Эльдар Зейналов

Начало 1920-х годов в Азербайджане было отмечено разгулом бандитизма (движения гачагов), который часто имел политический оттенок и подпитывался реальным недовольством людей коммунистами. Советская власть, столкнувшись с невозможностью ликвидировать гачагов военным путём, лицемерно предложила амнистию тем, кто добровольно сдастся и вернётся к мирному труду. Однако, разобщив гачагов, их под разными предлогами ликвидировали.

Характерным примером может служить относящаяся к 1924 г. история, которая чуть не послужила падению всесильного главы Азербайджанской Чрезвычайной комиссии (АзЧК) Мир Джафара Багирова.

Среди тех, кто поверил и сдался властям, был некий Мамед Газан Папах оглы, банда которого из 16 человек в 1920–1922 гг. наводила страх на Джаванширский уезд. С ним вместе сдались и его товарищи по оружию. Мамед Газан был авторитетен в среде гачагов, и его переход на сторону Советской власти в 1922 году и легализация лично председателем АзЧК Мир Джафаром Багировым была большим успехом чекистов.

С тех пор он неоднократно использовался по линии Отдела борьбы с бандитизмом и Контрразведывательного отдела (КРО) АзЧК против своих бывших товарищей-гачагов. Он неоднократно лично приводил в АзЧК на легализацию гачагов, которые ему лично доверяли. Уже по одному этому можно судить, насколько доверенным лицом он был у руководителей АзЧК.

Другим ценным приобретением АзЧК был некий Бабир Гусейнов. Когда-то он служил начальником Шемахинской милиции, потом проштрафился, совершив должностные преступления, и его арестовали. Однако ему вместе с группой других арестантов удалось совершить успешный побег из Шемахинского исправительного дома (тюрьмы). Некоторое время Бабир возглавлял созданную им банду в Шемахинском уезде, а после её разгрома сбежал в Персию (Иран).

В 1924 году его задержали в Лянкяране и завербовали для ликвидации банды Аслана, которая действовала в Бакинском уезде. Уполномоченный по борьбе с бандитизмом Аксенов имитировал побег Бабира из-под ареста, после чего тот явился в АзЧК и получил материальную помощь для борьбы с Асланом. С этой же целью в Баку послали из Агдама и Мамед Газана с двумя его людьми — Али-Бала Киши оглы и Намаз-Али Беюк-Киши оглы. Их познакомили с Бабиром, всех четверых снабдили бурками, бельём, сапогами, оружием и деньгами, после чего вывезли из Баку и отпустили, чтобы те могли влиться в банду Аслана и ликвидировать её изнутри.

Связь с этими агентами поддерживалась через чекиста Аксенова. Можно только догадываться о том, что произошло дальше. Но уже примерно через месяц Багиров и его заместитель Габер-Корн решают негласно ликвидировать своих агентов. В один из ноябрьских вечеров 1924 года Бабира и Мамед Газана вызывают в АзЧК для очередной встречи с Аксеновым. Наутро его подчинённый Суханов, накануне мирно распрощавшийся с Бабиром, увидел в комнате канцелярии КРО на полу окровавленные вещи вчерашнего гостя и поинтересовался у начальника, что случилось.

Оказалось, что ночью Бабира и Мамед Газана убили, а их двух товарищей арестовали в одной из гостиниц, где они ждали возвращения главарей, и расстреляли за городом. Детали этой «ликвидации», как ее обтекаемо называли чекисты, стали известны позднее.

В своем рапорте чекист Васин, лично участвовавший в «ликвидации» Бабира, писал, что начальник КРО Голиков заверил, что «это все делается по распоряжению Багирова и Габер-Корна и что эту операцию нужно проделать именно так, ибо малейшая неосторожность может привести к гибельным последствиям, в смысле ликвидации этого бандита, влиятельного среди других».

Поэтому чекист считал, что он участвует «в нужном, необходимом и вполне узаконенном Коллегией АзЧК» деле. Бабир доверял Аксенову и даже передал ему «на память» написанное им стихотворение, но заметно нервничал. Чтобы отвлечь его внимание, Васин попросил Бабира написать все, что тот знает об одном из бандитов, вернувшихся с ним из Персии. В это время в комнату под благовидным предлогом зашли другие чекисты — Шахвердян и Гаврилов, которые схватили Бабира за руки, повалили на пол и стали душить. Видя, что товарищи устают, к экзекуции присоединился и Васин. Наконец, Бабир «с полузадушенным возгласом «я ваш» умер», вспоминает Васин, с удовлетворением отметив, что «ликвидация была сделана чисто, без капли крови».

В то же время в другой комнате прикончили гачага Мамед Газана, который «считался наиболее опасным и сильным». Он «лежал на спине окровавленный, в огромной уже застывающей луже крови под собою. Оказывается, его прикончили гирькой, разбив ему голову», — вспоминал Васин.

