Декабрь 1939 года. С платформы Бакинского пригорода Баладжары отходил состав. Две тысячи бойцов нового пополнения, ещё не одетые по форме призывники из Азербайджана уезжали на действительную службу в рядах Красной Армии, чтобы выполнить свой гражданский, конституционный долг.

Проводы, как тогда было принято, проходили весело и торжественно, с музыкой, танцами, добрыми напутствиями сослуживцев и друзей. Состав уходил на север. Для более 40 новобранцев из Азербайджана местом прохождения действительной службы стал город Брест.

М.Гафаров, А.Кастрюлин, Д.Абдуллаев, И.Сафаров, А.Иманов, М.Мамедов, Б.Михайловский, А.Кафаров, А.Мансуров, С.Хныкин, Х.Мамедов, А.Алиев, Н.Искендеров, М.Алиев, М.Абдурахманов — далеко не полный список юношей из Азербайджана, прибывших в один из старейших городов Беларуси на правом берегу Западного Буга. Отсюда — из города на западной границе бывшего СССР шли письма в города и сёла Азербайджана.

В далеко идущих гитлеровских планах мирового господства центральное место занимал Советский Союза. «Блицкриг» — «молниеносная война», успешно осуществлённая на полях Европы, вдохновляла германский генералитет и, прежде всего, самого Гитлера на разгром Советского Союза одним ударом, одной быстротечной военной кампанией. Этот тезис лёг в основу и первого варианта плана войны против СССР, подготовленного 1 августа 1940 г. Придавая главное значение захвату Москвы, план предполагал нанесение ударов севернее и южнее Полесья, через Беларусь и Прибалтику, на столицу СССР.

Брест входил в район первого удара. После множества совещаний, размышлений, дополнений и корректировок, на очередном совещании было намечено завершение войны в 8 недель. 18 декабря 1940 г. директива за №21 была утверждена под названием операция «Барбаросса». 30 апреля 1941 г. верховное командование вооружённых сил Германии приняло решение напасть на СССР 22 июня 1941 г.

На рассвете 22 июня орудия гитлеровской армии открыли огонь по пограничньш заставам, по штабам, по районам расположения частей Красной Армии. Одновременно вражеская авиация обрушила свой смертоносный груз на аэродромы, на военно-морские базы, на крупные военные объекты, подвергнув бомбардировке города Беларуси, Украины, Прибалтики, Молдовы и Крыма. В числе первых городов, на чьи улицы, площади и дома упали вражеские бомбы и появились первые жертвы мирного населения, стали Минск и Брест.

Многокилометровая государственная граница от Баренцева до Чёрного морей в одночасье превратилась в линию фронта. Примерно через час-полтора после артиллерийской подготовки в наступление перешли главные силы Третьего рейха. Командование фашистских войск планировало уже в первые часы войны захватить город Брест и Брестскую крепость, расположенные на направлении главного удара группы армий «Центр».

Тяжёлое положение создалось по всей пограничной зоне, в том числе, и в районе Бреста. Штурмовала Брестскую крепость полностью укомплектованная 45-я пехотная дивизия неприятеля, насчитывающая в своём составе около 17-ти тысяч солдат и офицеров. Ситуация усугублялась и тем, что значительная часть дислоцированных в крепости боевых подразделений Красной Армии находилась в лагерях, на полигонах, на строительстве укреплений, в самой же цитадели насчитывалось от 3 до 4 тысяч человек.

На крепость обрушился шквальный огонь, противник в течение получаса вёл прицельный обстрел всех крепостных ворот, мостов, артиллерии и автопарка, складов с боеприпасами, медикаментами, продовольствием, казарм и жилых домов, разрушая системы водопровода и связи, передвигая каждые четыре минуты ураганный огонь на сто метров вглубь крепости.

Крепость несла и первые потери командиров и красноармейцев. Мужественное сопротивление пограничников позволило утром 22 июня выйти из крепости примерно половине личного состава, вывезти первых раненых. В первый день боёв к 9 часам крепость была окружена, и началось не имеющее аналогов в мировой истории войн месячное противостояние небольшого отряда бойцов армии иноземного агрессора.

