О.Буланова

На заре развития нефтяной промышленности в Баку нефть добывали разными способами. Сначала просто собирали эту разливавшуюся по поверхности горючую жидкость, потом додумались рыть колодцы и добывали нефть, как воду — ведрами на веревочке.

А затем наступила эра фонтанов. Бурили скважину, доходили до нефтяного пласта, нефть под огромным давлением начинала поступать вверх и выбрасывалась в воздух. Она, естественно, падала на землю, ее собирали в специальные бассейны, сделанные весьма примитивно — при помощи земляных валов. А оттуда уже вычерпывали, откачивали, упаковывали в различные емкости и перевозили.

Фонтанов было много. И каждый был явлением. Во-первых, это зрелище, на них приходили смотреть, как на шоу (на пожары этих фонтанов, кстати, тоже приходили — с фотокамерами, а позднее и с кинокамерами), во-вторых, любой фонтан — это большой доход владельцу нефтяного участка.

Некоторые фонтаны вошли в историю бакинской нефтедобывающей промышленности XIX в. Однако среди этих вошедших в историю фонтанов один стоит особняком. Это фонтан Бакинского Горного товарищества (товарищества на вере), образованного в 1882 г. Его учредителем был Степан Иванович Счастливцев. Однако «счастливая» фамилия не сделала Степана Ивановича по-настоящему счастливым…

У Горного товарищества был нефтяной участок в Балаханах. Участок был маленьким, что не позволяло устроить на нем большое нефтехранилище. Но до июля 1887 г. товарищество как-то без него обходилось — оно было довольно-таки скромным, несмотря на громкое название.

А в июле 1887 г. на участке забил фонтан. Это был один из самых сильных и «долгоиграющих» фонтанов в Балаханах, да, пожалуй, и на всем Абшероне, именно поэтому он и вошел в историю. А еще потому, что повлек немалые убытки не только самому товариществу, но и соседним нефтяным обществам. Кроме этого, фонтан нес в себе огромную опасность большого пожара.

Когда фонтан забил, руководство товариществом очень, конечно, обрадовалось. Но довольно скоро стало ясно, что обуздать этого монстра просто не может, да и собирать нефть из него было некуда — нефтехранилища-то нет…

В итоге нефтью, выбрасываемой фонтаном, а также песком, ей сопутствующим, оказалась забита почти единственная промысловая Маштагинская дорога. Уже последние четыре дня июля ее было крайне трудно использовать. Однако на этом беды от фонтана не закончились. Наоборот, все только начиналось…

Первого августа при сильном северном ветре уже существующий фонтан Горного товарищества стал бить сильнее и выбрасывать тонны нефти, горы песка и грязи прямо на Маштагинскую дорогу, сделав проезд по ней окончательно невозможным.

Нефть огромными потоками разлилась по соседним промыслам. Соседи по-разному реагировали на стекающуюся к ним нефть: Цатуров уплатил за нее, Ротшильд взял в качестве уплаты долгов товарищества, а Тер-Акопов пока ограничился указанием на то, что его вышку затапливает.

Восьмого августа 1887 г. газета «Каспий» так описывала происходящее в Балаханах: «Нефтяной фонтан Горного товарищества вот уже несколько дней продолжает быть огромной струей, достигающей громадной высоты: громадный столб нефти ясно можно увидеть из города. Соседние промыслы… утопают в озерах выброшенной им нефти. Много любопытных направляются в Балаханы с целью посмотреть на грандиозную картину этого небывалого еще у нас фонтана».

Кстати, осталось довольно много снимков этого фонтана, сделанных в том числе великими мастерами: Александром Мишоном и Дмитрием Ермаковым, причем не по одному разу. Снимки публиковали как российские, так и западные СМИ. Фото фонтана печатали даже на открытках, причем и более поздних.

На следующий день, 9 августа, газета дает уже более точное объяснение словам «огромная струя» и «небывалая высота» — высота фонтана достигает 40 саженей (приблизительно 86,5 м).

На затопленных громадными нефтяными озерами соседних промыслах были вынуждены приостановить работу. Горное товарищество в виде возмещения убытков отпускало Нобелям ежедневно по 30 тыс. пудов нефти, а остальным соседям — по 10 тыс. пудов.Извержения фонтана навалили вокруг скважины целые горы песка высотой более 4 м! У всех, правда, еще теплилась надежда, что фонтан скоро утихнет, но этого не произошло.

Десятого августа губернатор Бакинской губернии, барон Гюбш фон Гросталь, лично приехал осмотреть фонтан. Вокруг него к этому времени уже образовались огромные нефтяные озера, а фонтан продолжал выбрасывать более 300 тыс. пудов нефти в сутки.

Бушующий фонтан в море нефти, когда достаточно одной искры, чтобы произошло страшное несчастье, — вот чем была вызвана поездка губернатора в Балаханы. Он должен был решить, какие именно меры необходимо предпринять для обеспечения противопожарной безопасности залитого горючей жидкостью огромного пространства.

На следующий день после поездки губернатора по его распоряжению вокруг фонтана было расставлено 30 казаков под руководством казачьего офицера. В обязанности отряда сходило строгое наблюдение за безопасностью промыслов в пожарном отношении.

