В 1917 году в Баку был издан альманах «Братская помощь». Этот альманах явился блестящим примером благородства и высшей степенью проявления человечности азербайджанской интеллигенции, бескорыстной помощи своим изгнанным с родных земель, переживающим нечеловеческие муки несчастным соотечественникам, духовной и материальной помощью им.

Большинство произведений, представленных в альманахе, сохранили впоследствии свою актуальность.

«Братская помощь» – во многих отношениях книга уникальная, беспримерная. В первую очередь потому, что все авторы этого альманаха были выдающимися людьми. Для доказательства этого достаточно назвать лишь их имена: Гусейн Джавид, Талыбзаде Абдулла Шаиг, Омар Фаик Неманзаде, Ахмед Джавад, Мамед Эмин Расулзаде, Аббас Сиххат, Салман Турхан (Мумтаз), Сеид Гусейн, Шафига ханум Эфендизаде, Мамед Саид Ордубади, Таги Шахбази (Симург), Мамед Юсиф Джафаров, Хосров Паша бек Султанов, Фирудин бек Кочарли, Джафар Джаббарлы, Абдурагим бек Ахвердиев…

Среди представленных в альманахе имен есть и имя знаменитого татарского писателя, подвергавшегося преследованиям со стороны царского правительства за патриотизм, борьбу за  просветительство и прогресс, а затем эмигрировавшего в Турцию и ставшего там одним из идеологов пантюркизма – Мухаммеда Аяза Алисхаги (Аяза Исхаги).

Произведения в альманахе относятся к самым различным литературным жанрам. В их числе стихотворение Гусейна Джавида «Война и страдания», аллегорическая пьеса в одном действии Абдуллы Шаига, отмеченные тонким психологизмом новеллы А.Ахвердиева, Таги Шахбази, сатирический рассказ Сеида Гусейна, стихотворение Аббаса Сиххата, посвященное разрушенной родине, и его же рассказ о трагедии анатолийских сирот, лирическое стихотворение Ахмеда Джавада, полный горьких чувств рассказ о трагедии матери, потерявшей своих детей, газель М.С.Ордубади, стихотворение в прозе Аси Наримановой, стихи Али Назми, молодого Джафара Джаббарлы.

Украшают альманах, придают ему солидность серьезные статьи, посвященные национальной, общественно- политической, экономической темам Омара Фаига Неманзаде, Мамед Эмина Расулзаде, Аяза Исхаги, Салмана Мумтаза, Фирудин бека Кочарли, Оруджа Оруджева.

По разнообразию тем этот альманах можно сравнить с вышедшим примерно в то же время в России альманахом «Вехи». Еще одна существенная особенность альманаха заключается в том, что тридцать четыре его автора представляют не один город – скажем, Баку. Наряду с писателями-бакинцами здесь есть писатели, которые по тем или иным причинам жили в других городах.

Среди произведений, включенных в «Братскую помощь», была присланная из Тифлиса статью Омара Фаига, полученное из Гори произведение Фирудин бека Кочарли, из Санкт-Петербурга прислал свое произведение депутат Государственной Думы Мухаммед Юсиф Джафаров, из Харькова – учащийся там студент Таги Шахбази, М.С.Ордубади – из Царицына, Аяз Исхаги – из Казани, Салман Мумтаз и Сабит Манафзаде – из Ашхабада, Аббас Сиххат – из Шемахи, Фатех Керим – из Оренбурга.

Принадлежали авторы к разным поколениям – Ф.Кочарли было в то время 54 года, а, скажем, Дж.Джаббарлы – 18 лет.

