Мехсети Гянджеви – азербайджанская поэтесса XII века. Она родилась примерно в конце XI века в городе Гяндже, получила отличное образование и прекрасно знала и понимала Восточную литературу и музыку.

Основное место в её творчестве занимает любовная лирика. Произведения Мехсети отличаются широким мировоззрением, гуманизмом и утонченностью. Любовь в её стихотворениях предстает как естественное, возвышающее человека чувство.

Переживания любящего сердца, горестные и сладостные мгновения любви, восторг встречи и томление разлуки, гимн красоте возвышенного чувства и страстный порыв к счастью составляют пафос и лейтмотив её рубаи.

Избранные стихи Мехсети о любви:

Ты — словно кипарис у родника,
Пускай же не гнетет тебя тоска –
Я с кувшином иду не за водою,
А на тебя взглянуть исподтишка.

Ты затмеваешь об иных мечты
И занимаешь лишь собою ты,
Но все, кого влечет твой стан высокий
Поникнут из-за этой высоты.

Удел влюбленных — пить смертельный яд
Нас боль пронзает с головы до пят.
Людей чуждаясь, умираем сами,
А не чуждаться — люди умертвят.

Люблю тебя, но грудь моя — тайник,
Я не скажу об этом напрямик.
Сожмется сердце — я теряю чувства,
Бесчувственность спасительна в тот миг.

Я — птица незадачливая, малая,
Не ведает никто, что в сеть попала я,
Тяжелая беда гнетет меня,
С того и прослезилась я, усталая.

Когда б не эти слезы в три ручья,
Тебя от сердца б утаила я,
Когда б меня лицо не выдавало,
Не знала б тайны и душа моя.

Бутон в копье преобразила роза
И красоте твоей грозила роза,
Луч красоты твоей блеснул, как меч,
И вмиг сдалась, не возразила роза.

Ты отнял все желанья, все мечты,
Я старюсь, искажаются черты,
Любовь к тебе страшнее смерти даже:
Счел призраком меня, живую, ты.

Не верь, что без тебя живу счастливо,
Нет, я клонюсь бессильнее, чем ива.
Я поняла: терпенье — мой удел,
Но что поделать — жду нетерпеливо.

Настала ночь свиданья, не дремли,
Пора свершить желанья, не дремли.
Ночь коротка, но было перед нею
Полжизни ожиданья, не дремли!

Я слезы вместе с кровью пролила,
Я пепел с небом вровень подняла.
Благодаря молитвам — чьим, не знаю,
Я, изойдя тоской, не умерла.

Мне к солнечным устам припасть сперва,
Иль к черным волосам припасть сперва?
Прекрасны и лицо, и стан, и волос, —
Не знаю, чем насытить страсть сперва.

Любимый, нам вино дарует гроздь.
Забудем дни, что мы прожили врозь.
Пусть будет длинной ночь, как волос милый,
О время, ключ зари в колодец брось!

Ни ядов не сочту, ни жал любви,
Надежду искромсал кинжал любви.
Любовный кубок осушей напрасно –
Он существа не содержал любви.

Безмолвный небосвод ушел во тьму, —
Тоску, быть может, и вином уйму.
Никто не любит так, как я, веселья,
А небо шлет мне горе. Почему?

Не принимает нас любви чертог,
Мы в подворотне — так желает рок.
У нас гостят то горечи то забвенье,
А радость позабыла наш порог.

У входа в погребок, где сладок яд,
Вчера так много обещал твой взгляд.
Вели своим кудрям, пускай, как цепи –
Безумную, меня не тяготят.

Твой локон я с моим связать должна,
Чтоб ты со мной остался допоздна.
Пока не принесли вина, — я выскажусь,
И ты не скажешь: «Это — от вина».

Нас очищает облик твой огнем,
Куца бы ни брели, к тебе свернем,
Прими, как сердце, этот кубок полный,
Настой любви я сохранила в нем.

Ужель и вправду мужем должно звать
Того, кто не умеет жен ласкать?
Мой поцелуй цари в полцарства ценят
А ты не хочешь даром целовать?

Принять согласна, позабыв покой,
Все муки от тебя, любимый мой,
И если им душа не будет рада,
Пусть тело станет для души тюрьмой.

Твое лицо сочла Каабой я,
Моя темница — родинка твоя,
Мой символ веры — твой греховный локон,
Я — подтверждаю, правды не тая.

Да, это правда: узок рот фисташки,
Но если вдруг на ум взбредет фисташке
С тобой сравниться — вынь ядро ее,
За неучтивость не давай поблажки.

Согласна стать рабынею твоей, —
Купи или отбей, но завладей,
Пусть ямочка на смуглом подбородке
Окажется темницею моей!

Не в сердце, где извечный непокой,
И не в глазах, где свет граничит с тьмой,
Я помещу тебя в душе, чтоб ведал
Ты каждый вдох и каждый выдох мой.