Старая, но сохранившая свою мощь крепость стала участником отчаянной, кровопролитной борьбы. Пятьсот казематов, с подвалами и подземными тоннелями, с сетью глубинных ходов стали «полями» сражений, а наружные стены корпусов, толщиной в полтора метра — укрытием. Центральная часть крепости ставшая главным очагом обороны — цитадель, была со всех сторон прикрыта линиями укреплений, а водные рубежи — Буг, Муховец с обводными каналами, фортами и земляными валами девятиметровой высоты преградами доступа к островам, бастионам и казематам.

За свою историю Брестской крепости не раз приходилось быть оплотом в борьбе с иноземным врагом, но такие разрушения, такое сопротивление её защитников, как в июне 1941-го, довелось видеть впервые.

**********

Ночь с 21 на 22 июня. Караульную службу по охране артиллерийского парка крепости нёс Халил Мамедов, оставленный командиром взвода, когда весь состав 76-миллиметровой батареи был выведен на учения. До смены караула — в 4 часа утра оставались минуты, когда раздался грохот рвущихся снарядов, когда казалось, что огонь обрушился на землю, по которой медленно расползались тяжёлые облака дыма.

Со стороны Западного и Южного островов стали доноситься выстрелы, крепость начала отстреливаться. Халил пополз вперёд, поближе к реке, найдя небольшое укрытие, залёг, а из-за земляного вала двигалась колонна танков, за которыми шли автоматчики. Забыв, что «один в поле не воин», Халил Мамедов начал стрелять. Один из автоматчиков упал, возможно, и не один, но было не до счёта.

Укрытый кустарником, Халил продолжал стрелять. Тем временем, крепость ощетинилась, раздались ружейные и пулемётные очереди, Одни танк загорелся, автоматчики перешли на бег.

Однако с каждой минутой накалялась обстановка, на восточном крае нарастало число вражеских войск, а большинство защитников крепости оставались в казармах, не защищенными ни стенами, ни насыпью. Решением комиссара Е.Фомина несколько автоматчиков расположились у амбразур второго этажа казармы, интенсивным огнём не подпуская немцев, а остальные, укрывшись в укреплённом подвале, могли вести оборонительный бой с неприятелем. Добравшись до подвала, Х.Мамедов увидел здесь и своих земляков Андрея Кастрюлина, Имрана Мехтиева, Данияла Абдуллаева, Семёна Хныкина, И. Дадашева.

На утро комиссар Фомин предложил атакой выбить врага из занятых позиций и все бойцы, за исключением тяжелораненых, ринулись наверх. Густые клубы дыма, неожиданный манёвр защитников крепости вызвали некоторое замешательство, которое быстро прошло и гитлеровцы пошли в контратаку. Расстояние между передней цепью бойцов и гитлеровцами быстро сокращалось.

Атака защитников крепости оказалась удачной; они смогли отразить нападение врага на всём участке 84-го полка. Однако силы были слишком неравны и отряд вернулся к стенам казармы. Разбив отряд на несколько групп, комиссар направил одних к окнам и амбразурам подвалов, других на внешние валы, прикрывающие кольцо казарм. Андрей Кастрюлин и Имран Мехтиев заняли позиции на втором этаже.

На крепость вновь обрушился шквал артобстрела, в небе появились «Юнкерсы», сбрасывая зажигательные бомбы, загорелись дома комсостава, а там — женщины и дети, на спасение которых бросились бойцы и в их числе – И.Дадашев, которому пришлось с товарищами вступить в бой с прорвавшимися к костёлу немецкими пулемётчиками.

24 июня, около трёх часов дня, по приказу комиссара Е.Фомина состоялось первое совещание командиров групп и подразделений. На совещании было принято решение об объединении всех групп, находящихся в крепости. Мнение это было единодушным. Решение о создании штаба обороны и единого командования было зафиксировано приказом №1.

Историческая ценность приказа № 1 заключалась в том, что он свидетельствовал об организации общей обороны, объединив отдельные группы, оказавшиеся в безнадёжном положении, сплотив тем самым всех, кто, оказался в осаждённой крепости для решения общей боевой задачи.

