Имя Зулейхи Сеидмамедовой (1919-1999) известно в Азербайджане представителям разных поколений. Людей постарше оно мысленно возвращало в суровые годы войны 1941—1945 годов, когда боевым пилотом летала в небе фронтовом, не давая спуску фашистам, 23-летняя бакинка, одна из первых летчиц-азербайджанок. Более молодые лучше помнили Сеидмамедову на посту министра социального обеспечения республики — она была им более 20 лет, — а затем и заместителя председателя президиума Общества дружбы.
…Раннее сентябрьское утро 1942-го, штурман истребительного полка Зулейха Сеидмамедова и ее ведомая Маруся Кузнецова, дежурные по аэродрому, сидят в своих «яках», готовые взлететь по первому сигналу.
В те дни фашистские самолеты часто появлялись над Саратовом, который женскому авиаполку было поручено охранять. И когда вдруг над командным пунктом взвилась синяя ракета — знак воздушной тревоги, — штурман сшемительно подняла свою машину в подернутое легкой дымкой небо, ведомая привычно пристроилась к ней. Внизу поблескивала Волга. Получив данные о противнике — их передали по радио с командного пункта, — истребители легли на заданный курс.
И вот он, враг… Однако фашистский «дорнье», двигавшийся на большой высоте в сторону Саратова, неожиданно нырнул в гущу облаков, явно удирая от истребилетей. Как быть дальше?..
И тут: — Соколы, идите на посадку, — это голос земли. Приказ услышан, подруги сажают машины. Первое, что увидела Зулейха, спрыгнув с самолета, — конверт в поднятой вверх руке бегущего к ней по летному полю механика Луценко.
«Письмо из дома», — подумала девушка. И сердце защемило: что там в Баку, как мать, отец, где друзья… Впрочем, весточки из родного города, хоть и редко, но приходят. Зулейха знает, что отец по-прежнему работает бухгалтером, мать врачует, где-то на Северном Кавказе воюет брат Халил, что же в сегодняшнем письме? Девушка торопливо вскрывает его: «Доченька, — пишет отец, — верю, что твоя боевая машина не упустит врага… Мы победим, победим той силой, которую никто не сможет сломить, — безграничной верой в правое дело«.
Никто никогда не предполагал, что возникшее в раннем детстве у Зулейхи увлечение авиацией обернется для нее такими серьезными жизненными испытаниями. Ее мать сильно испугалась когда Зулейха, побывав с товарищами по школе на аэродроме, поделилась с ней сокровенным желанием стать летчицей.
Из автобиографической книги З.Сеидмамедовой «Записки летчицы» (Баку, 1963 г.): «Я любила высоту. Каждое лето мы с родителями выезжали в пригородное селение Шувелан на дачу. Там росли инжировые и тутовые деревья. Я взбиралась на самые высокие. Мне нравилось смотреть сверху на плоские крыши домов, на сады и виноградники, на море, отороченное у берега белым кружевом прибоя«.
В семье как о чем-то само собой разумеющемся думали о том, что, окончив среднюю школу, Зулейха пойдет учиться на инженера-нефтяника: в то время — а шли 1930-е годы — бакинская нефтяная промышленность оснащалась современной техникой, и нужны были специалисты, умеющие управлять ею. И хотя позже юная бакинка и стала студенткой промыслового факультета нефтяного вуза, однако с мечтой об авиации не расставалась. Потому она одной из первых в группе откликнулась на предложение организовать экскурсию на аэродром.
Помнится, как шумной гурьбой ходили они по полю, слушали объяснения летчиков и техников аэроклуба. А потом наступило главное: их »катали» на самолетах «У-2». Зулейху тогда охватило уже знакомое ей по первой экскурсии на аэродром беспокойное чувство, быстрее забилось сердце. Девушка и не заметила того, как, не успев принять ее в свою кабину, крылатая машина оторвалась от земли. Так впервые в жизни она оказалась в полете.
Пока самолет набирал высоту, Зулейха сидела, судорожно вцепившись пальцами в сиденье. Затем летчик вдруг перевернул машину вверх брюхом. И девушка, крепко пристегнутая ремнями к сиденью, повисла вниз головой. «Мертвая петля, наверное…», — подумала она, а сама еле дышала от страха. Естественно, спустившись на землю, Зулейха никому не призналась в этом. Да и зачем?.. Все равно она научится не бояться, она станет летчиком.
Зулейха не была одинока в своем интересе к авиации, у нее нашлось много единомышленников, вместе с которыми было решено создать свой студенческий аэроклуб, собрать деньги на собственный самолет. Правда, помогли и Осоавиахим, и дирекция института. Затем их «воздушный флот» пополнился еще тремя планерами и двумя парашютами.
