И.Нифталиев

К моменту вторжения частей XI Красной Армии Советской России в Северный Азербайджан и свержения правительства Азербайджанской Республики в конце апреля 1920 года Наримана Нариманова в Баку не было. Он приехал в Баку лишь 16 мая 1920 г.

Ко времени второго пришествия Советской власти в Азербайджан в апреле 1920 г. в памяти азербайджанцев ещё свежи были трагические события 1918 года, которые породили у них чувство недоверия и отрицательного отношения к большевикам, которых они по праву отождествляли исключительно с армянами.

В 1918 году армия Бакинского Совета на 80% состояла из армян. Немало их было и в составе Красной Армии в апреле 1920 года. Среди создателей советской власти в Баку в 1920 году был ряд известных армянских большевиков, подобных А.Микояну и Л. Мирзояну, которые были связаны с властью Бакинской коммуны в 1918 году и активно участвовали в геноциде азербайджанцев.

Естественно, что их новое возвращение было воспринято среди азербайджанского населения неоднозначно и дало основание населению, как и в 1918 году, обвинять власти в повторении ошибок Бакинской коммуны.

С первых дней Советской власти в Азербайджане реальная власть сосредоточилась в руках Центрального Комитета АКП(б), который, являясь частью Российской партии большевиков, определял все основные направления внутренней и внешней политики республики, утверждая их решениями Ревкома и правительства. В составе этого органа азербайджанские коммунисты во главе с Н.Наримановым находились в меньшинстве по отношению к грузинско-армянскому большинству. Подобная ситуация была результатом определенного недоверия Москвы к местным национальным, мусульманским кадрам.

Первые годы Советской власти в Азербайджанской ССР характеризуются постоянным поиском и уточнением политического курса. Радикальные преобразования проводились в условиях постоянных столкновений в партийном руководстве по вопросу о выборе путей дальнейшего развития республики. В результате в политическом руководстве сложилось два крыла так называемых «левых» и «правых» — национал-уклонистов.

Группа национал-уклонистов во главе с Н.Наримановым считала, что республике должны быть предоставлены относительно широкие права, при осуществлении преобразований должны быть учтены местные условия, национальные обычаи и традиции, языковые и религиозные особенности, руководство республикой должны осуществлять, хотя и коммунисты, но представители коренной национальности.

Представители «левых», в основном коммунисты некоренной национальности, такие как Саркис, А.Микоян и другие, считали, что единственным верным путем во внутренней политике является беспощадная борьба с классовыми врагами, насаждение политики военного коммунизма по опыту и образцу, применяемым в России.

Бесконечные склоки между представителями данных группировок, в эпицентре которых находилась фигура Нариманова, окончательно переполнили чашу терпения центрального большевистского руководства, которое в лице И.Сталина и Г.Орджоникидзе, давно уже не воспринимало строптивого «старика» (так они между собой называли Н.Нариманова — И.Н.) значительной политической фигурой и пыталась отстранить его от руководства.

Однако авторитет Н.Нариманова был достаточно высок для того, чтобы просто расправиться с ним. В итоге была найдена удобная форма его изоляции от Азербайджана. В январе 1923 г. Политбюро назначило Нариманова на один из самых высоких, однако весьма не влиятельных по советским меркам государственных постов — председателя ЦИК СССР, в котором он представлял республики Южного Кавказа. Подобными комбинациями Москва пыталась изолировать Н.Нариманова от Азербайджана и разорвать любые узы связывающие его с родиной.

Видимо, понимая и тяжело переживая это, Н.Нариманов решил написать свой знаменитый доклад «К истории нашей революции в окраинах», датируемый июнем 1923 г., который в качестве секретного документа был адресован в ЦК РКП (б) И.Сталину, а копии направлены Л.Троцкому и К.Радеку. Позднее — 24 декабря 1923 г. и 27 мая 1924 г. Н.Нариманов сделал к нему еще две приписки.

Эмоциональный доклад Нариманова веет партийной полемикой и доносит до нас всю остроту внутрипартийной борьбы в Азербайджанской ССР в начале 20-х годов. В докладе оказалось много горькой правды, которая была обращена, прежде всего, на поступки и поведение тех лиц, которые, наделенные властью, грубо нарушали права азербайджанского народа.