Также различаются, иногда антагонистично, политические взгляды авторов: здесь и мусаватисты М.Э.Расулзаде, Ахмед Джавад, а с другой стороны – коммунисты М.С.Ордубади, Таги Шахбази. С одной стороны – далекие от политики А.Сиххат, Г.Джавид, А.Шаиг, а с другой – активные политики М.Ю.Джафаров, Х.Р.Султанов, О.Ф.Неманзаде… Различна и последующая судьба авторов этого альманаха – Г.Джавид, А.Джавад, О.Ф.Неманзаде, Сеид Гусейн, Салман Мумтаз, Таги Шахбази, Халил Ибрагим пали жертвами безжалостных сталинских репрессий, Ф.Кочарли погиб еще раньше, в первые дни установления советской власти.

М.Э.Расулзаде и Аяз Исхаги эмигрировали и скончались в Турции. А.Ахвердиев и Дж.Джаббарлы ушли из жизни несколько раньше, чем начались сталинские репрессии. По счастливой случайности жернова репрессий не затянули М.С.Ордубади, А.Шаига, Али Назми.

Среди авторов есть имя и владельца типографии Оруджа Оруджева… Представлены были в альманахе и женщины-просветительницы: Шафига ханум Эфендизаде, дочка старшего брата Н.Нариманова, Салмана, – Ася Нариманова.

Какова же была цель, соединившая этих людей с различными взглядами на жизнь, различного социального положения, живущих в различных, порой даже далеко друг от друга отстоящих городах?

В 1914 году началась Первая мировая война, в которой Османская империя воевала против Антанты, куда входили Россия, Великобритания и Франция. Из множества длящихся веками русско- турецких войн эта война по числу жертв была самой кровавой. Территории Юго-Западного Кавказа и Анатолии, где столетиями жили турки, превратились в поля сражений, миллионы безвинных людей в одно мгновение лишились всего, превратившись в несчастных беженцев, вынужденных покинуть уничтоженные дома, вести жизнь скитальцев.

В то время Запад, Европа, российская общественность двойственно относились к беженцам с точки зрения их отношения к христианству. Это открыто видно из текстов альманаха.

Свое произведение «Да здравствует народ» Фатех Керим начинает словами «Сегодня вся Европа полна беженцами», и далее он отмечает: «Вся Европа пылает в огне. Не только все земли, близкие к полям сражений, но и во внутренней России, Туркестане и Сибири, в каждом городе и деревне есть беженцы, представляющие собой все народы. Среди них множество страдающих от болезней, сирот, проливающих слезы родителей. При виде их слезы наворачиваются на глаза, независимо от вероисповедания несчастных и их национальности».

И вслед за этими, полными гуманизма, человеколюбия словами Керим пишет: «Однако даже среди них отличаются несчастные из Анатолии, беженцы из Турции. Их несчастье гораздо глубже, гораздо тяжелее. Так как если беженцы из других стран терпят несчастья с двух сторон, то турецкие беженцы, турецкие мусульмане терпят несчастья с семи, а точнее, с двухсот сторон».

Автор показывает, что если беженцы из Сербии, Румынии, Бельгии, Франции обеспечиваются духовной и материальной поддержкой, что в то время как даже сирийские христиане и евреи оказывают помощь всему христианскому миру, когда даже из Америки им поступает многомиллионная помощь, положение кавказских мусульманских беженцев и жертв анатолийской трагедии неизмеримо хуже, и нет никаких предпосылок к тому, что это положение улучшится.

«Слабость общественной мысли в исламском мире, отсутствие чувства причастности к своей нации, то, что превыше всего ценится русское «спасибо», не принесет несчастным исламским семьям ни душевного спокойствия, ни пищи их желудкам. В то время нет народа, который более турок был бы сдержан, покорен, готов выносить всяческий гнет, и в то же время может с почтением и любовью относиться к главам своих сел. Виноваты в этом прежде всего руководители общин и богатые люди, которые не ценят этого», – пишет он.

Хосров Паша бек Султанов, который был в то время фронтовым адвокатом, а позднее стал знаменитым деятелем времен АДР, в сообщении «О деятельности Бакинского мусульманского благотворительного общества в пользу военнослужащих» извещает: «Еще не началась война, как армянское население в Карсе начало агрессию против безоружных мусульман и перебило их».