24 июня оказался одним из самых тяжёлых и кровопролитных боёв в крепости. После этого бои шли, не прекращаясь, и только с помощью связных командиры могли осуществлять совместное руководство боевыми операциями.

Вскоре комиссару Е.Фомину пришлось стать командиром всего центрального участка. Он направился к Трехарочным воротам, занятым фашистскими автоматчиками, где, потеснив красноармейцев, вражеские солдаты ворвались в один из отсеков казармы. К группе Фомина присоединились бойцы и раненые, способные ещё держать оружие, их отчаянное сопротивление вынудило врага отступить.

Но к нему шло свежее подкрепление. Ценой больших потерь, отвагой и мужеством защитники отстояли Трехарочные ворота и вынудили немецких автоматчиков отступить на другой берег реки. Враг понёс потери, но и рядом с комиссаром оставалось всего несколько бойцов, среди которых были и Михайловский, и Дадашев.

В грохоте непрекращающейся стрельбы и бесконечных атак врага, тревожно пульсировала мысль — почему из города не идёт помощь? Комиссар Фомин, прикладывая титанические усилия для организации, в сложнейшей обстановке обороны крепости, не отпускал от себя старшину роты связистов Бориса Михайловского — уроженца Гедабекского района Азербайджана.

Осаждённым в крепости не дано было знать, что перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможность быстро передать свои распоряжения.

Бойцы гарнизона, действуя по обстоятельствам, самостоятельно принимали решения, как было в тот день, когда над крепостью на низкой высоте появился вражеский бомбардировщик, и в разных концах крепости ружья поднялись перпендикулярно земле, и чья-то меткая пуля попала в бензобак загоревшегося «Юнкерса».

Снайперы врага зорко следили за крышами, окнами чердаков и верхних этажей всех зданий крепости, и стоило Имрану Мехтиеву появиться в проёме окна на чердаке каземата, как по нему открыли огонь. Рискуя жизнью, Мехтиев и его друг, пулемётчик Саблин установили знамя. Укрывшись за трубой дымохода, они видели как изрешечённое пулями, с проломленным древком знамя упало, и молодые ребята вновь проползли смертельно опасные метры крыши, чтоб укороченное, израненное знамя поднялось над крепостью.

В плотном кольце вражеской блокады, при полном отсутствии радиосвязи, гарнизон крепости оказался полностью изолирован от внешнего мира. Единственная надежда оставалась на разведку, на умение разведчиков, преодолев все преграды, проникнуть в город. Было это в первые два-три дня войны.

Посланные комиссаром Фоминым разведчики сумели переплыть Муховец, но дальнейшая их судьба осталась неизвестной, в крепость они не вернулись. Была предпринята также попытка на броневиках, прорвавшись через кольцо окружения, связаться с советским командованием в городе. На подходе к Трехарочным воротам И.Дадашев, занимавший в головной бронированной машине место у пулемётного расчёта, рассеял группу фашистов у противотанкового орудия. На полной скорости машины огнём пулемётов расчищали дорогу к туннелю главных ворот.

У самых ворот дорогу преградил горящий немецкий грузовик и наведённые из укрытий стволы орудий. Броневики вынуждены были повернуть вдоль вала по направлению к северо-западным воротам крепости. Но у дома комсостава 125-го полка, где шёл бой, бронемашины не могли не остановиться: под их охраной к казармам из осаждённого здания бежали женщины, дети и несколько красноармейцев. Прорваться за крепостные стены не удалось и броневикам.

Установить связь с командованием, выяснить обстановку в городе, необходимость получения помощи с каждым днём, часом становились жизненно важной. И вновь осажденный гарнизон посылает в разведку своих бойцов. Старший лейтенант Потапов обратился к бойцам своей группы — нужны два разведчика-добровольца. Откликнулись практически все, но выбор пал на белоруса и азербайджанца. Прорваться через плотно окружённую врагом крепость оказалось невозможным, в завязавшейся перестрелке сержант был убит, а Аллахверди Иманов вынужден был вернуться, но спустя несколько дней и его постигла участь белорусского друга.