Одними из основных объектов критики в докладе Н.Нариманова стали последовательно возглавлявшие в 20-е годы ХХ века Бакинский комитет АКП (б) армянские коммунисты — А.Микоян, С.Саркисов (Данилян) и Л.Мирзоян. Давая общую характеристику их деятельности, Нариманов отмечал, прежде всего, крупные ошибки, допущенные этой тройкой в решении национального вопроса. Обвиняя их в проведении в Азербайджане дашнакской политики под флагом коммунизма, Н.Нариманов призывал проверить работу БК, возглавляемого А.Микояном, С.Саркисовым и Л.Мирзояном за 2,5 года после переворота.

Ещё в феврале 1919 г. Нариманов пророчески писал: «Дашнаки в течение своей тридцатилетней политической жизни показали всем, что ради осуществления своей мечты о «Великой Армении» они готовы принять любую окраску и надеть любую маску. Если сейчас на Кавказе будет установлен советский строй, то дашнаки моментально переменят свою маску и, сделавшись на этот раз коммунистами, опять станут во главе Азербайджана».

Поэтому с первых дней своей работы в Азербайджанской ССР Н.Нариманов отмечал необходимость воздержаться от назначения армян на ответственные посты, чтобы не повторялись ошибки 1918 года, когда жаждущее полной власти на территории Азербайджана армянское большевистско- дашнакское ядро Бакинского Совета во главе с С.Шаумяном учинило геноцид азербайджанского населения.

Однако, как пишет Н. Нариманов, И.Сталин и Г.Орджоникидзе, не доверяя азербайджанским коммунистам, судьбу Азербайджана поручали армянам. Особенно сильными были позиции армянских коммунистов в Баку.

Хотя Баку являлся столицей Азербайджанской ССР, но статистика показывала, что азербайджанцы составляли здесь лишь треть населения города. По данным переписи 1920 г., в Баку и его промышленно-заводских районах азербайджанцы составляли 31,35 %, русские 28,25 %, армяне 15,16 % населения.

Причиной этому были условия, которые сложились в социальной и национальной структуре населения Азербайджана ещё в период Российской империи. Более половины населения Азербайджана составляли сельские жители, и сильно привязанные к хозяйству, они крайне неохотно расставались со своим патриархальным укладом жизни, не принимали активного участия в процессе урбанизации. В результате, в составе населения Баку, особенно в его центральных и промышленных районах преобладали русские и армяне, которые отличались политической активностью.

Со времени прихода большевиков к власти в России у кремлевских лидеров сложилась твердая точка зрения об отчуждаемости Баку от остального Азербайджана, что являлось обоснованием для объявления Баку и его нефтеносного района территорией Советской России.

С первых дней советизации Азербайджана Москва рассматривала Бакинскую парторганизацию с её преимущественно неазербайджанским, включая руководящие органы, составом как свою опору в Азербайджане, отводя ЦК Компартии Азербайджана роль руководящего органа за пределами Баку. Этим же можно объяснить, что и должность первого лица в ЦК и БК Компартии Азербайджана, вплоть до 1933 г г. замещалась неазербайджанцем, причем, чаще всего, специально командируемым для этой цели из Москвы.

В письме В.Ленину от 15 сентября 1921 г. об итогах советского строительства в Азербайджане Н.Нариманов, указывал на выдвижения на первые роли в руководстве Бакинского комитета партии коммунистов некоренной национальности.

Как отмечал Н.Нариманов, «эти лица хорошо учли ход событий и им был очевиден крах мусаватского правительства и восстановления советской власти в Баку. Что оставалось делать? Переменить шкуру и войти в подпольную организацию нашу, чтобы после переворота в Баку сыграть известную роль».

К таким коммунистам Н.Нариманов относил и Анастаса Микояна. Указывая на дашнакское прошлое А.Микояна, Н.Нариманов обвинял его в повторении ошибок событий 1918 г.

С первых дней советизации Азербайджана в политическом руководстве развернулась борьба между сторонниками форсированных темпов национализации и теми, кто призывал учитывать особенности социального и экономического уклада Азербайджана.

В этом отношении Н.Нариманов и А.Микоян стояли по разную сторону баррикад. Для того, чтобы приобрести симпатию рабочих, А.Микоян требовал полной реквизиции без выделения на крупную и мелкую буржуазию. Как пишет Н.Нариманов в своем письме Б.Шахтахтинскому в сентябре 1920 г., это приводило к тому, что «надо было врываться в дома, без разбора искать в штанах мусульманок бриллианты, срывать с ушей мусульманок серьги».