В этой работе Хосров Паша бек указывает, что истинная причина «враждебности и ненависти армян к мусульманам» объясняется «великими целями, созданием автономной Армении и уничтожением мусульман».

Султанов называет и имена представителей интеллигенции, оказывавших помощь азербайджанским беженцам. Наряду с именами миллионеров Гаджи Зейналабдина Тагиева, Муртузы Мухтарова, которым выражается благодарность за их благотворительность, в этой информации указываются и имена людей, проявивших равнодушие, безразличие к благотворительной акции…

В статье Рашида Юсифзаде порицаются и священнослужители за равнодушие к положению беженцев: «Приходится признать, что наши муллы заняли очень простую и бесполезную позицию в общественно-политической жизни… Бесчеловечность и бездеятельность наших священнослужителей, их равнодушие и безразличие к нуждам народа, к страданиям наших братьев и сестер отчетливо проявились в этой страшной войне. Сначала они словно бы не прочитали о военных несчастьях, постигших вначале Карс и Эрдоган, а затем и Анатолию, информация о которых публиковалась в газетах, не слышали голос страждущих, тянущих руку за помощью со всех сторон. Ни копейки не  поступило от них в фонды, созданные в помощь пострадавшим от войны. Хотя именно от них, от отцов народа, помощь должна была прийти в первую очередь».

Конечно, авторы статей переживают за всех беженцев, однако положение кавказцев и анатолийцев печалит их в первую очередь.

В полной страсти, патриотизма, но в то же время полной уважения ко всем народам статье Фирудин бека Кочарли «Животные и люди» основное место занимает анализ всех тонкостей русско- мусульманских отношений: «В Гори, где я живу, более трехсот больных турок-османов, я навещаю их всех, и каждый раз, видя любовь и заботу о них как со стороны медсестер, так и врачей, мое сердце наполняется особой любовью, чувством всеобщего братства».

Мухаммед Юсиф Джафаров, на практике занимавшийся помощью беженцам, пишет: «Я буду писать только о мусульманских беженцах, потому что то бедственное положение, в котором они находятся, должно привлечь внимание не только российских мусульман, но и внимание русских, работающих в турецких махалах. К несчастью, постигшему анатолийских мусульман, не должны оставаться равнодушными и мы, мусульманские адвокаты, к этому нас подталкивает не только человеколюбие. Они были вынуждены покинуть свою родину и переселились к нам, они вынуждены жить рядом с мирным населением и существовать за счет их благотворительности».

И далее Джафаров отмечает, что вопрос обеспечения беженцев обсуждается в Государственной Думе, но на «разделение беженцев на категории и оказание им помощи в зависимости от категории я, безусловно, не согласился. И в итоге добился принятия решения об оказании помощи беженцам из Турции».

Но в то же время Джафаров отмечает, что проблема оказания помощи мусульманским беженцам на практике оказывается сложной.

Примечательной особенностью альманаха «Братская помощь» является еще и то, что хотя здесь вопрос беженцев занимает особое место и в художественных произведениях – стихах и рассказах, и в публицистике, авторы не ограничиваются только этой темой, а касаются более широкого круга проблем.

Точнее, затронутые ими другие темы в конечном итоге приводят к судьбе беженцев, рассматриваются исторические причины несчастий, обрушившихся на мусульман, тюркские народы, и они связываются с иными современными проблемами. И самой важной, самой существенной из проблем является отношение к языку и вопросам воспитания будущего поколения.

Эти проблемы с разных точек зрения рассматриваются в произведениях Омара Фаика Неманзаде, Аяза Исхаги, Салмана Мумтаза, Шафиги ханум Эфендизаде, Гаджи Ибрагима Касумова, Халила Ибрагима, Рашида Юсифзаде.

