Т.Мустафазаде

Для изучения истории немаловажное значение имеют сообщения, донесения и реляции разных дипломатических представительств. В этом отношении следует особо отметить реляции и донесения яркого представителя петровской эпохи – Ивана Ивановича Неплюева, являвшегося резидентом России в Стамбуле с 1720 по 1735 гг.

Донесения и реляция И.Неплюева сыграли немаловажную роль в складывании отношений между Россией и Турцией, коррекции российско – турецкой политики. Сведения, передаваемые Неплюевым, отличаются достоверностью. Учитывая практическую значимость своих донесений, Неплюев старался достать точную информацию, пользуясь услугами тайных информаторов.

Кроме того, он даже нередко преподносил дорогие подарки разным высшим чиновникам Османской империи. Поэтому его донесения и рапорты являются ценными источниками для изучения истории Турции и Азербайджана.

В данном случае речь идет о секретной реляции Неплюева, отправленную им в декабре 1723 года. Это было время пика обострения отношений между Османской Империей и Россией из-за дележа Сефевидского наследства.

Как известно, летом 1722 года Пётр I, пользуясь гибелью столицы Сефевидской державы, предпринял поход со 100-тысячной армией для захвата части ее территорий. 23 августа он вошёл в г. Дербенд, не встретив сопротивление.

Однако, по ряду причин, и особенно учитывая резкую реакцию Османского двора, он, оставив гарнизон в Дербенде, с основными силами армии вернулся в Россию. Однако, это не означало отказ царя от продолжения завоеваний в данном регионе. Он лишь сменил тактику. Путём отправки морских экспедиций в декабре 1722 г. был захвачен г. Решт, в июле – г. Баку.

Османская империя не могла спокойно наблюдать военные операции своей давнишней соперницы в соседнем регионе, тем более, что большинство населения региона составляли азербайджанские тюрки. Потому османская армия выступила в Восточное Закавказье. Русское правительство с целью получить юридическое основание в споре с Турцией, 12 сентября 1723 г. заключило так называемый Петербургский договор с шахским представителем Исмаил-беем. Надо сказать, что Исмаил-бей имел полномочия для заключения с русским правительством договора о военной помощи, данные ему еще шахом Султан Хусейном.

Но, доехав до Решта, Исмаил-бею стало известно об оккупации Исфагана и пленении шаха афганцами. Ввиду изменения ситуации посол посчитал необходимым получить подтверждение своих полномочий от нового шаха — Тахмасиба, что и было сделано.

Однако, как только Исмаил-бей был снова послан в Решт, чтобы оттуда отбыть в Россию, Тахмасиб узнал, что Пётр I с армией прибыл в Прикаспий и уже занял Дербенд и Решт. Возмущенный этим, он послал курьера в Решт, чтобы вернуть Исмаил-бея. Однако, находившийся там русский консул С. Аврамов задержал шахского курьера в одной из деревень до тех пор, пока ничего не подозревавший Исмаил-бей не отбыл в Россию.

Как было отмечено, 12 сентября 1722 г. русское правительство заключило с прибывшим в Петербург Исмаил-беем «договор», состоящий из пяти статей. Согласно этому договору, Россия обещала сефевидскому престолу военную помощь взамен уступления ей городов Дербенд, Баку с прилегающими территориями, а также провинции Гилян, Мазандаран и Астрабад.

Неплюев отмечает, что заключение так называемого Петербургского договора 1723 г. вызвало негодование османского двора: «подал подозрение учинённой вашего величества с шахом персидским трактат и немалую нам принёс суету и по необходимой нужде признал за оной публично…».

У османов не осталось никаких сомнений в том, что русские твёрдо намерены захватить часть территории Сефевидского государства и собираются защитить шаха от других. Это очень возмутило османский двор, и мир с Россией чуть было не был нарушен. При этом представительство Неплюева считали аннулированным, и он вынужден был просить паспорт для отъезда в Россию. Об этом стало известно всем иностранным послам, пребывающим в Стамбуле.

Причиной обострения отношений между двумя империями Неплюев видел в указе Петра I без его согласия не отступать от своей позиции. Французский посол требовал от И. Неплюева отступить от своих требований. По словам русского резидента, вёл себя, как ни в чем не бывало, и как прежде был ласков с турецкими министрами, говорил о продолжении дружбы, и вел себя так, будто не боится войны.

Неплюев писал, что царь приказал ему в трудных ситуациях советоваться с французским послом. Однако французский посол давал советы, противоречащие российским интересам. Он очень хотел, чтобы мир был сохранён любой ценой. Неплюев писал: «… я знаю для чего французы стараются, только единого ради такого намерения, чтоб ваше величество с Портою миру не разорвал, и ежели бы можно приговорили б хотя Украину отдать точию б помиритца, тако они о России меньше мыслять нежели Францый…».

Далее Неплюев отмечал, что в указе царя было написано о реке Куре говорить в том случае, если войско перейдет эту реку. Но французский посол сказал, что хотя турецкие войска ещё не перешли р. Куру, однако в статьях проекта договора надо включить и упоминание об этой реке. Французский посол сообщил туркам и об указании Петра I о р. Куре.

Неплюев, чтобы совсем не отталкивать от себя французского посла, вынужден был согласиться об упоминании названия р. Куры в тексте договора.

