дел Чичерин писал ему, что «необходимо прекратить всякое содействие персидским революционерам, так как это нам мешает связываться с Англией».

Так и поступили. 26 февраля 1921 г. был заключён советско-иранский договор, согласно которому РСФСР вывела войска к 8 сентября. После этого Гилянскую Республику охватывает хаос, лидеров компартии истребляют, и шах подавляет восстание. Четверть века спустя СССР точно так же предаст созданное им правительство Южного Азербайджана.

В письме Н.Нариманова «К истории нашей революции в окраинах» (май 1924 г.) значительное место уделено критике «коммунистической революции Микояна вместе с Султан-заде в Персии» и констатации того, что коммунисты «своими руками убили освободительное движение в Персии, так как нужно было Ллойд Джорджу».

Нариманов верил, что не все потеряно, и настаивал на подготовке «кадров работников для будущей советской власти в Персии», но встретил противодействие со стороны руководства АКП(б). Среди них в первую очередь был первый секретарь ЦК АКП(б) Левон Мирзоян, который публично высказался, что «рабочих-персов не следует принимать в партию».

А секретарь Бакинского комитета партии Саркис Даниэлян «после советизации Азербайджана, выбросил из партии подпольных работников-персов около 500 человек». Позицию Мирзояна и Саркиса поддерживали и т.н. «левые». Скорей всего, рабочие-персы мешали москвичам тем, что вместо европейской революции мечтали о своей, персидской. Они не могли не критиковать бездарную попытку экспорта революции в Гиляне и предательство Москвы. Немало иранцев — членов АКП(б) впоследствии разделяли левые взгляды Л.Троцкого.

Был и другой момент. Рабочие-персы были более религиозными мусульманами, чем азербайджанцы, прожившие век под властью России, и острее реагировали на мероприятия Советской власти, в частности, на ее воинствующий атеизм. Они не понимали, зачем при реквизиции «большевики отбирали туманы (юбки) женщин-мусульманок, передавали их из рук в руки (а это значит обесчестить женщину)».

При разгоне красноармейцами шествия рабочих-персов в пос. Балаханы близ Баку в траурные дни «Ашура» 1922 г. было применено оружие.

Глава правительства Г.Мусабеков вынужден был посетить семьи убитых рабочих и обещать «до крайности раздраженной толпой рабочих», что «виновные будут наказаны». Ему не поверили. Тогда «в рабоче-крестьянской республике рабочих стал успокаивать и усмирять представитель персидского шаха — консул… И рабочие разошлись».

Поэтому, хотя «иранская операция» и оправдывалась очисткой приграничных и режимных местностей от «неблагонадежных элементов», но от иранцев чистили не только приграничную зону, но и всю республику. Помимо этого, даже в Тульской области России было найдено и арестовано «по иранской линии» 48 человек.

Репрессии начались с постановления Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР «О выселении контрреволюционных элементов из Азербайджана в Иран и отдаленные районы СССР» от 17 декабря 1936 г. Во исполнение этого постановления Народный Комиссариат Внутренних Дел (НКВД) СССР 9 января 1937 г. издал соответствующую директиву N233. К выселению из Баку и пограничной зоны Азербайджана были намечены 2500 иранских поданных и 700 семей «контрреволюционных элементов».

Кроме того, 23 октября 1937 г. вышел приказ НКВД СССР N 00693, которым предписывалось арестовывать и проверять всех перебежчиков. Так как параллельно шло множество других массовых репрессий, «иранская операция» затянулась.

Поэтому 11 декабря 1937 г. ее продлили до 1 января 1938 г. К этому времени осложнились отношения СССР с Ираном, из-за расширения контактов последнего с Германией. 3 января 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о закрытии четырех иранских консульств в СССР и всех советских в Иране.

17 января И.Сталин пишет записку наркому Н.Ежову, где интересуется: «Что сделано по выявлению и аресту всех иранцев в Баку и в Азербайджане?» На этот раз речь шла уже не о контрреволюционерах, а о «всех». И операция приобрела массовый характер.

18 января замнаркома внутренних дел АзССР Борщову была направлена директива Ежова об арестах «всех иранцев — иранских подданных и иранцев, не имеющих ни советских, ни иностранных паспортов», и о полной очистке Баку и Кировабада.

