Н.Велиханлы

Территория, именуемая с XIV века в письменных источниках Зангезуром, в раннем средневековье охватывала в основном правобережные области Кавказской Албании (совр. Азербайджанской Республики) — Сисакан (Сюник) полностью и Утик, Арцах, Пайтакаран частично.

В античных и раннесредневековых источниках (греческих, армянских, грузинских, арабских, персидских и др.) область Зангезур упоминалась как Сюник, Сюни, Сивниети, Сивник, Сисакан, Сисаджан (ас-Сисаджан).

Начиная с XIX века, особенно со второй его половины, сведения о Зангезуре, а вернее о Сюнике стали встречаться в трудах армянских авторов — О.Шахатунянца, А.Седракяна, С.Джалалянца, М.Гюмюшханеци, Г.Алишана, М.Смбатянца, Н.Адонца, написанных, за редким исключением на армянском языке.

В азербайджанской историографии период раннесредневековой истории Зангезура освещен в трудах Зии Буниятова, Фариды Мамедовой, Акифа Мурадвердиева, в коллективной монографии, подготовленной Институтом истории им. А.Бакиханова НАНА, а также в научно-публицистической работе Мусы Уруда. При этом в упомянутых трудах раннесредневековая история Зангезура не являлась непосредственным объектом изучения авторов.

В 1930-1950-е гг. тема Сюника-Сисакана вновь вводится в научный оборот армянскими авторами — А.Абрамяном, Б.Арутюняном, А.Утмазяном, Т.Саакяном. Интересно, что в отличие от труда А.М.Утмазяна, который был ориентирован на армяноязычных читателей, работы других авторов, посвященные проблемам классовой борьбы и народного движения в Зангезуре-Сюнике, были написаны на русском языке.

Серьезные изменения, которые произошли в политической жизни Советской Армении в середине 1960-х гг. оказали большое воздействие и на армянскую историографию. По словам российского профессора В.А.Шнирельмана, «с этих пор для армянских историков стало особенно важным доказывать автохтонность армян на территории Малой Азии и Армянского нагорья, удревнять истоки их государственности и демонстрировать, что со второй половины I тыс. до н.э. вплоть до 1915 г. армяне составляли на Армянском плато доминирующее большинство.»

Именно в эти годы история Зангезура-Сюника, в особенности ее древний и средневековый период стала писаться, наряду с армянским, также и на русском, английском и др. языках (при этом преимущество продолжало оставаться за трудами, изданными на армянском языке). В данных работах тема Зангезура либо являлась прямым объектом исследования, либо освещалась в связи с историей Албании-Агвана, которую армянские историки называли «Восточным краем» Армении.

В этих трудах, отличавшихся друг от друга названиями и основной темой исследования, значительная часть Кавказской Албании, в том числе Сисакан-Сюник преподносятся как «исконные» армянские земли.

Армянские авторы придерживались тезиса, который в общих чертах был высказан в книге историка Г.М.Григоряна следующим образом: «Восточный край Армении (междуречье Куры и Аракса) с древнейших времен был армянской территорией с армянским населением… Коренными жителями Арцаха, Утика и Сюника испокон веков были и остаются по настоящее время армяне… Не было «сюникского» или «арцахского» языков. Эти «языки» и поныне являются широкомасштабными диалектами общенационального армянского языка».

Отметим также, что Г.М.Григорян, называя «исторической истиной» подобные выводы, воспринимаемые в армянской историографии, как концептуальная основа, считает исследования азербайджанских ученых З.Буниятова, И.Алиева, Д.Ахундова, Ф.Мамедовой о политической истории и исторической географии, языке, культуре Кавказской Албании, в т.ч. и Сюника «антинаучными», пытаясь доказать, что эти авторы «извратили» реальные исторические факты. Так, Г.М.Григорян обвинил З.Буниятова, который «впервые в науке» преподнес Сюник как область Албании, в «извращении исторических фактов», в «голословных заявлениях».

Повторяя мысли предшествующих авторов (Г.Алишана, Т.Акопяна, А.Мнацаканяна, Б.Улубабяна и др.) об Утике, Арцахе и других албанских областях, Г.М.Григорян также пишет, что «Сюник никогда не входил в пределы Кавказской Албании. Он всегда был в составе Армении…», наряду с этим он считает «неверными» взгляды таких известных исследователей, как К.В.Тревер, Й.Маркварт, КАдонц, относительно границ Кавказской Албании. Как и «все армянские авторы», опирающиеся, по словам Г.М.Григоряна, на данные античных и раннесредневековых историков, он тоже утверждает, что правобережная часть реки Куры (междуречье Куры и Араза) со II в. до н.э. пo V в. н.э. под названием «Армянский Агванк» входила в состав Великой Армении. То есть, делается вывод, что вся правобережная Албания, включая Сюник, Утик и Арцах, еще до нашей эры принадлежала Армении.

