Т.Касимова

Российская империя готовилась к выборам в Четвертую Государственную думу — они должны были состояться в сентябре — октябре 1912 года. За ходом избирательной кампании, поездками лидеров политических партий по стране, «устранением от выборов некоторых нежелательных для правительства лиц», было поручено наблюдать товарищу министра внутренних дел А.Н. Харузину.

На Бакинское охранное отделение выпала немалая оперативная нагрузка: Баку уже тогда был одним из центров, как говорили советские историки, «рабочего движения». А заодно и крупного, прежде всего нефтяного, бизнеса.

История парламентаризма и легальных политических партий в России насчитывала на тот момент всего ничего — первая Дума появилась менее 10 лет назад. Но, как это и положено после «кессонной болезни», политические партии плодились, как грибы после дождя, заключали между собой самые фантастические альянсы и тут же их разрывали. РСДРП уже успела расколоться на большевиков и меньшевиков.

А кадеты к началу 1912 года устами своего лидера Павла Милюкова отказались от идеи создания широкого либерального фронта и предложили начать практическую координацию действий с левыми партиями, «но в пределах конституционных методов». Поэтому, когда, например, октябристы решили «перекраситься в более яркие цвета», считать пролетариат «в высшей степени активной силой, изменить аграрную и национальную программу партии», чтобы объединить всех в единый внедумский штаб — Информационное бюро, — то собирать под эти знамена было уже некого.

И на этом фоне, по мнению многих экспертов, появление в Баку популярного лидера фракции кадетов в Третьей Государственной думе Павла Милюкова — единственного «специалиста без конкурентов по вопросам внешней политики», было связано не с предвыборными баталиями. Лидер кадетов выполнял задание, которое по своим политическим параметрам выходило далеко за пределы компетенции департамента полиции.

Из отчета Бакинского охранного отделения: «Во время обеда в гостинице «Метрополь» Милюков предложил армянам полностью переориентироваться на Россию, обещая в будущем поддержку в вопросе о создании самостоятельного армянского государства. Он также положительно ответил на запрос, переданный ему от имени Западного бюро партии «Дащнакцутюн» Пападжановым, членом Государственной думы от Закавказья, о предоставлении оружия турецким армянам, которые подвергаются нападениям со стороны курдов».

Где искать Армению?

Партия, с которой искал «контакты» Павел Милюков, к этому моменту существовала уже больше 20 лет — срок для России тех времен весьма солидный. А вот в ее послужном списке террор явно превалировал над политикой как таковой. Эта партия была основана летом 1890 г. в Тифлисе представителями нескольких революционных кружков — демократом Христофором Микаеляном, народником Ростомом Зорьяном и анархистом Симоном Заварьяном, первоначально под названием «Содружество армянских революционеров». И даже на фоне причудливых политических комбинаций, обычных для России того времени, представляла собой нечто особенное.

Целью дашнаков было создание «автономного», а в идеале — независимого армянского государства на территории так называемой «Западной», или «Турецкой Армении», то есть Восточной Анатолии. А главным методом уже тогда провозглашался террор.

Газета дашнаков «Дрошак» («Знамя») писала в программной передовой: «Наша партия не может согласиться с теми, кто желает только дипломатическим путем добиться своих целей, поскольку чистая дипломатия не считается с человеколюбием. Наши дипломаты руководствуются собственным интересом и правом сильного. Европа не для нас, пусть знают армяне, что они ничего не получат, пока армянская земля не будет пропитана кровью.»

В 1894 г. партия, уже принявшая свое название, провозгласила и свою программу: «Целью Армянского революционного содружества является приобретение в Турецкой Армении с помощью восстаний политической и экономической свободы, руководствуясь принципом, что каждый человек является хозяином собственным трудом заработанных продуктов, что равный труд предполагает равное право пользования жизненными благами.»

И хотя в программе имелись и весьма привлекательные тезисы вроде «в будущей Армении народно-трудовое правительство, служа общим интересам, должно быть выбрано народом на основе равного избирательного права без имущественного ценза», «свобода слова, прессы и другие свободы, которые приняты в демократических странах», и т.д., в ней же открыто провозглашалось: «Армянское революционное содружество для достижения своих целей с помощью восстания организует революционные группы».

Там же укаывалось и другое: «организовать боевые группы и подготовить их как идеологически, так и практически», «вооружить народ», «организовать революционные комитеты и установить между ними тесные связи», «подвергать террору представителей власти, изменников, предателей, ростовщиков и всякого рода эксплуататоров», «разработать каналы отправки людей и оружия на родину (из России и Ирана»), «разорять и разрушать правительственные учреждения». Уже в 1896 году дашнаки перейдут от слов к делу, захватив в Стамбуле Оттоманский банк.