Идея вплавь по реке Муховец выбраться из крепости отпала — немецкие прожекторы освещали речную гладь. И тогда сработала солдатская смекалка, старшина Б.Михайловский предложил оригинальный «аналог» водолазного костюма — отвинтив несколько гофрированных трубок от противогаза, превратить их в герметически закрытый шланг, прикреплённый к плывущей коряге. Таким образом, надев противогазы, можно было дышать и плыть под водой.

Среди отобранных разведчиков-пловцов был Имран Мехтиев, натренированный бурной рекой Курой ещё с детства. Эта отчаянная «экспедиция» не принесла желаемого результата, «предусмотрительное» немецкое командование установило поперёк реки железную сетку, на которую и натолкнулись водолазы-разведчики. Комиссар Фомин, да и бойцы понимали, что надежда на помощь тает с каждым часом, что осаженным предстоит самим прорывать кольцо окружения.

Информационная блокада была не менее тяжёлой. Крупную неудачу потерпели советские войска, прикрывавшие Брестско-Барановическое направление, где танковые группы врага продвинулись вглубь страны почти на 200 километров. Уже 26 июня 39-й мотокорпус противника подошёл к Минскому укреплённому району.  28 июня обожженный бомбами и разрушенный снарядами Минск был взят противником. А Брестская крепость, оставшись, по сути, в тылу наступавшей армии противника, продолжала отчаянно сопротивляться.

Жизнь крепости походила на непрекращающийся бой, атака следовали за атакой, казалось, что из всех пробоин и щелей лезут гитлеровцы. Не было ночи, чтобы немецкое командование не засылало в крепость своих диверсантов. Занимая оборону у окна казармы, Гамбар Теймуров в наступившей, такой непривычной, тишине различил шаги на крыше. Встреча на крыше стоила жизни двум гитлеровским подрывникам, пытавшимся через дымоход закинуть взрывчатку в каземат.

Изловчившись, Теймуров третьего взял в плен, решив доставить «языка» комиссару, но в цитадель проникла вражеская группа, и вновь Теймуров ринулся с товарищами в бой. Стычки возникали то на чердаках, то на крышах, то в самих зданиях. Гамбар Теймуров погиб в схватке с фашистскими автоматчиками.

Атаки следовали одна за другой, бывало, что защитники крепости отражали по семь-восемь атак в день. Рядом с белорусами, русскими и украинцами, с представителями многонациональной страны, в контратаках героически сражались и сыны Азербайджана.

В последние дни обороны крепости небольшой отряд бойцов под руководством сержанта Данияла Абдуллаева отбил в течении дня семь атак врага, уничтожив десятки фашистов. С захватом врагом Белого дворца Даниял вместе с товарищами продолжил сражаться в казармах. Стоя у амбразур, они отражали натиск наступающих немцев, бросаясь в рукопашные схватки, со штыками на перевес. Стреляли из немецких автоматов, а отечественные винтовки, патроны к которым кончились, держали лишь для штыковых атак.

Пытаясь подавить отчаянное сопротивление загнанных в подвалы бойцов, фашисты блокировали группу и применили газы. Даниял Абдуллаев с тремя красноармейцами, открыв частый огонь, помог другим бойцам прорвать окружение, а сам с товарищем, найдя проход в подземелье, вышел к своим, чтобы продолжать сражаться.

Сержант И.Дадашев — командир стрелкового отделения 84-го стрелкового полка участвовал в первой контратаке и уничтожении отряда гитлеровцев, прорвавшихся 22 июня на территорию крепости, штурмовал здание клуба, уничтожая закрепившееся там подразделение 135-го пехотного пожа вермахта. 23 июня Дадашев, используя уцелевшее орудие и оставшиеся три снаряда к нему, сам, заменив весь орудийный расчёт, наводя орудие через ствол, разбил мост, сорвав атаку противника.

Драматизм положения защитников крепости усугублялся отсутствием продуктов питания и медикаментов, которые таяли с каждым днём, катастрофическим отсутствием воды в разбитом водопроводе. Голод и жажда, как безжалостный враг, надвигались на осаждённых. На это и делало ставку немецкое командование, отчаявшись с ходу сломить сопротивление силой оружия.