Проблемы, поднимаемые в произведении Омара Фаика Неманзаде «Кто я?», перекликаются с известными фельетонами Мирзы Джалила Мамедкулизаде. Будучи соратником Мирзы Джалила, одним из основателей журнала «Молла Насреддин», Омар Фаик с болью в сердце пишет о проблеме  самопознания тюрков. Если у русского или грузина спросят, к какой национальности он принадлежит, тот ответит, что он русский или грузин, а тюрки отвечают: «Я – шемахинец, я – арзрумец, я – марагинец» или «Я с Кавказа, я – иранец, я – османец» или скажут: «Я – суннит, я – шиит, я – бабист».

Далее он пишет: «Американцы приехали в Тебриз, открыли здесь школы, больницы, продемонстрировав тем самым любовь к тюркам-шиитам, оказали им помощь и планируют в будущем помогать им в делах, в торговле. Но в чем несчастье – мы, кавказские тюрки, своими руками чиним массу препятствий пришедшим к нам братьям тюркам-шиитам, отдаляем их. Если не в лицо, то за спиной отзываемся о них плохо, обзываем их «голодными татами». Или взять живущих на Кавказе иранских тюрков-шиитов. Их положение еще хуже! Они стараются еще больше отдалиться от нас, создают свои школы, свои общества, иногда даже свои мечети и называют себя «персами-шиитами». И детей своих учат не тюркскому языку. Они хотят с помощью шиизма полностью стать персами, под корень вырубить свои тюркские корни, позабыть свой язык, своих предков».

Завершает свою статью Омар Фаик гневным призывом: «Тюрок! Имей в виду! Я от тебя не отстану. Ты хочешь знать все, кроме единственной вещи, – правды о себе! Почему ты равнодушен к собственному существованию, собственной особе, свому роду и племени? Почему ты просто не можешь сказать: я – тюрок. Отчего ты не хочешь понять, что прежде чем ты стал шиитом, суннитом, бабистом, ты был тюрком. Ты сейчас тюрок и после этого останешься им! Тому, что ты тюрок, не может помешать ни шиизм, ни бабизм, ни атеизм. Пойми, что раньше, чем ты стал шиитом или суннитом, ты был тюрком. У тебя отняли твой прекрасный язык, в нынешнем жалком положении ты из-за арабского алфавита, а до этого у тебя были прекрасный алфавит и язык».

И с Омаром Фаиком, подающим голос свой из Тифлиса, словно перекликается из Казани Аяз Исхаги. «В мире есть лишь борьба» – этими словами начинает он свою статью и далее напоминает о том, что в Российской империи второе по численности место после русских занимают тюрки.

«Мы, тюрки, живущие в России, татары, живущие вдоль Волги, казахи, живущие в степях, туркмены, узбеки, крымские татары, азербайджанские тюрки… в каждое мгновение нашей национальной, религиозной, общественной жизни (то есть в каждое мгновение борьбы) должны помнить, что самые важные мгновения нашей борьбы мы считаем самыми слабыми. Ни разу еще мы не смогли объединиться вместе ради общих выгод, пусть религиозных или национальных», — писал он.

Автор сетует на то, что проблемы поволжских тюрков оставляют равнодушными крымских татар, азербайджанцев, туркестанских тюрков, что когда на Кавказ надвинулась беда, когда наши братья лишились своих земель, когда кавказские братья взмолились о помощи, туркестанские, киргизские тюрки лишь наблюдали за их мольбами.

Исхаги писал: «Есть много причин, по которым мы не можем вместе взяться за решение проблем тридцати миллионов тюрков. И, к сожалению, самая главная заключается в том, что тюркские братья находятся под влиянием своих религий, географического расположения, под влиянием соседних народов, что в  значительной степени меняет их отношение. Из-за этого приволжскую печать не читают в Азербайджане, азербайджанскую печать – в Казани, Уфе… Главное, что должны сделать российские тюрки, – создать общий литературный язык».