Обиделся любимый, скрылся прочь.
Раскаянья теперь не превозмочь.
Бессонница, бессилье, безнадежность,
Как светопреставленье — эта ночь.

Глаза в глаза мне глянули в упор,
Не знают сна глаза мои с тех пор.
Твои глаза с победой поздравляю –
Им равных не нашел нигде мой взор.

Слеза с ресницы — словно кровь с ножа,
Стекает наземь горяча, свежа,
Израненное сердце — на жаровне,
Кровинки в пламя падают, дрожа.

Мой месяц ясный, я — твоя луна,
Надежда на свиданье мне нужна.
Разлука — наказание большое,
Равна ли наказанию вина?

Зажгут свечу в вечерней тишине,
А утром позабудут на окне,
Скажи, свеча, что делать человеку,
Когда удел его — страдать в огне?

Как поступить? Меня не держат ноги,
В груди — огонь, а на груди — ожоги.
Твоею красотой ослеплена,
Я не могу найти к тебе дороги.

Я мимо дома твоего, мой друг,
Брела уныло — одолел недуг,
Любовью чашу вздумала наполнить,
Забылась я — она разбилась вдруг.

Ищу спасенья, наугад бреду
И попадаю в новую беду.
Любовь — причина всех моих несчастий,
Из-за нее кричу в полубреду.

От горя не спасает и броня,
Я боль сношу, терпение храня.
Не сердце у тебя, а тяжкий камень,
И камень тот на сердце у меня.

Ты вспомнишься — и пламя в душу рвется,
И слез поток из глаз наружу рвется,
Меня пьянит дыхание твое –
Рубаха моего терпенья рвется.

Когда из-за тебя страдаю я,
Враги меня жалеют, как друзья.
Сочувствием ко мне воспламеняясь,
Горит свеча — союзница моя.

Мой дом любовь спешила посетить.
Мне эту ночь решила посвятить.
Когда любовь свече подобна яркой,
Пусть солнце не торопится светить.

Прильни ко мне и долг верни сполна,
Верни мне жизць, тобой взята она,
Не знаю, что творится в мире, ибо
Твоей любовью я опьянена.

Любовь к тебе опаснее силка,
Душа моя послушна и легка.
Ты близок к исполненью домоганий –
Я вновь от воздержанья далека.

Тебя целую, жажды не тая,
Весны моей долина — грудь твоя.
У нас с тобой два тела, но отныне
Душой единой стали — ты и я.

Любви предамся ночью без забот,
Мечту мою исполни, небосвод, —
Пусть длится ночь, хотя она печальна,
Пусть медлит день, хоть счастье он несет!

Как губы, сжалось сердце цвета мака,
Мой путь, как волос твой — чернее мрака.
Где Солнце, где Луна? Не вижу их.
Мой стан изогнут, как созвездье Рака.

Творит со мной одно и то же грусть,
Как странно на тебя похожа грусть.
Грусть по тебе в огонь меня ввергает,
Но если вдруг исчезнет, огорчусь.

Твой лик увидев, ангел бы поник –
Сиянье солнцу твой дарует лик.
Нас невозможность лицезреть тебя
Сегодня превратила в горемык.

Не дашь мне этой жажды утолить –
Я вновь тебя сумею удалить.
От моего недуга есть лекарство,
Но ты не хочешь капли уделить.

Горят глаза и губы — влага где?
Я извелась, но нет конца беде.
В огне любви растаяв, как снежинка,
Я утопаю в собственной воде.

Доводит даже льва до слез любовь,
Как море, изумляет вновь и вновь.
То озаренно изливает благо,
То разъяренно проливает кровь.

Коль ты вонзишь в кого-нибудь свой нож
И в поцелуе к лезвию прильнешь,
И вновь его вонзишь — воскреснет мертвый:
Желаньем губ ты жизнь ему вернешь.

Вдруг перстнем стать твоим не дико мне,
О, если б так судил владыка мне.
Тогда бы, в лук закладывая стрелы,
Губами прикасался ты ко мне.

Мне сердце даже от озноба жжет,
Мой вздох горячий землю обожжет.
Ты обо мне заговорить боишься:
Заговоришь — язык и нёбо жжет.

*****

Проснулся одинокий соловей,
Сдавило одиночество сильней
И он взмолился: — Не лютуй, разлука,
Не жги сердца влюбленных, пожалей.

Прекрасна роза средь родных ветвей,
Прекрасен одержимый соловей.
Поражена коротким веком роза,
А соловей — своей разлукой с ней.

Поникла роза, всматриваясь в даль,
Ее печаль — по соловью печаль.
Рвет на себе одежду исступленно,
Безумной платья вешнего не жаль.