Немцы, штурмовавшие Брестскую цитадель, были осведомлены о сгореших в крепости продовольственных складах. Расчёт немецких офицеров, что изнурительные бои в сочетании с голодом заставят защитников сложить оружие, не оправдался.

С риском для жизни, с автоматами в руках, приходилось выискивать продукты питания, как было при обнаружении разбитого снарядами магазина «Военторга». Вместе с Петей Клыпа — пятнадцатилетним трубачом музыкальной роты, Аллахверди Иманов и Ибрагим Сафаров, под прицелом вражеских пулемётчиков, по-пластунски подползли к развалинам склада и на себе вынесли найденные продукты. Наутро троица вновь совершила вылазку к магазину. «Набег» на столовую совершил и их земляк, замполит Андрей Кастрюлин — выходец из Шамкирского района Азербайджана. Добывая пищу, ему пришлось уложить трёх вражеских солдат, проникших на кухню.

**********

Страшный гул и всполохи огня — так начались первые минуты войны для дежурных по медсанбату врача-азербайджанца Мухтара Кадырова и медицинской сестры — белоруски Шуры Шакун. Им пришлось, преодолевая себя, успокаивать больных, медперсонал, оказывать помощь первым раненым.

В первые дни войны к военному госпиталю прорвались вражеские танки и автоматчики. Врачи и санитары пытались, занять круговую оборону, но слишком неравными были силы, пришлось через реку Муховец добираться до центрального острова. Врач полковой санчасти Кадыров, оставшись без операционных инструментов, без нужных медикаментов, болезненно переживал свою беспомощность, когда возникла необходимость проведения операций тяжелораненым.

Попытка найти в груде развалин пункты батальонных фельдшеров принесла лишь немного стерильных бинтов, скальпель и спирт, а в подвалы, тем временем, поступали раненые, которых с каждым днём становилось всё больше и больше. Попытку Кадырова и двух бойцов, переодетых в немецкую форму, пробраться в госпиталь, прервала пулемётная очередь, сорвав последнюю надежду добыть медикаменты.

В кромешном аду, где гибель подстерегала всех, спасение раненых и женщин Кадыров видел в отчаянном решении вывести их из стен крепости. Комиссар Фомин осознавая весь риск задуманного, предложил самим раненым и женщинам принять решение, но получил категорический отказ. Он не мог в приказной форме предлагать людям сдаваться в плен.

М.Кадыров вместе с красноармейцам ходил в атаки, выносил из огня раненых, обходил ряды защитников, стоявших у амбразур и окон, и прямо на огневых точках перевязывал раненых.

Атаки, следовавшие одна за другой, бесконечные большие и малые схватки с врагом истощали запас патронов, снарядов у защитников, положение было близко к катастрофе, вынуждая, зачастую, вступать в рукопайшый бой, рассчитывая на штык винтовки и приклад автомата. Защитники крепости проявляли немалые усилия в поиске патронов в разбитых складах и казармах, всё чаще и чаще им приходилось добывать боеприпасы на местах боёв у убитых интервентов.

Можно в качестве примера привести эпизод, участниками которого были азербайджанцы Андрей Кастрюлин и Имран Мехтиев. Когда после ожесточённой перестрелки закончились патроны, Мехтиев пополз в сторону Муховца, на берегу которого в обилии валялись трупы в серых мундирах. Добытые под прицелом противника автоматы и патроны помогали им продержаться, но ближе к ночи, осколком мины Имран Мехтиев был смертельно ранен. Глубокой ночью, своего боевого товарища, парня из азербайджанского города Евлах, Кастрюлин предал белорусской земле.

После очередной вооружённой стычки, бойцы, занимая оборону у окна казармы сапёрного батальона, выбили противника с занимаемых позиций; в наступившей тишине их глазам предстала картина горящих складов с боеприпасами. Не сговариваясь, бойцы, сбивая на ходу пламя с одежды, ринулись в объятые огнём склады, вынося ящики с патронами. Только Гамбар Теймуров вынес со склада пять ящиков патронов.

