П.Гезалов
В начале XIX века Россия строила планы аннексии Кавказа, причем в стратегических планах кампании Гянджинскому ханству придавалось особое значение. Командующий русскими войсками на Кавказе генерал-лейтенант П.Д.Цицианов в письме от 4 января 1804 года отмечал: «Местное положение Ганжийской крепости повелевает всем Адербейджаном… Вот почему сие завоевание первой важности для России».
За месяц осады Гянджи в конце 1803 года Цицианов отправил Джавад хану Гянджинскому шесть писем, в которых требовал сдачи города, и каждый раз получал отказ.
Несмотря на численное и военно-техническое превосходство российской стороны, защитники города стойко оборонялись. В ходе штурма в ночь со 2–го на 3 января 1804 года они отбили две атаки противника со значительным уроном для наступавших. Только при третьей атаке Кавказскому гренадерскому полку во главе с полковником Симоновичем удалось взобраться на крепостную стену со стороны Карабахских ворот. Одновременно вторая колонна российских войск под командованием Карягина наступала со стороны Тифлисских ворот.
Им удалось захватить главную башню крепости «Юхары гала» (верхняя башня). Отсюда Карягин направил вдоль стены майора Лисаневича с батальоном, которому удалось овладеть башнями Гафар бея и Хаджи хана.
На последней башне Лисаневич ранил самого Джавад хана, сражавшегося в первых рядах защитников. Раненый Джавад хан сел на самую большую пушку и продолжал биться саблей, пока не был убит капитаном 17–го егерского полка Каловским, который был в свою очередь тут же убит защитниками Гянджи.
Это сражение, ставшее одной из самых замечательных страниц истории Азербайджана, явилось началом конца независимости северо-азербайджанских ханств. В числе военных трофеев российская армия взяла в Гяндже знамена и штандарты. О знаменах Гянджинского ханства упоминает, и то в иносказательном контексте, один азербайджанский автор Мирза Адыгезал бек в своем известном труде «Карабах-наме»: «Под сенью знамен гянджинских ханов на территории Дааруссурур (Тифлиса) был мир и покой».
Теперь рассмотрим российские источники, касающиеся знамен Гянджинского ханства. Н.Дубровин в своей книге «История войны и владычества русских на Кавказе» пишет, что «Гянджинская крепость в добычу нам доставила: …8 знамен с надписями». В книге «Закавказье отъ 1803–1806 года» того же автора также упомянуты «8 знамен с надписями». Автор указывает, что исследовал в качестве источника рапорт князя Цицианова императору от 10 января 1804 года.
Другой российский автор, П.И.Ковалевский в книге «Кавказъ. т.II, История завоевания Кавказа» писал: «В крепости, кроме больших военных и продовольственных запасов, взято… и много знамен». Его книга носила обобщающий характер, и автор не стал уточнять число трофейных знамен. В книге «Завоевание Кавказа Россией» этот же автор также не указывает количества взятых знамен, опять используя выражение «много знамен».
Более точным источником является письмо генерал-лейтенанта П.Цицианова гражданскому губернатору Кавказа Каспарову от 8 января 1804 года. Именно Цицианову докладывались наиболее точные сведения, а он в свою очередь был обязан информировать императора. В письме указывается: «Добыча наша состоитъ въ 12–ти орудияхъ, 6–ти фальконетахъ, въ 1–мъ штандарте, 8–ми знаменахъ, въ 55–ти пудахъ пороху и въ большомъ хлебномъ запасе». Таким образом, становится ясно, что русскими войсками в Гяндже были взяты 1 штандарт и 8 знамен.
Авторами «Военной энциклопедии» 1912 года указывается, что при штурме Гянджи было взято 9 знамен. Из этого можно сделать вывод, что речь идет об 1 штандарте и 8 знаменах.
Более подробно трофейные знамена Гянджинского ханства описал В.Потто: «Взятие Ганжи стоило намъ 17 офицеровъ и 227 нижнихъ чиновъ убитыми и раненными. Въ крепости, кроме большихъ военныхъ и продовольственныхъ запасовъ, взято 12 орудий, 6 фальконетовъ, штандартъ съ изображениемъ на древке руки Магомета и 8 знаменъ, изъ которыхъ одно съ нарисованнымъ львомъ и надписями большой почитается важности».
Таким образом, становится ясно, что штандарт Джавад хана имел на древке изображение хамсы (раскрытая ладонь, пятерица). Важнейшее же среди государственных знамен имело изображение льва.
В «Путеводителе по Кавказскому военно-историческому музею», в разделе «Ганжинские знамена» дается такое описание:
«Взяты при штурмъ 3-го января 1804 г. кр. Ганжи (нынъ гор. Елисаветполь) княземъ Цицiановымъ.
№42. Знамя ханское. Отправляя знамена въ Петербургъ, князъ П.Д.Цицiановъ писалъ объ этомъ знамени, что оно «большой почитается важности». Вероятно, знамя это принадлежало самому ганжинскому Джеватъ хану, убитому при штурмъ, такъ какъ на полотнъ имъется изображенiе меча о двухъ концахъ (дзульфикаръ) и льва.
№43. Знамя ганжинское малиновое, одноцвътное съ надписью: «Нътъ Бога, кромъ Бога и Магометъ его пророкъ».
№44. Знамя ганжинское зеленое съ широкою поперечною полосою.
№45. Знамя ганжинское красное съ двумя малиновыми и зелеными полосами.
№46. Знамя ганжинское зеленое съ двумя красными по краямъ каймами; на знамени этом надпись: «Богъ намъ помощникъ и покровитель» и другiя.
№47. Штандартъ ганжинскiй, желтый съ малиновыми полосами. На полотнъ изображены три рыбы – символы власти.
