Г.Султанова

Интерес к лучшим творениям мировой классики у великого азербайджанского писателя-сатирика Джалила Мамедгулузаде (1866-1932) проявился довольно рано и продолжался всю жизнь. Несомненно, одна из причин огромной популярности издаваемого Мамедгулузаде журнала «Молла Насреддин» как в Азербайджане, так и за его пределами – богатое идейно-образное содержание публикуемых здесь сатирических материалов, а также активное обращение его как к восточной, так и западной действительности.

Как известно, Мамедгулузаде привлек к работе в журнале представителей азербайджанской интеллигенции, обладавших энциклопедическими знаниями в области естественных наук и философии, истории и литературы, политики и религии. В трудах английских, французских, немецких, иранских, турецких и др. ученых отмечалось огромное воздействие журнала на общественно-политическую жизнь Ближнего и Среднего Востока.

Для того чтобы еще более воздействовать на читателей сатирическим словом, Мамедгулузаде нередко обращался к известным личностям, олицетворяющим в одних случаях цвет и гордость человечества, в других – к их антиподам.

Так, эпиграфом к своей знаменитой повести «События в селении Данабаш» он взял следующее высказывание Сократа, как нельзя лучше передающее авторскую мысль: «Идущий из груди моей голос многому меня учит. Это голос чистой совести, которая имеется у каждого. Всякий, кто внимательно прислушивается к ее велениям и исполняет их, откроет много тайн и многому научится.»

Его супруга, Гамида-ханым, писала: «Мирза Джалил серьезно изучал произведения древних и европейских ученых, писателей: Джона Стюарта Милля, Дарвина, Сократа, Маркса и др.»

Прочитанное и усвоенное писатель-просветитель впоследствии успешно применял в педагогической практике, знакомя детей бедняков с достижениями мировой культуры. Народ для азербайджанского демократа был самой большой святыней. Ему было близко высказывание древнегреческого философа-материалиста Демокрита, утверждавшего, что у каждого государства есть только один хозяин, и имя его – народ.

Это мнение древнегреческого философа о народовластии писатель использовал в фельетоне «Народ», написанном в остросатирическом стиле. В этой публикации автор характеризует французскую революцию 1793 года как незабываемое историческое событие, когда знамя свободы взметнулось в освобожденных от ига деспотии странах и воспитало много наций на земле. Но, по собственному горькому признанию автора, и его народ легонько зашевелился, но, увы, с той лишь небольшой разницей, что, не желая никому подражать, мы построили для себя особенные фабрики свободы, причем такие, чтобы их продукция ничем не была похожа на европейское свободолюбие, как, например, стекольная мастерская или же фабрика одежды. Вот так и продолжал жить погруженный в горестные заботы народ. О какой свободе оставалось думать? Дай Бог заработать на хлеб насущный.

«И это мы называем свободой. А что же народ? Увы, он глядит на происходящее со стороны, потому что так он привык делать тысячелетиями,» — горько замечал он.

Прогрессивные взгляды Мамедгулузаде особенно проявили себя в женском вопросе. На страницах «Моллы Насреддина» часто помещались обличительные материалы, показывающие беспросветную долю женщины-азербайджанки. Живя в стране, где участь женщины была столь тяжелой, Мамедгулузаде не мог не интересоваться их положением в других странах и отношением к этому вопросу представителей европейской культуры. Он тщательно проштудировал имеющиеся по этому вопросу труды сторонников и противников женской эмансипации. Его внимание привлекли работы Дж.Стюарта Милля, И.Канта, А.Стриндберга.

Стюарт Милль являлся известным английским философом, общественным деятелем и считался активным борцом за женские права. В 1882 году в Петербурге на русском языке вышла его книга «О подчинении женщин». Он считал, что они имеют полное право выбора между ролью матери и служебной карьерой. Его оппонент Кант, как и некоторые другие европейские философы, открыто объявлял женщин существами качественно несовершенными по сравнению с мужчинами.

