К.Алиева

С XVI в. в  связи с образованием государства Сефевидов в общественном, политическом и культурном развитии Азербайджана начинается новый период. Под покровительством шаха Исмаила Хатаи в Тебризе, ставшим крупнейшим культурном центром, достигли своего наивысшего расцвета музыка, поэзия, архитектура и различные отрасли декоративного искусства, в том числе ковроделие.

Материалы «Тарих-и Алам арай-и Аббаси» (История украшателя мира Аббаса) историка Искендера Мунши свидетельствуют о том, что еще в XVI веке почти все жители города были ремесленниками или купцами. Мунши писал: «Жители этого прекрасного города в большинстве своем коммерсанты, кустари и ремесленники».

Об этом говорила и планировка города, который делился на определенные кварталы – квартал ткачей, сапожников, красильщиков, медников и т.п. каждый подобный квартал имел свой базар, где продавалась продукция ремесленников.

Это обстоятельство отмечал в своих записках и французкий купец Тавернье, который писал, что ремесленники по виду своего ремесла жили на определенных улицах, здесь же работали и сами продавали свою продукцию. Поэтому, неслучайно, один из средневековых авторов, Орудж бек Баят писал, что подавляющее число жителей занималось торговлей.

Широкий размах торговли и ремесел, освобожденных шахом Тахмасибом от налогов, привел к значительному обогащению города. Тебриз достиг такого уровня благоустройства, что «в смысле множества прекрасных строений и численности населения во всем мусульманском мире не могли найти равного ему».

Говоря о видах ремесел, исследователь М.Гейдаров выделил 56 наименований. Многие из них имели отношение к текстильному производству: изготовитель волосяных и шерстяных тканей, размотчик шелковичных коконов, изготовитель веревок, вязальщик мужских носков, изготовитель шатров, штопальщик, меховщик, ткач шалей, шерстяной материи, ковроткач, вышивальщик рисунков на сукне, изготовитель ватных одеял, изготовитель паланов (вьючных седел), вышивальщик рисунков на ткани, позументщик, галунщик, изготовитель волокна и др. Узкая специализация наблюдалась и в ковроткачестве.

Кроме ремесленников, занятых трудом в мастерских, существовали и бродячие мастера, работавшие под открытым небом или в шатрах. Как сообщает французский купец Шарден, они в любое время могли собрать свои вещи и отправиться к заказчику.

XVI век вошел в историю искусства как золотой век для ковроткачества. В сравнении с предшествующими временами он дал последующим исследователям огромное количество фактического материала. Высокое качество ковровый продукции достигалось и за счет используемого материала. В этот период появляется большое количество шелковых ковров, чему способствовал расцвет шелкоткацкого производства, пришедшийся на XVI-XVII вв. Шелк мог идти в основу и уток ковра, или же весь он ткался из шелковых нитей.

Шелковые ковры как предмет роскоши ценились очень высоко и считались лучшим подарком для знатных лиц. Наряду с традиционными шерстью, хлопком, шелком, в их производстве использовались золотые и серебряные нити, которые также шли на производство тканей, вышивок, а чаще всего для одежды знати.

Ткани и ковры с золотыми и серебряными нитями, как уже было упомянуто, изготовляли и более ранние века, в сефевидскую же эпоху их производство распространилось благодаря тебризским мастерам и стало культивироваться во многих центрах Ирана, например, в Кашане.

Не менее значительным было и производство шерстяных ковров. Об этом в частности, пишет Тадеуш Маньковский (Польша наряду с Германией и Англией, была одним из крупнейших импортеров азербайджанских ковров в то время). Он констатирует что во времена Шаха Аббаса работа ткацких мастерских шла полным ходом, а также царица (жена Шаха Аббаса – К.А.) предусмотрительно распространила во дворце и во всех провинциях – Ширване, Карабахе, Гиляне, Кашане, Кирмане, Мешхеде, Астарабаде и самом Исфахане различные виды мастерских. Там под бдительной охраной префекта изготовляли шелк и ковры необычной красоты, все мастерские были заполнены работой и трудились для двора царицы.