Коллеги по перу Исхаги считали, что этот вопрос требует обсуждения и размышлений, необходимо собрать точные данные об использовании в образовательных программах тюрков всей России тюркской литературы, поразмышлять об увеличении количества браков между кавказскими, туркестанскими, казанскими, крымскими тюрками, независимо от различия в их вероисповедании.

В ряде других статей обращалось особое внимание на вопросы языка и образования, и в этом отношении интересна статья Салмана Мухаммеда Эмин оглы Турхана (Салмана Мумтаза) «Раб».

Мумтаз пишет: «Подобно нашей поэзии, несчастье наше заключается в том, что и наши имена находятся под ярмом арабов и персов. Так повелось с сотворения мира, что рабскую эту одежду тюркские народы примерили на себя и остались ею довольны. Даже великие Абу Наср Фараби, Авиценна, Моллаи Руми, Джовхари, Хосров Дехлеви, Низами Гянджеви, Хагани Ширвани, будучи сынами тюрков, писали на арабском и персидском языках, и последующие за ними поэты, идя по их стопам, подражали этим великим мастерам».

Автор пишет о том, что даже тюркские султаны приложили немало усилий для развития персидского языка, и переживает, что многие из нас имеют арабско-персидские корни. Более того, у многих слово является даже составной частью имени (на персидском «бенде», на арабском – «абд», «гулам») – Худабенде, Абдулали, Гулмали, Гасангулу, Гусейнгулу и т.д.

Мумтаз отмечает: «Как было бы хорошо, если бы наши почтенные писатели, тонко чувствующие, обладающие нежными душами поэты, некогда сотрясающие горы, постигли бы и объяснили, как и по какому поводу они оказались в цепях рабства».

И далее Салман Мумтаз пишет: «Что было, то прошло, теперь во имя будущего мы должны признать, что мы – тюрки. Надо избавиться от клейма «рабства» и давать нашим детям прекрасные тюркские имена и воспитывать их в тюркском духе. Вот тюркские имена, которые наш народ не должен забывать: Айхан, Гюнхан, Дагхан, Денизхан, Гойхан, Юлдузхан, Турхан (что означает Мумтаз), Батырхан…». Так автор перечисляет около пятидесяти тюркских имен.

Любопытно, что вслед за статьей напечатано стихотворение Салмана Мумтаза под псевдонимом Турхан, и стихотворение это имеет примечательное название «Чисто по-тюркски составленное стихотворение». Оно состоит из шести бейтов, и в нем автор сознательно избегает нетюркских слов.

Кстати, отчего-то в альманахе нет произведений Мирзы Джалила Мамедкулизаде, Узеира Гаджибекова, Наримана Нариманова…

Национальный дух, отношение к языку начинает воспитываться в семье и зависит от атмосферы, царящей в доме. Такова тема произведения в альманахе  Шафиги ханум Эфендизаде «Женский голос».

Мать знаменитых представителей интеллигенции – хирурга Фуада Эфендиева и издателя Адиля Эфендиева, Шафига ханум пишет: «Тайна сегодняшней трагедии, откровенно говоря, заключается в нас, женщинах. Посмотрите, что говорят культурные нации: «Матери – самые главные помощники учителей». Если ребенок воспитывается на руках матери, то патриотические чувства, национальные особенности он получит от нее. Женский мир – это такой мир, который позволяет впитать священные чувства семьи, нации, родины, общества, культуры, человечности, милосердия, любви».

Обращаясь к матерям, которые доверяют воспитание своих детей воспитателям и гувернанткам других национальностей, Шафига ханум приводит примеры горьких плодов такого воспитания.

Необходимо сказать несколько слов и об истории печатания этого альманаха. Эта история напрямую связана с русской февральской революцией 1917 года, с возможностями и надеждами, порожденными этой революцией.