Здесь, пожалуй, следует несколько отвлечься от темы. Многие историки сегодня признают: накануне первой мировой войны турецкие армяне явно не подходили под стереотип «угнетаемого народа». Их не без оснований считали «самым привилегированным меньшинством». Но в Европе Турцию уже открыто именовали «больным властителем Босфора». На огромные территории Османской империи зарились Франция, Великобритания, Россия…

Свои планы вынашивались и в отношении армян, в среде которых нарастало противоборство «прозападных» и пророссийских элементов в армянской среде. Приоткрыть завесу над этими процессами решился Эрик Файгл. По сведениям которого, еще в первую половину XIX века в армянской среде развернулась острейшая борьба между американскими миссионерами-протестантами и традиционной армяно-григорианской церковью, весьма близкой к российскому православию. Протестантские миссии активно «вербовали» неофитов-прозелитов, обещая им широчайшие возможности для обучения в странах Запада, прежде всего США, В результате в среде армянской молодежи в желающих принять протестантство отбоя не было.

«Традиционная» григорианская церковь была всерьез обеспокоена обвальной потерей паствы, но предложить своим прихожанам, особенно молодым, нечто достойное не могла. Но и сдаваться без боя не хотела. В результате в 1839 году наступление на позиции «миссионеров» началось по всему фронту. Армян, принявших протестантизм, отлучали от григорианской церкви, что для большинства означало личную катастрофу: они не только не могли быть обвенчаны или похоронены по церковному обряду, но и фактически оказывались вне закона и вне общества.

Но к последнему десятилетию XIX века соперничество между Россией, с одной стороны, и европейскими странами, с другой, за контроль над армянским национальным движением обострилось донельзя. Уже позади была Крымская война между Россией и Великобританией, не поделившими наследие Османской империи.

В 1878 году, Турция даже заключила с той же Великобританией договор, по которому на сто лет отдавала под ее управление остров Кипр, получая взамен гарантии военной помощи на случай войны с Россией. Но и 1914 год, когда с началом первой мировой войны и Великобритания, и Россия окажутся по одну сторону линии фронта, Турция — по другую, и Лондон в одностороннем порядке разорвет Кипрскую конвенцию, объявив об аннексии острова, тоже еще не наступил. При этом на Великобританию открыто делала ставку армянская политическая партия «Гнчак», основанная в Женеве.

На этом фоне дашнаки для России могли явиться желанным «рычагом влияния» на турецких армян, и в среде самих дашнаков было немало тех, кто считал, что партии, основанной в Тифлисе и уже в первый год своего существования основавшей ячейки в крупных городах Кавказа, незачем участвовать в политической жизни Российской империи. Но точно так же известно и другое: одной из первых появилась ячейка «Дашнакцутюн» в Баку.

Эриванская губерния, основанная на землях Эриванского ханства, «арменизировалась» в те годы стремительно: число переселенных сюда армян из Турции и Ирана доходило до миллиона человек. Но тем не менее большинство населения Эривани по-прежнему составляли азербайджанцы. Своими главными центрами армяне считали турецкий Ван и кавказский Тифлис. А еще «нефтяной» Баку, где армянский капитал пользовался режимом наибольшего благоприятствования. И именно бакинской ячейке «Дашнакцутюн» пришлось сыграть решающую роль в событиях, надолго определивших политическую карту Южного Кавказа и Турции.

Первая кровь

До поры до времени к деятельности дашнаков Россия относилась, скажем так, с «благожелательным нейтралитетом», рассчитывая использовать их против Турции. Но ситуацию «сорвала в штопор» та самая первая революция, начавшаяся после кровавого воскресенья — 9 января 1905 года.

Сегодня как-то не принято вспоминать о том, как перед его дворцом расстреляли людей, шедших с иконами и хоругвиями просить у самодержца законодательной реформы. Но, как напишут потом самодеятельные поэты, «не стало в России царя девятого января» — баррикады стали строить уже вечером того дня, когда на Дворцовой площади пролилась первая кровь. Революционный подъем оказался столь мощным и сильным, столь неожиданным, что царские чиновники осознали: обычным методом справиться с ним не удастся. Тем более в таком промышленном и рабочем центре, как Баку, где уже накопилось предостаточно «взрывного материала».