С июня по сентябрь 1920 г. А.Микоян возглавлял профсоюзы Азербайджана, насчитывавшие в своих рядах 70 тысяч членов и являвшиеся самой массовой общественной организацией республики. Не случайно, что в этот период в высших политических кругах шли острые дискуссии о том, что партия или профсоюзы возьмут на себя роль руководящего органа власти в стране.

Н.Нариманов писал: «Интересно, что после Микояна секретарем БК во что бы то ни стало хочет быть Саркис, который, добившись своего, продолжает линию Микояна».

В сентябре 1920 г. центр отозвал А.Микояна, но он оставил после себя надежного наследника — Саркиса Саркисова (Даниэляна, в партийных кругах известного как Саркис). На прошедшей 5-6 мая 1920 г. I Общебакинской партийной конференции был избран Бакинский Комитет АКП(б), а 8 мая избрано его политическое бюро, состоявшее в основном из коммунистов некоренной национальности во главе с Саркисом.

Особенно активную роль играл Саркис в кадровых вопросах. В специальном решении Оргбюро ЦК АКП(б) от 13 июля 1920 г. было подтверждено, «что использовать Саркиса следует исключительно на организационной работе».

Как писал Н.Нариманов, «после советизации Азербайджана Саркис выбросил из партии подпольных работников-персов около 500 человек». В письме В.Ленину в сентябре 1921 г. Н.Нариманов отмечал, что мусульманские рабочие заявляли: «почему нас подпольных работников удалили из партии, а вместо нас сидят молодые, вчерашние эсеры и спекулянты мальчишки, евреи и армяне. Но Саркис замял это дело».

Выступая на II съезде АКП(б) (16-23 октября 1920 г.) Н.Нариманов предлагал при экспроприации буржуазии учитывать местные условия и психологию мусульманского населения. Он подверг критике радикально настроенных товарищей, которые требовали отнимать у мужчин их костюмы, а у женщин ювелирные украшения и даже нижнее белье.

Именно Саркис был назначен председателем комиссии по улучшению быта рабочих, а фактически руководил реквизицией, от которой, по словам Н.Нариманова, пострадали прежде всего рабочие, советские служащие и коммунисты, занявшие после переворота дома буржуазии.

В целом, подводя итоги деятельности А.Микояна и Саркиса в Азербайджане, Н.Нариманов в сентябре 1921 г. писал В.Ленину: «Микоян, Саркис…но спрашиваю: кто из них был вождем бакинских рабочих. Или скажут: «тов. Шаумян, Джапаридзе были вождями. Нет и нет. Их печальная участь-свидетельница этому. Настоящее положение в Азербайджане ведет именно к этому, к событиям 18-го года».

Однако Саркиса сменяет его земляк, шушинский армянин Л.Мирзоян. В январе 1922 г. Л.Мирзоян избирается секретарем БК АКП(б), а в январе 1926 г. секретарем ЦК АКП(б) (вместе с А.Караевым и Г. Агавердиевым — И.Н.), занимая этот пост до июля 1929 года.

Внутренне содержание работы Л.Мирзояна ни чем не отличалось от работы Саркиса. Н.Нариманов так писал об этом: «Азербайджан, где Мирзояны беспрепятственно распоряжаются судьбой Азербайджана, дает богатейшую пищу для провокаций нашим врагам. На самом деле, есть ли в данный момент в Азербайджане партия. Я утверждаю: нет и не будет до тех пор, пока мирзояны не откажутся от своей гнусной политики, политики обезличивания Азербайджана».

В начале 20–х годов Мирзоян возглавлял в партии так называемую группу «левых», куда относились русские, армяне, грузины, которые признание национального характера республики рассматривали как временную политическую уступку и были за немедленное слияние Азербайджана с Россией.

Как писал Н.Нариманов, «данная группировка развивала среди молодых коммунистов шпионство, систему доносов, интриги, воспитывая тем самым трусов, лгунов и продажных людей».

Н.Нариманов был прав, когда утверждал о существовании плана наследования определенных должностей в Азербайджанской ССР лишь армянскими коммунистами. Ярким примером этому являлись профсоюзы. В июне 1920 г. состоялась первая Общебакинская профсоюзная конференция, которая решила образовать единый республиканский профсоюзный орган — АСПС и его уездные отделения. Председателем АСПС был избран А.Микоян. 29 августа-6 сентября 1920 г. в Баку состоялся республиканский съезд        профсоюзов и на нем А.Микояна на посту председателя АСПС сменил Л.Мирзоян.