«Ликвидация» проводилась под непосредственным руководством начальника Секретного отдела (СОЧ) Николаева и начальника КРО Голикова. В ней принимали участие чекисты Аксенов, Васин, Авласевич, Гаврилов и Шахвердян, причем последние двое проявляли особенную жестокость. Приходил наблюдать за операцией и зампред АзЧК Габер-Корн. Двоих гачагов, которые ждали в гостинице «Тавриз», захватила группа в составе того же Васина, Николаева, Аксенова и Авласевича.

«Куда делись эти двое, я не знаю, но слышал, что их ждет судьба убитых», отметил Васин. Спустя несколько дней, Аксенов поручил Суханову написать постановление об их расстреле. Суханов был в затруднении: «Материал на Бабира был, а на остальных не было». Однако Аксенову заверил: «Пиши, что есть, все равно дело сделано, Коллегия утвердит».

Постановление уместилось на одном листе. В нем Мамеда Газана и его людей обвинили, что после легализации они якобы «продолжали заниматься гнусными делами» и убили некоего Фараджа Гарам оглы — жителя селения Алпоут Агдамского уезда. Без приведения деталей утверждалось, что «данный факт установлен», хотя и признается, что «вещественных доказательств и документов не имеется».

Ввиду криминального прошлого обвиняемых и того, что они «в данное время не оправдали надежды на исправление», Суханов предложил их расстрелять. На документе стояла резолюция Багирова: «1/XII. Привести в исполнение. Д.Багиров».

Согласно рапорту Суханова, дела даже представили на коллегию, а просто «внесли в протокол». Это не удивительно: ведь к убийству имели отношение все те, кто подписался под липовым документом. В сентябре 1927 года это дело всплыло усилиями «доброжелателей» Багирова.

Известно, что в результате групповой борьбы в руководстве Азербайджана в мае 1927 года Багирова сняли с занимаемых им тогда постов председателя АзГПУ (преемницы АзЧК), наркома внутренних дел и заместителя председателя СНК Азербайджанской ССР и назначили на невзрачную хозяйственную должность. Противники Багирова приободрились и решили сыграть на злоупотреблениях социалистической законностью в период его руководства АзЧК и АзГПУ. Дело расследовалось два года и закончилось в октябре 1929 года практически ничем.

Багирову, который в это время уже вернулся в кресло председателя АзГПУ, указали, что «он не принял мер против недопустимых методов расправы в органах ГПУ, будучи председателем АзГПУ в 1924 году», предупредив его, что при повторении таких случаев в аппарате ГПУ он будет нести всю ответственность как председатель АзГПУ.

И. Сталин относился к Багирову более терпимо, чем вынесший ему взыскание С. Орджоникидзе. В письме к В. Молотову в августе 1929 года генсек писал: «Багирова (несмотря на его грехи в прошлом) придётся утвердить предчека Азербайджана: сейчас он — единственный человек, который сумеет справиться с поднявшими голову мусаватистами и иттихадистами в азербайджанской деревне. Дело это серьёзное, и здесь шутить нельзя».

Между тем в деле о расправе с гачагами осталось много неясного. Ведь именно Багиров сыграл ключевую роль в легализации Мамед Газана, и он же, судя по рапортам чекистов 1927 года, распорядился о его ликвидации, хотя материалов для приговора не было. Вспомним, что и Бабир перед смертью говорил о лояльности чекистам («я ваш»). Зачем же ликвидацию обоих бандитских авторитетов провели так, что они не имели возможности даже высказаться? Складывается впечатление, что они знали что-то лишнее про Багирова и обязательно высказали бы это на допросе или в суде…

При всей незаконности и необоснованности вынесенного Мамед Газану и другим гачагам смертного приговора и учинённой над ними внесудебной расправы, они вряд ли были реабилитированы и в СССР, и в независимом Азербайджане. Ведь закон «О реабилитации жертв политических репрессий» не предусматривает реабилитации «организаторам банд, совершавших убийства, грабежи и другие насильственные действия, а также лично участвовавшим в совершении таких действий в составе подобных банд».

Но насколько правильно на уровне законодательства отказывать в реабилитации тем согражданам, кто подвергался физическому «уничтожению как класс» и поднялся на вооружённую борьбу за свои права?..

… Возвращаясь к движению гачагов, стоит отметить, что действия Советской власти во время коллективизации в 1929–1932 годах дали ему новый импульс. Пользуясь горной местностью, плохой охраной границы с Ираном и поддержкой части населения, гачаги действовали по меньшей мере до конца 1930-х годов, пока НКВД в административном порядке не выслал сотни их родственников и тысячи «неблагонадёжных лиц» в Сибирь и Среднюю Азию.

По материалам газеты ЭХО

Как менялись движения гачагов в Азербайджане во время революции 1905-1907 гг.

Как снег на голову: борьба гачагов и псевдо-гачагов в Азербайджане (начало XX в.)