Тезис «разделяй и властвуй» изобрели еще в Древнем Риме, но своей актуальности он не потерял. И от исследований историков, что события, получившие название «армяно-азербайджанской резни 1905 года», были спровоцированы царскими же чиновниками, которые увидели в них способ «переключить» гнев жителей «национальных окраин» с царского правительства на соседей не той национальности, и заодно ликвидировать неугодных и особенно опасных деятелей. Дашнаки в этих событиях, утверждают многие, сыграли роковую роль. Отозвав из Турции своих отборных головорезов, «защитники армян» приступили к откровенному грабежу мусульманского населения, погромам лавок и т.д. Полиция и армия не вмешивались — пусть «инородцы» крушат черепа друг другу, главное, чтобы не объединились против власти.

Формально все началось с того, что молодой азербайджанец Риза Бабаев был убит двумя армянскими солдатами-конвоирами якобы при попытке к бегству. Правда, при этом Бабаева почему-то не застрелили, а закололи штыками. Родственников Бабаева растерзали прямо перед армянской церковью, объявив, что те, дескать, пришли расправиться с убийцами члена своей семьи. Дашнаки взялись за оружие тут же, и азербайджанцам не оставалось ничего, кроме, как защищать себя самим. А такие конфликты очень быстро приобретают свою логику событий.

Понятно, впрочем, и другое. В СССР по понятной причине гордились тем, что во многие европейские языки вошло слово «спутник», но стыдливо умалчивали о том, что еще раньше, в начале ХХ века, тот же английский язык обогатился транскрибированным с русского словом «pogrom».

Пост губернатора Баку занимал в те годы князь Накашидзе. Он принадлежал к числу тех немногих царских чиновников, которые прекрасно понимали: заигрывание с террором не может не привести к трагическим последствиям. И для спокойствия империи лучше не поощрять террор и вражду на национальных окраинах. Так или иначе, Накашидзе оказался единственным, кто попытался оказать реальное сопротивление дашнакам. Или во всяком случае позволил мусульманам самостоятельно противостоять армянскому террору. Более того, в полдень 9 февраля Накашидзе собрал на своей квартире городского голову, духовных лидеров, других почтенных лиц, оттуда они пошли по городу мирной процессией с белым флагом, причем впереди шагал сам генерал-губернатор в мундире и при всех регалиях. Тут уже резню надо было остановить, но дашнаки затаили на губернатора Накашидзе смертельную злобу.

Во всяком случае многие историки указывают, что после прекращения «резни» Воронцов-Дашков вызвал Накашидзе «на ковер» и попытался втолковать ему, что армяне на Кавказе — нация неприкосновенная, а наказывать надлежит только мусульман.

Так или иначе, уже 11 мая 1905 года смертный приговор, вынесенный Накашидзе дашнакским «трибуналом», был приведен в исполнение: губернатор был смертельно ранен при взрыве бомбы, брошенной дашнакским боевиком Дро Канаяном — тем самым, который потом войдет в историю как «генерал Дро», займет пост военного министра в «дашнакской» Армении, после ее советизации предпочтет бежать, а затем станет командиром сформированного гитлеровцами Армянского легиона СС. Руководил же боевиками Никогайос Тер-Оганесян, более известный как «Никол Думан».

В одном из своих воззваний дашнаки уже в конце 1905 года предупреждали: «Партия «Дашнакцутюн» заявляет всем полицейским приставам, начальникам уездов… что впредь будут истреблены те администраторы, которые осмелятся отбирать оружие у армян и производить обыски… Пусть каждый из них помнит о судьбе бакинского генерал-губернатора Накашидзе, елисаветпольского вице-губернатора Андреева, начальников уездов Богуславского, Шперлинга, Павлова, полицеймейстера Сахарова, приставов Нащанского, Джевахова, Шумакевича, Тер-Саакова и других… которым партия «Дашнакцутюн» вынесла смертный приговор».

Но не следует забывать, что агентом охранки в России являлся и крупнейший террорист того времени — Евно Азеф, так что от перспективы сотрудничества с «бомбистами» в Петрограде вряд ли кого-то бы передернуло. Но и политический «разворот» требовал времени и усилий. Ключевым пунктом здесь стал печально известный «дашнакский процесс», который проходил в Петербурге в конце 1911 г. — начале 1912 г.

Для либеральной интеллигенции он превратился в прекрасную точку приложения сил. Восторженные романтики видели в дашнаках едва ли не «клон» Инсарова — главного героя тургеневского «Накануне», лозунги об освобождении своей «родины» на турецких землях — а их дашнаки пускали в ход сразу — исправно «пробивали слезу». Так или иначе, в числе защитников-террористов оказался и «восходящая звезда» партии эсеров Александр Керенский, будущий глава Временного правительства — кстати говоря, эсеры не менее активно, чем дашнаки, практиковали «индивидуальный террор».

