Э.Зейналов

В Баку бытовала городская легенда о том, как в 1920 году оккупировавшие Азербайджан большевики обманным путем захватили и расстреляли укрывшихся в Азербайджане бывших офицеров Белой гвардии. Новой властью была объявлена их регистрация, для чего офицеры собрались на Парапете (площадь Фонтанов) в центре Баку. Проверив у них документы, большевики построили их и увели за город. На расстрел…

Однако эта с виду правдоподобная история страдает серьезными изъянами. Во-первых, расстрел такого большого числа пленных должен был оставить какой-то след — и материальный, и документальный. Во-вторых, следы некоторых офицеров, арестованных в Баку и Гяндже в 1920 г. «особистами» XI Красной Армии, обнаруживаются за пределами Азербайджана.

А в-третьих, и это главное — эта история не вписывалась в политику использования военнопленных офицеров для нужд Красной Армии (РККА). В течение всей гражданской войны РККА испытывала дефицит командного состава. И различные «курсы красных командиров» проблемы не решали, заполняя вакансии лишь командиров низшего звена. Принудительные мобилизации старых царских офицеров исчерпали себя уже к 1919 году. В 1918-20 гг. было мобилизовано и вступило в РККА добровольно 56 тыс. бывших офицеров. Но для РККА численностью 5,5 млн. человек, этого было недостаточно.

В то же время количество белых офицеров в плену исчислялось десятками тысяч. М.Тухачевский, причастный к «советизации» Азербайджана, ценил их «хорошо подготовленный командный состав, знакомый основательно с современной военной наукой и проникнутый духом смелого ведения войны«.

Кроме того, в 1920-1922 гг. РККА активно воевала в бывших царских окраинах (Польша, Финляндия, Кавказ, Туркестан), что белогвардейцы рассматривали как восстановление Российской империи. Поэтому в советско-польской войне 1920 г. пожелали участвовать многие пленные белогвардейцы.

Уже с лета 1919 г. в РККА начали активно принимать пленных белых офицеров. Разумеется, после строгой фильтрации и под контролем Особого отдела и комиссаров, и без направления на те фронты, где они были пленены. Пленных в РККА служило так много, что некоторые считали, что «Красная Армия — что редиска: снаружи она красная, а внутри — белая«.

Возвращаясь к теме, стоит отметить, что бывшие белые офицеры были и в составе оккупировавшей Азербайджан XI Красной Армии. Так, бывший белогвардейский капитан М.И.Василенко, перешедший к большевикам весной 1919 года, даже командовал этой армией 19 декабря 1919 — 29 марта и 26 июля — 12 сентября 1920 г.

В 18-й кавалерийской дивизии этой армии служили бывшие белые офицеры: есаул Е.Баев, подпоручик Ф.Безпалов. В 1-ом карантинном пункте армии делопроизводителем служил прапорщик М.Болотов, в 8-м госпитале надзирателем был поручик А.Власов, в 20-м артдивизионе — младший офицер В.Вацек, в автороте — И.Долгов. Бывший штабс-капитан А.Волков был начальником штаба бригады. Подпоручик П.Говоруха служил в штабе 82-й бригады, прапорщик К.Давленидзе — в штабе Железнодорожного бронедивизиона. М.Гречкин был адъютантом Главного Артиллерийского Управления армии, и т.д.

Было бы абсолютно нелогичным, при наличии бывших пленных белогвардейцев на службе в самой XI Красной Армии на различных должностях вплоть до командующего этой армией, отказаться от использования офицеров, плененных в Азербайджане.

Тем более что 22 апреля 1920 года — как раз накануне советизации, Особый отдел ВЧК разослал особым отделам всех фронтов и армий приказ, согласно которому пленные офицеры и перебежчики подразделялись на 5 групп: 1) офицеры-поляки, 2) генералы и офицеры Генштаба, 3) контрразведчики и полицейские чины, 4) кадровые обер-офицеры и офицеры из студентов, учителей и духовенства, а также юнкера, 5) офицеры военного времени, за исключением студентов, учителей и духовенства.

Группы 1 и 4 надлежало отправлять в концлагеря для дальнейшего разбирательства. Группу 5 надлежало подвергнуть строгой фильтрации на месте и затем направить: «лояльных» — в трудармии, остальных — в концлагеря. 2 и 3 группы приказывалось направлять под конвоем в Москву в Особый отдел ВЧК.

17 мая 1920 г. на заседании Реввоенсовета по докладу главкома С.С. Каменева было решено: «Ввиду крайней необходимости пополнить ресурсы командного состава РВСР считает неотложным использовать (с соблюдением всех необходимых гарантий) командные элементы бывших белогвардейских армий, которые, по имеющимся данным, могут принести пользу Красной Армии на Западном фронте».

Уже 20 мая нарком юстиции Д.И.Курский сообщил о создании специальной группы «мобилизованных коммунистов» с тем, чтобы «более опытные следователи Особого отдела немедленно усилили работу по разбору пленных белогвардейских офицеров Северного и Кавказского фронтов, выделив из них для Запфронта не менее 300 человек в первую же неделю«.

