В 1874 г. в Санкт-Петербурге увидело свет издание “Иллюстрация для всех из жизни русской земли – для взрослых и детей с 200 гравюрами на дереве”. Интересна данная книга тем, что среди немногочисленных очерков и рассказов, в ней помещен очерк “Два дня в Баку” автора А.В., который по пути в Шемаху, остановился в Баку, и провел в городе два дня.
Согласно записям автора, был он в Баку в апреле 1854 года, а весь его очерк был опубликован в упомянутой книге 20 лет спустя. К очерку также прилагались несколько зарисовок Баку.
Описав свое прибытие в Баку из Астрахани, автор также сделал интересные записи о шахском дворце, о местном базаре а также о разнице между “бакинцами и персами”. Вдобавок, он побывал в гостях у бакинца Джафара, о чем тоже написал.
В заключительной части своего очерка, автор увлекательно рассказывает о том, как он посетил храма-святилище Атешгях…и как это чуть не стоило ему жизни. Об этом — рассказ ниже.
**********
Зарево от огней видно очень далеко и чем ближе к ним подъезжаешь, тем, разумеется, зарево становится ярче, но самое пламя всю дорогу скрывается за высотами. Когда мы поднялись на ближайший холм, перед нами на черном фоне ночного неба блеснули четыре огненные струи, вырывавшиеся из труб на индейской молельне, внутри каравансарая, а потом открылись и другие малые огни, поднимающиеся прямо из земли, местах в 20-ти по обеим сторонам дороги.
Бледно-желтое пламя огня, с силой вырываясь из отверстия трубы, как знамя развивается по воздуху, освещая высокие стены индейского капища. Иногда, на мгновенье, поток прекращается и клочок пламени, оторвавшись от края трубы, быстро исчезает в пространстве, но за ним тотчас вылетает новая огненная струя и бешено мечется по воздуху, прнимая различные фантастические образы.
На этот раз ночь была, кажется, одна из самых темных южных ночей; небо, покрытое тучами, грозило дождем; сильный ветер гудел и разбрасывал огонь, изнемогая в напрасных усилиях потушить его. Картина огней была восхитительная.
Для ночлега посетителей на входом в каравансарай устроены особые помещения. Комнаты выходят окнами к молельне, над которой развевается пламя, освещающее обширный двор, обнесенный высокой стеной. Подле нее по всему протяжению жмутся кельи огнепоклонников.
Во всем здании царствовала глубокая тишина; обитатели его покоились в своих конурах и не было признака, по которому можно было бы заметить, что здание это обитаемо.
В углах занятой нами комнаты оказались два отверстия, из которых такж выходил нефтяной газ. Мы, разумеется, тотчас распорядились зажечь его для освещения комнаты, но за это удовольствие чуть не поплатились жизнью.
Я с товарищем расположился ночевать в комнате, а слуга должен был спать в телеге. Уходя, он погасил газ, заложив отверстие камнями, как было прежде, и затворил дверь.
Часа два спустя я проснулся от неожиданного толчка и увидел перед собою товарища, который сильно тянул меня за руку и кричал: «скорее, скорее, иначе мы умрем!»
Это меня перепугало, я опрометью бросился в дверь, и как только вышел на свежий воздух, почувствовал сильное биение сердца и головную боль: мы угорели. Слуга наш худо заткнул отверстие и, что всего хуже, — затворил дверь.
Комната наполнилась газом и, если бы не случаное пробуждение товарища, мы проспали бы до утра, и, может быть, уже не встали бы. Кто пожелает посетить бакинские огни, тому не мешает принять к сведению, что, оставаясь ночевать в каравансарае, следует оставлять окна или двери отворенными.
Этот неприятный случай отравил все удовольствие нашей поездки, помешал хорошенько осмотреть индейское капище и познакомиться с его обитателями. Мы не спали до утра, страдая сильной головной болью, а по утру едва имели силы наскоро обойти кельи огнепоклонников.
Всех обитателей капища я насчитал около десяти человек. Двое были совершенно нагие и один из них сидел в углу комнаты, на голой земле, поджав под себя ноги. Мне обьяснили, что он наложил на себя обет неподвижного сидения на всю жизнь.
В одной келье я заметил теленка, присутствие которого обьяснили желанием обитателя кельи, чтобы душа его переселилась в это животное. Для достижения этой цели он в минуту смерти должен держаться за хвост теленка.
Все занятие этих оборванцев заключается в постоянном созерцательном благоговении пред огненным началом и в безотвязном попрошайстве милостыни у посетителей капища.
Я возвратился в Баку в таком состоянии, что должен был отказаться от предложения посетить бакинские бани, эти азиатские клубы, и на другой же день отправился в Шемаху.
По материалам книги “Иллюстрация для всех из жизни русской земли”, 1874 г.