Следует заметить, что автор XIII в. Степаннос Орбелиан, написавший «по древним памятным записям специально посвященную книгу» о роде Сисакан, особо отмечал трудности, которые он испытал во время создания истории «нашей страны», как он сам называл Сисакан.

По его словам, «предприняв за многие розыски в дальних и близких странах, в монастырях и сундуках, хранилищах древних исторических трудов, однако мы не нашли об этой стране никаких повествований или сведений о прошедших событиях. После этого я открывал и расследовал труды всех армянских историков, какие нашли, из них собрали все правдиво изложенное, а также некоторую часть из произнесенных речей сюникского владетеля Бабика, а также кое-что из старых писем армянских царей и сюникских ишханов, армянских католикосов и сюнийских епископов, хранящихся с древнейших времен в пещере-книгохранилище, святой обители Татевского патриаршества, а также из надписей на церквах из памятных записей книг, найденных в разных местах; число дней и год и время жизни ишханов и епископов, каждых деяний и их высказываний, о строительстве — разорениях, а также об установке и границах, об оказанных почестях нашего святого престола, о щедрых дарах нашей святой церкви, которые собрав записали чернилами и включили в один сборник некоторые сведения, что было возможно и было в наших силах».

Видимо, скудность, даже скорее всего, отсутствие сведений о древней истории Сюника-Сисакана, вынудила Степанноса, занимавшего у себя на родине важный духовный пост митрополита, в основном ограничиться сведениями раннесредневековых армянских историков (Ф.Бузанда, М.Хоренаци, Егише, Гевонда и др.) и повторением написанного ими.

Отсутствие упоминания области Сисакан в «древних памятниках» подтверждает также Н.Адонц, который, кстати, отмечал, что эквивалентность названий Сюник и Сисакан, согласно одному из главных источников Степанноса Орбелиана — Моисею Хоренаци, является весьма «темной» и «нельзя сказать ничего определенного, в каком отношении они [Сюник и Сисакан] находятся между собою и к сакам…»

В армянской историографии включение Сюника в состав Армении однозначно опирается на сведения греческого историка Страбона, относящиеся к 189 г. до н.э. Согласно этим сведениям, два армянских правителя — Артаксий (Арташес) и Зариадр (Зарех), «которые посвятили себя территориальным завоеваниям», сумели расширить за счет соседних территорий «Армению, в прежние времена бывшую маленькой страной», захватили, наряду с другими землями, также находившиеся в подчинении мидян Каспиану, Фавнитиду и Басоропеду, «где жили самые разные группы населения, но армян среди них не было».

Как видно, среди упомянутых областей отсутствует название Сюника, однако армянские исследователи, прочтя Фавнитиду как «Саунитис», идентифицировали ее с Сюником. Даже американский историк армянского происхождения Роберт Хьюсен признавал «фонетическое несоответствие» этих двух названий и считал это ошибкой переписчика рукописи.

Ссылаясь на эту информацию Страбона, В.Шнирельман пишет, что завоевательная политика армянских правителей охватывала левобережье реки Араке, в т.ч. и Сюник (видимо, имея ввиду идентичность Сюника Фавнитиде), подмечая при этом: «хотя детали этой завоевательной политики остаются неизвестными». Упоминая о том, что армянский царь Тигран II (95-55 гг. до н.э.), пользуясь противоречиями между Парфянской и Римской империями, начал наступление с провинции Софена рядом с Евфратом и наряду с другими направлениями, расширил свои территории на восток, В.Шнирельман в то же время признает, что о завоевании Тиграном «Кавказской Албании источники умалчивают».

Кстати, одна информация, относящаяся к периоду упомянутых Страбоном военных походов, привлекает внимание с точки зрения оценки сложных событий, стремительно происходивших в ту эпоху.

Так, греческий автор сообщал, что в I в. до н.э. государство Атропатена, охватывающее южные земли исторического Азербайджана, «нередко опустошалось» «своими могущественными соседями — армянами и парфянами», но при этом «однако они [атропатенцы] оказывают сопротивлением отбирают захваченную у них землю».

