Р.Нифталиев

После завоевания Южного Кавказа Россией начался период поворота в колониальной политике. Взгляд на Южный Кавказ как на колонию сразу выдвинул перед правительством два сложных, тесно связанных друг с другом вопроса. На смену политическому завоеванию пришло экономическое освоение края. Четко обозначилось значение региона как колонии, «новой российской восточной Индии».

Началось всестороннее обследование Южно-Кавказского края для выявления его хозяйственно-экономического потенциала. Наряду с этим также нужно было решить вопрос о системе управления краем. Пришлось еще заняться созданием устойчивой и прочной социальной опоры, при помощи которой можно было бы подавить «сопротивление туземцев» колониальному режиму и усилить эксплуатацию края.

Можно выделить четыре основных позиции в отношении Южно-Кавказского края в конце 20-х и в начале 30-х гг. XIX в.: взгляды министра финансов Е.Ф.Канкрина, проект сенаторов П.И.Кутайсова и Е.И.Мечникова и главноуправляющего на Кавказе в 1827-1831 гг. И.Ф.Паскевича, подход последующего главноуправляющего барона Г.В. Розена и план сенатора П.В.Гана.

Идеи этих представителей имперской бюрократии обсуждались на заседаниях Государственного Совета, но, в конце концов, большая их часть так и не была полностью воплощена.

В апреле 1827 г. Е.Ф.Канкрин представил Николаю I свой проект, в котором предлагалось:

«1) Общее устройство различных владений, Закавказье составляющих, которые и по ныне остаются на прежней Азиатской ноге, в разных отношениях не благоприятствующей скорейшему развитию способов той земли.

2) Устройство казенных имуществ.

3) Умножение сельского народного богатства того края, как-то усиление земледелия и сельской промышленности, умножение шелководства, разведение хлопчатой бумагу, рису, масличных дерев и других предметов, климату свойственных, усовершенствование фабричных промыслов разного рода и распространение потребных для того сведений. По военной части особенно важно составление из самих жителей милиции, который бы частью могла заменить трату людей и денег, облегчая сверх того самую землю в военных повинностях.

4) (Изучить) Горную часть».

Согласно министру, Южно-Кавказский край как колония должна иметь отдельный статус и не может быть включена в общеимперскую административную систему. Территория и её население не могут стать частью России и в моральном смысле, а могут лишь остаться «азиатской провинцией», хорошо управляемой империей. Единственная сфера возможной унификации — финансовая система, находящаяся под твердым контролем министерства финансов.

В 1831 г., через два года после гибели А.С.Грибоедова, «Тифлисские ведомости» в нескольких номерах сообщали о его предсмертном проекте Российской – Южно-Кавказской компании – торгово-промышленном объединении по освоению южно-кавказских богатств. Проект Грибоедова основывался на идее министра финансов.

Еще во время своего пребывания в Тифлисе Грибоедов и П.Д.Завилейский, начальник Казенной экспедиции, представили на усмотрение главнокомандующего составленный ими проект. Сущность проекта заключалась в том, что на Южном Кавказе следовало создать крупное торгово-промышленное предприятие с акционерным капиталом свыше 100 млн. руб., солидным земельным фондом, выделенным правительством, с предоставлением компании прав порто-франко в районе города Батуми.

Проект предполагал создание иного типа, нежели хорошо известная на Востоке английская Ост-Индская компания. Проект не имел в виду торговой монополии компании, но уделил большое внимание заведению промышленности на южном Кавказе, созданию в нем различных предприятий.

В связи с появлением в правительственных кругах интереса к экономическому освоению южного Кавказа сюда к началу 30-х гг. XIX в. был командирован чиновник особых поручений при Министерстве финансов В.С.Пельчинский, которому было поручено выяснить возможности расширения торговых связей с Южно-Кавказским краем. Он тщательно ознакомился с положением, после чего выступил в прессе с большим заявлением, призывая российское купечество взять в свои руки торговлю с Южно-Кавказским краем.

В.С.Пельчинский в своей статье, опубликованной в «Коммерческой газете» писал: «Успехи наших мануфактур при благотворном содействии правительства, в последнее годы сделались столь важными, что за удовлетворением собственных наших потребностей остается еще значительной избыток мануфактурных произведений, которому нужно найти исток за границу. Европейские рынки по многим причинам не представляют нашим мануфактурам выгодного сбыта. Ныне российские купечество должно обратить все свои усилия к распространению торговых действий с азиатскими народами».