Вопрос о смычке рабочего класса с крестьянством был одним из основных элементов, определявших социальный и национальный состав азербайджанской партийной организации. В то время, как основная часть азербайджанского населения была представлена крестьянством, а рабочий класс, в большинстве своем сосредоточенный в Баку, был представлен преимущественно русскими и армянами, соотношение этих социальных групп в партии в 20-е годы было в пользу рабочих.

По мнению Л.Мирзояна, значительный приток в партию крестьян стал причиной роста здесь групповщины, сплетен, интриг и распрей. Он считал, что чем больше рабочих будет в партии, тем скорее будет установлена смычка с крестьянством. Поэтому Л.Мирзоян настаивал, чтобы 80% членов партии составляли рабочие. Это, в свою очередь, было одной из основных причин того, что в Бакинской партийной организации преобладали представители некоренного населения.

По мнению Н.Нариманова, ввиду отсутствия работы среди рабочих-тюрок и неправильного подхода к ним, среди рабочих тюрок и русских развивался антагонизм.

Далее Н.Нариманов пишет: «Нагорный Карабах под усиленным давлением Мирзояна объявлен автономной областью. При мне это не удалось, не потому, что я был против этой автономии, но просто потому, что сами крестьяне-армяне не хотели этого. Мирзоян за это время при помощи армянских учителей- дашнаков подготовил почву и провел вопрос в Заккрайкоме. С этого момента отношения крестьян и тюрок к крестьянам резко обострились» (имеются в виду отношения тюркских крестьян и тюрок-партработников к крестьянам-армянам — И.Н.).

Постановление Пленума Кавказского бюро ЦК РКП (б) от 5 июля 1921 года о предоставление автономии Нагорному Карабаху в составе Азербайджанской ССР положило начало противостоянию Н.Нариманова с Л.Мирзояном по этому вопросу. Н.Нариманов предупреждал, что в случае передачи Нагорного Карабаха Армении сложит с себя полномочия главы правительства Азербайджанской ССР. Позиция Н.Нариманова стало решающей в принятии постановления Пленума Кавказского бюро ЦК РКП (б) от 5 июля 1921 г., который был вынужденным компромиссом в обмен на оставление Нагорного Карабаха в составе Азербайджана.

Окончательное решение вопроса об автономии Нагорного Карабаха затянулось до 1923 г. Поскольку постановление Кавбюро ЦК РКП(б) было воспринято далеко неоднозначно среди армянского и азербайджанского населения Карабаха, немаловажное значение имела его популяризация. Выполнение этой миссии было возложено на Л.Мирзояна.

По мнению Л.Мирзояна, подчинение Нагорного Карабаха именно Баку является наилучшим способом «устранения всякой возможности национального гнета и создания условий культурного развития населению нагорной части».

Тем самым Л.Мирзоян дал понять, что армянское население будет иметь поддержку со стороны руководимого им Бакинского комитета АКП(б).  В результате Л.Мирзояну и его компании удается в 1923 г. добиться создания армянской автономии в Нагорном Карабахе. Дальнейшие события показали, что существование в рамках одного государства двух этнически идентичных национальных образований по соседству — Армянской ССР и НКАО, неизменно сохраняло угрозу сепаратизма и было аналогично мине замедленного действия, которая обязательно должна была взорваться.

Доклад Н.Нариманова «К истории нашей революции на окраинах» вызвал настоящий взрыв в высшем руководстве СССР. В 1923 г. была создана специальная комиссия ЦК РКП (б), которой было поручено проверить с выездом в Азербайджан многочисленные факты, приведенные Н.Наримановым. Политбюро поручило Центральной комиссии партийного контроля не только расследовать вопрос об исключении из партии сторонников Н.Нариманова, но и завести персональное дело на него самого.

В высших эшелонах власти было принято решение использовать дело Н.Нариманова для «укрощения» лидеров национальных республик. Интересно, что подготовка компрометации «непокорных» коммунистов велась на уровне Восточного отдела ГПУ, который начал широкомасштабную операцию «2-й парламент». В орбиту этой операции были втянуты многие деятели восточных республик, включая членов ЦК и глав правительств.

С 9 по 12 июня 1923 г. в Москве прошло Четвертое совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей по национальному вопросу. Н.Нариманов выступил на совещании с кратким докладом, из которого было ясно, что, даже находясь в Москве, он был в курсе острых проблем, существующих в республике.

