Р.Исмаилов
Литературные взаимосвязи с древних времен служили незаменимым средством духовного сближения народов. Азербайджанско-французские культурные, научные, литературно-художественные связи способствовали взаимному знакомству и взаимному обогащению двух народов.
За долгие годы Франция накопила солидный опыт и традиции в собирании и изучении памятников фольклора, классической литературы азербайджанского народа.
Правда, конкретные характеристики, оценки французских ученых, придерживающихся иных социально-политических ориентаций, философско-эстетических позиций, не всегда отличались объективностью и компетентностью; не всегда можно с ними соглашаться в освещении тех или иных фольклорно-мифологических явлений, произведений отдельных азербайджанских писателей, но в целом французская литературоведческая, филологическая наука, ее выдающиеся представители всегда проявляли глубокий и живейший интерес к «Авесте», «Деде Коркуду», «Кёроглу», к «Пятерице» великого Низами, к творчеству Хагани, Насими, Физули, С.Табризи, Хатаи, М.Ф.Ахундова и других замечательных поэтов и писателей Азербайджана.
В то же время и азербайджанские писатели, общественные деятели, главным образом XIX—начала XX века, проявляли серьезный интерес к французской культуре, общественйо-философской мысли, художественной литературе. Французские исследователи уделяли большое внимание богатой сокровищнице азербайджанского фольклора.
Французы знакомятся с «Авестой»
Большое место в научно-литературных кругах Франции занимало исследование «Авесты», памятника древней Мидии и соседних с ней народов, в котором отразились мифология, религия этих народов, их социально-философские взгляды, а также учение ее создателя Заратустры.
Впервые работа по переводу «Авесты», а также ее текстологический и общий филологический анализ были проведены во Франции во второй половине XVIII века. До этого времени европейские востоковеды не имели об «Авесте» ни малейшего представления. Только в 1771 году французский ученый Анкетиль дю Перрон познакомил европейский мир с переводом «Авесты». Найденная в Индии «Авеста» открыла новую страницу в изучении востоковедами мира религиозно-философских, эстетических и литературных воззрений народов территории древнего Азербайджана и всего Ближнего Востока.
Всемирное значение перевода и изучение «Авесты» Анкетиль дю Перроном впервые было отмечено академиком В. Бартольдом. Перевод «Авесты» дю Перроном вызвал большой резонанс в мировой ориенталистике. С 1872 по 1953 годы в «Journal Asiatique» («Журналь Азиатик») публиковались исследования, посвященные древним огнепоклонникам, Заратустре и «Авесте».
Начало научной дискуссии о Заратустре и его «Авесте» в «Журналь Азиатик» положил профессор Лувенского университета (Париж) М.С.Харлез. Несколько лет спустя к этой дискуссии журналу удалось привлечь внимание большого числа специалистов.
В 1872— 1880 гг. М.С.Харлез опубликовал в журнале 13 статей, в которых освещались история вопроса, этимология «Авесты» и зендского языка, язык произведения, основы и идеи религии, суть зороастризма, краткое содержание «Авесты», перевод отрывка из главы «Вендидад».
В первой статье «Des origines du Zoroastrisme» анализируются наиболее значительные исследования, посвященные «Авесте» и Заратустре. Харлез упоминает о том, что к этому памятнику в «вольной форме» обращались еще исследователи древней Греции и Рима. В истории изучения «Авесты» важным вкладом автор считает помощь знаменитого языковеда из Оксфорда Макса Мюллера. Харлез всесторонне обосновывает идейно-тематическую связь книги Жама Дарместетера «Ормуз и Ахриман» с «Авестой».
По мнению автора, Ж. Дарместетеру удалось раскрыть концепцию «Авесты», показать огромное влияние древней мифологии на «Авесту». Он фигурально пишет, что все образы «Авесты» являются актерами мифологии. Можно сказать, что все персонажи пришли из легенд мифологии.
По автору, «Авеста» — это свод законов высокоразвитого общества, основанного на идеях гуманизма. Исходя из этого, Харлез знакомит читателей с главами «Авесты» и ее содержанием. Статьи Харлеза проникнуты одним желанием — донести до читателя тесную связь содержания «Авесты» с реальной жизнью, гуманистическую направленность памятника. Во многих случаях автор критически сравнивает идеи «Авесты» с современными религиями.
Для примера можно напомнить один факт из второй статьи Харлеза «Des origines du Zoroastrisme», где автор указывает, что в «Авесте» нет ни ангелов небесных, ни райских гурий.
«Авеста» совершенно отвергает легенду о божественном происхождении женщин, все абстрактные представления об ангелах и гуриях. Женщины в «Авесте» — это вполне земные, реальные женщины, а не обитательницы царства тьмы или райских кущ…».