«Мощное, хотя и не долговременное государство» Тиграна II, созданное в результате «случайных завоеваний», просуществовало, действительно, недолго: после нападений римлян в 60 гг. до н.э. армянский правитель потерял практически все захваченные земли.

Несмотря на это, армянская историография продолжала выдавать Армению, лишенную всех насильно присоединенных земель, в качестве незави-симого государства. В связи с этим В.Шнирельман, упоминая карты, составленные С.Т.Еремяном и включенные в двухтомник «История армянского народа» (1951 г.), пишет: «На них [картах] правобережье Куры с провинциями Гогарена, Сакасена, Арцах, Утик, Сюник и Каспиана (Пайтакаран) были, начиная со II в. до н.э. представлены частями Великой Армении. Иными словами, в состав Армянского государства включались земли, входящие в состав современных Грузии и Азербайджана».

При этом, как известно из истории, борьба между Римом и Парфией за гегемонию на Ближнем Востоке, начавшаяся до нашей эры и длившаяся долгие годы, закончилась во второй половине I в. н.э. установлением политического превосходства парфянских Аршакидов над рядом стран, в т.ч. над Кавказской Албанией, Арменией и Иберией, и приходом к власти в этих странах младшей ветви Аршакидской династии.

Албанский автор Моисей Каланкатуйский в сообщении мифологического характера о происхождении Арана — правителя Кавказской Албании, назначенного Аршакидами, указывает на его принадлежность к роду Сисака, потомку Йафета (сына пророка Ноя), считавшегося у многих народов (в т.ч. у народов Кавказа), а также в мусульманских источниках предком и тюрков.

М.Каланкатуйский подчеркивает: «…Некто из рода Сисакан, из потомков Иафета — Аран, который наследовал поля и горы Агвании от реки Ерасха (Аракса) до крепости Гнаракерт». Моисей Хоренаци (V — начало VI вв.) же, на которого ссылался в данной информации М.Каланкатуйский, писал, что Аран происходил из рода Сисака, сына Гехама, внука Гайка — легендарного предка армян.

Ссылаясь на эту генеалогию, представленную М.Хоренским, армянская историография утверждала об армянском происхождении рода Сисака, в т.ч. сюникцев. Как видно, М.Каланкатуйский, ссылаясь на сведения М.Хоренского в качестве первоисточника, в то же время предком первого правителя албанских Аршакидов Арана называл не Гайка, а сына Ноя Йафета — древнего прародителя многих народов.

По твердому убеждению К.В.Тревер, «первые цари Албании несомненно являлись представителями местной албанской знати из числа наиболее выдвинувшихся племенных вождей. Об этом говорят и их неармянские и неиранские имена (Оройс, Козис, Зобер) в греческой передаче…»

Поэтому она делала вывод, что «эта легендарная генеалогия была создана в первые века нашей эры, вероятно в тот период, когда в середине, а может быть, и в конце I в. н. э. парфянским Аршакидам в политических целях удалось посадить на престолы ряда стран Закавказья представителей своего рода (в Армении, Атропатене, в стране маскутов и в Албании).»

К.В.Тревер скептически относилась к «исторической значимости» легенды о принадлежности Арана к роду Сисака. По ее мнению, тот факт, что к этой легенде, относящейся к I в. нашей эры, Моисеем Хоренским в V в. была добавлена информация о происхождении Сисака от рода Гайка (т.е. об армянском происхождении), свидетельствует о большой роли области Сюник-Сисакан в политических взаимоотношениях Албании и Армении в тот период. В то же время, по ее мнению, «в целях сближения интересов Армении и Албании Аршакидами и могла быть создана легенда о сложении албанской государственности под прямым воздействием Валаршака, легендарного устроителя армянской земли».

Конечно, подобные сведения легендарного характера, хотя и не считаются точными и значимыми фактами с точки зрения исторических реалий (на этом как раз и основаны справедливые сомнения К.Тревер), они, тем не менее, служат легитимизации родословной истории народа, берущей начало с пророка Ноя. Это видно, в частности, из выводов, к которым приходит на основе изучения ряда восточных (арабских, персидских, турецких, китайских и др.) источников основоположник азербайджанской историографии А.Бакиханов, опиравшийся обычно на научные умозаключения. Опираясь на эти источники, он пишет о Иафете, как о первом государе тюрок, современнике первого мифического царя персов Каюмарса, а старшего сына и наследника Йафета — Тюрка называет «царем правосудным и человеколюбимым». В таком случае возможно допустить тюркское происхождение Арана, происходящего из «рода Сисакан, из потомков Иафета».