Лицо прикрыла от тебя рукой,
Но ты ее отвел, мой дорогой,
Отрады большей не ищи на свете —
Соприкасанье наших рук воспой.

Я — роза без шипов, ты – соловей,
Обиженно грустящий средь ветвей,
Не сетуй: соколица — гордость шахов,
Теперь в сети запуталась твоей.

Свиданье в дымке голубой пропало,
Сверканье слез во тьме слепой пропало.
Все было в сердце — счастье и покой,
Но ты исчез — и все с тобой пропало.

Проходят в горе дни моей весны,
Глаза в слезах не могут быть ясны.
Как волосы твои, сплетаясь, ночью
Меня изводят путаные сны.

Перенимают розы твой расцвет,
Но это — только отраженный свет.
Войди в мой сад — в нем розам нет числа,
Но нет тебя и — обаянья нет.

О свет очей, покой моей души,
Где ты, который мне милей души?
Хочу вина с тобой отведать утром,
Ко мне, мой гость рассветный, поспеши.

Не убежать — орда тоски на страже,
А радость не сравнится с каплей даже.
Напрасно дни считаю, разлучась:
Дни без тебя — бессчетные пропажи.

Я умереть, любя, не откажусь,
Но только от тебя не откажусь.
У ног твоих — увидишь ты однажды –
Я трупом бездыханным окажусь.

Любимый, жду прихода твоего
И скромное готовлю торжество:
Вином и шашлыком тебя попотчую –
Они из слез и сердца моего.

Как много ты принес тепла и света.
Я факелом любви земной согрета.
Пусть эта ночь не переходит в день,
Пусть будет бесконечной щедрость эта!

Я — слабая свеча, а ты — рассвет,
Горю, когда тебя со мною нет,
Когда же ты приходишь, угасаю –
И встречи, как разлуки, мне во вред.

Мой светлый день померк и вдруг ушел,
Ушел он, ибо милый друг ушел.
Я руки хной покрыла ради встречи,
Забылась — и мой гость из рук ушел.

Он сердце взял мое, унес во тьму,
А возвратить захочет — не возьму:
Причина будет в Судный день, воскликнув
«Верни мне сердце!» пасть на грудь ему.

Не стоит обьясненья твой уход,
В размолвке каждый день длинней, чем год.
Прости и возвращением обрадуй,
Не ты — так кто же боль мою уймет?

Я с ним нежна, а он со мной жесток,
Ищу разлада этого исток.
Иль я ему не угодила чем-то,
Иль он другую в сеть свою увлек.

На землю не смотри, иль прах увидит,
И в небо не смотри — Аллах увидит.
От ревности умру, коль кто-нибудь
Во сне тебя, или в мечтах увидит.

Я лихорадке говорю: «Постой,
Измучен мой возлюбленный тобой».
Она же отвечает: «Он измучен
Тобой гораздо более чем мной».

Ты наступаешь, ты грозишь бедой,
И все же, проиграешь, милый мой,
Ведь я открыто в шахматы играя,
Заигрываю исподволь с тобой.

В меня влюблен, пригляден и удал,
Мне скрыться с глаз ни разу он не дал,
Я в шутку обмануть его хотела,
Но сразу он и это разгадал.

Я так измождена, я так худа,
Что узнаю себя не без труда,
Боюсь, что мой же вздох меня подхватит
И унесет неведомо куда.

Ты в небо смотришь — на моих глазах,
Ты с тучей споришь — на моих глазах,
Храню твой образ, как зеницу ока,
И все же тонешь ты в моих слезах.

Иль где-то просветление увижу,
Иль светопреставление увижу.
Умрет в мученьях тот, кто ссорит нас, —
Я это представление увижу.

Тебе враги твердили вразнобой:
«Не связывай судьбу с ее судьбой».
Ты хочешь, чтобы их труды пропали?
Давай сейчас же встретимся с тобой!

Как мне сказать, что все мечты разбиты,
Как мне сказать, что не берег любви ты?
Была бы ночь долга, как волос твой,
Тогда, быть может, я б сочла обиды.

От постоянства ты далек, я знала,
Готов переступить зарок, я знала,
Начнешь любовью — завершишь враждой.
Конец я знала с самого начала.

Переступило счастье наш порог,
Мир говорит: «Я — раб у ваших ног».
Теперь богатство, что искало мудрых,
Наш поводырь в сумятице дорог.

Ты, сердце, погубило жизнь мою,
Горя, не озарило высь мою,
На мой призыв никто не отозвался,
Напрасен крик — я тихо слезы лью.

Стрелой кз лука целил тюрок мой,
А под папахой — скорпион с луной,
То — прядь волос на лоб его упала…
Потом луну прикрыл стрелец лихой.

Пылая, как гранатовый цветок,
Я от людей скрываю свой ожог,
Но руку, будто ветку, обжигая,
Чего добилась я, каков итог?

Перевод В.Кафарова