Роль «Журналь Азиатик» в исследовании проблем зороастризма и «Авесты» довольно велика. Определяя характерные черты этой научно-философской идеологии, ученые указывали на реалистичность зороастризма, зародившегося задолго до христианства и ислама, его близость к реальной жизни, существование общественных противоречий, социального добра и зла.
В статьях Харлеза, опубликованных в номерах «Журналь Азиатик» за 1879 год, решаются преимущественно две проблемы: «Происхождение зороастризма» и «Краткое содержание «Авесты».
В 1881 году Харлез взялся за еще более трудную задачу. Он сделал попытку прокомментировать одну из основных глав «Авесты» — «Вендидад».
К 1881 году круг ученых, изучающих «Авесту», значительно расширился. В основном они работали по материалу комментария Харлеза к «Вендидад» и заметок Ж. Дарместетера о «Вендидад».
В 1906 году в дискуссию о «Вендидад» включился индийский ученый Растамджи Эдулджи Дестур, опубликовав ряд рецензий в «Журналь Азиатик» на книгу Отто Горросовиса.
Р.Дестур был зороастрийским жрецом в Бомбее. Публикуя свои статьи, он преследовал цель: доказать влияние идей «Авесты» на интеллектуальную эволюцию современников зороастризма, высказаться в поддержку мнения о прогрессивной сущности зороастризма, пробудив в людях добрые чувства, вернуть людей к богу, и, тем самым, увеличить число своих сторонников.
Все материалы, опубликованные в «Журналь Азиатик» в последующие годы, носят в основном лингвистический и литературоведческий характер. Так, в 1909 году публикуется отзыв Ганса Райхельта на «Учебник языка «Авесты», изданный в Гейдельберге издательством «Винтер» в 1909 году.
Круг участников дискуссии постепенно расширялся. В 1909 году в Бомбее К.Е.Канга издает «Англо-авестинский словарь», который получает в «Журналь Азиатик» одобрительную оценку А.Мейе. В 1917 году А.Мейе публикует в «Журналь Азиатик» заметки об оригинальности содержания «Авесты». А в 1920 году журнал публикует комментарии А.Мейе к «Авесте».
В 1926 году «Журналь Азиатик» опубликовал материал, который сразу привлек внимание всех авестоведов. Это была статья М.Раймонда Шваба «Личный экземпляр Анкетиль дю Перрона», в которой сообщалось о том, что музею Гимет доктором Живанжи’Жамшеджи Моди от имени Бомбейского института Камы передан на хранение принадлежащий Анкетиль дю Перрону личный экземпляр «Зенд-Авесты». Далее журнал комментировал всю важность и значение этого исторического исследования.
В июле 1923 года в журнале появилась рецензия ученого А.Мейе на книгу М. Нусервинджи Дхала «Зороастрийская цивилизация от античных времен до 651 года нашей эры», изданную Оксфордским университетом в 1922 году. В январе 1923 года «Журналь Азиатик» публикует статью Е.Кавнияка «Генезис Зороастрийского календаря», а в октябре этого же года статью Е.Бенвениста «Общественные классы в традициях «Авесты», и тем самым выдвигает перед учеными новые, более конкретные вопросы.
Все приведенные выше факты свидетельствуют об интенсивном развитии авестоведения, начало которому положено было еще в XVIII веке во Франции Анкетиль дю Перроном.
«ДЕДЕ КОРКУД»
Одним из наиболее значительных трудов по фольклористике, опубликованных в последние годы на страницах «Журналь Азиатик», является исследование Ксавье де Планола «Географическое содержание книги «Деде Коркуд». Этот обширный научный труд, опубликованный в «Журналь Азиатик» за 1966 год, состоит из следующих разделов: «Введение», «Страна огузов», «Страна неверных», «Границы».
Наиболее важным в этом серьезном исследовании является доказательство связи «Китаби Деде Коркуд» с Закавказьем вообще и Азербайджаном в частности. В своем труде автор использовал известную работу академика В.Бартольда «Турецкий эпос н Кавказ», статьи В.Жирмунского.
К сожалению, в статье не нашли своего отражения весьма ценные находки азербайджанских литературоведов по данной проблеме. Автор, решая проблемы географии, привлек обширный материал исследований зарубежных авторов, а цитаты из «Деде Коркуда» приводит по экземпляру дастана, из Ватиканского музея (Изд. Росси. 1952 г.), и по изданиям Орхана Шаиг Кокя (Стамбул. 1938 г.) и Эркина Магеррами (Анкара, издания 1958, 1963 гг.).
«КЁРОГЛУ»
Азербайджанский героический эпос «Кёроглу» еще в начале XIX века был издан в странах Западной Европы, в том числе и во Франции. К этому времени относятся и первые исследования, посвященные «Кёроглу».