Таким образом, скорей всего, офицеров после регистрации отправили на фильтрацию: в тюрьму или на остров Наргин (Беюк Зиря), где уже 17 мая 1920 г. был создан «трудовой» концентрационный лагерь. Вспомним про 1, 4 и 5 группы пленных, которые подлежало отправить в концлагеря. Известно, что подпоручик Борис Литвинов и ефрейтор Андрей Курдюков были арестованы после советизации и отбыли срок на Наргине.

Но основная масса бывших офицеров, скрывавшихся в Азербайджане или служивших в его армии, была отправлена в Россию — в Рязанский губернский концлагерь для военнопленных. Такая же судьба постигла и белогвардейцев, поступивших на службу в армии Армении и Грузии.

Исследователи А.А. и А.И. Григоровы опубликовали списки содержавшихся там военнопленных, в которых были обнаружены 154 бывших белогвардейцев, арестованных в Азербайджане (38 человек — в Гяндже, остальные — в Баку). Об обстоятельствах их ареста информации мало. Но особый интерес вызывают три офицера, в делах которых конкретно упомянут «арест на регистрации в Баку«: прапорщик Илья Печенегин (Печеньгин); штабс-капитан Афонасий Резниченко; подпоручик Василий Уваров. Это подтверждает, что офицеров не расстреляли вообще (или не всех).

Офицеров разместили в Явленском женском монастыре в Рязани, который с 1919 г. использовался для содержания пленных, заложников и политзаключенных. В зданиях монастыря разместили жилье коменданта, казармы для охраны и заключенных. Колокольню приспособили под школу. Был даже огород (для сотрудников). В лагере также были парикмахерская, сапожная, портновская, белошвейная и ткацкая.

Кроме того, ряд заключенных был осуждена на принудительные работы, которые выполнялись в городе за пределами лагеря. Это могла быть уборка картофеля и соломы, ремонт домов, работа на мельнице, копание могил, заготовка топлива и т.п. черная работа.

Утром и вечером проводились проверки. В остальное время заключенные пользовались свободой передвижения в пределах территории лагеря. В лагере имелось два карцера в подвальном этаже с каменным полом. Туда помещали за попытку побега, за отказ от работ, за симуляцию. Он также использовался как карантин и для содержания перед отправкой в тюрьму. При этом двор лагеря был очень грязным, а свалки нечистот рядом с казармами для заключенных служили источником инфекций. Например, уже упомянутый А.Резниченко умер в ноябре 1920 г. в возрасте всего 24 лет.

С апреля 1920, в связи с переполнением концлагеря, были открыты дополнительные лаготделения. Например, часть арестованных в Азербайджане офицеров была помещена в лаготделение в Ряжске, просуществовавшее по июль 1921 года.

Некоторые арестованные в Азербайджане белые офицеры умерли в лагере, другие были отправлены на трудовой фронт, в РККА или были освобождены по амнистии или после отбытия назначенного им срока. Известны также, по меньшей мере, 5 офицеров, которые в 1920-1921 годах предпочли плену побег из лагеря: Александр Алейников, Евгений Греве (Гревс), Виталий Ильиных, Илья Печенегин (Печеньгин), Георгий Семняков. Смогли поймать лишь Алейникова.

Интересно, что среди военнопленных Рязани и Ряжска были и несколько азербайджанцев, служивших в национальной армии. Судя по всему, они были арестованы в связи с Гянджинским восстанием 22 мая — 3 июня 1920 г.

Например, Абузар Сеид Алиев, 20 лет, из крестьян Шамхорского уезда Елизаветпольской губернии, был командиром взвода Азербайджанской армии и арестован в Гяндже в 1920 г. Еще трое офицеров служили в 6-м полку 3-й бригады Азербайджанской Красной армии, который дислоцировался в Казахе. Это прапорщик Багиров Рагим Мамедали оглы, 20 лет, крестьянин, г. Баку, подпоручик Оруджев Амир-Аслан Мамед оглы, 22 года, из крестьян Елизаветпольской губернии, а также прапорщик Каджар Дараб(а) Кязим оглы, 1902 г., арестованный в Тифлисе.

Последний назвался мещанином из Тифлиса (и при этом подданным Персии), но определенно, происходил из династии принцев Каджар. По некоторым данным, в свои 18 лет он уже успел повоевать за Деникина и послужить в Азербайджанской армии.

Известно, что Каджары приняли активное участие в восстании в Гяндже. За это были казнены три генерала: Фейзулла Мирза принц Каджар, Амир Кязым Каджар, Магомед Мирза Каджар. Еще один Каджар — подполковник Азербайджанской армии Каджар принц Садреддин Мирза, был взят в плен, содержался в Архангельском и Пертоминском лагерях и был расстрелян 28 марта 1921 под Архангельском.

…Участие в Белом движении офицерам припоминали и спустя годы службы в Красной Армии. Так, в 1930-31 годах ОГПУ раскрутило знаменитое дело «Весна», по которому были арестованы примерно 3000 бывших царских и белых офицеров, служивших в РККА. Чистки повторились и в 1937-1938 гг. Тем не менее некоторое количество старых военспецов служили в СССР даже во время Второй мировой войны, видя в этом свой долг перед своей Родиной.