Почему же ограничились только отрядом казаков — непрофессионалов в пожарном деле? Потому что действенной и хорошо организованной пожарной команды, умеющей к тому же тушить нефтяные пожары, в этот период в Баку еще не существовало вообще.

К концу августа Сабунчинское и Романинское озера были настолько переполнены водой и нефтью, что появилась серьезная опасность затопления селения. Там уже начали принимать меры безопасности: копать отводные канавы и резервуары, устраивать плотины. А нефть подошла уже к самому полотну железной дороги.

На соседних промыслах можно было наблюдать страшную картину разрушений. Огромное пространство, занятое постройками, нефтяными амбарами, складами, паровыми машинами, жилыми домами и т.п., превратилось, как писал «Каспий», в «пустыню, засыпанную горами песка, откуда выглядывают еще крыши домов или верхушки фонарных столбов». Все это напоминало настоящее стихийное бедствие, да по сути и было им…

Все амбары соседей-нефтепромышленников были переполнены нефтью, особенно те, что находились в нижних промыслах рядом с железной дорогой и т.н. Шайтан-базаром, т.к. именно здесь собирались все нефтяные потоки, идущие с верхних промыслов.

Но эта нефть не приносила никому доходов, напротив, цена на нее значительно упала, были даже приостановлены нефтяные сделки. Работы на буровых также были приостановлены, но рабочих не рассчитывали в надежде, что фонтан вот-вот будет укрощен.

Убыток, причиненный фонтаном, был огромным: чтобы все привести в прежний порядок, необходимы были десятки тысяч рублей. На голову членов Горного товарищества, которые почти ничего сами не предпринимали для успокоения их фонтана, лились ругань и проклятия.

Разумеется, предпринимались попытки закрытия скважины — предлагались, пробовались и оказывались неудачными самые разные варианты. Так, 5 августа рабочие Товарищества бр. Нобель пробовали завалить скважину рельсами и камнями, но неудачно. Двенадцатого августа некий плотник Решетин за 400 руб. начал работы и к 15 августа успел надвинуть на отверстие новое приспособление, благодаря которому фонтан был остановлен… на шесть часов.

Восемнадцатого августа другой плотник — Слукин — сделал следующую попытку обуздать фонтан: на скважину был надвинут щит, сшитый из рельсов и бревен. Казалось, что фонтан остановлен, однако через несколько часов пробивавшийся сквозь бревна тонкий песок с газом разрезал рельсы «точно ножом» — и фонтан снова начал действовать.

Девятнадцатого августа снова удалось начать надвигать щит, и хотя он тоже протачивался песком, но фонтан все же приостановился. Однако 21 августа не хватило рельсов, и фонтан, выбросив из скважины проточенные песком трубы, забил с прежней силой вновь. Все это напоминало попытки заткнуть пробоину в борту судна подушкой…

Двадцать седьмого августа «Каспий», как и каждый предыдущий день этого месяца, публикует заметку о фонтане, вернее, на этот раз о событиях вокруг него: «…Горное товарищество, говорят, наотрез отказалось что-нибудь сделать для пресечения того зла, которое причиняет «бешеный» фонтан. Фирмы Шибаева, Ротшильда и Цатурова, принимавшие было вначале нефть с этого фонтана… отказались от приема ввиду того, что выбрасываемая им нефть до того перемешана с песком, водой и каким-то илом, что при перегонке даст самый незначительный выход керосина, всего каких-нибудь 10 процентов, что, разумеется, очень невыгодно для заводчиков».

А фонтан бил по-прежнему. Нефть поднималась высотой уже до 60 саженей, т.е. почти на 130 м…

Газ, выходящий из скважины, даже при слабом ветре густым потоком разносился на 200 и более метров по поверхности земли и наполнял комнаты жилых домов, что ставило их жителей в особо опасное и трудное положение: мало того, что люди травились, так они и огонь не могли зажечь — даже при необходимости.

Несомненно, что достаточно было малейшего пламени — и вся площадь от промысла Горного товарищества до станции Сабунчи превратилась бы в сплошную полыхающую стену. До сих пор никто не может понять, каким чудом этого не случилось… В последние дни августа фонтан из-за сильных ветров усилился еще больше и бил, уже постоянно меняя свое направление.

В связи с тем, что фонтан представлял большую опасность для всех промыслов, губернатор обратился к соседям-нефтепромышленникам с просьбой о совместном решении проблемы. Было созвано совещание, на котором управляющий Балаханскими промыслами Товарищества бр. Нобель шведский инженер-буровик Туре Сандгрен предложил свой метод усмирения фонтана.

Работы были поручены мастеру Танкин, и щит, созданный по чертежам Сандгрена, надвинут на фонтан. Благодаря этому фонтан был, наконец, остановлен.

«Каспий» писал: «После этого балаханинцы вздохнули свободнее, избавившись от нефтяного дождя и голодания, т.к. за все время действия фонтана огня не разводили, а, следовательно, и пищи не готовили».

Только в конце октября 1887 г. фонтан Горного товарищества стал настолько слабым, что можно было попробовать начать выкачивать нефть из шахты насосом…

Из серии «Тайны Баку»