Однако приговор, в особенности на фоне тяжести предъявленных обвинений (террористическая деятельность и т.д.), оказался удивительно мягким: 52 человека было приговорено к тюремному заключению, и только 4 сосланы на каторгу.

И как по заказу, в том же 1911 г. дашнаки окончательно разочаровались в младотурках. Завершающим же аккордом стала та самая бакинская встреча Павла Милюкова с лидерами дашнаков. Которая, по сути дела, открывала дорогу к новой «большой игре», где для России главным призом должны были стать новые территориальные приобретения — на сей раз в Восточной Анатолии.

Президент армянского национального бюро в Тифлисе призывал царя Николая II: «Армяне всех стран спешат вступить в ряды славной русской армии, отдать свою жизнь во имя победы русского оружия…Пусть русский флаг свободно развевается над Босфором и Дарданеллами. Пусть, Ваше Величество, с вашего согласия народы, проживающие под турецким игом, обретут свободу. Пусть армянский народ, проживающий в Турции и страдающий во имя Христа, заживет новой свободной жизнью под защитой России».

И вряд ли стоит сомневаться, что начиналась эта авантюра с той самой бакинской встречи Павла Милюкова с дашнакскими лидерами. Позднее Милюков, описывая в мемуарах свои многочисленные поездки по Балканам и европейским странам, ни словом не обмолвился о посещении Баку. Однако описанные им рассуждения по поводу международной ситуации того времени во многом объясняют мотивацию таких действий.

«Турция настолько слабела, что согласовать любым способом интересы христианского населения с сохранением турецкого господства становилось явно невозможным, — пишет он. — Осенью 1911 года началась итало-турецкая война, исход которой легко прогнозировали — переход под юрисдикцию Италии двух африканских колоний Османской империи — Триполитания и Киренаики. Шла подготовка к первой Балканской войне между Османской империей и балканскими странами — Болгарией, Грецией, Сербией и Черногорией. Генеральные штабы России, Англии и Франции вели разработку общего плана войны против Турции. Каждая страна должна была поставить определенное количество войск и оккупировать часть территории, на которую оно претендовало».

Россия здесь предпочитала действовать руками армян. Которые были уверены, что еще совсем немножечко — и они получат в свое безраздельное владение и Восточную Анатолию с Агрыдагом — Араратом, и Киликию с выходом в Средиземное море — на штыках русских солдат.

Но, увы, дашнакские лидеры просто не могли себе представить, что в той войне может проиграть еще кто-нибудь, кроме Османской империи, а победа может достаться не только России. Что военная фортуна изменчива, и порой переломить ситуацию удается в самом, казалось бы, безнадежном положении.

Дашнаки исправно устраивали «этнические чистки», чтобы добиться численного перевеса над мусульманами, устраивали мятежи в Ване и других городах, и ждали, когда им на помощь придет обещанная русская армия, но помощь эта все не приходила — войска были нужны на других участках фронта. И в Анатолии разворачивалось то, что в армянских кругах называют «геноцидом 1915 года». Уже установлено, что мятеж в Ване весной 1915 года подняли дашнаки, прибывшие из России. И уже 28 апреля 1915 года российская армия при поддержке армянских добровольцев как анатолийских, так и кавказских, выступила из Эривани в сторону Вана.

Дошла она сюда 14 мая, через день после того, как Энвер-паша начал готовиться к вторжению российской армии и отдал приказ об эвакуации армянского населения, Однако вступившие же в Ван «добровольцы» в течение двух дней устроили там массовую резню мусульманского населения, а расположенный там небольшой турецкий гарнизон вынужден был отступить.

Однако уже в июле турецкая армия отбросила российские части назад. В армянских кругах, впрочем, еще верили, что не все потеряно, что вопли об «уничтожении армян» заставят Европу повести себя по-иному. И Севрский договор, казалось, гарантировал исполнение мечты. Однако уже очень скоро Мустафа Кемаль-паша начнет свою войну за независимость Турции, и Севрский договор отправится на свалку истории — уже с новой Турцией будут подписаны Лозаннские соглашения, Московский и Карсский договоры.

И это окажется настоящей трагедией для дашнаков, которых просто выбросили из игры, как батарейку, отработавшую свой ресурс.

Из архивов газеты ЭХО