И.Гулиев

В «Хамсе» великого азербайджанского мыслителя Низами Гянджеви содержится обширная информация об «атешкеде» (храм огнепоклонников — основной тип культовых строений доисламского периода), которые считались основным символом зороастризма и играли центральную роль в отправлении его ритуалов и обрядов, иными словами, они выполняли функцию основного столпа теократического государства древнего мира.

Эти зороастрийские храмы в то время были настолько знамениты, что даже лексикографы исламского периода использовали их в качестве топонимики: давая сведения об остане (провинции), шахрестане (области), они представляли их по названиям существующих там храмов огнепоклонников.

Произведения Низами являются ценными источниками по исторической географии при толковании многих названий храмов огнепоклонников, так как в «Хамсе» упоминаются не только названия многих атешкеде, но и описываются их месторасположения, какие слои общества они обслуживали, отличительные особенности проводимых в них ритуалов и обрядов, роль религиозных ритуалов в дворцовой жизни, а также искажения, возникшие в зороастризме.

В произведении лексикографа XVII в. Мухаммадкасима Сурури «Маджма’ уль–фурс» часть 300 бейтов (двустиший), приведенных из произведений Низами, связана с толкованием зороастрийских атешкеде.

Иранский ученый Мухаммед Мо’ин, приводя классификацию атешкеде, отмечал их иерархическую структуру: «В древнем Иране в трех различных районах существовало три знаменитых и важных атешкеде, каждый из которых относился к определенной прослойке (общества)».

Далее, ссылаясь на «Фарснаме» Ибн Балхи, Мо’ин писал о хронологической последовательности строительства этих атешкеде: «Первый атешкеде Зороастр Гештасб построил в Балхе, второй атешкеде – в Азербайджане, в Джисе, третий – в Иране, в Истахри.»

Подтверждение высказывания ибн Балхи о том, что атешкеде принадлежали определенным общественным прослойкам, есть и в произведении Абдуллы Фазиля «Древнейшая история Азербайджана в современной иранской историографии»: «Несмотря на то, что в древности каждый род, провинция или деревня имели свой огонь (огонь Бахрама), три атешкеде отличались от всех этих огней. Среди них наиболее знаменитыми были атешкеде Азерферинбаг (или Азерферинбог), принадлежавший служителям культа, Азерберзинмехр, обслуживавший земледельцев, и Гошнасб, являвшийся шахским храмом.»

Последний, представленный А.Фазилем как «Гошнасб», в других трудах упоминаемый «Азергешсаб” или «Азергешнасб», в более ранних источниках назывался «Атургешнасб». Существует немало различных гипотез, связанных с этимологией этого слова – бытует мнение, что это название образовано из словосочетания. Так, М.Мо’ин, ссылаясь на древние источники, пишет, что «Гашнасб (Гошнасб) состоит из двух слов: первая часть названия – слово «гашн», которое на языке «Авесты» пишется как «верешне», а в персидском и пехлевийском языках означает «самец» или «баран».

В нижеприведенном бейте Низами слово“гашн” употребляется в этом же значении, а точнее в значении “спариваться” (с бараном):

Это стадо рассеялось во все стороны.
Кобыла спаривается со стремительным конем.
Словно по Божьему велению
происходит изумительное явление

Таким образом, если расчленить слово «азергешнасб» на отдельные элементы, то слово будет иметь значение “огонь коня”, однако в персидском языке это слово больше употреблялось в значении «молния».

Видный иранский ученый и писатель Саид Нафиси использовал последний вариант значения слова, считая его наиболее разумным: «Азергешнасб в Азербайджане был одним из наиболее влиятельных атешкеде, название которого означает «брызгающий огонь» (то есть азер – огонь, гешнесб – брызгающий… Это должно пониматься как искра).»

Однако некоторые исследователи название этого атешкеде ассоциировали с именем падишаха Азергештасба, который предположительно построил его. М.Мо’ин, считая эту версию неправдоподобной, отвергает ее, и, толкуя значение Азергешнасба как «молния», отмечает, что этот храм огнепоклонников располагался на берегу озера Урмия (Чаечеста) и в дальнейшем был разрушен Кейхосровом (легендарный царь Ирана).

Как можно заметить, во многих исследовательских трудах можно встретить наблюдение о том, что в ареале распространения зороастризма в каждом селе и шахристане имелся свой храм, а также разделение трех основных атешкеде по принадлежности к трем общественным прослойкам. Первый из них был шахский атешкеде «Азергешнасб», который «будучи одной из искр рая, был ниспослан на землю в помощь людям и закрепился в Азербайджане«.

