Т.Хайдаров

В истории евразийских степей Каспийский регион играл важную связующую роль. Центральное место в его формировании всегда играли трансконтинентальные торговые пути. Объединив в единое экономическое, политическое пространство огромные территории от Черного моря до Восточного Приаралья, Каспийский регион смог стать стержневым районом всего Евразийского материка.

Полноценно реализовать свой потенциал он смог лишь тогда, когда на его пространствах установилось сильное государственное образование, способное обеспечить осуществление общих правил ведения торговли и законодательное закрепление равных прав между всеми участниками процесса.

Данный вариант развития ситуации стал возможен только во времена подъема Хазарского каганата, Хулагуидского Ирана и Монгольской империи и их наследников.

Следует признать, что развитие этих государственных образований в Каспийском регионе было напрямую связанно с местными природно-климатическими условиями, которые были обусловлены двумя факторами: 1) уровнем трансгрессии Каспийского моря, 2) наличием природных эпидемических очагов чумы.

В благоприятный период климатического оптимума (IX–XIII вв.) влияние последних на жизнедеятельность человеческих сообществ было минимальным. В итоге, это позволило создать множество новых городских центров.

Наиболее значимые в Каспийском регионе лежали на двух основных трансконтинентальных торговых путях: Великом шелковом пути; северо-южном торговом пути по Волге и Днепру. Именно эта трансконтинентальная система позволяла поддерживать товаропоток на высоком уровне. При этом важную стратегическую задачу несли ответвления в районе «Дербентского коридора» и плоскогорья Мангыстау и Устюрта.

Активная хозяйственная деятельность человека привела к исчезновению байрачных и пойменных лесов с последующим ускорением процесса эрозии местных почв, что в свою очередь привело к увеличению давления на природные эпидемические очаги чумы. Это стало заметно около 1320 г., когда начался резкий подъем Каспийского моря при одновременном падении на 10– 12 метров Аральского моря.

Видимым результатом этих событий стало подтопление крупнейших нижневолжских городов и основных зон выпаса Северного Прикаспия и Приаралья, мгновенная аридизация окрестных степей и плоскогорий, сейсмическая активность на южном и западном побережье Каспийского моря, многолетняя засуха и последовавшая затем массовая смертность среди населения от голода.

Главным итогом всех природно-климатических изменений XIV в., по мнению многих исследователей, стала начавшаяся в середине 40-х гг. XIV в. вторая пандемия чумы.

Многие ученые причиной возникновения «Черной смерти» называли солнечную активность. Другие, вслед за академиком Е.Павловским связывали с «возвратом» чумных бактерий мигрирующими видами грызунов (полевых мышей и черных крыс), ранее утратившими территории обитания в результате активной деятельности человека, и массовым притоком в нижневолжские степи среднеазиатских сусликов и сурков.

Определённость в этот вопрос привнесли данные европейской исследовательской группы. В рамках изучения климатических изменений в период Малого ледникового периода (XIV – XIX вв.) в 2013– 2014 гг. был проведен анализ осадочных пород европейской и азиатской растительности.

В результате проведенных исследований была признана ведущая роль в возникновении эпидемий чумы юга современной России и Западной Европы, а также в появлении новой легочной формы болезни, локализованной близ Каспийского моря, огромного эпидемического очага. Именно из него, посредством мигрирующих грызунов, берет свое начало знаменитая «Черная смерть».

Относительно «Черной смерти» середины XIV в., как показали данные, полученные в результате текстологического анализа большинства исторических источников того периода и эпидемических исследований евразийских природных очагов, наиболее вероятным вариантом начала эпидемии стал вынос бактерии чумы около 1331 г. из природного сурочьего очага (Marmotabaibacina) в районе оз. Иссык-Куль.

Далее эпидемия при помощи миграции синантропических видов степных грызунов (сусликов, байбаков, луговых собачек) и активно курсирующих по Великому шёлковому пути караванов попала около 1341 г. на территорию Золотой Орды.

Если исходить из летописных текстов (Полные собрания русских летописей. Московский летописный свод конца XV века), пик «Черной смерти» в Каспийском регионе пришелся на 1346–1348 гг.

В большинстве случаев чума начиналась в районе побережья Каспийского моря, а потом уходила либо в Крым, либо на север по р. Волге, в русские княжества.

Про вспышку 1374/75–1376/77 гг. вообще нельзя ничего определенного сказать. Вот как это описано в текстах русcких летописей: «В лето 6882 быша знои велицы и жары, дожда сверху ни едина капля не бывала въ все лето, а на кони, и на коровы, и на овцы, и на всякъ скотъ былъ моръ великъ. Потомъ же прiиде и на люди моръ великъ по всей земле Русской. А князю великому Дмитрею Ивановича Московьскому бысть розмирie съ Татары и съ Мамаемъ, а у Мамаа тогда моръ великъ».

В данном отрезке текста можно обратить внимание на то, что массовая смерть охватила и людей, и домашний скот. Скорее всего, речь идет о массовой вспышке сибирской язвы или о параллельной вспышке чумы и выше указанного заболевания. Имеющие схожую симптоматику, различавшиеся только в носителях, болезни зачастую обозначались средневековыми летописцами одним словом – «мор». Упоминания об аналогичных эпидемиях можно найти в текстах русских летописей.

Сообщения о вспышках чумы второй половины XIV в. приводятся в хронике Фасиха ал-Хасафи. Согласно его данным, в этот период произошли три крупные эпидемии чумы.

Во время вспышки 1359/60 гг. в Азербайджане султан Увайс ибн эмир шейх Хасан, «применяя способы предохранения от холеры, смог спастись только после перезимовки в области Карабаг Арран«. Чума 1369/70 гг. в Тебризе унесла из жизни порядка трёхсот тысяч человек.

Во время вспышки 1392/93 гг. умер правивший пять лет в Азербайджане и Тебризе Акджаки. В 1406/07 г. эпидемия чумы помешала бахадиру Эмирзаде Аба Бакру войти в город Тебриз.

Описания Фасиха ал-Хасафи  заставляют задуматься о правомочности утверждения восточных хронистов о том, что эта была только холера. Скорее всего, можно говорить о наличии схожей с русскими летописцами традиции описывать одним словом несколько явлений.

Так, еще во второй половине XIX в. русский профессор Н.Ф.Высоцкий высказал предположение о наличии «крупного природного эпидемического очага чумы в Закавказье и на севере Персии«.

Таким образом, можно утверждать, что наступивший в XIV в. период климатической нестабильности резко способствовал росту напряжения эпидемической ситуации в Каспийском регионе.

Одним из главных бедствий становится эпидемия чумы. Причем её появление и масштабы привели к замешательству среди латинских, арабских и русских хронистов. Однако все хронисты оказались верны в своих оценках, считая, что регионом происхождения нового заболевания стал именно Каспийский регион.

При этом большую роль в распространении чумы сыграла дорожная сеть. Именно эпидемии чумы, скорее всего, послужили тем детонатором, который привел к важнейшим изменениям на политической карте Каспийского региона.

По материалам сборника «Золотоордынская цивилизация»