В.Михайлов

В конце июля 1918 г. в главном экономическом центре Закавказья – Баку сменилась власть. Вместо большевистской Коммуны, проявившей неспособность организовать вооруженную оборону города от Кавказской исламской армии, которая представляла законное правительство Азербайджанской Демократической Республики, был создан новый властный орган.

Утром 31 июля военные потребовали от Бакинского Совнаркома прекратить боевые действия. С.Г.Шаумян подтвердил сложение своих полномочий, оставляя за собой право вести вооруженную революционную борьбу.

При поддержке английского консула Р.МакДонелла, длительные усилия которого по продвижению интересов Британской империи в Закавказье, наконец, оказались вознаграждены, было сформировано коалиционное правительство «Диктатура Центрокаспия и Президиума Совета рабочих и солдатских депутатов», в которое вошли представители дашнаков, эсеров и меньшевиков «из Бакинского Совета и Центрального исполнительного комитета Каспийской военной флотилии («Центрокаспия»), главным образом командный состав флотилии».Председателем Совета Диктатуры стал меньшевик Садовский.

Как писал член Русского национального совета Баку Б.Байков, Совет Диктатуры состоял «из трех морских офицеров и двух матросов». Диктатура «Центрокаспия» назначила главнокомандующим войсками российского офицера на британской службе Л.Бичерахова и обратилась за военной помощью к руководителю британской миссии в Северной Персии генералу Л.Денстервиллю, чьи войска по имени командира получили название «Денстерфорс».

Однако фактически в первые дни после переворота город контролировался командирами вооруженных отрядов, оборонявших Баку от турецко-азербайджанского наступления. Среди них были командиры Красной армии, как Аветисов и Петров, бывшие «коммунальные» соединения, снова перешедшие под руководство Армянского национального совета и его главы Гюльханданяна, такие как отряды Амазаспа и Казарова, а также несколько рабочих мусульманских отрядов из бакинских предместий, распропагандированных гумметистами.

Как писал историк Э.Файгл, «…этот абсурдный союз, сформированный из английских империалистов, русских большевиков и армянских дашнаков, пытался всеми способами помешать созданию независимого азербайджанского государства, самой естественной столицей которого мог быть только Баку».

В обращении к бакинцам новое правительство сообщало, что было вынуждено взять власть в свои руки, поскольку «…дезорганизовав армию и тем доведя Баку до падения, Бакинский Совнарком предпочел умыть руки и бежать. Он бросил город и население на волю приближающегося врага и перебрался на пароходы, чтобы бежать в Астрахань. Это бегство окончательно дезорганизовало район. В городе наступила паника, враг приближался с невероятной быстротой».

В Энзели к англичанам были отправлены суда с целью ускорить прибытие в Баку Денстерфорса. В экстренно выпущенном «Бюллетене Центрокаспия» от 2 августа 1918 г. автор передовицы, эсер Л.Уманский обещал, что англичане, которые придут в город всего через 2 дня, спасут Баку «от ужасной трагедии».

Тем временем лидеры Коммуны принимали меры по эвакуации оставшихся верными им войск и партийного актива в Астрахань, и «поутру у Петровской набережной и на рейде Бакинской бухты стояли готовые к отходу полтора десятка спешно погруженных большевиками пароходов.

Пароходы не отходили, как оказалось, потому что между большевиками и «Центрофлотом» происходили резкие препирательства: большевики требовали свободного их пропуска, в то время как «Центрофлот» настаивал на возвращении всего захваченного и увозимого большевиками, угрожая в противном случае потопить большевиков. Пока тянулись эти переговоры, часть большевистских судов ушла в море, но их… нагнали два быстроходных военных судна «Карс» и «Ардаган» и принудили под угрозой открытия огня и потопления в открытом море вернуться обратно».

Выходившая в Тифлисе газета «Борьба» писала в номере за 3 августа 1918 г. о последствиях большевистского правления в Баку: «Промышленность была дезорганизована совершенно «социалистическими» опытами Шаумяна, рабочий класс обречен на голод и безработицу, население истомлено продовольственной и экономической разрухой и замучено беспрерывными поборами «социалистических» властителей. Естественно, что почва для свержения Шаумяна была давно готова в его «владениях». Не хватало лишь организованной силы…».

В тот же день из Астрахани в Баку на пароходе «Курск» прибыла германская военная миссия.

Разведчик Транскаспийской британской миссии Реджинальд Тиг-Джонс уточняет, что немцы прибыли в Баку не для встречи с турками, напротив, они были уверены, что Баку остается большевистским, и их целью была «реализация договора Совнаркома с германским правительством о пере- дачи им доли бакинской нефтедобычи. Астраханские товарищи к моменту отплытия «Курска» еще не знали о перевороте, приведшем к власти проанглийскую «Диктатуру…», да и вообще имели с бакинскими коммунарами постоянно прерывающуюся связь. По всей видимости, германские торговые представители как граждане военного противника пробыли под замком две недели и были освобождены турецко-азербайджанскими войсками после 14 сентября».