Об этом точно и четко сказано в статье, открывающей альманах: «Братская помощь» должна была выйти в феврале. К сожалению, откладываясь по многим причинам, выпуск стал возможен в настоящее время, но не зря говорят «что ни делается, все к добру»… Подумайте сами: будучи напечатан чуть раньше, несомненно, альманах лишился бы самых сильных, самых вдохновенных и содержательных произведений, так как господин цензор закрыл бы их грифом «секретно» и вместо этих строк до читателя дошли бы белые пустоты… А сегодня уже не так. Вы – свободные граждане. Вы читаете свободно написанные строки свободных писателей и дышите спокойно!.. Если бы наш альманах вышел чуть раньше, мы бы со слезами на глазах жаловались, просили у вас прощения, причиняя вам печаль, навевая грустные размышления и горе. В то время как сейчас мы, отринув все печали, можем гордо и радостно говорить с вами. Раньше в этом альманахе вы могли бы прочитать лишь о том, как несчастный народ лишился домов, разрушено его хозяйство, как он подвергается нападениям захватчиков, теперь же вы прочтете о том, как рухнул закабаливший народы мир, и с радостью узнаете о том, как избавились мы от ига России!»

После падения царского режима – все изменилось. Мамед Эмин Расулзаде полагал, что наступает эпоха свободы всех народов, это видно по его очень интересной статье «По нашему мнению, в России республика».

Статья начинается словами: «Китайская стена» между Востоком и Западом рухнула, с российским игом покончено. Последний несчастный представитель этого ига – Николай под аплодисменты всех народов, населяющих Россию, свергнут с трона и арестован вместе с женой, с династией Романовых покончено. Вместе с ней с политической арены ушел и российский империализм».

Касаясь исторических связей России и тюркского мира, Мамед Эмин отмечает, что из 60-70 миллионов тюрков на земле почти половина, то есть 25-30 миллионов, проживала в России, и с этой точки зрения российское правительство можно было назвать, во-первых, тюркским, а во-вторых, мусульманским.

Он писал: «Самое большое мусульманское правительство Турции не насчитывает 25 миллионов. Весь Иран составляет не более 10 миллионов человек. Так что даже вместе эти две тюркские общины по численности меньше российской».

Но вместе с тем на эту огромную часть населения России постоянно оказывалось давление со стороны Российской империи, и более того, в отношении мусульман в других странах проводилась захватническая политика. В качестве примера этому Мамед Эмин Расулзаде приводит интриги Игнатова в Турции, агрессию Александра, затопившего в крови Конституцию Мидхат паши, иранскую Конституцию, уничтоженную казаками Ляхова. Однако, полагает автор, все это теперь уже в прошлом, и в российской истории, и для живущих за ее пределами тюркских, мусульманских народов начинается новая эра.

М.Э.Расулзаде считал, что «несомненно, что Россия, расположенная между современным Западом и наследником древней культуры Востоком, соединит в себе две эти культуры и создаст единое культурное пространство, и эта честь достанется не кровавому российскому царизму, а демократической, светлой России, которая сегодня восклицает: «Да здравствует республика!» – и под этим лозунгом призывает все народы, даже те, кто тонет в пучине войн, – к миру… Достоинством великой русской революции является то, что, несомненно, она воспользуется возрождением исламского Востока и тюркской Азии и воссоединит эти два недавно пробудившихся мира с европейской культурой, для чего придется постичь их алфавит».

История не оправдала ожиданий Мамеда Эмина Расулзаде, и в тот же год после большевистского переворота события приняли совершенно иное направление. Правда, Азербайджану удалось в 1918-1920 годы создать первую на Востоке демократическую республику, просуществовавшую всего 23 месяца. Но события последующих лет оставили в тени даже описываемые в альманахе несчастья и привели к трагедии жизнь многих его авторов.

По материалам народного писателя Анара, из сборника «Литература, культура и искусство Азербайджана»