Н.Ахундова

Азербайджано-китайские взаимоотношения, несмотря на географическое расстояние и политические условия установления прямых контактов, непрерывно развивались: будь то в сфере торговли, культуры или экономики.

При глубоком исследовании данного вопроса можно выявить множество сфер, в которых развитие этих двух народов соприкасалось. Это проявляется и в культуре (значительное влияние в своё время на китайскую культуру оказали тюрки и наоборот), и в религии (взаимный интерес к философии даосизма, манихейства, к исламу), и в искусстве (к примеру, известно, что китайские специалисты принимали участие с создании обсерватории в Мараге (1259), основанную великолепным и чрезвычайно разносторонним  азербайджанским  учёным  — астрономом, философом, математиком, Насреддином Туси (1201-1274), и в различных эпохальных событиях, которые отражались на их развитии (к примеру, влияние монгольского завоевания на административно-политическую систему обоих государств).

Особым толчком развитию азербайджано-китайских связей послужило развитие Великого шёлкового пути.

Более того, эти контакты наблюдались и в период правления в Азербайджане династий Кара-коюнлу (Кара Юсуфа), Аккоюнлу, Сефевидов и т.д.

Нужно отметить, что Великий шёлковый путь сыграл колоссальную роль в развитии источниковедения. С его возникновением появляется огромное количество путешественников, дипломатов, миссионеров, купцов и др., которые проделывали огромные расстояния из Европы через Азербайджан, Иран, Среднюю Азию в Китай и оставляли ценные сведения или описания различных стран и городов, в которых они пребывали.

О зарождении тюркско-китайских взаимоотношений

На наиболее раннем этапе определённую общность между китайским и азербайджанским народами заложили китайско-гуннские отношения, поскольку от гуннов, древнейшего предка всех тюрок, унаследовали многие свои традиции и азербайджанцы.

В античный период взаимоотношения гуннов с Китаем, порой воинственные, порой мирные, послужили богатому культурному обмену между этими народами. Этот продолжительный период сношений оказал колоссальное воздействие как на уклад и историю китайского, так и судьбу и культуру тюркских на-родов, что несомненно сказалось на параллелях в культуре и с азербайджанским народом.

Взаимодействия гуннов с китайцами носили самый разнообразный характер. Были и военные набеги, были торговце связи, были политические союзы, были многочисленные заимствования двух великих культур. Однако, несмотря на многочисленные вторжения, гунны никогда не ставили своей целью захватить Китайскую державу, поскольку велик был риск ассимилироваться со столь многочисленным населением этой страны.

Первый гуннско-китайский договор был заключён в 198 г. до н.э. Перед этим предводитель гуннского государства Мете хан в результате нескольких успешных сражений с китайцами (209-199 гг. до н. э.), обязывает их к ежегодной дани и закрепляет союз с ними брачными узами, взяв в жёны китайскую принцессу. С этого момента между ними завязывается дружба, и отношения их носят преимущественно торговый характер. Впоследствии его сын Кыйок хан, последовав примеру отца, тоже женился на китайской принцессе.

Итак, согласно договору 198 г. китайцы ежегодно поставляли гуннам шёлк, вино, рис и разнообразные другие пищевые продукты. Самый же ценный товар, который китайцы покупали у гуннов — были кони. Кони вошли в китайскую культуру вместе с тюрками в период династии Чу.

По преданию во II в. до н. э. Чжан Цянь, сановник императора У-ди, увидел в Ферганской долине коней, поразивших его своей красотой. Он предложил императору У-ди вывести за границу шёлк в обмен на прекрасных лошадей, а также сладкие плоды, вино и др. редкие для Китая товары. Тогда начинается и история Великого Шёлкового пути.

Примерно в этот же момент в Китае наблюдается проникновение тенгриизма. Если раньше китайцы приводили в жертву людей, то после вышеуказанного влияния они стали приводить в жертву небу животных. Китайцы переняли от гуннов использование стола, сандалей, утюга и др. предметов домашнего обихода от тюрков же перенялось ими и употребление масла в еде.

В итоге, наиболее важными заимствованиями китайцев от тюрок явились: езда верхом, жакеты и панталоны в одежде, элементы в армейской службе и государственном управлении, кони, тенгриизм. А наиболее важные заимствованиями гуннов от китайцев стали: оседлая культура и оседлый образ жизни, влияние богатейшей китайской философии (даосизм, конфуцианство, буддизм), по качеству и стилю одежды же китайцы  намного  превосходили  гуннов.

Всё это конечно же наложило глубокий отпечаток общности, что сказалось и на дальнейшем процессе развития взаимоотношений    между китайским и всеми тюркскими народами, в том числе азербайджанским.