В Москву известия об окончательной отставке Бакинского Совнаркома и создании правительства Центрокаспия поступили лишь 7 августа 1918 г. Потеря Баку была ударом для Советской России, которая летом 1918 года терпела поражения почти на всех фронтах и отчаянно нуждалась в топливе для своей военной техники.

Бакинское подполье не имело средств надежной связи с Москвой, и Ленин запрашивал астрахан- ского военного комиссара Анисимова: «Положение в Баку для меня неясно. Кто у власти? Где Шаумян?».

Получив подтверждение о поражении Коммуны, он распорядился отправить на Кавказ войска. 12 августа он телеграфировал военкомам Саратова и Царицына: «Полк имени Ленина следует на Баку. Примите срочные меры к быстрому продвижению».

В 1930-е годы в беседе с главным редактором газеты «Правда» Д.Шепиловым Сталин так отозвался о комиссарах Бакинского Совнаркома: «Бакинские комиссары не заслуживают положительного отзыва. Их не надо афишировать. Они бросили власть, сдали ее врагу без боя. Сели на пароход и уехали… Мы их щадим. Мы их не критикуем. Почему? Они приняли мученическую смерть, были расстреляны англичанами. И мы щадим их память. Но они заслуживают суровой оценки. Они оказались плохими политиками. И когда пишется история, нужно говорить правду. Одно дело чтить память. Мы это делаем. Другое дело — правдивая оценка исторического факта».

Тем не менее, официальная советская историография ответственными за сдачу Баку англичанам объявила лидеров Армянского национального совета и Лазаря Бичерахова. Последнего обвиняли в том, что его уход из Баку в Дагестан в конце августа был спланирован совместно с англичанами с целью облегчить им захват Баку.

С другой стороны, Л.Денстервилль в своих воспоминаниях отмечал, что рассчитывал утвердиться в Баку исключительно на штыках бичераховских казаков. В отсутствие этой силы он сразу же осознал полную бесперспективность своей экспедиции, а о ситуации в Баку писал цинично, что противоборствующие на Кавказе силы: «…должны продолжать убивать друг друга, пока не придут в изнеможение, а тогда мы, может быть, сумеем навести там порядок».

На правительство Азербайджанской Демократической Республики смена власти в Баку не произвела особого впечатления. Азербайджанское правительство возлагало главные надежды на Турцию и все свои действия согласовывало с делегацией, направленной в Стамбул на конференцию стран Четверного союза. Ее состав был определен 17 июня 1918 г.: М.Э.Расулзаде, Х.Хасмамедов и А.Сафикюрдский.

После антибольшевистского переворота в Баку министр иностранных дел АДР М.Г.Гаджинский послал в Стамбул на имя Расулзаде телеграмму, в которой сообщал: «В Баку большевистская власть свергнута, Шаумян и другие арестованы, их заменили меньшевики и дашнакцаканы, а также вообще все русские и евреи. Сила у них большая. Я сообщил об этом Халилу-паше. Надо экстренно двинуть еще одну большую дивизию из Батума… Вам также надо действовать в этом направлении, иначе Баку пропал. У врага масса снарядов, дальнобойных пушек и аэропланов. Если у нас этого не будет, то даже после взятия нами Баку враги могут сжечь и разрушить его».

М.Э.Расулзаде еще до начала конференции провел ряд совещаний с турецкими и германскими представителями, о чем сообщал правительству 19 июля 1918 г.

Турецкое правительство в контексте отношений с АДР особенно беспокоил вопрос о создании боеспособной азербайджанской армии. На встречах в Стамбуле 4 августа 1918 г. обсуждалось положение в Баку в связи с падением Коммуны и прибытием англичан.

Азербайджанское правительство пыталось начать организационную работу пока что на освобожденных территориях. 3 августа 1918 г. оно распространило действие азербайджанских законов на иностранных подданных, живущих в пределах АДР. 27 августа было принято постановление об установлении в стране свободной торговли.

На следующий день были национализированы все начальные, средние и высшие учебные заведения Азербайджана, причем в начальных учебных заведениях сохранялось преподавание на родном языке учащихся; при этом вводилось «усиленное преподавание тюркского языка» и постановлялось лично «министру народного просвещения вменить в обязанность строго следить за усиленным преподаванием тюркского языка во всех классах средних учебных заведений».

Наконец, перед самым взятием Баку и падением диктатуры «Центрокаспия» — 14 сентября было установлено общегосударственное празднование 17 сентября 1918 г. мусульманского праздника жертвоприношений Курбан.