Вторым храмом был Азерферинбог, принадлежавший служителям культа, и третий – Азерберзинмехр, в котором поклонялись крестьяне. В «Хорд Авесте» (одна из частей Авесты, содержащая зороастрийские молитвы) говорится о месторасположении храма Азерферинбог: «Во времена Джамшида все виды ремесел и труда находились под покровительством одного из трех огней (храмов). Джамшид опустил Азерферинбог (иначе «Азерхорсад») на алтарь, находящийся на горе Хорезм. Фарджамшид спас этот храм от Зоххака. Гештасб во времена своего правления перевез его из Хорезма в Кабулистан.”

Согласно «Хорд Авесте», храм Азерберзинмехр располагался в провинции Хорасан на горе Ривенд. В произведениях Низами встречаются названия двух вышеуказанных храмов – Азергешнасб и Азерберзи. Однако, по словам Низами, Азергешнасб располагался в Балхе, а не в Азербайджане.

Вообще, в зороастризме существует мнение о том, что Зороастр и Будда – одно и то же лицо. В этом плане утверждение Низами о нахождении этого храма в Балхе не беспочвенно, и скорее всего, поэт был знаком с версией о том, что Нубхар является храмом, а Зороастр и Будда – одно лицо. Вероятно, Низами, исходя из этих соображений, выдавал Нубхар за Азергешнасб и отмечал, что этот храм был разрушен по приказу Александра Македонского (Искендера).

Прибыл в Балх и лихим мечом
превратил огонь зороастризма в воду.
В Балхе господствовала отрадная
весна, от свежих цветов во рту была горечь…
Там подобно весне стройные красавицы, веселые капища.
Там в каждом недоступном уголке
несметное количество динаров и сокровищ.
Мобид подковал своего коня золотыми подковами.
Это место назвалось Азергешсб.

Некоторые исследователи отмечали, что по этим бейтам становится очевидно, что «Низами, как и Дагиги, путал Азергешасб с существующим в Балхе храмом Нубхар.» В источниках отмечается, что, так как храм Азергешасб был сооружен в городе, где родился Зороастр, то все шахи после церемонии коронации приходили сюда и преподносили храму щедрые дары. Как отмечал Низами, состоятельность храма Азергешасба с точки зрения количества «динаров и сокровищ» по сравнению с другими храмами была связана непосредственно с тем, что храм играл важную роль в судьбе шахов.

В поэме «Хосров и Ширин» Низами отмечает, что шахи посещали храмы не только когда приходили к власти, но и когда, покончив с мирскими блаженствами и забавами, желали погрузиться в философские размышления о сущности мира и жизни.

Особое внимание вызывает та часть поэмы, которая называется «Нешастан–е Хосров бе атешхане»:

После этого мир стал по разумению Хосрова.
Теперь место Хосрова в атешкеде.
Ему больше не к лицу общаться со сверстниками,
он, как мобиды, поклоняется огню.

Естественно, что для этой цели Хосров должен был посетить предназначенный для шахов атешкеде Азергешасб. Хотя Низами не указывает названия храма, однако по описанию и историческим сведениям можно придти к такому заключению.

В поэме «Семь красавиц» местом встречи Бахрам гура с мобидами (жрецами), к которым он направился за советом относительно способа возврата утраченной власти, вероятнее всего, был этот атешкеде. То, что Бахрам направился к мобидам храма за советом и убеждал их в том, что в случае возврата власти, он будет справедливо управлять страной, еще раз подтверждает, насколько мнение мобидов было важно для шаха.

Низами и здесь не упоминает названия этого храма, т.е. Азергешасба, однако уровень меджлиса (совета мобидов) свидетельствует о том, что этот атешкеде предназначен для шахов. По ходу разговора видно, что без согласия мобидов Бахрам не может надеть на голову корону и взойти на престол. Поэтому Бахрам должен выступить политически зрело и постараться завоевать расположение и уважение мобидов. С этой целью он умоляет мобидов не препятствовать возврату ему власти и богатства.

По описанию становится ясно, что древнеперсидские империи имели теократическую сущность, и их судьба решалась в храмах огнепоклонников – атешкеде. К тому же система управления также реализовывалась через атешкеде, а возглавляли эти атешкеде муги.

М.Мо’ин в «Фарханг–е фарси» пишет: «Муги в действительности были представителями одного из родов Мидии. Религиозность была их сущностью. Когда в юго–западной области Ирана, т.е. в Мидии и Парсе, зародился зороастризм, муги стали новыми обладателями власти. В книге «Авеста» название духовенства мы встречаем в древнем варианте, то есть как «атхраван». Однако в период Ашканидов и Сасанидов этот род обычно называли мугами.»

