Имя Гурбана Пиримова навсегда вошло в историю азербайджанского искусства. Оно стоит в одном ряду с именами таких выдающихся музыкантов, как Садыхджан, Джаббар Карягдыоглы, Бюль-Бюль, Сеид Шушинский.

Гурбан Пиримов долгие годы аккомпанировал на своем перламутровом таре таким известным певцам, как Ислам Абдуллаев, Джаббар Карягдыоглы, Шекили Алескер, Кечачи оглы Мухаммед и др.

Родился будущий тарист-виртуоз в октябре 1880 года в селе Гюлаблы Шушинского уезда. Из этого горного села, расположенного в одном из живописнейших уголков Азербайджана, вышло несколько ашугов и музыкантов. Отец Гурбана Бахшали киши был внуком известного в XVIII веке ашуга Валеха, хорошо знал и любил народную музыку и сам играл на балабане и сазе, а его старший сын Агалар был ашугом-сазистом.

Неудивительно, что уже в детские годы Гурбан научился играть на балабане, затем на нагаре, зурне и сазе. Отец отдал его в русско-татарскую школу, однако мальчик не проявлил особого усердия в учебе. Главной страстью Гурбана была музыка.

Позже, вспоминая свое детство, музыкант говорил: «Больше всего я был увлечен игрой на таре, ничего, кроме тара, меня не интересовало».

У Гурбана не было своего инструмента, поэтому первое время он тайком брал тар у своего старшего брата. Еще будучи школьником Гурбан часто ездил в Шушу —город, где всегда любили музыку и умели ценить искусных ханенде, таристов и кеманчистов. Без них не справлялась ни одна свадьба, не обходилось ни одно празднество.

Музыкальная жизнь Шуши вызывала горячий восторг в душе маленького Гурбана, и в 13 лет, бросив школу, он вместе с ашугом Аббаскули уезжает в Шушу. Здесь Аббаскули знакомит его со знаменитым таристом Садыхджаном, который уже тогда оценил значительные способности молодого музыканта.

Садыхджану понравились сильные руки и длинные пальцы Гурбана, а больше всего то, что он играл с чувством. Так мальчик стал учеником Садыхджана. Природный талант, необыкновенная усидчивость и старательность помогли Гурбану быстро и глубоко овладеть сложным искусством игры на таре. В 15 лет он уже известен во всем Карабахе, выступал вместе с ханенде Акпером Хамыш оглы на деревенских свадьбах, а вскоре, познакомившись с певцом Исламом Абдуллаевым, примыкает к его группе.

Осенью 1905 года в Гянджу на одну свадьбу был приглашен певец Джаббар Карягдыоглы. Здесь произошла встреча юного тариста с этим великим мастером, повлиявшая на всю дальнейшую жизнь Гурбана.

В своих воспоминаниях Карягдыоглы писал: «Познакомившись с Гурбаном, я предложил ему немного поиграть на таре. Игра его произвела на меня неизгладимое впечатление, я привез Гурбана в Баку.»

Тогда-то и создается знаменитое музыкальное трио: Джаббар Карягдыоглы, Гурбан Пиримов и Саша Оганезагшвили, которое прославилось как высокопрофессиональный ансамбль не только в Азербайджане и Закавказье, но и во всей Средней Азии и даже на Ближнем Востоке. Творческая дружба этих трех мастеров музыки продолжалась более 20 лет и сыграла громадную роль в развитии азербайджанского национального искусства.

Ансамбль, состоявший из Джаббара, Курбана и Саши Оганезашвили, был организованным, отличался отточенным мастерством. Умение Джаббара брать самые высокие ноты, придавать своему мощному голосу исключительную выразительность и динамичность, мастерская игра тариста, оригинальный исполнительский: стиль кеманчиста создавали органическое единство.