19 января вопрос был обсужден в Политбюро ЦК ВКП(б), которое предложило властям Азербайджана поставить жителям приграничных с Ираном районов ультиматум «об оформлении советского подданства в течение 10 дней в том случае, если эти граждане считают себя подданными Ирана». Тех, кто переходил в советское подданство, переселяли в месячный срок в Казахстан.

Те, кто отказывался, подлежали немедленному выселению в Иран и в случае отказа — аресту. По окончанию срока, 29 января Н.Ежов рассылает директиву N202, которой предписывалось с 5 февраля 1938 г. одновременно по всем республикам начать аресты всех подозреваемых в антисоветской деятельности иранцев и иранских армян (иностранцев и советских граждан).

Директива перечисляла широкий круг подозреваемых и требовала тщательной «очистки» от подозрительных иранцев пограничных районов, промышленных предприятий, транспорта, морских портов, армии, флота, войск и органов НКВД. Предлагалось «начать следственную работу с целью полного вскрытия всех очагов и линий шпионско-диверсионной, повстанческой и националистической работы иранцев, обращая особое внимание на раскрытие связей с английской, германской и японской разведками».

31 января Политбюро ЦК ВКП(б) вновь продлило «национальные операции», включая иранскую, до 15 апреля 1938 г. 14 февраля НКВД особо разъяснил, что арестованные иранско-подданные, «в отношении которых нет серьезных улик антисоветской и шпионской деятельности», будут высылаться в Иран, причем с членами семей независимо от их гражданства (при их согласии). До отъезда они имели право распорядиться принадлежащим им в СССР имуществом.

Иранцев касалось и постановление Политбюро ЦК от 23 марта об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к «национальностям, в отношении которых проводятся репрессии», и приказ Наркомата Обороны от 24 июня об увольнении из РККА военнослужащих «национальностей, не представленных на территории СССР».

До сентября 1938 г. репрессии оформлялись в основном Комиссией наркома внутренних дел СССР и Прокурора СССР (т.н. «двойками»). Применялся т.н. «особый порядок» (по альбомам со списками). После утверждения списков приговор немедленно приводился в исполнение.

Постановлением Политбюро от 26 мая 1938 года срок продлили в третий раз — до 1 августа 1938 года. И снова НКВД не уложился. 15 сентября Политбюро ЦК ВКП(б) делает последнюю попытку и принимает решение о создании «особых троек» для рассмотрения накопившихся дел. Для завершения дел дали 2 месяца.

По окончанию этого срока, 17 ноября СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», в котором критиковались методы арестов и следствия. Наркома Н.Ежова 25 ноября сменил Л.Берия.

Уже 26 ноября 1938 г. Л.Берия издал приказ об отмене всех приказов и директив о массовых операциях. Все остававшиеся дела передавались в суды и Особое совещание. Директива от 22 декабря 1938 г. отменила все приговоры внесудебных органов (тройки, двойка, Особое совещание), если они не были приведены в исполнение или не были объявлены осужденным до 17 ноября.

Следует отметить, что репрессии против иностранцев не обошлись без международных протестов.

По словам Ежова: «наиболее энергичные протесты были со стороны Иранского правительства. Оно протестовало против проводимых репрессий персидских подданных, их высылки из СССР в Иран и против конфискации их имущества. Этот вопрос они ставили даже перед дипломатическими представителями других стран с предложением совместного протеста. В Иране было даже создано специальное общество по защите от гонений иранских подданных в СССР, которое по всей стране устраивало денежные сборы в пользу репрессированных в СССР иранцев. Кроме того, в Иране был предпринят ряд ответных репрессий против граждан СССР».

Эти демарши имели эффект. Всего было осуждено 13297 иранцев, из них 5994 — как шпионы. 2048 иранцев приговорили к расстрелу.

27 декабря 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) решило выселить из СССР «всех тех арестованных ирано-подданных, которые являются физически здоровыми», вместе с их семьями. На 1 января 1939 г. под арестом оставались 1500 иранцев, из них лишь 711 были иранскими гражданами. Так закончилась «иранская операция» НКВД…