С каждым днём сжималось кольцо осады, безжалостно редели ряды защитников крепости, голод, отсутствие медикаментов, патронов, снарядов и по-прежнему молчавшие рации создавали обстановку, когда единственным разумным решением было идти на прорыв.

Первая попытка прорыва предполагала переправу через Муховец небольших групп, которым предстояло занять плацдарм для успешной переправы остальных защитников. Следует отметить, что руководство первых групп было возложено на двух уроженцев Азербайджана — Хныкина и Кастрюлина. Передовые цепи наступавших достигли и перешли реку Муховец. На мосту завязался бой, казалось, что осаждённым удался прорыв, но гитлеровцы бросали в бой новые свежие подразделения, обрушиваясь валом миномётного и автоматного огня.

На глазах Кастрюлина осколком гранаты, которой он сам уничтожил пулемётное гнездо врага, был сражён его земляк А.Кафаров. Гибли бойцы осаждённой крепости, но и враг нёс большие потери. Однако силы сражающихся были слишком неравны, за линией укреплений фашисты создали линию обороны и один огневой рубеж следовал за другим. Атака захлебнулась.

С каждым днём ожесточённость гитлеровского командования возрастала, ведь защитники крепости срывали так чётко продуманный план вермахта — Брестской крепостью следует овладеть к 12 часам 22 июня. А счёт шёл уже на недели. Крепость, оставшись в тылу наступающей гитлеровской армии, продолжала героически сражаться, нанося урон живой силе противника.

29 июня начался генеральный штурм крепости. Решающая роль отводилась авиации, десятки тяжёлых бомбардировщиков методично бомбили крепость, целясь в уцелевшие казематы, сбрасывая смертоносный груз на восточный форт, на Белый дворец, на сопротивлявшиеся доты. По крепости ураганным огнём били немецкие артиллеристы.

Так продолжалось несколько часов, в наступившей тишине гитлеровцы ждали появрния на крепостной стене белого флага капитулирующего гарнизона. Крепость, ощетинившись, готова была продолжать борьбу. Из подвалов и руин, задохнувшиеся и ранение красноармейцы вели огонь, шли в контратаки, взрывали гранатами врага, и сами погибали. Генеральный штурм провалился, враг понёс огромные потери. Прикованная к крепости 45-я немецкая дивизия долго ещё вынуждена была вести упорные и тяжёлые бои. В этот день гитлеровцы захватили часть разбитых казарм, обосновались в Холмских воротах.

Огромные потери понесли и защитники крепости. Единая линия обороны оказалась разорванной на множество не связанных между собой очагов сопротивления, и комиссару Фомину практически было невозможно осуществлять руководство оставшимися бойцами.

Сопротивление крепости вынудило немецкое командование задержать под Брестом следовавшие на фронт сверхмощные артиллерийские установки. На цитадель обрушились бронебойные и зажигательные снаряды, рушились стены, содрогались глубокие подвалы. От прямою попадания рухнуло перекрытие помещения, в котором находилась группа бойцов и их комиссар Фомин.

Спустя годы, сын комиссара — Юрий Фомин, готовя к печати книгу о своём отце, искал и находил тех, кто был, как и его отец, в числе героических защитников Брестской крепости. Среди большого числа полученных им писем-воспоминаний есть и письмо Данияла Абдуллаева, описавшего гибель Е.Фомина.

Д.Абдуллаев писал: «Я был тяжело ранен осколком в голову и меня положили в подвал. В тот же день Ваш отец тоже был ранен. 5 июля немцы окружили здание инженерного батальона, где мы находились, и было слышно, как немцы подошли вплотную, а наши их не подпускали. Всё-таки немцам удалось ворваться, и они приказали всем выйти. В эту же минуту гимнастёрку Вашего отца заменили красноармейской. Чтобы немцы не подметили. Немцы вывели нас. Один предатель показал немцам Вашего отца и сказал что, это — комиссар, он приказал не сдаваться до последнего. Фашисты Вашего отца отвели в сторону метров на 10. Перед смертью он сказал бойцам: «Духом не падайте! Победа будет за нами!» Предателя в эту же ночь задавили наши ребята».