3 августа 1918 г. Мурсель-паша, командующий авангардом Кавказской исламской армии, направил в Баку Армянскому национальному совету письмо, в котором гарантировал защиту жизни горожан всех национальностей в случае мирной сдачи города, а в противном случае возложил на Совет ответственность за возможное кровопролитие. Письмо было оставлено без ответа.

5 августа турки, убежденные, что сопротивление противника сломлено, вошли со стороны «Волчьих ворот» в Биби-Эйбатский район города. Как сообщает разведчик миссии генерала Маллесона в Закаспии Р.Тиг-Джонс, первый полк двигался, выстроившись в колонну, как на параде.

Войска Диктатуры «Центрокаспия» стали в беспорядке отступать. Тогда большевистский отряд Г.Петрова, который отказался присягать новой власти и был «арестован» диктаторами, которые просто-напросто оставили его при всем оружии и с артиллерией на одной из городских площадей, выкатил к воротам артиллерийскую батарею и открыл по турецкой колонне огонь прямой наводкой, уничтожив несколькими залпами практически весь головной батальон.

Поддержку оборонявшим Баку оказали и орудия Каспийской флотилии. «Сосредоточенным огнем «Карса» и «Ардагана» и спешно поставленной почти в центр города 8-орудийной батареей гаубиц и мортир Петрова, развившей ураганный огонь, турки были остановлены, и бросившиеся в отчаянную атаку матросы и несколько русских и армянских рот уничтожили целиком прорвавшийся почти в самый город турецкий батальон».

Потери Кавказской исламской армии были значительны: «…в этом бою 10-й и 13-й турецкие полки потеряли 28 офицеров и 583 солдата». Турецкий полковник Рушту сообщал, что в результате боев 5-6 августа 1918 г. «бойцы устали, потери возрастают, моральное состояние подорвано». Во всей 5-й дивизии оставалось в строю около 3000 бойцов.

Было решено провести реорганизацию и серьезно усилить армию. Во исполнение этого плана ускорялся подход к Баку частей 36-й дивизии, а «…из Карса была переброшена… 9-я пехотная дивизия под командованием Сулейман-паши». В итоге к концу августа части Кавказской исламской армии на подступах к Баку насчитывали более 10 тыс. солдат при 40 орудиях. Тем не менее, наступление оттягивалось как из политических, так и чисто военных соображений.

Командование опасалось возможной помощи защитникам города со стороны англичан, однако слухи о концентрации в Энзели целого британского корпуса оказались ложными. Как писал азербайджанский историк П.Дарабади, англичане «не желали проливать большой крови за своих местных союзников».

В свою очередь, тот же отряд Петрова понес в этих боях тяжелые потери, лишившись почти двух третей личного состава. Правительство Диктатуры «Центрокаспия» прислало Петрову депутацию с благодарностью. В силу приостановки штурма города на фронте наступило затишье. В сводках «Бюллетеня Центрокаспия» с 7-го по 12 августа 1918 г. скупо указывается, что на бакинском фронте «положение без перемен».

Тем временем правительство АДР было встревожено перспективами своего суверенитета ввиду роста удельного веса турецких частей в бакинской операции. 23 августа 1918 г. председатель Совета министров Азербайджана Ф.Х.Хойский направил в Стамбул М.Расулзаде депешу, в которой выражается серьезная обеспокоенность вмешательством Турции во внутренние дела Азербайджана.

В ответ Расулзаде снова указал на важность освобождения Баку с точки зрения будущего азербайджанской государственности: «Вопрос Баку зависит только от силы. Если Баку не будет взят — все кончено, прощай, Азербайджан. Но даже после взятия города мы будем сталкиваться со многими дипломатическими трудностями. Чтобы преодолеть их, мы должны заранее организовать армию. В Турции вследствие этого события общественность и политические круги до крайней степени взволнованы».

Обеспокоенность председателя правительства АДР была небеспочвенной. 27 августа 1918 года был заключен дополнительный к Брест-Литовскому мирному договору советско-германский договор, по которому, в частности, предусматривалось согласие России на признание Германией независимости Грузии. Наряду с этим, советская Россия и Германия обменялись нотами, согласно которым Россия не будет рассматривать изгнание германскими войсками из Баку британских вооружённых сил как недружественный акт.

В договоре стороны пришли к соглашению, что «Германия не окажет поддержки никакой третьей державе при возможных на Кавказе вне пределов Грузии или округов, упомянутых в абзаце 3 статьи IV мирного договора, военных операциях. Она окажет свое воздействие, чтобы на Кавказе боевые силы третьей державы не перешли следующей линии; Кура от устья до селения Петропавловское, затем по границе Шемахинского уезда до селения Агриоба, затем по прямой линии до точки, на которой сходятся границы Бакинского, Шемахинского и Кубинского уездов, затем по северной границе Бакинского уезда до моря. Россия по мере сил будет содействовать добыче нефти и нефтяных продуктов в Бакинской области и предоставит Германии четвертую часть добытого количества, однако ежемесячно не менее определенного числа тонн, которое будет еще условлено…».