Как видно, основную структуру государственности персидских империй составляли атропаты. В целом, если во все времена религиозное мировоззрение региона формировали маги, т.е. атропаты, то, согласно Мо’ину, тем самым подтверждается принадлежность зороастризма к атропатам. В таком случае представление этой древней религии как парсизма не следует считать результатом необъективного подхода к проблеме. Зороастризм был не только религией, но и административно–управленческой системой, а атешкеде были исполнительным аппаратом монархии.

Поэтому в последнем произведении Низами – “Искендернаме”, хотя Искендер (Александр Македонский) и одержал победу над Дарием, однако он понимал, что не сможет полностью овладеть местной властью, ибо управление по–прежнему самостоятельно осуществлялось храмами (атешкеде). Поэтому после смерти Дария Искендер решает разрушить атешкеде, выступавших в качестве столпов власти…

Кстати, вопрос о месте расположения атешкеде Азергашасба, игравшего важную роль в сюжетной линии всех трех произведений Низами, связанных с зороастрийским периодом, долгое время не давал исследователям покоя. Это было связано с ареалом зарождения зороастризма, с местом рождения и жизни его основателя, территорией его распространения. Сторонники «восточной теории» утверждали, что Зороастр родился в местности возле города Балх, именно из этой местности распространялся зороастризм, и главный храм огнепоклонников (атешгах) находился здесь.

Таким образом, не только Низами, но и многие средневековые историки и лексикографы, придерживаясь этого мнения, в своих трудах отмечали Балхское происхождение Зороастра. Такого же мнения был поэт Дагиги. В связи с этим выдвинутая Низами мысль о нахождении главного атешкеде в Балхе неудивительна, так как сведения об атешкеде, который в его время уже не существовал, Низами мог получать только от отдельных источников.

Однако, как подтверждают исторические источники, то обстоятельство, что Азергешнасб был расположен возле озера Урмия, именуемого в период зороастризма Чаечаста, а также известно, что иранские шахи более 700 лет совершали паломничество к этому атешкеде пешком и босиком, в очередной раз дает пояснение о происхождении Зороастра.

Азергешсб фактически был основным религиозно–идеологическим центром древних империй. Ибн Хардзабах в книге «Аль–масалик вали–мамалик» («Дороги и провинции») пишет: «Урмия, возле которой располагался азербайджанский атешкеде, Салмас и Шиз – города Зороастра, они обладают большой значимостью для огнепоклонников. Так, падишах перед вступлением на престол пешком совершил туда паломничество из Медаина.»

Вторым из трех наиболее влиятельных атешкеде считался атешкеде Азерберзинмехр, который упоминается в произведениях Низами. Его разрушение Александром Низами описывает следующим образом:

от крестьянского атешкеде Берзин
и заклинания Зенда
поднялся дым в небо.

В персоязычной литературе данный атешкеде обычно упоминался как Берзин. В «Хорд Авесте» об этом атешкеде говорится: «Атешберзинмехр предназначен для крестьян, занимающихся земледелием. Благодаря огню этого храма земледельцы стали более сведущими, опытными, чистоплотными. Гаштасб вступал в диалог с этим огнем.»

А.Кристенсен в своей книге «Иран в эпоху Сасанидов», ссылаясь на Лазаре де Парпа (Лазаря Парпеци), называет деревню Ривенд Муганью, и также отмечает, что некто Джексон указывает на то, что этот атешкеде находилось в селе Мехр: «По мнению Джексона, он располагался на Хорасанской дороге на одинаковом расстоянии между Мияндаштом и Сабзеваром.»

По описанию Низами Искендер разрушил этот атешкеде, возвращаясь из Балха. Кстати, надо отметить, что Азерберзинмехр, согласно источникам, был одним из 7 знаменитых атешкеде.

М.Мо’ин в своем труде «Тахлил–е хафт пейкер–е Низами», описывая количество и структуру атешкеде в Иране, писал о семи атешкеде. Однако храм Азергешнасб, который был одним из атешкеде, предназначенных для трех прослоек общества, среди них не был упомянут. Мо’ин пишет: «Лексикографы писали о семи древнеиранских атешкеде и отмечали, что они были построены в соответствии с семью планетами.»

В поэме «Семь красавиц» Низами Гянджеви также отмечал о возведении атешкеде в форме планет и о соответствии их цветов с цветами планет. Более подробно об этом говорится в части поэмы «Семь красавиц» под названием «Дер чегунеги–е хефт пейкер» (Характеристика семи красавиц).

Эти семь атешкеде имели следующую последовательность:

1. Азермехр. Азермехр берзин (Азерберзинмехр– Атурбержин мехр) располагался в окрестностях Хорасана.