В любом случае, пусть даже и основанное на легенде, назначение Арана из рода Сисакана, т.е. из Сюника, правителем всей Кавказской Албании, свидетельствует, что Сюник был одной из областей этой страны, его население являлось не пришлым армянским, а автохтонным албанским, а также то, что Сюник занимал отличное положение (возможно, объ-яснимое военно-политическим значением) по сравнению с другими провинциями региона.

Н.Адонц, относящий Сюник-Сисакан к одной из областей «Великой Армении», для подтверждения своей мысли ссылался на сведения арабских географов-путешественников IX в. Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха. Однако сравнительный анализ данных источников с другими источниками этого периода (ал-Йакуби, ал-Балазури) доказывает, что упомянутый Н.Адонцем топоним «Сисакан» у Ибн Хордадбеха относится совершенно к другому месту, а у Ибн ал-Факиха является результатом ошибочной конъектуры издателя.

Так, «сисаджаншах», которого Ибн Хордадбех называет в числе правителей стран, подчинившихся сасанидскому шахиншаху Ардеширу I (224-241), Н.Адонцем ошибочно идентифицируется с Сисаканом-Сюником. На самом же деле, ас-Сисаджан в произведении Ибн Хордадбеха, в средние века относился к Хорасану, а позднее стал называться областью Систан. Ни эта область, ни упомянутый ш этом же тексте и относящийся к Азербайджану Барашан, вопреки утверждению Н.Адонца, не имеют никакой связи с Арменией. Ошибочная же конъектура издателя труда Ибн ал-Факиха — прочтение топонима Савшин-Шакашин-Сакасена как Сисар стала причиной очередной ошибки Н.Адонца и привела к безосновательности его утверждений.

Следует заметить, что в сведениях разноязычных источников, раннесредневековый Сисакан преподносится, наряду с другими соседними странами, как самостоятельная, независимая область, управляемая местным князем. Так, в надписи на стене храма в Нагши-Рустаме, увековечившей победу второго сасанидского правителя Шапура I (241-272), среди покоренных им стран (Атропатена, Армения, Иберия и Албания) упомянута также «Махелония».

В пехлевийском варианте надписи (кроме нее на стене храма были выявлены также персидская и греческая надписи) Махелония была указана как Се(а)кан, что дало повод многим исследователям утверждать об упоминании здесь Сюника-Сисакана (мало кто из исследователей читал «Махелонию» как «Мингрелию» или «Маггал», относимую к ингушам). В таком случае Сисакан, будучи подчинен в этот период Сасанидам, мог сохранять лишь внутреннюю независимость.

Н.Адонц пишет также о «сепаративных наклонностях» области Сисакан-Сюник, считая, что это «следует приписать, несомненно, прежде всего, этнической особенности страны». По его словам, «племенная исключительность» Сюника «поддерживалась и обновлялась переселенческими течениями из прилегающих горских стран».

Н.Адонц, указывая на следы, сохранившиеся от этих переселенцев в географических названиях, в частности, подмечая, что связь этнического происхождения названия Баласакан с сакскими племенами «не подлежит сомнению». Ф.Мамедова, исследовавшая данный вопрос, выдвинула мысль о том, что племенную исключительность Сюника составляли «курды, именуемые мэрами».

Итак, как видно, местное население раннесредневекового Сисакана, отличавшегося от других областей региона «сепаративными наклонностями», говорило на языке, не похожем на языки соседей. Сирийский автор VI в. Захарий Ритор в числе пяти верующих народов «северного края», под которым он подразумевает Южный Кавказ, называет «страну Сисакан с собственным языком», указывает, что народ этой страны «верующий; но среди населения есть также язычники».

При этом он отделяет Сисакан от Армении, Грузии, которую называет Джурзаном, и от Аррана-Албании, а также особо отмечает, что все они имеют собственные языки, но объединяет их единая вера — христианство. Другой автор того же периода, византийский историк Прокопий Кесарийский также сообщает, что сюникцы, которых он называет «суниты», — «отдельный от перс-арменов (армян, живущих в подвластной Сасанидам Восточной Армении) народ».

Н.Адонц, хотя и признавал Сюник за Арменией, в то же время писал, что «по географическим и этническим условиям Сисакан стоял несколько в стороне от Армении; и эта отчужденность могла иногда производить впечатление совершенно обособленной страны». Причину этой «обособленности» автор вновь видел в наличии разнородных и разноязычных этносов, поселившихся в Сюнике.