Любопытно отметить что массовый ввоз ковров Польшу привёл к тому что они стали известны в Европе как «польские». Эти ковры послужили основой и для многочисленных копий, выполненных в свободной манере. Стоит заметить, что в Польше было обнаружено около 400 таких ковров, место производство которых — Азербайджан и Иран. Так называемые «польские ковры» ткались в мастерских Сефевидского Ирана на экспорт или для подарков европейской знати.

Французский купец Тавернье отмечал высокое искусство златоткачей и златошвеев Азербайджана и Ирана, одинаково проявлявшееся и в шелкоткачестве, и в ковроткачестве. Вытканные ими шелковые ковры с золотыми и серебряными проволоками в течение длительного времени не выцветали и не темнели.

В конце XVI в. только из Ширвана в разные страны Азии и Европы ежегодно отправлялось свыше полутора тысяч тонн шёлка сырца.

Однако с последней четверти XVI в. из Азербайджана в Польшу и другие страны Европы и Азии стали поступать и ковры, также завоевавшие мировую славу. Как сообщают польские исследователи, известный польский миссионер, иезуит Ян Тадеуш Крусиньски, прокуратор католической миссий в Персии, проведший там на этом поприще около 25 лет, в своей книге о восстании афганских племён в начале XVIII в., делает исторический экскурс, где сообщает, что в конце XVI — начале XVII в., т.е, во время правления шаха Аббаса I (1587-1628), в Персии в местах с развитым ткачеством было организовано восемь центров ковроткачества, два из которых были в Азербайджане: в Ширване и Тебризе.

Следует отметить, что Азербайджан, находясь на оживлённом перекрёстке древних торговых путей, принимал активное участие во внешнем товарообмене.

В XVII в. объединённое с Литвой Польское королевство являло собой одно из крупнейших и сильнейших государств Европы. Этот век в Польше отличался от предыдущей необычайной роскоши в одеждах.

Наиболее модными тогда были одежды восточного происхождения, где шёлк, во всех его разновидностях, занимал ведущее место. Однако из всех восточных товаров наибольшей популярностью здесь пользовались товары т.н. персидского происхождения.

Предпочтение, отдаваемое польскими аристократами товарам т.н. персидского происхождения, основывалось, по всей вероятности, на том, что продукция азербайджанских и персидских ремесленников отличалась более совершенной работой и утончёнными узорами.

Стремление польской шляхты к восточной роскоши было связано с тем, что в это время там начал бурно развиваться процесс ориентализации почти всей повседневной жизни польского общества.

Этот процесс происходил там потому, как отмечают польские исследователи, что Польша в течение долгого времени соседствовала с такими тюркскими народами как печенеги, половцы, татары и турки. И потому постоянные отношения с ними, будь то враждебные или добрососедские, оказывали большое влияние на многие стороны общественной и культурной жизни Польши.

Кроме того, на территории Польши ещё жили группы людей, которым Восток был этнически близок. Это были караимы, т.н. литовские татары и армяне. Последние, начав селиться со второй половины XI в. в причерноморские городах, а затем оказавшись на польских землях, активно включались в торговую жизнь страны, доставляя в Польшу восточные товары. Это были не товары первой необходимости, а такие предметы роскоши как все разновидности шёлковых тканей (от полушёлка до затканной золотом парчи), драгоценные камни, шатры, ковры, ювелирные изделия, инкрустированное восточное оружие и т.д.

О высокой стоимости восточных товаров может свидетельствовать следующий пример: Варшавский купец Сефер Муратович долгие годы прожил в Персии где закупал ковры для Польского двора. В 1602 г. Муратович привез польскому королю Сигизмунду III Ваза (1587-1632) произведения т.н. персидских ремесленников: 2 шатра, 8 ковров, восточное оружие, драгоценности, шелковые ткани и т.д. Ковры, не самый дорогой товар из его партии, в среднем стоили 40 талеров каждый.

