Как зарождалось "Сказание об Омаре Хайяме"

Георгий Дмитриевич Гулиа (1913—1989) был известным абхазским писателем. В 1943 г. он стал Заслуженным деятелем искусств Грузинской ССР, а в 1971 г. — Заслуженным деятелем искусств Абхазской АССР.

В 1930 году печатается первая повесть Г.Гулиа — «На скате», затем выходит «Месть» (1936). Короткие рассказы и повести для детей изданы в сборнике «Рассказы у костра» (1937). В 1947 году он решил написать крупное произведение, посвящённое жизни современной абхазской молодежи. Гулиа ездил по городам и сёлам Абхазии, знакомился с людьми, собирал материал. В 1948 году роман «Весна в Сакене» опубликован в литературном журнале «Новый мир». Он принёс писателю признание публики.

В 1970-1980-е годы Гулиа создает небольшие, пересыпанные блёстками юмора, остроумия рассказы и новеллы, вошедшие в многочисленные сборники его «малой прозы». Он также создает романы, художественные биографии Александра Блока, Михаила Лермонтова, Омара Хайяма, Рембрандта.

В мае 1973 г. Гулиа едет в Иран, чтобы добыть нужную информацию об Омаре Хайяме для своего романа «Сказание об Омаре Хайяме» (1973). Действие романа происходит, по словам самого автора в мае 1092 года, в Исфахане.

Интересна история о том, как Гулиа искал нужные ему данные в Иране. Прежде всего, ему нужен был Рахмат Даштани — исследователь жизни и творчества Омара Хайяма, который жил в Нишапуре — там же где и был похоронен Омар Хайям.

Г.Гулиа писал: «Я с трудом обнаружил переулок Моштаг, проплутав по улицам Алиов и Арк, Фирдоуси и Даран и трижды пройдясь по узеньким Map-Map и Чахар-рах. Мало кто знал дом господина Даштани – этого анахорета-добровольца. Мне сказали, что юность свою провел он в этом городе, учился здесь же, потом в Мешхеде и Тегеране.»

Г.Гулиа побывал и у мемориала Хайяма, поговорив с местным смотрителем, который знал Р.Даштани. Смотритель «не преминул также сказать и несколько слов о странностях Даштани. Самая главная из них – затворничество. И неизбывная любовь к Омару Хайяму.»

Рахмат Даштани в свое время покинул Тегеранский университет и поступил в Сорбонну. Прожил в Париже без малого сорок лет и, подобно Хайяму, вернулся в родной город. И в конце концов Г.Гулиа удалось его найти. И тут его выручил азербайджанский язык.

Г.Гулиа вспоминал: «Я все-таки нашел Рахмата Даштани. Пожилая служанка, оказавшаяся азербайджанкой из Решта, несколько оттаяла, услышав мою не очень связную азербайджанскую речь. Я заявил, что не уйду, пока не увижу господина Даштани. Вдруг появился и сам хозяин дома. Он был высок, сухощав и сед, с большими черными глазами…»

Г.Гулиа рассказал Р.Даштани о целях своего визита, а также о Нишапуре и самом Хайяме, его ученых трактатах и поэзии.

Далее между ними произошел такой диалог, по воспоминаниям Г.Гулиа:

«– Сколько у вас времени? – спросил меня господин Даштани.
– Если речь идет о Хайяме – сколько угодно, – так сказал я.
– Вы о нем много прочитали книг?
Я ответил господину Даштани: почти что все, что есть на свете (это была неизбежная в ту минуту гиперболизация). Он улыбнулся.
– В таком случае, – сказал он, – я не буду касаться книг. Совсем не буду. Я расскажу о том, что удалось мне установить по старинным рукописным фрагментам и народным преданиям. Может быть, вам это пригодится.
Говоря откровенно, я был вне себя от радости: это как раз то, что мне особенно необходимо!
– Первое, – сказал очень тихо господин Даштани, – Омар Хайям был Человек. – И сделал долгую паузу.
По-видимому, это банальное утверждение было высказано неспроста. Я слушал внимательно.
– Не надо делать из него ни пьяницу, ни трезвенника, ни аскета, ни ловеласа в стиле французских романов прошлого столетия. Он был такой же, как все мы: холодал и голодал порою, жил прекрасно порою, много думал и много работал. Но при этом успевал и любить. Кого? Я бы сказал так: Человека вообще. Может, вы спросите: а любил ли женщин? Я скажу вам: да, и очень! Вы в этом убедитесь из моих рассказов. Учтите: в двадцать семь лет Омар, сын Ибрахима, по прозвищу Хайям, то есть Палаточник, был уже известным ученым и статным мужчиной.

И он стал рассказывать…

Я записывал самое главное конспективно, чтобы уже там, в Тегеране, в «Парк-отеле», расшифровать и расширить по памяти свои записи. Наш разговор затянулся до вечера. Но не закончился. Наутро я снова посетил господина Даштани. И мы снова долго, долго беседовали. Точнее, я слушал его, время от времени прерывая вопросами… И я потерял счет времени и выпитым чашкам чаю…»

По материалам книги автора «Сказание об Омаре Хайяме»