Известно большое количество тюркских азербайджанских слов, которые были заимствованы китайским языком, особенно, с расцветом Великого Шёлкового пути, например, слова аршин, яллы, кишлак, бахатыр (в значении богатырь), бей, кумыс, айран, ярлык, ясак и др., употребляемые в китайском языке, были переняты с тюркского.

Известно, что Китай издавна привлекал своим неповторимым шёлком, экзотической культурой и богатой философией многие европейские и восточные страны. В связи с этим в Китай отправлялось немалое количество путешественников, мореплавателей, учёных, купцов, дипломатов, миссионеров и тд.

В числе последних был Одорико Порденоне, родом из Богемии, который в начале XIV в. по воле папского двора после известий о миссионерских успехах Иоанна Монтекорвинского в Китае, был направлен на помощь последнему в Пекин. Чтобы достичь Китая, он преодолел долгий путь (почти 15 лет — 1316-1329), настолько долгий, что оставил после себя «Восточных земель описание, исполненное Одорико, богемцем из Фороюлио, что в провинции Антония».

Маршрут этого путешествия пролегал через протяжённое расстояние, пересекая в том числе и территорию Азербайджана, по поводу которого он оставил живописные описания городов Тебриза и Султании, блещущих богатством и изобилием торговли.

Он писал: «…Город этот знатный, и торговля там такая, какая есть только на свете… И так удачно стоит этот город и столь богат, что вы право не поверите, как много в нём всякого добра, и чуть ли не со всего мира приходят сюда за товарами. А христиане могут рассказать вам, что их император с одного этого города получает больше доходов, чем французский король со своего королевства. Близ Тавриза есть солёная вода, и на ней добывается со всего города соль… Её каждый может брать… даром… Покинув Тавриз я шёл 10 дней и достиг другого города, который назывался Солдания, где в летнее время пребывает император… Этот город велик, и место это холодное; вода здесь хорошая и сюда привозят много товаров.».

Известно, что шёлковый путь имел несколько схематических линий: начиная со II в. до н.э. — Китай-Ферганская долина, с I в. до н. э. — Южная дорога (Китай-Индийский океан), в IV-IX вв. международную торговлю поддерживали согды, с 8-10 вв. в связи со сражениями китайцев с арабами способствовали развитию Волжского торгового пути.

Но чаще всего вывоз шёлка осуществлялся из Китая через Среднюю Азию, пересекая Каспий и через Азербайджан и Грузию (Колхиду) выводился в Европу. За время вояжей с востока на запад шёлк и специи проходили через десятки рук, поэтому историки вели речь не столько о путешествиях людей, а сколько товаров и технологий.

Интересно отметить описания выдающегося путешественника, учёного-зоолога и врача при Сельджукском дворе (XI-XII вв.), Шараф аз-Заман Тахир аль-Марвази.

Известно, что в начале XI в. на мировой политической арене появляется новое государство — Сельджукская держава, куда вошли азербайджанские территории, находящиеся накануне под управлением отдельных династий (Раввадидов в Тебризе, Шаддадидов в Гяндже,  Ширваншахов в Шемахе) в I-й половине XI в. перешли в зависимость от Сельджукского султаната.

Одним из исключительных личностей Сельджукской династии был Мелик-шах. В 1075 г. он избрал своей резиденцией г. Гянджу и установил там личные контакты с местными владетелями. Тут также нужно отметить, что Мелик-шах покровительствовал большому числу учёных, поэтов, мыслителей.

Вышеупомянутый Шараф аз-Заман Тахир аль-Марвази (автор труда «Таба-и аль-хайаван»), который служил при дворе Мелик-шаха, который оставил ценные сведения не только из мира фауны, но и из истории и жизненного уклада различных стран и народов, у которых он побывал: китайцев, гуннов, туркман, гузов, населения Хорезмшахов и Индии, русов и др.

По видимому, Марвази умер в преклонном возрасте, поскольку в начале его труда рассказывается об эпизоде, произошедшем в 1056 г. при Нахр-Разык (канал в Мерве к западу от Гаур Гала). Затем он повествует о случае 1085 г., когда он вылечивает тяжёлую рану шахского слона в Мерве. Также описывается его пребывание в Исфагане в 1090 г. Автор также ссылается на нашествие муравьев в 1120 г.

Если принять во внимание, что в 1056 г. он предстаёт в возрасте 10 лет, то к 1120 г. (когда его практическая карьера заканчивается, поскольку это последняя дата, указанная в труде), ему должно было быть 74 года. Всё это, с учётом некоторых дополнительных данных, позволяет определить период его жизнедеятельности — 1046-1124 гг.

Одна из глав его труда «Природа животных» (Таба-и аль-хайаван) посвященная народам «Китая, Тюрков и Индии» была использована известным  историком-ориенталистом В.Минорским и переведена на английский язык.

По материалам книги автора «Об исторических соприкосновениях азербайджанской и китайской культур»