Талер в то время во Львове стоил 36 серебряных грошей. Это значит, что стоимость одного ковра во Львове равнялась 1,440 серебряных грошей. В то время во Львове одна колода (215, 47 кг.) ржи стояла 68 грошей, один теленок – 68 грошей, вол – около 300 грошей. Конь – 600 грошей.

Как видно стоимость ковров за пределами Азербайджана была довольно высокой и поэтому, некоторые польские исследователи, наверное, вполне справедливо считают, что приобретение восточных товаров было доступно только королям, церкви, богатой польской шляхте и небольшой группе городских патрициев.

Однако в Польше того периода были ковры стоившие значительно дороже ковров из этой партии Муратовича. Так, в компромиссном акте, заключённым в 1650 г. между купцами Вартерисовичем и Сеферовичем отмечалось, что у них на складе в числе прочих товаров имелись «персидских ковров, золотые с шёлком 12 больших и 12 маленьких, общей стоимостью 15,000 злотых». Один польский злотый тогда содержал 30 серебряных грошей. Следовательно, в среднем один ковёр этих купцов стоил 625 злотых или 12,750 серебряных грошей, что почти в 8 с половиной раз превышало стоимость одного ковра из партии Сефера Муратовича.

Выдавая свою дочь Анну Констанцию замуж за маркграфа Пфальцкого Фридриха Вильгельма Виттельсбаха, Сигизмунд III дал ей в приданное и 5 ковров из этой партии Сефера Муратовича.

4 ковра из приданного Анны Костанции вначале считались польскими, как пишет Тадеуш Маньковский, по-видимому потому, что в Пфальц они прибыли из Польши и на одном из них был вышит герб польской королевской династии Ваза. Потом в каталог редких ковров они были внесены как персидские.

Однако тщательного исследования узоров и орнаментов фотокопий ковров, было установлено, что два из них являются чисто тебризскими коврами.

Первый из них называется «Лячяк-турундж», а второй – «Овчулуг» (охотничий, «шикари»). В свое время, эксперт по азербайджанским коврам Лятиф Керимов, будучи заведующим отдела декоротивно-прикладного искусства Института Архитектуры и Искусства Азерб. ССР. тогда утвердил, что ковры такого типа производились только в Тебризе, т.е. в Азербайджане.

Следует отметить, что азербайджанские ковры партии Сефера Муратовича в Польше были не единственными. Тадеуш Маньковски отмечает наличие большого количества в этот период в Польше «различных аджамских ковров». Так как определение «аджамские» давалось персидским товарам приобретённым в Турции, то можно полагать, что и в их числе были ковры, сотканные азербайджанскими ремесленниками.

Но из общего количества когда-то довольно значительного количества восточных ковров в Польше от предыдущих веков, многие были в дальнейшем утеряны. Такое положение сложилось потому, что с конца XVIII в. польские земли претерпели восстание Т.Костюшко, наполеоновские войны, два национально-освободительных восстания (1830 и 1863 гг.), Первую мировую войну и пять с половиной лет гитлеровской оккупации. В этих условиях многие предметы искусства, в том числе и восточные ковры, составлявшие национальное богатство страны, были вывезены оккупантами.

Как утверждают такие польские исследователи искусства как Маньковский, Беата Бедроньска-Слотова и Эльжбета Блажевска, многие из «польских ковров восточного происхождения» позднее оказались в музеях и частных коллекциях во Франции, ФРГ, США, Англии, Австрии, Дании и др. «Польскими» в западных странах эти ковры назывались только потому, что на Запад они попадали из Польши, и на некоторых из них были вытканы гербы польских аристократов.

По материалам «Известий Академии Наук Азербайджана»