2. Азернуш или Нушазер. Согласно Фирдовси, он располагался в Балхе.

3. Азербахрам. Хотя он является одним из атешкеде эпохи Сасанидов, однако его название не было индивидуальным, и многие атешкеде в иранских городах назывались атеш бахрам.

4. Азераин. В источниках приводится только его название.

5. Азерхордад. Это тот же самый Азерференбаг (Хорнебаг, хоребаг, хоре), месторасположение которого иногда указывали как Ровшан даг (Кабулистан), или Кариан (персидский), и порой Канаранг (Нишапур). Вероятнее всего, местом его расположения являлся Кариан. Персидский атешкеде имел еще два других названия.

6. Азерберзин. Другое его название — Азерберзин мехр. Название этого атешкеде упоминалось дважды и в двух вариантах.

7. Аташе–зердхошт. Это не индивидуальное название атешкеде, просто такое название указывало на отношение к Зороастру. Однако лексикографы и это название закрепили за этим атешкеде и указали его среди названий семи храмов.

В зороастризме, где цифра семь играла особую роль, и, согласно кругу их деятельности существовало семь слоев духовенства. Низами в поэме «Семь красавиц» в части «Фарджам–е кар–е Бахрам ве нападид шодан–е у дар Гар» (Завершение своего дела Бахрамом и его исчезновение в пещере), затрагивая вопрос о семи мобидах и семи атешкеде, утверждает, что эти атешкеде были построены Бахрамом. По–видимому, Низами пришел к такому заключению, потому что большинство храмов носили имя Бахрама.

Поэт сообщает, что в конце жизни Бахрам гур отдал построенные для семи красавиц семь капищ семи мобидам и, разведя в каждом из них огонь, превратил их в храмы поклонения огню.

Из произведений Низами выявляются ценные сведения не только о вышеупомянутых атешкеде, но и других зороастрийских храмах. Согласно «Маджма’ уль–фурс», в Азербайджане было много атешкеде, и большинство из них имели свои названия, которые в дальнейшем стали основными топонимическими единицами. В «Хамсе» особо отмечаются два из них: атешкеде Азербадеган и другой – Ходисуз («самовозгорающийся»).

Согласно словарю «Бурхан Гате’», в Тебризе, подобно Азербадегану, существовали атешкеде Азерабад, Азербайган, Азербадеган и слово Азербайджан восходит к этим словам. К примеру, Азерабад – азер – огонь, абад – слуга; азербадеган – хранитель огня и т.д.

Автор книги «Маджма’ уль–фурс» Мухаммед Касум Сурури пишет: «Азербадеган – это название азербайджанского храма огнепоклонников, народ называл его так. Ходисуз тоже находился в Азербайджане.»

Исходя из написанного Низами, на территории Азербайджана не сохранились атешкеде Азербадеган и Ходизус, как не сохранилась и существовавшая здесь зороастрийская литература. В части «Виран Керден–е Искендер атешгяхха–е аджамра» из поэмы «Искендернаме» были подробно описаны положение и статус обоих атешкеде на тот период: «(Александр) по совету мудрых людей оттуда направился в сторону Азербайджана. Везде, где ему встречался огонь, он гасил его, тем самым уничтожал огонь и смывал Зенд. Поблизости располагался привязанный к камню священный огонь, который огнепоклонниками назывался «самовозгорающийся». Сто хирбудов были опоясаны зороастрийским поясом из золотой цепи. Он (Александр) приказал уничтожить этот древний огонь, превратив его в уголь.»

Отсюда видно, что Азербадеган и Ходисуз в то время были самыми большими и богатыми зороастрийскими храмами. В Ходисузе служение около ста хурбидов и ношение ими пояса из золотой цепи свидетельствовало об авторитетности храма в обществе и силе его влияния на государство. С другой стороны, Низами описывает атешкеде Ходисуз, как страшный колдовской огонь, и пишет о том, что юная колдунья, служащая в этом храме, устрашила с помощью своего заклинания армию Александра и заставила ее бежать. Низами это заклинание приводит как «Аждаха–е кенешт», то есть «дракон синагоги».

Таким образом, из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что огнепоклонничество было не только религией, но и системой управления.

Зороастризм был первой монотеистской религией, и к дуализму он был причислен в дальнейшем, что наблюдается в произведениях Низами. Разрушение Александром зороастрийских храмов Низами оправдывает, потому что «эта религия, отдалившись от своей истинной сущности, превратилась в религию кутил и пьяниц«, и с этим связано и положительное отношение Низами к требованию народов, живущих на завоеванных Александром землях, о возврате своей прежней религии.

По материалам «ГИЛЕЯ», научного вестника Украинской академии наук