После того, как И. Неплюеву было предъявлено требование покинуть Турцию, в османском дворе состоялся расширенный диван для обсуждения вопроса объявлять или не объявлять войну России. На диване визирь Ибрагим паша приложил максимум усилий, чтобы всевозможными средствами хотя бы на время отложить объявление войны. В тот же день визирь отправил переводчика к французскому послу, чтобы тот изложил рассуждения Неплюева и де Бонака, чтобы визирь мог все это изложить всем членам дивана.

Неплюев так объяснял старание визира Ибрагим – паши сохранить мир: во-первых «он человек миролюбивый», к тому же он понимает трудности войны с Россией, которая заключила союз с Ираном; во-вторых, визирь опасается предводителя афганцев Мир Вейса (т.е. Мир-Махмуда – Т.М.), намерения которого были не совсем ясны. Принимая предложение визиря И. Неплюев и де Бонак решили, чтобы от их имени представили ситуацию султану и всему дивану.

По мнению И.Неплюева, османы намеревались захватить все земли Сефевидской державы, кроме территорий захваченных Россией.

Он писал: «… того желают турки пойдут на Персию и заберут, может быть и всю Персию, кроме того, что ваше величество себе назначал. И в таком случае шах Тахмасиб по трактату на ваше величество будет негодовать, что его не обороняешь, и в отчаянии поддается туркам и будет трактат с вашим величеством порочить, потом с турками ваше величество без войны, по пробудешь».

Неплюев видел выход из ситуации в том, что царь вынудит Сефевидского шаха Тахмасиба уступить Османской империи те провинции, которые она требовала. В противном случае, считал русский резидент, турки расширят масштаб военных действий в Иране, а визирь с армией пойдёт к Азову, как он сам сказал в диване. Тогда турки будут требовать ещё больше территорий у Сефевидов, а если не получат желаемого, будут продолжать наступление.

И. Неплюев далее писал, что касается границ, визирь желал, чтобы к Турции отошла территория от слияния р. Куры и Аракса прямо к Хамадану, включая озеро Урмия, и от этого озера до Хамадана по предгорью горы от Хамадана прямо до исконных турецких земель. В этом случае Грузия и весь западный и юго-западный Азербайджан и город Тебриз остались бы на турецкой стороне.

Неплюев просил Петра I, чтобы тот предложил, чтобы границей между российскими и турецкими землями была р. Кура, а границей сефевидских владений была река Араз до Джульфы, а от Джульфы прямо до Хамадана и таким образом Тебриз оставался бы на Сефевидской стороне. Неплюев также спрашивал, как быть, если турки не примут этого предложения.

Еще он запрашивал инструкцию: разрешать ли туркам иметь за Курой владения, если позволить, тогда как обозначать границу близ Шамахы и через Ширван до Кавказских гор с включением в российские пределы владения шамхала, который находился под протекцией российского царя и располагался напротив деревни Эндери.

По словам Неплюева турки желали оставить деревни Эндери в русской зоне и оттуда до Гиляна земель от морского берега на четырнадцать часов верховой езды или немного больше, а остальные дагестанские земли включить в турецкую зону, а места слияния рек Куры и Араза и прилегающие окрестности будут вроде барьера между российскими и турецкими владениями.

Неплюев предлагал, что напротив Шамахы остались земли от морского берега до 20 часов верховой езды и от того места прямо до слияния рек Куры и Араза; около Дербенда же оставить в российской зоне земель от моря на 24 часа верховой езды.

Он писал, если Тебриз уступить туркам, тогда российская граница должна от слияния рек Куры и Араза продолжить до озера Урмии, чтобы прикаспийские земли оставались в российских пределах и от озера турецкая граница пойдёт прямо до Хамадана, а российская граница до Гиляна, а земли между этих границ останутся за шахом Тахмасибом. Поскольку немыслимо было включить Тебриз в российскую сферу, поэтому лучше было оставить Тебриз за Тахмасибом, поскольку в то время этот город являлся столицей шаха.

Неплюев упорно настаивал на том, чтобы царь отправил ему всеобъемлющую секретную инструкцию с толкованием по каждому пункту, например, если турки что-то не примут, то как поступать, так как времени на переписку уже не было. Приходилось либо соглашаться, либо вступать в войну. Об этой инструкции, предупреждал он, не следовало сообщать французскому послу.

Неплюев сообщал о движении турецких войск и о том, что крымскому хану повелели прибыть в Стамбул, капитан паше приказали отправиться на Чёрное море, а в Египет были снаряжены корабли для перевозки войск. И. Неплюев настаивал, чтобы визирь не выступил в поход, дожидаясь прибытия ответа из России. Неплюев писал, что трудно, удерживать визиря от этого и потому просил поторопиться с походом.

Он писал: «… Ежели ваше величество не изволешь с турками по желанию их согласитца, от того по ответе тот час будет мира разрыв. Турки диспозицию имеют к войне и в такой силе, дабы везирю самому быть в Крыму. А другой корпус будет в Жоржии дабы действовал в Ширване. А третьим корпусом Хасан паша вавилонской в Амадане и будет призывать по единоверию Мервейса к алиаж, о чём уже к нему давно указы посланы, что призывал и как согласятца тогож будет оной паша с Мервейсом действовать купно и Гиляну покушатца будут, чтоб вашего величества войск оттуды изженут…».

По материалам международной конференции “Интеграция народов Кавказа и России”