Среди работ, посвященных «Кёроглу», большого внимания заслуживает труд А.Л.Ходзько (1804—1891), видного польского поэта и переводчика, который в 1842 году перевел весь, известный в тот период, текст эпоса на английский язык и опубликовал его в Лондоне.
Интерес к азербайджанской литературе пробудился у Ходзько еще в 20-х годах XIX века, когда он учился в Институте живых восточных языков при Министерстве иностранных дел в Петербурге. Знание азербайджанского и персидского языков, которые он изучал под ру ководством азербайджанского востоковеда М.Д.Топчибашева, помогло ему познакомиться с памятниками азербайджанской литературы в подлинниках.
«С 1842 года Ходзько живет в Париже, занимает кафедру славянской литературы. Не без его участия «Кёроглу» переводится на французский язык; польский ученый опубликовал в Париже ряд статей о персидском театре и одно исследование о драматургии М.Ф.Ахундова, издал несколько научно-популярных работ, преимущественно по восточной филологии…».
На французский язык эпос «Кёроглу» был впервые переведен А.Брелье, и в 1853 году опубликован в Париже. Журнал «Отечественные записки» писал, что эта работа «проходила под непосредственным контролем А.Ходзько». И тогда же в России и во Франции появились первые отзывы на эту публикацию.
Интереса также заслуживает монография Лор Меликовой-Сайяр «От эпической легенды к опере. Развитие темы Кёроглу в Советском Азербайджане», которая была издана в 1979 году Парижским Институтом национальных восточных языков и восточной культуры.
В предисловии данной монографии автор пишет о том новом значении, которое приобрел в Советском Азербайджане широко распространенный на Востоке эпос «Кёроглу».
В первой главе монографии автор путем сравнительно-исторического метода анализирует исторические события XVI—XVII вв., послужившие основой рождения вноса, освещает исторические причины крестьянских восстаний. Благодаря анализу впервые обнаруженных турецких первоисточников, все более ясными становятся причины военных походов в Турцию национального героя азербайджанского народа Кёроглу. Вторая глава прослеживает путь преобразования исторического факта в легенду, превращение его в национальный героический эпос.
В книге также отмечается, что создание в 1937 году У.Гаджибековым оперы «Кёроглу» явилось наиболее ярким воплощением того нового содержания, которое получил эпос в Азербайджане.
В главе, посвященной опере У.Гаджибекова , Л.Меликова-Сайяр пишет о том, что, подчиняясь требованиям жанра, композитор написал в соавторстве с М.С.Ордубади новый стихотворный текст — либретто эпоса. Для большей наглядности в конце монографии приводится французский перевод наиболее значительных отрывков из либретто.
В работе также выдвигается интересный тезис о том, что причиной мифологического образа Кёроглу была не исключительность этой личности, а значимость событий в которых эта личность участвовала.
***
Стоит упомянуть еще одну статью, опубликованную в «Журналь Азиатик». Это большая исследовательская работа Джейхун-бека Гаджибейли «Диалект и фольклор Карабаха (Кавказский Азербайджан)».
Впервые во Франции Дж.Гаджибейли частично смог показать фонетические, морфологические отличия карабахского, бакинского, щекинского и других диалектов.
Первой попыткой в сравнительно-исторической грамматике можно считать и параллели из французского языка, которые приводит автор. Основная ценность данной работы — в обширном фактическом материале, собранном из азербайджанского фольклора, который приводит автор, подстрочный перевод азербайджанского фольклора на французский язык и его комментарий.
Работу Дж. Гаджибейли можно оценить как первую попытку широкого ознакомления французского читателя с образцами азербайджанского фольклора, на примере карабахского диалекта.
В работе были представлены загадки (30 назв.), «Аллитерации» (12 назв.), «народные рифмы и созвучия» (14 назв.), «Народные памфлеты» (6 назв.), «Детские присказки» (4 назв.), «Каламбуры» (5 назв.),««Различные прибаутки» (13 назв.), «Колыбельные» (3 назв.), «Плачи» (10 назв.), «Анекдоты» (20 назв.) и т. д.
Кроме того, здесь есть клички животных, ласкательные детские прозвища, местные названия членов семей, слова, используемые в качестве обращения, шутки, двусмысленные фразы, считалки, присказки, предметы женского обихода, несколько восточных мелодий, баяты, проклятия, просьбы, благодарности.
Публикацию этой статьи во Франции можно расценить как положительный шаг в пропаганде азербайджанского фокльклора.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что перевод, исследование а также пропаганда азербайджанского фольклора на французском языке занимают значительное место во французской научной литературе.
По материалам монографии автора