Дополнением к письму Д.Абдуллаева может считаться цитата из книги Л.Полонского «В Осаждённом Бресте», где автор пишет: «…ночью, не сговариваясь, пленные защитники крепости набросились на спящего (имеется в виду предатель, выдавший комиссара Фомина — Ред). Рука Халила Мамедова нащупала горло изменника, другие красноармейцы подмяли предателя под себя».

Немецкое командование снова предложило капитулировать, установив срок в тридцать минут. Группа оставшихся в живых защитников полуразрушенной крепости, в числе которых был и А.Иманов, под руководством старшего лейтенанта Потапова предприняла ещё одну попытку прорваться из осаждённой цитадели.

Длинной цепочкой бойцы бежали к Бугу, уничтожив в рукопашной схватке заслон немецких автоматчиков. Поредевшая группа теряла товарищей. Лишь девять бойцов пробились из окруженной крепости. А.Иманов сумел переплыть на противоположный берег, где уже начиналась польская земля, пошёл, изнемогая от усталости, по лесу, казалось, что свобода близка, но встреча с гитлеровскими солдатами кончилась для Иманова пленом.

26 июня пал последний участок обороны цитадели около Трехарочных ворот, 30 июня — Восточный форт. Организованная оборона крепости закончилась, оставались лишь отдельные очаги, небольшие группы, а порой и единичное сопротивление бойцов.

Разрозненные группы защитников крепости продолжали сопротивляться. В воспоминаниях один из защитников крепости пишет, что 25 июля, он с двумя товарищами пытался выбраться из крепости, чтобы уйти к партизанам, но в схватке с фашистами один из них был убит, а он попал в плен.

Спустя месяц после начала войны Брестская крепость продолжала сопротивляться врагу, а показания свидетелей утверждают, что до начала августа в крепости слышна была стрельба. Так, защитники Брестской крепости вписали героическую страницу в летопись Отечественной войны 1941-1945 гг. Оставшись в тылу наступающих войск противника, около четырёх тысяч защитников Брестской крепости, более месяца оказывали сопротивление, приковав к стенам цитадели 17-ти тысячную 45-ю пехотную дивизию Третьего рейха, взаимодействующую с частями соседних соединений армии гитлеровцев.

Прошагав Европу парадным шагом, оккупировав Норвегию за 63, Францию — за 44, а Польшу — за 35 дней, солдаты вермахта вправе были уверовать в идею своего главнокомандующего о молниеносной войне против Советского Союза. Но месячное сопротивление Брестской крепости, которой планами гитлеровского командования было уготовано падение в первый же день войны, пробило одну из первых брешей в пресловутом плане «блицкрига» против СССР.

В поиске воинов, призванных из Азербайджана, активно участвовал бакинский публицист Л.А.Полонский. Его встречи и переписка с бывшими защитниками Брестской крепости, их воспоминания о погибших товарищах по оружию помогли ему воскресить некоторые эпизоды и факты из блокадного месяца в крепости, участниками которых были азербайджанцы.

Обогащенный этими сведениями Полонский выступал на страницах республиканских газет «Бакинский рабочий», «Молодёжь Азербайджана». В 1962 г. он издал книгу «В осаждённом Бресте».

Изданная в 1997 г. книга Н.Керимова «Музыканты Азербайджана, смотревшие смерти в глаза» позволила включить в список сынов Азербайджана — защитников Брестской крепости имя Энвера Мансурова. Талантливый музыкант, знаток народных мелодий, великолепно владевший народными инструментами, в молодые годы получил признание и за пределами своей республики.

Победителя конкурсов музыкантов-исполнителей, играющих на народных инструментах, проходивших в Москве и Тбилиси, Энвера Мансурова в 1939 г. призвали на действительную службу в ряды Красной Армии. Он стал участником советско-финской войны, а в 1941 г. был переведён в Брестский гарнизон. Двадцатипятилетний Мансуров геройски погиб при очередной атаке фашистов у стен Брестской крепости.