Высокая исполнительская культура ансамбля привлекала внимание многих авторитетных исследователей. Музыковед В.Виноградов писал об участниках ансамбля: «В истории азербайджанской музыки сохраняются имена замечательных сазандаров, выдвинувшихся еще в дореволюционные годы, игра которых записана уже тогда на грампластинку. Роль и художественное значение их может сравниться с ролью и значением первоклассных европейских ансамблей. На протяжении не одного десятка лет по Кавказу и за его пределами концертировало замечательное трио, состоявшее из следующих исполнителей: певец — Джаббар Карягды, тарист — Гурбан Пиримов и кеманчист — Саша Оганезашвили… В исполнении Гурбана Пиримова чувствуется классическое совершенство и уравновешенность».

В таком же духе высказывался и другой известный советский музыковед Георгий Хубов: «Джаббар Карягды выступал вместе с замечательными народными музыкантами-таристами Г.Пиримовым и кеманчистом С.Оганезашвили (оба — несравненные виртуозы сольной интерпретации мугамов). Слава об этом ансамбле сазандаров шумела во всем Закавказье и в Средней Азии».

Записанные в исполнении этого ансамбля на грампластинку мугамы «Баяты-Каджар», «Дашти», «Чаргях», «Хейраты», «Кюрд-Шахназ» звучали так, будто пел не один ханенде, а все три музыканта вместе.

Имена своих коллег — Карягдыоглы и Оганезашвили — Пиримов всегда произносил с большим уважением и гордостью, называя себя их учеником: «Таких, как Джаббар и Саша, еще не рождали матери. В свое время я слушал пение и игру многих известных певцов и кеманчистов. Но Джаббар и Саша—совсем иные! Я не видел других, кто так же, как от, любил бы искусство, так же глубоко постиг его, был так же трудолюбив. Немало сил и труда вложили они в мое формирование как тариста. Я счастлив, что 20 лет играл на таре, сидя между такими мастерами, как Джаббар и Саша. Это были заботливые учителя, прекрасные люди».

Гурбан Пиримов играл не только на народных празднествах и свадьбах. Он часто выступал в антрактах бакинских театральных постановок, сольно исполняя на таре мугамы. В периодической печати того времени, в театральных афишах и программах часто встречалось имя знаменитого музыканта.

Гурбан Пиримов принимал непосредственное участие в создании азербайджанского оперного искусства. Он был одним из самых близких соратников основоположника национальной оперы Узеира Гаджибекова, солировал в «Лейли и Меджнун».

Впоследствии Узеир Гаджибеков писал: «...Оркестр для первой постановки «Лейли и Меджнуна» был составлен мною из семинаристских товарищей, игравших на скрипках. Были приглашены также таристы, но помню, что у них возникли разногласия по поводу исполнения какой-то мелодии, и этот спор оказался настолько серьезным, что на первую постановку оперы никто из таристов, за исключением Гурбана Пиримова, не явился».

Начиная с постановки «Лейли и Меджнуна», исполнительское искусство Гурбана Пиримова тесно связано с азербайджанской оперой.

В 1910—1912 гг. Пиримов вместе с Джаббаром Карягдыоглы и Сашей Оганезашвили был приглашен фирмой «Спорт-рекорд» в Москву, Ригу и Варшаву, где в исполнении этого трио были записаны на грампластинки мугамы, народные песни и теснифы. Кроме того, Пиримов, завоевавший славу виртуоза, исполнил на таре несколько сольных мугамных произведений, которые тоже были записаны фирмой.

Как писал знаменитый ханенде Сеид Шушинский: «Аккомпанировать такому могучему таланту, как Джаббар, мог не каждый тарист. Джаббар пел мугам в течение трех-четырех часов. Однажды он начал «Махур» в восемь часов вечера, а кончил в час ночи. Не каждый тарист-аккомпаниатор мог бы выдержать такое напряжение».

После установления Советской власти в Азербайджане перед Пиримовым открылись новые творческие возможности. Он принимает деятельное участие в организации агитационных бригад, участвует в их поездках по районам Азербайджана, вместе с Джаббаром Карягдыоглы выступает с концертами почти во всех городах и селах республики.