№4850. Три ганжинскихъ знамени, красное и малиновое одноконцевыя и зеленое съ продольными и поперечными по краямъ полосами».
В свое время в Национальный музей истории Азербайджана были переданы 4 знамени Гянджинского ханства, еще одно было передано в Гянджинский историко-краеведческий музей имени Н.Гянджеви.
Ханский штандарт (предположительно штандарт Джавад хана) из коллекции НМИА состоял из полотнища, древка и навершия. Полотнище имело прямоугольную форму с размерами 155х119 см, представляя собой горизонтальные полосы трех цветов, изготовленных из шелковой ткани (типа «саржа»). С левой стороны серовато–желтый древковый мешочек. Центральная полоса сшита из четырех золотисто–желтых частей, три сверху, одна снизу. По центру верхней части пришиты аппликации трех рыб, изготовленные из коричневого льна. Рыбы размещены так, что смотрят вверх в разные стороны, веером.
В «Путеводителе по Кавказскому военно–историческому музею» отмечено, что изображенные на знамени рыбы являются символом власти. Две крайние розовые полосы полотнища были изготовлены из более тонкой ткани. По старым фотографиям из научного паспорта знамени на полосах заметны следы стершихся надписей. Древко было изготовлено из дерева. Древко было окрашено краской.
При внимательном рассмотрении на древке видны отверстия от гвоздей (для фиксации знамени), наблюдается также деформация древка (искривление дерева) и многочисленные трещины. На древко надето серебряное навершие, состоящее из двух частей и изготовленное методом горячей ковки. Верхняя часть в форме «алама» – раскрытой ладони, приварена к конусообразной втулке для надевания на древко. Внутренняя часть навершия пустая и напоминает перчатку. Наружная часть руки украшена клетчатым узором.
Аламом традиционно называется навершие в форме кисти руки человека (хамса, пяндж). Рука рассматривалась как символ божественной активности, самое совершенное орудие человека (отсюда выражение «золотые руки» означает высокое мастерство). По мнению Т.И.Голубкиной, рука в древности воспринималась как символ солнца, неба, а также обращения к солнцу, небу.
Впоследствии символ – ладонь человека был принят исламом, и значение его менялось со временем: первоначально изображение руки символизировало отрубленную кисть руки знаменосца Аббаса, воина из отряда имама Гусейна, а позже стало обозначать руку Али ибн Абу Талиба, сподвижника и полководца пророка Мухаммеда. Рука воспринималась также как символ Мухаммеда, Али, Фатимы, Гусейна, Гасана. Таким образом, навершие в виде кисти руки человека на знамени Гянджинского ханства мусульманский элемент.
Рыба один из наиболее сложных для объяснения геральдических символов. В подавляющем большинстве изданий по геральдике не дано разъяснение этого символа, причем особенно трудно определить место рыбы в геральдических системах Востока.
История символа рыбы восходит к языческим временам, когда он использовался как знак плодородия. В древности рыба воспринималась также как символ реинкарнации и жизненных сил. В древнегреческой мифологии Ихтис сын морской богини Атаргатис, в ряде диалектов его имя означало «исток» или «дельфин», и отсюда пошли ранние изображения русалок. Наряду с этим символ рыбы также ассоциировался с богиней Эфеса и древнеегипетским богом Осирисом.
В Азербайджане символическое изображение рыб имеет давнюю историю. Рыба рассматривалась как символ власти (подобно рыбе ускользает из рук), как символ богатства (рыбная торговля была весьма прибыльной, и к тому же в отличие от нефти, соли и шелка рыба хорошо изображаема), как символ бдительности (возможно, также связано со скользкостью рыбы).
Традиция изображать зверей на навершиях и полотнищах знамен в Азербайджане имеет давние корни. Как уже было отмечено, навершия первых знамен имели форму рогатых зверей, а к VII–VIII вв. знамена приняли «звероподобную» (Моисей Каланкайтукский) форму. Эта традиция просуществовала в различных проявлениях вплоть до арабского нашествия и исламизации. В первые века ислама в Азербайджане не наблюдается знамен со звероморфными навершиями или изображениями зверей.
Здесь необходимо обратиться к проблеме отношения ислама к изобразительному искусству, в частности к изображению живых существ. Многие исследователи, особенно европейские, считали, что такие изображения были запрещены Кораном. На самом деле в Коране прямого запрета нет, но изображение живых существ осуждается в ряде сур. Это осуждение позже было развито в хадисах.
Как указывает О.Г.Большаков, изображение живых существ на коврах, подушках, тарелках считалось допустимым (исключение – фигурки людей и животных), а к некоторым праздникам разрешалось изготавливать фигурки животных, но после праздников запрет вновь вступал в силу. Допускалось изображение животного существа с каким–либо дефектом (например, если изображать льва на ткани или ковре в профиль, он выглядит одноглазым, и такое изображение не запрещалось, так как было далеко от реальности).
Таким образом, тезис советской историографии о том, что, изображая живые существа, средневековый художник якобы протестовал против господства ислама, не выдерживает критики. Изображения зверей восходят к древним тотемистическим верованиям как кочевых, так и земледельческих народов, но с течением времени их восприятие изменялось.
Уже в ранние периоды ислама изображения потеряли свое специфическое культовое значение тотема и божественного символа. Однако определенная идеологическая нагрузка сохранилась, не случайно имам Али сравнивался со львом.
С приходом сельджуков давние традиции изображать животных на полотнищах и навершиях были вновь возрождены, поэтому на миниатюрах Азербайджана XIII–XVI веков изображения фантастических и реальных животных не редкость.
По материалам журнала IRS Наследие. Читайте также: История побед и поражений Гянджинских ханов