О.БУЛАНОВА

С VIII в. н.э. абшеронская земля входит в орбиту арабского влияния, и с этого времени мы имеем возможность чаще пользоваться письменными документами, которые знакомят нас с историей и экономикой края. Этому способствовало и то, что арабы причисляли Абшеронский полуостров к одной из самых богатых областей Закавказья.

Это лестное определение он заслужил в первую очередь благодаря наличию в здешних недрах нефти и некоторых видов сельскохозяйственной продукции, присущей только этому региону. Например, арабский автор X в. аль-Масуди свидетельствовал, что в Баку и вокруг него извлекалась белая и черная нефть. Ею пользовались для освещения, отопления, смазки, в военном деле и в качестве лекарства.

Почти всю нефть, вывозившуюся в Персию, Ирак, другие страны Востока и даже в Европу, давали абшеронские недра. По сведениям, сохранившимся в исторических документах, доходы от каждого из двух главных источников на Абшероне составляли 1000 дирхемов. По тем временам это была баснословная сумма, о чем говорит такой факт, что доход, получаемый от продажи бакинской нефти и соли по распоряжению арабских халифов, жаловался Дербенту «для содержания города и гарнизона».

Кроме того, восточная часть полуострова вполне пригодна для оседлого земледелия. В древности она была покрыта полями и садами, причем отсутствие наземных вод, т.е. рек, компенсировалось изобилием подпочвенных вод, добываемых через густую сеть колодцев и овданов. Пшеница, марена и шафран являлись богатством многочисленного населения.

В последующие столетия, полные драматических событий, абшеронская земля оставалась наиболее важной частью многих государственных образований, возникавших на территории средневекового Азербайджана. Это, в свою очередь, находит свое подтверждение хотя бы в таком факте, как основание второй царской резиденции в Баку Ширваншахами.

Указанные выше богатства земли, ее жителей, царскую резиденцию, в которой, по некоторым сведениям, держали часть государственной казны, а также многочисленные караванные пути, как кровеносные сосуды пронизавшие полуостров во всех направлениях, необходимо было охранять от набегов внешних врагов. Это привело к тому, что на Абшероне была создана хорошо отлаженная сеть оборонительных сооружений.

На большое количество замков и башен Абшерона указывают некоторые авторы XV в. Например, географ Ибн-Аяс говорит о том, что «в окружности этого города (Баку) много деревень, в каждой деревне есть укрепление».

Ему вторит другой очевидец, Абд-ар-Рашид аль-Бакуви, также указывавший, что каждое из многочисленных селений (на Абшероне) имеет свой замок.

Говорят о замках и башнях Абшерона и более поздние авторы. Например, европейский путешественник Иоганн Лерх, посетивший полуостров в 1734 г., писал, что «в большинстве селений вдоль моря видны круглые и четырехугольные башни, обнесенные стенами».

В эпоху развитых феодальных отношений Абшеронский полуостров, по предположению ряда исследователей, делится между несколькими феодальными родами, «не очень мощными и способными поэтому лишь на возведение небольшого замка».

В поддержку своей теории они приводят то, что уж очень много замков было построено на таком небольшом участке суши, как Абшерон. Ими же утверждается, что эти замки были местом проживания семей феодалов. Другие говорят лишь об их оборонительном назначении, третьими выдвигается версия культового характера. Вероятнее всего — и об этом уже практически никто не спорит — абшеронские замки изначально действительно являлись храмами, но в более поздние времена это не мешало им выполнять еще и защитную функцию.

Башни Абшерона состояли из трех-пяти этажей, с этажа на этаж можно попасть только по приставной внутренней лестнице. Помещения на этажах были малы по объему и не приспособлены для проживания, а территория между крепостной стеной и донжоном не позволяла размещать здесь хозяйственные постройки, была маленькой и тесной, что опять же косвенно подтверждает их изначально культовое назначение.

Поэтому в такой небольшой по объему крепости можно было вместить на случай нападения лишь небольшой гарнизон и выдержать недолгую осаду в надежде, что сигналы, поданные с башни, будут увидены на других башнях и оттуда по системе сторожевых огней достигнут Баку, откуда может последовать помощь.

К слову сказать, и на территории бакинской крепости имелась четырехугольная башня-донжон — Джяббяхана, или Четырехугольная башня. В поздние времена она служила арсеналом, Когда строилась Исмаилия, она «обтекла» эту башню, а вовсе не разрушила ее наполовину, как можно прочитать в некоторых источниках.

Впрочем, ждать помощи из Баку приходилось не всегда, т.к. в эпоху средневековья для защиты укрепления требовалось малое количество «профессионально выученных воинов, защищавших наиболее важные узлы обороны, а совершенно необученная масса гражданского населения несла вспомогательный характер (сбрасывала со стен на головы наступавших камни, бревна, кипящую смолу и т.д.)», да и помощь из близлежащих селений была намного эффективнее.

На случай неожиданной осады в замках на первых этажах держалось определенное количество домашнего скота, а в хозяйственных ямах — необходимые съестные припасы. Имелся в замке и колодец для снабжения гарнизона питьевой водой. Это было одним из основных условий, учитываемых при возведении замков, — наличие воды в данной местности.

С абшеронскими замками связаны многочисленные легенды, в них переплетаются исторические факты и вымысел.

На протяжении долгого времени возвышенность у поселка им. Бакиханова (бывшего им. Разина) связывалась еще с именем руководителя крестьянской войны XVII в. в России Степана Разина, побывавшего во время своего знаменитого Персидского похода в Азербайджане.

Но долгие годы гора хранила и другую свою тайну, которую удалось узнать только в наше время. На разгадку тайны натолкнули частые находки на склонах горы фрагментов средневековой керамики, большинство из которых были остатками бытовой и хозяйственной утвари.

Чрезвычайный интерес вызвали обнаруженные на вершине горы плохо сохранившиеся фрагменты стен, при тщательном изучении которых была выявлена их оборонительная функция. Местами разрушенные до основания стены, протянувшиеся от одного края до другого, едва видимые, с глухими забутованными полубашнями, ограждали внушительную территорию на вершине горы, с которой хорошо просматривалась местность на большие расстояния. Толщина стен позволяла не только эффективно противодействовать противнику, но и свободно перемещаться по ней стрелкам.

В забутовке стен также были выявлены остатки керамики, датируемые IX-XI вв., т.е. тем временем, когда, по общему заключению ученых, на Абшероне наблюдался пик замкового строительства.

Абшерон в древности не был обойден вниманием торговых людей, и сюда со своими товарами добирались купцы из Индии и Китая.

Не следует забывать, что именно через Баку во второй половине XV в. проследовал из Твери в Персию и далее в Индию русский купец Афанасий Никитин.

А на связи с Китаем указывают многочисленные находки привозной керамики, выявленные при проведении подводно-археологических исследований в прибрежных водах у мыса Кехне Бильгя.

Виктор Квачидзе, проводивший археологические изыскания в данном районе, отмечает, что «были исторические периоды, когда Шелковый путь из Китая проходил через Закавказье и, в частности, через древний порт-стоянку Бильди».

В подтверждение этому он приводит большой археологический материал, носящий ярко выраженный привозной характер. Среди этого материала имеется и китайский кобальтовый фаянс, «а также большие фрагменты блюд, подражающих китайским изделиям».

В Европе подобные изделия пользовались особым спросом, т.к. предполагалось, что они, изменяя свой светло-зеленый цвет, обнаруживали наличие яда в пище. Здесь, в Бильгя, в древности также была небольшая крепость.

При подготовке статьи использованы материалы Искендера Гаджи. Из архивов газеты ЭХО