В тяжелый период Великой Отечественной войны старейшие артисты выступали с многочисленными концертами перед солдата боевых частей и в военных госпиталях.

В течение 40 лет, с первых дней образования Азербайджанского Государственного театра оперы и балета Гурбан Пиримов работал в нем. Он был не только солистом оркестра. Часто Пиримов давал ценные советы композиторам и дирижерам в работе над созданием новых музыкально-сценических произведений.

Гурбан Пиримов был близким товарищем Муслима Магомаева (деда народного артиста СССР М. Магомаева), имел дружеские отношения с советским композитором Р.Глиэром. Оба композитора, работая над своими операми, не раз обращались к нему за советом.

К творчеству Гурбана Пиримова не раз обращались в своей музыкальной практике такие видные композиторы, как Фикрет Амиров и Кара Караев. При создании симфонических мугамов «Шур» и «Кюрд-овшары» Ф.Амиров заимствовал ряд музыкальных материалов из игры Г.Пиримова.

В 1929 году музыкальная общественность республики торжественно отметила 25-летие творческой деятельности Гурбана Пиримова. Он был удостоен звания заслуженного артиста, а спустя два года — народного артиста Азербайджана.

Пиримов всегда стремился высоко нести знамя музыкального искусства родного народа. В 1938 году во время Декады азербайджанской литературы и искусства он покорил своим искусством москвичей и гостей столицы. Успешно выступил он в 1939 году на первом Всесоюзном смотре исполнителей на народных инструментах и в дни Декады азербайджанской литературы в Москве.

Пиримов обладал чутким к красоте сердцем художника, не мыслил себе жизни без музыки. У него сложился свой, присущий только ему одному исполнительский стиль. Он был постоянно в новаторских поисках. В его руках тар словно говорил, повествуя то печальную, то радостную историю.

В статье «Тарист» видный азербайджанский писатель Ильяс Эфендиев писал: «Впервые я увидел Гурбана в летнем зале Бакинской филармонии. Была звездная ночь. В вечернем безмолвии все внимали «Чаргяху» Гурбана. Мне казалось, что эти звуки исходят не из струн тара, а из самих глубин души музыканта. Гурбан — глубокий и тонкий мастер оригинальной игры. Человек, мало-мальски разбирающийся в музыке, без труда узнает его по радио без всякого объявления. Он обладает четко обозначенным индивидуальным стилем. Его ритмы, лады, акценты и интонация отличаются богатством, тонкостью, неповторимой оригинальностью. Как и все подлинные таланты, он своим творчеством прославляет и утверждает высокие и достойные человеческие порывы».

Гурбан Пиримов обладал большим трудолюбием, серьезно относился к своему искусству. Он говорил: «Для того чтобы стать искусным мастером и с честью служить своему народу, надо, прежде всего, изучить все секреты своего искусства. Но этого мало. У человека должно быть еще что-то свое в душе, нельзя копировать других. Умело играть на таре все равно что писать стихи. Все должно идти от сердца. Иначе ничего не получится».

Великолепный знаток восточных классических мугамов, Гурбан Пиримов развил и обогатил традиции азербайджанской школы игры на таре, вырастив десятки способных таристов и передав им секреты мастерства, усвоенные от великого Садыхджана.

Выдающийся советский композитор Кара Караев писал об исполнительском мастерстве Гурбана Пиримова: «Сколько изумительной красоты в его игре! Сколько сокровенных желаний, сердец всколыхнули звуки его тара! Сколько поэтической красочности, великолепного мастерства содержится в ритмах, интонациях бессмертного музыканта! Его тар словно родился от пламенного сердца народа. Именно поэтому невозможно без волнения слушать мугамы и песни в исполнении старейшего мастера».

До последних дней жизни Гурбан Пиримов не расставался со своим любимым таром. 70 лет он вдохновенно служил своему народу. Великий тарист скончался в 1965 году в Баку в возрасте 85 лет.

По материалам книги Ф.Шушинского «Народные певцы и музыканты Азербайджана»