А двадцатилетний юноша из Кедабека, прибывший в числе новобранцев 1939 года, Халил Ахвердиев — красноармеец 84-го стрелкового полка навечно остался в Брестской крепости, погибнув в первый же день войны.

Его земляк и однополчанин Муса Алиев так вспоминал первый день обороны героической крепости: «На рассвете, под шквалом бомб, падающих с неба, среди рушащихся зданий, пламени и пожаров в дыму и тумане метались полусонные люди. Халил, с ружьем в руках, вместе с другими бойцами бросился из казармы… Вдруг, вижу сотни бойцов с криком «Ура!» неожиданно навалились на врага. В их числе был и Халил».

Вторит ему и белорусская газета «Знамя Юности»: «Среди поднявшихся в атаку был и азербайджанец Халил Гамза оглы Ахвердиев». Скупые строки справки Министерства Обороны СССР сообщают, что «рядовой Халил Гамза оглы Ахвердиев геройски погиб 22 июня 1941-го года и похоронен в Брестской крепости».

Имя героя было внесено в списокшгибших защитников крепости под №214. На торжественном митинге, проведенном по этому случаю на политой кровью брестской земле, родные и близкие Халила Ахвердиева возложили к его могиле цветы с горных лугов Кедабека.

Спустя много лет, в 1960-е годы в Баку пришло письмо из далёкого Алдынского района Якутии, автор которого А.М.Филь, один из защитников Бресткой крепости писал: «…этот славный боец- врач (имея в виду военврача Брестской крепости М.Кадырова) спас мне жизнь, уже будучи в фашистском концлагере близ Бело-Подлеска («Сталаг-Б»)».

Борьба с врагом продолжалась для тех, кому удавалось выжить в плену и совершить удачный побег. Некоторые из них вступали в ряды белорусских партизан, а порой и сами организовывали группы и отряды народных мстителей, как например Муса Алиев, некоторым же удавалось влиться в ряды европейского движения Сопротивления, как А.Алиеву, А.Кастрюлину, С.Хныкину, Д.Абдуллаеву.

Движение Сопротивления, охватившее страны Европы в годы второй мировой войны явилось закономерным ответом народных масс на оккупацию их стран немецко-фашистским агрессором. В ряды европейского движения Сопротивления вливались граждане СССР, в основном, военнопленные, бежавшие из фашистских лагерей, мужество и силу духа которых не сломили ужасы плена. В рядах партизан Польши, Чехословакии, Франции сражались и азербайджанцы — защитники Бреста.

Двадцатилетний старший сержант 84-го стрелкового полка Даниял Абдуллаев — отважный защитник Брестской цитадели 30 июня 1941 г., тяжело раненый осколком в голову, попал в плен. Ему довелось пройти через концлагеря в польском селе Белая Подляска и городах Демблин и Едина, вблизи немецкого города Нойгаммер, а затем лагеря военнопленных на юге Франции — в городе Родезе, где содержалось много азербайджанцев.

Д.Абдуллаев вошёл в число членов подпольной организации. 15 июня 1944 г., возглавив вместе с Х.Гаджиевым группу военнопленных, Даниял совершил побег, присоединившись к французским партизанам. Спустя десять дней — 25 июня, 50 военнопленных азербайджанцев, захватив оружие, бежали из города Монд и присоединились к отряду Гаджиева и Абдуллаева.

В составе 1-го Советского партизанского полка во Франции было около 200 азербайджанцев, в числе которых храбро сражался и Даниял Абдуллаев, командуя в 1944-45 гг. ротой полка. О мужестве, проявленном Д.Абдуллаевым на французской земле, красноречиво свидетельствует орден «Военного Креста» Французской Республики, которым дважды были отмечены боевые заслуги храброго бойца.

8 мая 1965 г. Брестской крепости было присвоено почётное и заслуженное звание «Крепость-герой», 200 её защитников были награждены орденами и медалями. Крепость сделали «героем» её защитники, потому к имени каждого из тех, кто прошёл испытание на прочность за её двухметровыми стенами, следует приставка — герой.

По материалам книги «Они сражались за Беларусь»