Паскевич поддерживал идею министра финансов о создании колонии. Но действовавшая в Южно-Кавказском крае система управления не соответствовала новым задачам колониальной политики царизма. Критикуя действовавшую в Южно-Кавказском крае систему управления, И.Ф.Паскевич видел спасение во введении в крае единообразной системы управления, построенной на тех же принципах, что и управление внутренних российских губерний.

В своем всеподданнейшем рапорте И.Ф.Паскевич заявляет что, «обращаясь же собственно к гражданскому правлению и соображая все средства к исправлению этого, нахожу лучшим и действительным – введение во всех Закавказских провинциях российского образа управления и законов».

Согласно этому проекту, уничтожалось прежнее подразделение провинций на магалы, а вместе с тем уничтожалось и звание магального наиба. Места магальных наибов должны были занять приставы из русских дворян.

Приставу предполагалось предоставить большие выгоды. Так, ему должны были выстроить дом-усадьбу и отвести достаточное количество земли для заведения огорода, хлебопашества, садоводства и т. д. При доме пристава должно было быть поселено от 30 до 100 русских крестьян. А местные поселяне должны были отправлять в его пользу барщину или снабжать его продуктами. Таким образом, пристав должен был превратиться в помещика.

Понимая, что «коренных» чиновников будет недостаточно, чтобы обслуживать все звенья государственного аппарата, и они вряд ли согласятся служить волостными старшинами, а тем паче десятниками, авторы проекта отводили известное место в системе управления и коренным жителям. Волостные и сельские старшины должны были выбираться населением с последующим утверждением властями.

На содержание волостей из казны ничего не полагалось, но сбор с жителей, нужных для сумм, должен был производиться лишь с утверждения губернатора. Выдвигая программу массовой конфискации земель тиюльдаров и насаждения в Закавказье русского дворянства, которое должно было стать надежным оплотом, то есть поднимая вопрос о создании социальной опоры царизма из русского дворянства, авторы проекта не ставили его в широком плане.

Вопрос о надежной социальной опоре в Южно-Кавказском крае, поднятый в проекте Паскевича, получил более полное и несколько иное освещение в документе, известном под названием «Особые предположения по Закавказскому краю».

Этот проект был представлен царю в начале 1830-х гг. Проект этот по высочайшей воле был сообщен ревизовавшим в то время Южно-Кавказский край сенаторам Кутайсову и Мечникову, которые во всем соглашались с мнением Паскевича. На общем совещании предположено было «учредить верховное Южно-Кавказское правительство из главноуправляющего, Южно-Кавказского военного губернатора и пяти непременных членов, с обязанностями, правами и властью департаментов сената и с переносом в общее собрание вопросов законодательных, разделить уезды на земские округи и на волости, сделать некоторые, не весьма важное, местное изменения и дополнение против общего губернского устройства».

Эти предложения внесены были 22 мая 1831 г. в Государственный совет. Несмотря на столь положительное высочайшее повеление, это дело оставалось в Совете без движения целых два года. На вопрос об этом императора в мае 1833 года государственный секретарь В.Р.Марченко отвечал, что дело об управлении Южно-Кавказского края так трудно и обширно, что департамент законов «при многих других своих занятиях не мог еще привести его к окончанию». Император Николай I 8 мая через статс-секретаря А.С. Танеева объявил, что дело это откладывать никак нельзя.

Вследствие этого департамент законов немедленно приступил к исполнению высочайшей воли и еще в том же мае представил свое мнение, главные черты которого заключались в следующем: первое, разделение края принять в предположенном Паскевичем виде, назвав вторую губернию Дагестанской; второе, признав необходимым учреждение в Южно-Кавказском крае высшего места, как для суда, так и для управления, не смешивать, однако этих двух властей воедино, а разделить их на два установления; третье, устройство губернских, уездных и волостных мест ввести на предложенных в проекте началах, с тем, чтобы все места эти действовали по общему губернскому учреждению; четвертое, предположения о введении за Кавказом русских законов сообразить с общим их Сводом и со всеми мерами, в представлении фельдмаршала и сенаторов изложенными.

В заключение департамент, считая дело еще недостаточно зрелым для окончательного разрешения и затрудняясь особенно вопросом насчет удобства ввести общий порядок управления по губернии Дагестанской, населенной мусульманами, полагал все замечания свои передать сперва на соображение вновь назначенного тогда главноуправляющего барона Розена.