Письменные источники и материальная культура тоже подтверждают наличие на всей территории Кавказской Албании, начиная с I в. н.э., доминирующего албанского этноса при «этнической пестроте».

В этом отношении особый интерес вызывает мнение русского историка А.П.Новосельцева о народах, живущих в этот период в Сюнике. Ссылаясь на сирийские, византийские и армянские источники, он также сообщает о различиях между этими народами и слабых связях между ними, указывает, что распространение армянского этноса на северо-восток, в сторону Сюника и затем в Албанию усилилось лишь с последних лет VI столетия (после византийско-сасанидского договора 591 г.). Кстати, в качестве одной из причин распространения армянского этноса в этом регионе Южного Кавказа он указывал именно здешнюю разноплеменность. В то же время Новосельцев утверждал, что в результате распространения армянского этноса в регионе местные племена постепенно подвергались ассимиляции, однако данный процесс не завершился даже в VI-VII вв. Ускорило ассимиляцию лишь политика христианизации, проводимая армянской и албанской церквями.

Действительно, как греко-римские, так и другие источники, сообщают о том, что, начиная с первых веков нашей эры и до арабского завоевания, практически во все регионы Южного Кавказа шли переселения различных этносов. Интересно, что живший на рубеже двух эр Страбон писал о кочевых племенах (не упоминая их названий), которые во время военных действий служили в качестве наемников в албанских и иберских войсках, а в мирное время нападали, чтобы совершать грабежи. В других источниках также есть сведения о нашествиях этих племен, чаще упоминаемых под общим названием «гунны», в Албанию и другие области Южного Кавказа.

Немало сохранилось свидетельств и о переселении, размещении больших, компактных масс кочевников, их последующем вовлечении в сферу политических, экономических и культурных связей местных государств. В этом отношении интерес представляет сообщение Моисея Каланкатуйского, относящееся к 20-м гг. V в. — о прибытии в Сюник с большим войском братьев Гор и Газан, поселении их тут и принятии ими христианства.

Однако, несмотря на обширную пропаганду албанских священнослужителей, не все расселившиеся в регионе племена приняли христианство. Это подтверждает сообщение Захария Ритора о том, что среди населения Сисакана еще в VI в., наряду с «верующими» (т.е. христианами), были и язычники. Нужно отметить также, что разноплеменность населения Сюника-Сисакана в доарабский период в последующие века еще больше увеличилась за счет расселившихся на всем Южном Кавказе, в том числе, и в Зангезуре мусульман-арабов и тюркоязычных племен, именуемых в источниках «скифскими тюрками», «туркманами».

Несмотря на это, Г.М.Григорян, вслед за другими армянскими исследователями, считавший Сюник «исконной» армянской территорией, называл ошибочным мнение З.Буниятова о том, что арменизация провинций Кавказской Албании Сюника и значительной части Арцаха (арменизация христианского населения этих областей) произошла в начале XII в. Григорян вообще отрицал сам процесс «арменизации», который подтверждали в своих исследованиях и другие ученые (С.Еремян, В.Шнирельман и т.д.).

В.Шнирельман, в частности, пишет об арменизации части албан следующее: «Между тем, те албаны, которые после арабского завоевания и исламизации остались христианами и жили в правобережье р. Куры, были быстро арменизированы, а албанская христианская церковь слилась с армянской».

Г.М.Григорян обвинял Ф.Мамедову в предвзятости и фальсификации исторических фактов за то, что она утверждала об албанском, а не армянском населении Сюника и Арцаха. В то же время Ф.Мамедова в своих выводах ссылалась на сообщение автора VII в. Стефана Сюникского о том, что «в его время в Сюнике и Арцахе говорили на сюникском и арцахском языках».

Называя правобережные провинции Албании «Восточным краем Армении», «Агванком», Г.М.Григорян отрицал наличие причин для «исламизации и григорианизации албанского христианского населения» и обвинял азербайджанских авторов в безосновательности их доводов. В то же время, в источниках исследуемого периода есть немало фактов относительно принятия ислама и мусульманских имен не только албанами, но и самими армянами. К примеру, армянский историк Асогик сообщал, что во время нападения эмира Гохтана (одной из областей Сюника) мусульманина Абу Дулафа на армянскую провинцию Васпуракан среди убитых на поле боя армянских воинов были принявшие ислам мусульмане. Асогик писал про это со стыдом, добавляя, что об этом «не следует и говорить».

Интересно, что убежденный христианин, Асогик именно в этой смене веры видел причину поражения армян: «поэтому-то Бог и предал их в руки иноплеменникам».

