М.Меликмамедов
Как на Кавказе, так и в других местах государство Сефевидов в первой половине XVII в. ускоренными темпами приходило в упадок. Арабские повстанцы на юге, повстанцы в Афганистане, афганское племя абдалов с объединенными силами узбеков в Гератской области, а также восставшее население в Курдистане и других областях не давали шаху покоя.
Среди тех, кто особенно беспокоил Сефевидов был мюшкюрский лезгин Хаджи Давуд, который поднял народ на борьбу против шахской власти. В 1711-1712 гг. Хаджи Давуд сумел отбить у сефевидских войск ряд населенных пунктов. Это послужило толчком к восстаниям против Сефевидов в отдельных регионах Закавказья.
Хотя Сефевидская империя к тому времени уже трещала по швам, Хаджи Давуд понимал, что вступать в открытый бой с шахскими войсками было неразумно. В 1720 году Хаджи Давуду удалось отбить у Сефевидов Шабран, Худат, а также отговорить правителя Казикумуха Сурхая помогать шаху и перетянуть его на свою сторону.
Несмотря на то, что осенью 1720 года он не смог отобрать у кызылбашей Баку и Дербент, Хаджи Давуд захватил другие важные пункты и крепости. В конце того же года сефевидские войска все еще оставались в Шамахе, Баку и Дербенте. Положение городов было тяжелым, и, в связи с тем, что они жили в осадном положении, связь этих городов друг с другом была прервана. Вся остальная территория Ширвана, а также большая часть Дагестана находилась под контролем Хаджи Давуда.
Успехи сопутствующие Хаджи Давуду в его сражениях тревожили царскую Россию и Османскую империю. Оба государства намеревались вмешаться в кавказские события и установить здесь свое владычество, как только создастся благоприятная и выгодная для этого обстановка.
Хаджи Давуд хорошо понимал это. Он понимал также, что не сможет противостоять двум великим державам в одиночку. Поэтому, он решил сблизиться с Россией, установив союз. Он мог выбрать и Османскую империю, также исповедующую ислам и вечно враждующую с Сефевидами. Однако Хаджи Давуд выбрал Россию, зная, что она готовится к очередному походу для захвата Кавказа.
Несмотря на все попытки, Россия не пожелала заключить с ним договор и установить союзнические отношения. Как видно из исторических источников и архивных документов, виновником того, что это дело не выгорело, был А.П.Волынский.
В последний раз, еще за несколько месяцев до взятия Шамахи, в апреле 1721 года, зная, что Петр I доверил политику в отношении Кавказа А.П.Волынскому, Хаджи Давуд обратился именно к нему. Этот царский чиновник убедил Петра I в том, что «устанавливать отношения с правителями Кавказа, исповедующими другую религию, нежелательно, и для подчинения их интересам России, необходимо постоянно держать их в страхе при помощи оружия».
После этого, в другом письме, отправленном Петру I 15 августа 1721 года, А.Волынский, сообщая о своих соображениях по поводу Кавказских народов и Хаджи Давуда, писал: «…И мне мнится, здешние народы привлечь политикою к стороне вашей невозможно, ежели в руках оружия не будет, ибо хотя и являются склонны, но только для одних денег, которых (народов), по моему слабому мнению, надобно бы так содержать, чтоб без причины только их не озлоблять, а верить никому невозможно… Также кажется мне, и Дауд-бек (лезгинский владелец) ни к чему не потребен, он ответствует мне, что конечно желает служить вашему величеству, однакож чтоб вы изволили прислать к нему свои войска и довольное число пушек, а он отберет города у персиян, и которые ему удобны, то себе ставит (а именно Дербент и Шемаху), а прочие уступает вашему величеству, кои по той стороне Куры-реки до самой Испагани, чего в руках его никогда не будет, и тако хочет, чтоб ваш был труд, а его польза».
Как видно, Хаджи Давуд хотел заключить с Россией договор, направленный против Ирана, оставить у себя Ширван, включая Баку и Дербент. Однако это противоречило восточной политике Петра I, поставившего перед собой цель присоединить к России все прикаспийские территории, включая и Ширван. Поэтому ре отказался устанавливать союзнические отношения с восставшими.