В дополнительном финансовом соглашении на Россию накладывалась контрибуция: Кремль обязывался выплатить «для вознаграждения потерпевших от русских мероприятий германцев сумму в шесть миллиардов марок».

Новое соглашение предусматривало ускорение процесса обмена военнопленными, о чем еще 18 января 1918 г. был заключен договор между советской Россией и Турцией. Действия Турции, противоречащие условиям Брестского мира, а также утрата советским правительством части территорий, на которых массово содержались турецкие военнопленные, и всех черноморских портов, через которые изначально предполагалось производить репатриацию турецких пленных, свели процесс обмена пленными практически на нет.

Теперь обмен должен был осуществляться через посредство Германии как подтверждение соглашения с этой страной от 18 июля 1918 г., согласно которому Германия обязалась «для обеспечения России на случай невозможности для Турции за отсутствием прямого сообщения произвести эвакуацию на родину русских военнопленных одновременно с эвакуацией Россией турецких, возвращать России столько здоровых русских военнопленных, сколько Россией будет эвакуироваться через Оршу турецких военнопленных».

В Стамбуле о дополнительном договоре стало известно лишь в начале сентября. Турция была недовольна подписанием этого соглашения, которое Германия скрыла от своих союзников, и даже «угрожала расторгнуть союз с Германией, если соглашение останется в силе».

Еще большая тревога царила в азербайджанских политических кругах. М.Э.Расулзаде настаивал на решительных дипломатических мерах, указывая на ослабление позиций Германии и ее союзников в войне.

Ахмед-бек Агаев, азербайджанский политический деятель, состоявший советником при Нури-паше при наступлении на Баку, выразился коротко: «Они продали нас за бидон керосина».

В начале сентября в германский МИД поступила новая советская нота с протестом против того, что «грузинское правительство установило связь с теперешними правителями в Баку, которые, как известно, являются ярко выраженными англофилами, и что, далее, оно арестовывает всех большевиков, проникающих из Терской области. Это обстоятельство, если вышеизложенные сведения соответствуют действительности, также было бы грубым нарушением только что подписанного и ратифицированного Добавочного договора, и, кроме того, совершенно не соответствовало бы намерениям и интересам Императорского Германского Правительства, так как большевистские части, выступающие из Терской области, предназначены для того, чтобы защищать и освободить Баку и Владикавказ от наступления англичан, в чем в одинаковой мере заинтересованы Россия и Германия».

Большевики все еще рассчитывали, что немцы окажут давление на подконтрольные им власти Грузии и предупредят их союз с бакинскими диктаторами, а также удержат и своих турецких союзников от захвата Баку.

Эти расчеты не оправдались, и 14 сентября 1918 г. генерал Нури-паша издал приказ №100, в котором призывал части Кавказской исламской армии предпринять решающий рывок, который приведет к овладению городом. Утром следующего дня штурм начался, и уже около 11 утра в Баку вступил авангардный азербайджанский полк. Генерал Л.Денстервилль приказал английским войскам эвакуироваться из города. Одновременно началось бегство и «диктаторов» с их приспешниками.

Как сообщал астраханский делегат от российского Совнаркома в Баку Кузнецов, «…с трех часов утра пятнадцатого началась с военного порта посадка всей бегущей в ужасе армии и населения. Первыми сели на пароходы каспийские моряки, затем бичераховские и дашнакцаканские отряды, рабочие и население. Англичане сели на пароходы раньше всех. Большинство населения осталось на берегу не эвакуированным. Орудия и броневые автомобили также погрузить не успели».

Британский офицер Д.Уорден подтверждает, что не удалось вывезти из города ни броневики, ни артиллерию, потеряны были лошади, и даже большая часть офицерских багажей с документами и личными вещами.

Отдельные очаги сопротивления в городе победители погасили к вечеру 15 сентября. Нури-паша послал телеграммы в Стамбул Энверу-паше и в Гянджу, правительству АДР.

Азербайджанским министрам предлагалось как можно быстрее прибыть в Баку и начать организационные мероприятия, а также обещалась помощь в создании полицейских сил для наведения порядка. Ф.Хойский от имени народа и правительства Азербайджана выразил благодарность Нури-паше и турецким солдатам за освобождение Баку.

17 сентября 1918 г. правительство Азербайджанской Демократической Республики переехало из Гянджи в Баку. Начинался новый этап истории азербайджанской независимости.

По материалам журнала IRS Наследие