Или же другой пример. В 314 г. (926-927) саджидский эмир Юсиф временно назначил вместо себя правителем Дабила Насра. Как писал католикос Иоанн Драсханакерци, на встречу нового эмира вышло более 40 представителей знати, которых он называет «неверными», т.е. отказавшимися от христианства. Как видно, эта часть населения Дабила исповедовала ислам, Следовательно, утверждения о том, что процесса исламизации армян не было, опровергаются историческими фактами.

Отметим, что, отрицая вообще наличие арцахского и сюникского языков, Г.М.Григорян называл их «местными диалекталли общенационального армянского языка». Утверждая же, что армяне якобы «не могли вновь арменизироваться», он отрицал также реальный и объективный процесс «григорианизации» и «арменизации». Тем самым, фактически, Г.М.Григорян забывает и отвергает этническую особенность — «племенную исключительность» населения Сюника-Сисакана в античную и раннесредневековую эпоху, о чем писалось в различных источниках (арабских, армянских и др.) и литературе (Н.Адонц, А.Новосельцев и др.).

Отдельное и самостоятельное от Армении положение Сюника же он объясняет «громадной военной мощью и политическим весом его среди всех остальных княжеств Армении, конкуренцией высшего духовенства за власть и приоритет». По мнению Г.М.Григоряна, слова Н.Адонца о «племенной исключительности» и «этнической особенности» Сюника следует понимать не как разные языки, а в понимании диалекта армянского языка.

Отметим, что З.Буниятов, ссылаясь на «Историю» Киракоса Гандзакеци, автора XIII в., внес ясность в вопрос о процессе «арменизации» и его времени. Как следует из сообщения Киракоса, даже в его время на армянском языке могла говорить только часть албанской знати, которая в результате григорианизации постепенно арменизировалась.

Получается, что не только в начале XII в., но и намного позже среди простых христиан-албан, в т.ч. среди сюникцев еще не завершился процесс арменизации. Поэтому в основе церковных распрей в регионе, которые армянские историки объясняют «центробежными устремлениями отдельных феодальных образований», лежали, по-видимому, не только политико-идеологические причины, но и отличия в родстве, происхождении.

Наличие у населения Сюника-Сисакана своего «особенного», отличного от других, языка подтверждается сведениями армянских авторов V в. Корюна и Моисея Хоренаци, а также Моисея Каланкатуйского относительно создания албанского алфавита.

Согласно названным источникам, Meсроп Маштоц (V в.), задумавший создать алфавит для грузин, армян и албанов, с этой целью встретился с албанским царем Асуагеном, а затем с сюникским переводчиком Вениамином, посланным правителем Сюника Васаком. Вениамин, по-видимому, знавший и армянский, и албанский языки, помог Маштоцу создать албанский алфавит, состоящий из 52 фонем. В этом сообщении внимание привлекает тот факт, что правитель Сюника Васак посредством епископа Анания пригласил сюникского переводчика Вениамина для создания албанского алфавита и Вениамин принимал непосредственное участие в этом процессе.

К.В.Тревер, ссылаясь на несколько отличную информацию, содержащуюся в новой редакции трудов Корюна и Моисея Хоренаци, созданной в средние века и получившей название «Псевдо Корюн», преподносит Вениамина в качестве монаха «албанского происхождения» и утверждает, что Месроп Маштоц познакомился с «чуждым албанским языком» через него.

Отсутствие в этих сведениях указания на собственный язык сюникцев может быть объяснено тем, что Вениамин, «сюникец», «албанского происхождения», будучи переводчиком у сюникского правителя Васака и отправленным в помощь Маштоцу именно в этом качестве, знал кроме своего родного, также языки многочисленных албанских племен. Упоминание же об «албанском происхождении» Вениамина и о том, что он «сюникец» позволяет говорить об «особенном» сюникском языке, как об одном из языков албанских племен. Наряду с этим можно утверждать, что носители этого языка, имевшие христианское вероисповедание, как и принявшие христианство албанское население Арцаха-Карабаха, называемого «Малым Сюником», арменизировались намного позднее.

Безусловно, такого рода различные, противоречивые подходы к событиям и фактам истории Зангезура в эпоху раннего средневековья, вызывают у историков объяснимое желание выяснить, насколько верны те или иные оценки и интерпретации. В этом деле, конечно же, следует основываться на беспристрастные источники и объективных исследователей.

По материалам трудов Музея истории Азербайджана