Несмотря на неудачное завершение переговоров с Россией, Хаджи Давуд принял решение овладеть последними крепостями Сефевидов на Кавказе — Шамахой, Дербентом и Баку. Для этого он обратился к правителям Дагестана. Встретившись с Хаджи Давудом на равнине Гафир севернее Дербента, кайтагский уцмий Ахмед-хан и правитель Казикумуха Сурхай пришли к согласию совместно совершить военный поход на Шамаху.
Кстати, в анонимной хронике, написанной на арабском языке и выявленной историком А.Р.Шихсаидовым, были обнаружены неизвестные факты, связанные с боями в Шамахе, осаждением Гаджи Давудом Гянджи, переходом в наступление на Ардебиль. Как стало известно из этой хроники и из архивных документов, таркинский шамхал Адиль Гирей, служащий сефевидскому шаху по контрибуции, захотел помешать Хаджи Давуду и, шантажировав с этой целью кайтагского уцмия Ахмед-хана, сказал: «Не выступайте против кызылбашей. Вы лишаете меня хараджа, поступающего от них. Если вы пойдете против них, я пойду против вас. Если же ты не пойдешь, то тебе и воинам будет со стороны кызылбашей харадж, равный нашему».
Захват Шамахи, считающейся главным опорным пунктом Сефевидов на Восточном Кавказе, имел большое значение. Как писал И.Гербер, узнав о подготовке, ведущейся в целях освобождения Шамахи, тысячи людей из Восточного Кавказа стали присоединяться к Хаджи Давуду.
Узнав о том, что для захвата Шамахи Хаджи Давуд собирает силы, шах предпринял срочные неотложные меры. Он поручил полковнику шахской гвардии Махмуд-беку поехать в Дагестан и при помощи ценных подарков и денег подкупить там местных правителей, а особенно шамхала и уцмия, перетянув их тем самым на сторону шаха Сефевидов.
Выполняя поручение шаха, тот подкупил этих правителей и с их помощью собрал большую армию. Эта армия, руководимая Чолак Сурхаем, в первую очередь, должна была оказать помощь шаху в разгроме отрядов Мир Махмуда, состоявших из афганцев. Однако план шаха не удался. Когда армия дагестанцев достигла Ширвана, Хаджи Давуд, встретившись с Сурхаем, посоветовал ему не идти на подмогу шахским войскам.
Согласно записям И.Гербера, Хаджи Давуд сказал Сурхаю: «У нас сейчас есть возможность вести достойную борьбу и разбогатеть, как настоящие люди. Имея огромную силу, мы не можем упустить шанс и стать посмешищем перед всем миром. Мир Махмуд притеснил шаха и никто не сможет ему помешать. Мы должны правильно использовать наши силы».
После этой беседы Сурхай со своей армией не только не пошел на подмогу шаху, а наоборот, присоединился к Хаджи Давуду в походе на Шамаху.
Существует достаточное количество источников, архивных документов, связанных с боями повстанцев с шахскими войсками за Шамаху. Большинство историков наиболее достоверным и надежным источником считают записи представителя царя на Кавказе, итальянца Флорио Беневени. В то время он был единственным свидетелем событий в Шемахе.
По информации Беневени, первые отряды повстанцев приблизились к городу 11 августа 1721 года. В тот день он, с согласия бейлербека Ширвана Гусейн-хана, готовился к отъезду из Шемахи.