13 июня 1923 г., сразу же после окончания совещания, комиссия Политбюро воспользовалась присутствием многих видных политиков центра и периферии, чтобы заслушать Нариманова и его противников лично.

Выступая на заседании комиссии в Москве по разбору доклада и заявления Нариманова 13 июня 1923 г., А.Микоян, естественно, отверг все обвинения в свой адрес. Он ставил себе в заслуги, что вынес всю тяжесть подпольной работы в Баку в период мусаватского правительства, первым бросил лозунг «независимый Советский Азербайджан».

А.Микоян пытался доказать, что всегда выступал ревностным защитником прав мусульман и инициатором их привлечения на партийную работу. Не забыл он также выступить в защиту Л.Мирзояна, который «был с ним в тяжелые годы в Баку».

Однако, когда аргументы А.Микояна не смогли заставить присутствовавшего на этом заседании Н.Нариманова отказаться от своей прежней позиции, он потребовал у комиссии, чтобы тот обосновал свои обвинения более конкретными фактами.

Далее обсуждение доклада Н.Нариманова продолжилось в Баку. На совместных заседаниях ответственных работников и бюро ячеек Бакинского комитета АКП(б) с комиссией ЦК РКП(б) и ЦКК, проходивших 11-12 июля 1923 г., председательствовал секретарь Бакинского комитета АКП(б) Л. Мирзоян. Взяв слово в конце заседания 11 июля 1923 г., он полностью отверг тезис Н.Нариманова о наследовании должности секретаря БК исключительно армянскими коммунистами. Л.Мирзоян указал, что за три года после переворота из 11 секретарей Бакинского комитета лишь двое были армянами (Микоян и Саркис), а он — третий все время был членом Президиума Бакинского комитета.

Опустив многие основные обвинения в свой адрес (о непринятии в партию тюркских рабочих, об автономии Нагорного Карабаха- И.Н.), Л.Мирзоян считал, что основной причиной его трений с Н.Наримановым был вопрос об отношении к тюркской интеллигенции. Л.Мирзоян был против принятия всей тюркской интеллигенции в партию и считал, что её «необходимо вначале переварить в пролетарском котле».

В многочисленных резолюциях, принятых на собраниях партийных ячеек в Баку, сводились к тому, что представленный в ЦК РКП(б) доклад Н.Нариманова и его заявление в ЦКК, совершенно необоснованны, содержат в себе ряд утверждений клеветнических и порочащих достоинство не только отдельных членов партии, руководящих коммунистической и советской организацией в Азербайджане, но и всей коммунистической организации Баку и Азербайджана в целом.

В то же время Политбюро ЦК РКП(б) своим постановлением от 15 ноября 1923 года посчитало инцидент, вызванный докладом Н.Нариманова, исчерпанным и констатировало, что он пользуется полным доверием ЦК. Однако Нариманов, ознакомившись с выводами комиссии, в заявление в Политбюро ЦК РКП(б) писал, что она не добралась до истины.

Он реагировал на решения комиссии с присущим ему бесстрашием. Даже не помышляя о раскаянии и подчинении этому приговору, он написал в Политбюро гневное письмо, в котором назвал работу следственной комиссии инсценированной кампанией травли.

23 декабря 1923 года и 27 мая 1924 г. он написал дополнение к своему докладу, где в еще более жесткой форме высказал свои сомнения, несогласие и порицание действиями в адрес набирающего силу в партии И.Сталина, которого обвинил в покровительстве группировке Г.Орджоникидзе, в недоверии тюркам и предоставлении судьбы Азербайджана армянам-дашнакам.

Хотя в отношении Н.Нариманова не было предпринято репрессивных мер, его доклад оставил глубокий след в дальнейшей судьбе Компартии Азербайджана. В длинном перечне ярлыков, означавших на партийном языке национальный уклон, появился новый — «наримановщина», который словно дамоклов меч стал висеть над национальными номенклатурными кадрами и выражался в постоянном присутствии у центрального руководства по отношению к ним элемента сомнения в лояльности и преданности.

Обвинение в «наримановщине», а значит в национализме, позже, в годы «большого террора» 30-х годов будет присутствовать в судебных обвинениях против партийных и государственных деятелей Азербайджана. Определенная трагичность ситуации состояла в том, что жертвами подобных обвинений будут бывшие противники Н.Нариманова.

По материалам научной работы автора