Занятия в клубе не сразу ладились. Не было книг, приборов и схем. Но это не мешало. Хотя и медленно, но освоение авиационного дела продвигалось. Потом был свой аэродром в Забрате, свой авиалагерь. Вспоминаются первые показные полеты учпилотов, так называли учеников-пилотов, тот первый раз, когда юная летчица — ей ведь было всего 16 — взяла на себя управление самолетом, правда, еще при инструкторе, наконец, тот день, когда, выслушав последние советы наставника, она оказалась одна в воздухе…
Зулейха перебирала в памяти эпизоды из прошлого. Первый прыжок с парашютом… Она старалась, прыгала буквально каждый день, чтобы на счету ее было не менее десяти прыжков. Это давало право на участие в предстоящем в стране слете парашютистов. Приятно думать о том, что ей, Зулейхе, единственной девушке в составе закавказской команды, довелось отстаивать спортивную честь республик…
Тогда девушка впервые и попала в Москву. Примерно в тот же период она, летчица-парашютист, получила и свою первую награду — орден «Знак Почета»… Потом Зулейха стала инструктором в бакинском аэроклубе. Все это параллельно с учебой в институте. Ей было 18, когда она все-таки сделала выбор, предприняв решительный шаг к профессиональной авиации.
Она помнила, как плакала, когда из Москвы, из Военно-воздушной академии имени Жуковского, куда решила поступить, пришел отказ о приеме. И все же она добилась своего. Девушку, приехавшую из Азербайджана по комсомольской путевке, приняли в академию. А спустя время даже избрали депутатом Моссовета.
«Никогда не забуду Москву тех дней. Ночная воздушная тревога, тяжкий грохот танковых колонн, уходящих на близкий фронт. Мешки с песком у витрин, надолбы, пулеметные точки на уличных перекрестках. Слепые окна, заклеенные крест-накрест полосками бумаги«, — вспоминала Москву военных лет З.Сеидмамедова, которая в те годы была уже штурманом эскадрильи истребителей в учебном авиаполку Академии им.Жуковского.
Война застала Зулейху Сеидмамедову уже выпускницей военно-воздушной академии. В тот день, солнечным июньским утром, она встречала на Курском вокзале брата. Встреча была шумной, радостной. И вдруг… Почему-то посуровели лица, почему с таким напряжением смотрит притихшая толпа на столб с репродуктором…
Спустя целый год после начала больших сражений, когда война полыхала уже на довольно большой территории страны, Зулейхе виделся тот страшный первый день. Вскоре начались массированные налеты врага на Москву. К тому времени Зулейха уже была назначена штурманом эскадрильи истребителей в учебном авиаполку академии. В первый же день войны его переформировали в боевой и поставили на охрану воздушного пространства на подступах к столице.
Из воспоминаний З.Сеидмамедовой: «Я лечу над ночным Баку. Как он красив сверху! Золотая россыпь городских огней под крылом. Мой город спит после трудового дня. Гудит в вышине одинокий мотор, и я кажусь себе самой бессонным часовым… Мать, конечно, не спит. Не может спасть, когда у меня ночные полеты. Много беспокойства доставляем мы своим матерям. Такое уж нынче время беспокойное, зовущее… Я любила сильные ощущения: увлекалась верховой ездой, ездила на мотоцикле, заплывала далеко в море, летала на самолете. Но ни с чем несравним затяжной прыжок, когда падаешь камнем с огромной высоты, и земля стремительно несется тебе навстречу«.
Зулейха вместе с другими летчиками с аэродрома наблюдала за воздушными сражениями и сама рвалась в бой. И ей выпала честь защищать небо родины, да еще под командованием известной всем Марины Расковой, которой было поручено сформировать три женских авиаполка. В одном из них — истребительном — отважная южанка стала штурманом. Пришлось тогда поработать немало, потренироваться: из-за частых снегопадов поначалу, во время учебных полетов, Зулейха не сразу научилась сажать машину. А тут еще морозы. Но девушки не унывали.
Тогда они еще не знали, сколько трудных дней им предстоит, сколько испытаний впереди. А испытания на долю военного летчика Зулейхи Сеидмамедовой выпали действительно нелегкие.
…Весной 1943-го женский истребительный полк, в котором она служила, перебросили под Воронеж. Где-то рядом с аэродромом лежал истерзанный врагом город. Гитлеровцы продолжали напоминать о себе разрывами мин в домах и на улицах, гибелью людей. Девушкам-истребителям то и дело приходилось отражать налеты бомбардировщиков. В увеличивающийся боевой счет полка в эти дни внесла свой вклад и 24-летняя летчица, бакинка.
Как-то, патрулируя над городом, Зулейха услышала в наушниках тревожный голос начальника штаба. Оказалось, к северу от нее обнаружен самолет противника. Осмотревшись и увидев вражеский «юнкер», Зулейха прибавила обороты мотора, чтобы набрать высоту. То же сделала ее постоянная ведомая Маша Кузнецова. А когда «юнкер», заметив их, нырнул в облака, на полном газу ринулись следом за ним истребители. И вот они уже близки к врагу. Тот открыл огонь. Девушки действовали уверенно: поймав нос вражеской машины в перекрестке прицела, они тоже открыли огонь. И с правого крыла «юнкерса» потянулся черный дымок. Машина фашиста врезалась в землю, над местом ее гибели взвился столб дыма и огня.