Беневени писал: «За день до моего отъезда хану сообщили, что армия, руководимая Давуд-беком, уцмием и Сурхаем, переходит в наступление со стороны Низовы на Шемаху…»
Беневени, наблюдавший за событиями первые несколько дней в 1,5 верстах от Шамахи, писал: «Первоначально подступил к городу небольшой отряд лезгинский, состоящий из 1000 воинов. Против него выступил муганский хан во главе 3 тысяч человек. Но это ему не удалось. Лезгины бросились на кызылбашей и сбили их… Обратив тыл, последние спаслись в город, преследуемые по пятам лезгинцами. Лезгины гнались за ними до половины города. Но узкие улицы к ханскому двору были преграждены завалами из бревен. Конные лезгины не могли проникнуть дальше и бросились в большие улицы, куда подъехали и другие части лезгин. Продолжалась пушечная и ружейная стрельба с обеих сторон. Но от этого мало кто свалились мертвыми. Гораздо больше лезганы пострадали от холодного оружия или от камней… Потеряв многих людей, они вынуждены были покинуть город. Но на другой день на заре лезгины вновь ворвались в город с «великим набегом». Лезгины чуть не захватили город и на этот раз».
После этих событий Хаджи Давуд с основными силами приблизился к городу. Увидев скопление основных повстанческих сил вокруг города, кызылбаши перешли к глубокой обороне. Выбор ими подобной тактики был не случаен. Разрушенные в течении последних лет крепостные стены были вновь отстроены, весь город был окружен глубокими и широкими рвами, крепкими стенами. Это вынуждало восставших держать город в длительной осаде.
В сообщении английского путешественника Дж.Ханвея об осаде города говорилось: «Губернатор Хусейн-хан, зная, как мало он может положиться на верность горожан, нападений и вылазок не делал, чтобы не быть покинутым людьми, следовавшими за ним, или чтобы его не предали оставшиеся в городе; поэтому он решил защищаться насколько было возможно в стенах города. Решение это, единственное, которое он мог предпринять, давало ему возможность отражать атаки неприятеля в течение 25 дней; вероятно, длительность осады утомила бы лезгин, если бы не сунниты, сносившиеся с неприятелем, сумевшие, несмотря на бдительность губернатора, открыть им одни из ворот. Победители немедленно ворвались с дикими криками, и хотя гарнизон и был застигнут врасплох, все же его не разбили. В этот день лезгины смогли только проложить себе дорогу в суннитский квартал, где они окопались. Рано утром на следующий день они выступили в полном порядке, намереваясь закончить завоевание города. Губернатор недолго сопротивлялся; он увидел, что покинут или предан своим народом».
Были высказаны различные мнения, связанные с днем взятия города и с боями.
Как указано в дипломатических архивных документах, русские купцы Василий Скорняков и Фома Скоков, прибывшие 9 сентября 1721 года из Баку в Астрахань, сообщили в губернскую канцелярию о том, что в июле месяце они находились в Шамахе в связи с делами торговли, и б августа «город Шемаха был взят лезгинским правителем Давуд-беком, правителем Казикумуха Сурхаем и габалинцами».
Основываясь на материалах Коллегии Иностранных Дел России, русский историк С.М.Соловьев писал: «21 июля (1721 год) Давуд-бек и Сурхай появились в окрестностях Шемахи, и, взяв 7 августа город, начали грабить и жечь дома богатых горожан».
В ряде источников сообщается о том, что Шемаха была взята в результате яростных боев, с пролитием огромного количества крови. Во время штурма города, наряду с тысячами сефевидских воинов, были убиты Кей Хосров-хан и 800 членов сефевидской администрации.
Некоторые из живших в то время авторов писали, что на всех захваченных территориях Хаджи Давуд учинял жестокую расправу над мирным населением. С другой стороны, английский путешественник Дж. Ханвей писал, что «…повстанцы, не утратившие чувство справедливости…» сохраняли свободу мирным жителям.
Захват Шамахи основательно расшатал устои империи Сефевидов. Хаджи Давуду также удалось отбить у шахских войск и древнюю столицу Кавказской Албании — город Барду.
Взятие Шамахи досталось ведущим борьбу против шаха ценой больших потерь. Во время сражений 1712-1721 годов только из населения Самурской области погибло более 6 тысяч человек. Судя по сведениям И.Гербера, 5 деревень Ахтыпары и 4 деревни Алтыпары превратились в развалины. 24 деревни из 140 в области Кюре были полностью опустошены.