За плечами известного азербайджанского писателя Анара (А.Рзаев — сын поэта Расула Рзы) есть опыт работы над фильмом «Узеир Гаджибеков. Аккорды долгой жизни», посвященный легендарному азербайджанскому композитору. Фильм Анар ставил по собственному сценарию.
«Узеир Гаджибеков. Аккорды долгой жизни» — 2-серийный биографический фильм с элементами драмы, комедии и мюзикла, был снят в 1981 году киностудией «Азербайджанфильм».
Анар вспоминал, что в период работы над фильмом позволило ему иметь более длительное общение со знаменитым маэстро, азербайджанским дирижером Ниязи (1912-1984).
Анар позднее вспоминал: «Еще до начала непосредственной работы над сценарием я встречался и подолгу беседовал с людьми, близко знавшими Узеир-бека… Эти беседы мне многое дали в понимании судьбы Уз. Гаджибекова и в этом смысле обстоятельные, красочные рассказы Ниязи были особенно важными… я очень сожалею, что не догадался записать на магнитофонную пленку рассказы Ниязи. Вернее дело даже не в рассказах; их-то как раз я точно фиксировал на бумаге: имена, даты, факты, характерные слова, эпизоды — порой веселые, порой грустные.»
Позднее, Анар смог восстановить рассказы Ниязи о Гаджибекове, по своим записям в тетради, сделанным во время их встреч. Ниже — несколько интересных воспоминаний Ниязи, записанных писателем во время работы над фильмом.
Своеобразное чувство юмора. Розыгрыш на улице.
«Дядя Узеир (Ниязи так и говорил — дядя Узеир, тетя Малейка) был человеком с очень сильным и своеобразным чувством юмора, хотя сам смеялся редко. Однажды на улице он встретил своего однокашника по горийской семинарии врача Азада Амирова. Разговорились. В это время дядя увидел другого своего знакомого — земляка, проходящего по улице. Узеир дядя познакомил его с Азад-беком, но как-то ухитрился незаметно шепнуть как тому, так и этому, что собеседник туг на ухо… Беседуя друг с другом оба — и Азад-бек, и знакомый — земляк, громко кричали на всю улицу и Узеир дядя тихо посмеиваясь, теребил, по обыкновению, свои усы — это страшно его забавляло. Лишь через некоторое время «шумные» собеседники догадались о розыгрыше…»
Вердикт Сталина
«После показа «Кероглы» во время декады в Москве с Узеиром Гаджибековым беседовали руководители партии и правительства. Как мне [Ниязиъ рассказывал позже дядя, К.Е.Ворошилов сказал ему [Гаджибекову]: «Вам бы еще пару таких опер написать», на что И.В.Сталин резко возразил: «Нет». — Я совсем растерялся, — рассказывал Узеир дядя, — не знал как реагировать на эти слова, но Сталин после небольшой паузы продолжил свою мысль: «Две пары…»
Разборки на фоне «Аршин мал алана»
«В период работы над фильмом «Аршин мал алан» Узеира дядю усиленно настраивали против меня: будто я своевольничаю с его музыкой, переиначиваю ее на свой лад, по своей прихоти. Я объяснился: дорогой дядя, зачем ты слушаешь недобросовестные слова, лучше ты послушай, как я оркестровал «Аршин мал алан». Что не понравится, я переделаю. И вот когда он услышал — сразу успокоился. А в день премьеры фильма обнял меня, сказал: «Саг ол, гочах». Написал заявление, чтобы авторский гонорар получил я. Меня в числе других создателей картины выдвинули кандидатом на присуждение Сталинской премии (Государственной премии СССР — ред.). Но я сказал Расулу, который тогда работал Министром кинематографии, что отказываюсь от выдвижения. Премию за свое произведение должен получить сам Узеир-бек.»
Последний джентльменский жест
«В последние свои дни Узеир-бек упорно боролся со смертью, никак не хотел уступать ей. Помню, пришла навестить его Окюма Султанова — тогда она руководила Комитетом по делам искусств. Узеир дядя был очень слаб, но увидев Окюму-ханум, быстро натянул одеяло — это был его последний джентльменский жест.»
Своевольничание
[Со слов Анара]: «В фильме «Узеир Гаджибеков. Аккорды долгой жизни» мы использовали один прием: включили в нашу картину кадры из старого фильма «Аршин мал алан» — молодой Р.Бейбутов в роли Аскера, Лейда Бадирбейли — в роли Гюльчохры. Но мы заменили старую фонограмму новой записью (той, что на пластинках), Аскер — тот же Р.Бейбутов, с неувядающим голосом, Гюльчохра — изумительная Фидан Касимова. Мы опасались трудностей: как удастся подложить новую фонограмму к изображению тридцатилетней давности, чтобы не нарушилась синхронность, чтобы новое исполнение музыки совпадало с движением губ, артикуляцией актеров старого фильма. И это было почти чудо — новая запись идеально совпала с тем старым исполнением — в своем ритме, темпе, мельчайших нюансах. Это означало, что при всем новаторстве, Ниязи удивительно бережно сохранил ту самую трактовку 1945-го года, одобренную (Саг ол, гочах) и санкционированную самим Узеиром Гаджибековым.»
Анар вспоминал: «Не за модернизацию гаджибековской музыки надо укорять Ниязи. Благодарить его надо за такое чуткое, бережное и в то же время творческое отношение к великой музыке, которая всегда была для него не окаменевшим, застывшим музейным экспонатом, а пульсирующей, вечнообновляющейся жизнью.»
По материалам сборника “Литература, культура и искусство Азербайджана”