Каждый бой, каждая схватка с врагом словно оттачивали боевые качества летчика-истребителя. Волевой командир, овладевший всеми секретами высшего пилотажа, Зулейха Сеидмамедова умела быстро принять решение и повести за собой других.
На всю жизнь запомнился ей бой на Курской дуге. Это было тогда, когда, задумав взять реванш за поражение под Сталинградом, фашисты начали новое наступление. В напряжении ждали приказа летчики. И он пришел — держать под контролем с воздуха крупный железнодорожный узел, через который к гитлеровцам шло подкрепление.
Зулейха, возглавившая группу истребителей перебазировалась поближе к Курску, но прежде вместе с командиром полка она обследовала аэродром, откуда им предстояло поднять свою группу в воздух.
На рассвете группа взмыла ввысь и приняла участие в воздушном сражении. Каждая машина имела связь с командным пунктом. В эфире сквозь шум до девушек доносились отрывистые команды незнакомых летчиков. Небо словно раскалывалось от рева моторов.
В одном из боев З.Сеидмамедова принимает решение — атаковать врага. Не остановило ее и то, что фашистских машин — около двадцати. Развернувшись, Зулейха заходит в хвост одной из них и слышит взволнованный голос своей ведомой: »Зуля, бей, прикрываю». И она бьет, твердо решив пропороть брюхо «юнкерса». Она все ближе к нему, стреляет, чтобы сбить, и уже вот-вот собралась пойти на таран, как совсем близко перед глазами увидела черный шлейф дыма падающего вражеского самолета.
Уже ближе к концу войны, в 1944-м, на Корсунь-Шевченковском направлении, истребители — Зулейха и ее подруги — отравлялись не только в разведывательные полеты, но использовались и как штурмовики. Требовалась особая синхронность и слаженность в их действиях: пушечно-пулеметным огнем поливали они вражескую бронетехнику, зажигали немецкие склады с горючим.
Спустя годы, З.Сеидмамедова вспоминала воздушный бой, когда благодаря готовности каждой из них поддержать в бою товарища, фашистам не удалось сбить самолет командира полка. Однажды девушки взяли фашиста «в клещи», подожгли, и немецкому нилоту пришлось выброситься с парашютом.
А дальше случилась забавная история. Пилот, узнав, что его сбила женщина, страшно возмутился: этого, сказал он, не может быть. Однако это было, и сделала это девушка из Азербайджана Зулейха Сеидмамедова, удостоившаяся не одной боевой награды за проявленный на войне героизм. А на родине, в любимом Баку о ней, «дочери неба», отважном соколе пели ашуги, писали газеты, рассказывало радио.
В последний раз Зулейха села за штурвал своего самолета в 1945 году, под Бухарестом. Это был ее 501-й вылет. Но уже не боевой — ведь война заканчивалась. И девушка возвращалась на Родину, надо было начинать мирную жизнь.
Однако дома ей не суждено было даже просто передохнуть. Молодежь республики сразу избрала храбрую фронтовичку своим вожаком. З.Сеидмамедова возглавила комсомол. Работала от души, не считаясь с временем. И труд ее не остался незамеченным — ее наградили вторым орденом «Знак Почета». В начале 1950-х З.Сеидмамедова стала министром социального обеспечения республики и проработала на этом посту более двадцати лет.
Приветливая, открытая людям, она, помнится, говорила: к нам приходят чаще не от хорошей жизни и приходят с надеждой на поддержку. И министр делал иногда невозможное — только бы помочь человеку. Направляясь к ней, прошедшей фронт, бывшие фронтовики — инвалиды войны твердо знали, что их просьба будет услышана. Не случайно ей, видному государственному деятелю, в те годы, в один из Международных женских дней — 8 Марта, была вручена высшая в бывшем СССР награда — орден Ленина.
А потом, в начале 1970-х, Зулейха Сеидмамедова так же самоотверженно работала заместителем председателя президиума республиканского Общества дружбы и культурных связей с зарубежными странами. И на этом посту, как всегда прежде в своей жизни, она придавала огромное значение дружбе и взаимопониманию между людьми, какой бы национальности они ни были.
Уже будучи на пенсии, она болезненно реагировала на войну, в которую оказался втянут Азербайджан, на необоснованные притязания армян, на захват ими исконно азербайджанской территории. Несмотря на тяжелую болезнь, приковавшую ее к постели, она до последнего дыхания с напряженным вниманием следила за событиями, твердо уверенная, как и прежде, на войне с фашистами, в победе правого дела.
По материалам книги «Годы суровых испытаний»