Общее собрание Совета признало все замечания департамента на проект правильными, но на отсылку дела к барону Розену, как могущую произвести лишь замедление, не согласилось и поэтому положило: означенный проект, вместе с замечаниями департамента законов, передать в особый Комитет, который составить из министров – военного, финансов, внутренних дел и юстиции, с приглашением также для нужных объяснений графа Кутайсова и Мечникова, возвратившихся в то время из Южно-Кавказского края. Комитету этому предназначалось определить главные правила, на которых должно быть учреждено Южно-Кавказское управление, требуя, в случае нужды, и дополнительные местные сведения, после чего заключение свое внести в Государственный Совет.

Заключение это, по утверждению его императором, в июле 1833 г. было передано на исполнение князю А.И.Чернышеву как старшему в чине из членов вновь утвержденного Комитета, в котором он занял место председателя.

Особый комитет окончил свои занятия лишь в 1835 г. и тогда же был внесен в Государственный Совет проект основных правил Положения для областей, составляющих Южно-Кавказский край.

Проект этот разнился от предположений департамента законов. Комитет полагал:

1) Весь Южно-Кавказский край разделить на две губернии – Черноморскую и Каспийскую.

2) Между уездными местами и центральным управлением губернии учредить особую соединительную степень, в которую стекались бы распорядительные дела нескольких уездов, и наконец, губернии подразделить на области: Черноморскую – на Верхнекуринскую, Рионскую и Араратскую, а Каспийскую – на Куринскую и Дербентскую, с учреждением в первых трех областях уездов, а в двух последних – округов.

3) Главное управление соединить в лице наместника и Совета при нем, составленного из Тифлисского военного губернатора и членов, частью от министерств и частью по выбору жителей.

4) Южно-Кавказскому высшему суду быть окончательной инстанцией по всем делам, за изъятием только тех, по котором и самые определения Сената или предоставляются на высочайшее утверждение, или переносятся из департамента в общее собрание.

5) Губернские, областные и уездные управления, а равно суды второй и нижней инстанции, образовать по общему учреждению, с некоторыми только местными изменениями и с тем, чтобы в уездах Черноморской области допущено было соединение власти военной с полицейской.

6) Русские законы признать действующими во всех пределах Южно-Кавказского края, но вместе с тем оставить в своей силе все права, могущее проистекать от обычаев и законов местных.

7) Поручить подлежащим министерствам, собрав нужные местные сведения, составить на этих основаниях и внести в Комитет подробные и полные проекты положений, уставов и пр.

Во время обсуждения проекта Комитета в Государственном совете в столице случайно находился барон Г.В.Розен, который был приглашен участвовать в обсуждении. Преемник Паскевича на посту главноуправляющего Кавказом барон Г.В.Розен был ярым противником введения в Южно-Кавказском крае системы управления, основанной на принципах проекта Паскевича-Мечникова-Кутайсова.

В отчете по управлению Кавказом за три года Г.В.Розен, анализируя обстановку в Южно-Кавказском крае, приходил к выводу, что она не благоприятствовала проведению коренной реформы, выступал против немедленного введения в Южно-Кавказском крае управления на общеимперском основании, утверждал, что это не только не принесет правительству выгод, но, напротив, может привести к вредным последствиям.

Отстаивая действовавшую в Южно-Кавказском крае систему управления, Г.В.Розен пытался представить положение дел в Северном Азербайджане в светлых красках и, в частности, он положительно отозвался о системе управления в Ширванской, Шекинской, Карабахской и Ленкяранской провинциях. Внести незначительные изменения в существующую систему управления и тем самым постепенно подготовить Южно-Кавказский край к введению в нем в будущем системы управления, действующей в центральных губерниях империи. Такова была программа Г.В. Розена.

Местная элита нашла в лице Г.В.Розена активного и ревностного защитника своих прав. Г.В.Розен исходил из необходимости создать в крае прочную социальную опору для успешной колониальной эксплуатации царизмом южного Кавказа. В своем отчете Г.В.Розен, рисуя перспективы превращения Южно-Кавказского края в богатую колонию, без обиняков указывал, что для этого необходимо «обеспечить собственность», т.е. взять под защиту владельческие права феодалов.

Другими словами, Г.В.Розен считал безнадежными попытки усилить колониальную эксплуатацию южного Кавказа без заключения прочного союза с феодалами, закрепленного юридическим признанием их владельческих прав.

С первого дня вступления в Южный Кавказ царь Николай относился к барону Г.В. Розену вполне благосклонно и милостиво, но с приездом в Тифлис судьба его была решена. Причиной царского гнева был сенатор П.В.Ган, назначенный 11 марта 1837 г. председателем комиссии для рассмотрения на месте всех предположений и для составления Положения об управлении Закавказьем. П.В.Ган, исполняя возложенное на него поручение, ревностно действовал по обнаружению злоупотреблений в крае и во время поездки Императора Николая I на Кавказ представил ему доклад о них.

Довести дело до практической реформации административной системы в Закавказье удалось лишь члену Государственного совета сенатору П.В.Гану. Благо, что с удалением Г.В.Розена с поста главы кавказской администрации исчезло основное препятствие к осуществлению прежней программы. К слову сказать, П.В.Ган приложил руку к увольнению Г.В. Розена.

Уже 4 февраля 1838 г. П.В.Ган донёс военному министру, что комиссией составлен проект Положения об управлении Южно-Кавказским краем и 22 февраля по его представлению комиссия была закрыта. Проект был представлен П.В. Ганом 24 октября в Закавказский комитет.

Между тем, Закавказский комитет, рассмотрев проект, нашёл его вполне удовлетворительным и заслуживающим всякого одобрения, но, несмотря на это, признал нужным, вместо того, чтобы осуществить проект П.В.Гана, ввести в крае особое устройство, по возможности примененное к общему губернскому учреждению, но с изменениями соответственно местным особенностям края.

Составление нового проекта согласно указаниям комитета было возложено 8 января 1840 г. на особую комиссию, в которую вошли главноначальствующий на Кавказе, статс-секретарь М.П.Позен и сенатор П.В.Ган, который к этому времени закончил и свой проект преобразования финансовой части, представленный затем (10 января) императору и найденный последним заслуживающим особенного внимания.

Новый проект Положения об управлении Южно-Кавказским краем был составлен в несколько недель и внесен в Государственный Совет. По Высочайшей воле П.В.Ган присутствовал там при его обсуждении. 2 апреля на П.В. Гана было Высочайше возложено совместно с главно-начальствующим на Кавказе Е.А. Головиным приведение нового положения об управлении Южно-Кавказским краем в исполнение.

В апреле 1840 г. Николай I утверждает многострадальный проект, получивший название «Учреждение для управления Закавказским краем». Этот закон образует одну губернию под наименованием Грузино-Имеретинская и одну область под наименованием Каспийский, с особым военно-окружным управлением. Губерния и область разделяются на уезды, а уезды на участки. Грузино-Имеретинская губерния разделяется на одиннадцать уездов: Тифлисский, Горийский, Телавский, Беляканский, Кутаисский, Елисаветпольский, Александропольский, Иреванский, Нахчыванский, Ахалцыхский и Горийский. Каспийская область разделяется на семь уездов: Ширванский, Гарабагский, Шекинский, Талышский, Бакинский и на входящее в военный округ уезды Дербентский и Губинский. Все уезды разделялись на семьдесят два участка.

За Главноуправляющим, назначаемым и увольняемым непосредственно самим императором, сохранялось верховное управление Южно-Кавказским краем с правами генерал-губернатора внутренних губерний. В связи с отдаленностью, а также «особенными обстоятельствами Закавказского края» он мог отменять основанные на общих законах постановления губернских органов и приводить в исполнение свои распоряжения, правда, обязательно информируя об этом Сенат и соответствующие министерства.

При Главноуправляющем учреждался Совет; к составу главного управления был отнесен помимо того Тифлисский военный губернатор, которого по характеру выполняемых обязанностей можно было бы назвать помощником Главноуправляющего. Губернские, областные и уездные управления строились по принципу местных органов власти во внутренних областях России.

Было покончено с прежними стремлениями увязывать российское законодательство с местными правовыми институтами. «Учреждение» не признавало никаких «мусульманских» (шариатские суды оставлялись только для бракоразводных и семейных дел) и грузинских законов. Привлекаемые ранее в качестве экспертов или помощников диванные беки, магальные наибы и другие представители местного привилегированного сословия были отстранены и заменены русскими чиновниками. Провинциальные коменданты заменялись уездными начальниками, а магальные наибы — участковыми заседателями.

Реакция со стороны местного населения последовала незамедлительно: она бойкотировала новые суды. По ряду мест Южно-Кавказского края прокатились волнения. Уже в 1842 г. центральные власти были вынуждены послать в Южно-Кавказский край комиссию военного министра князя А.И.Чернышева и статс-секретаря М.П.Позена. Высокопоставленные участники ревизии признали полный провал реформы 1840 г. Главным же виновником неудачи был признан барон Ган.

Однако именно с административно-территориальной реформой 1840 г., называемой по имени ее автора «гановской», в Южно-Кавказском крае вводилась общероссийская система управления. Неизбежность этого была очевидна, ведь «слияние» окраин с метрополией было невозможно без единой административно-политической системы в контексте имперской модели управления.

По материалам конференции “Государство и право народов Кавказа”