Такого же мнения придерживались А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, А.Стриндберг и др. Работа последнего «О женщинах» считается ярким образцом женоненавистничества. Здесь утверждается, что женщины обладают умственной близорукостью… им чуждо призвание к музыке, поэзии и вообще к искусству, что даже наиболее блестящие представительницы женского пола никогда не создавали чего-либо действительно великого и самобытного в художественной области.

Конечно, азербайджанский мыслитель не мог не уловить в подобном утверждении сходства в отношении к женщинам и местных ретроградов. Мамедгулузаде, благодаря своему другу Эйнели Султану, познакомился с указанной книгой Джона Стюарта Милля, переведенной с английского на русский язык. Английский ученый вступил в полемику о свободе женщины и утверждал, что все преграды, чинимые до сих пор свободе женщин, должны быть устранены. Мнение английского философа полностью разделял и Мамедгулузаде, для которого судьба женщины на его родине была глубоко не безразлична.

На женскую тему Мамедгулузаде написал фельетон «Философы». Наряду с мыслителями, которые объективно и с полным пониманием относились к решению женского вопроса о равноправии, он в своеобразной манере высмеивает местных горе-философов, которые в недопустимой форме характеризуют женщин других наций. С подкупающей простотой, с какой-то нарочитой наивностью автор сообщает о том, что в последнее время в некоторых местных газетах утверждается, что женщины Запада, все до одной, развратны и порочны, а значит, что все они блудницы. В этом произведении в одном образе будто соединились два персонажа – местный обыватель и сам автор, уверенно стоящий на позиции истины. Первый простодушно изумляется и по-детски радуется тому, что наконец-то, благодаря мудрым философам, у него открылись глаза на правду. Теперь-то он наконец узнал, что представляют собой все без исключения женщины Запада и Америки.

Исследователи творчества Дж.Мамедгулузаде считают, что на него, несомненно, оказала влияние поэма Н.Некрасова «Русские женщины». Благородство и самоотверженность русских женщин не могли не произвести впечатления на Мамедгулузаде. Известно, что в годы учебы в Горийской семинарии он, благодаря хорошему знанию русского языка, ознакомился с произведениями многих русских классиков.

Но вернемся к фельетону. После каждой весьма сомнительной информации о тех или иных представительницах Запада узколобый толкователь удрученно произносит: «Как жаль, как жаль! Ока- зывается, и они блудницы». Автор же с нескрываемой иронией говорит, что, хотя все западные женщины, по мнению местных философов, бесстыжие развратницы, все же можно надеяться, что среди них найдутся хотя бы тысячи женщин, которые, занимаясь исследованиями в области науки, искусства и просвещения, трудятся во славу народа и родины.

Мамедгулузаде категорически заявлял, что нельзя утверждать, что женщины одной нации лишены всяческого доверия и все они бесстыжие, а другой – преданные и целомудренные. Автор совершенно справедливо полагал, что в каждой семье кто какое воспитание получает, тем и становится.

Противопоставляя западно-европейских мыслителей местным доморощенным философам, Мамедгулузаде подчеркивал, что в трудах таких ученых, как Кант, Стюарт Милль, переведенных на все европейские языки, много сказано о правах женщин. Их имена хорошо известны на Западе и в Америке, тогда как «наших писак не знают даже в их округе«. К тому же западные ученые, исследуя этот вопрос, говорят о женщинах и их положении, не касаясь их принадлежности к той или иной нации. Местные же «пустозвоны, далекие от истины, в своих писаниях от начала до конца охаивают европейских женщин, неуважительно и бестактно отзываются о них«. Придавая большое значение действенному слову, азербайджанский сатирик утверждал, что великая задача литературы – служить народу, указывать ему верный путь, а не дезинформировать его.

В произведениях Мамедгулузаде, многоликое горе в нарочито юмористическом свете выставлялось напоказ во всех своих характерных проявлениях. Известно его крайне негативное отношение к тем духовным отцам, которые больше думали о своем кармане, нежели о голодающих. В фельетоне «Таджул-хадж» тонко и остроумно проводится параллель между испанской инквизицией и азербайджанской реальностью.

Сначала автор повествует о всесилии папского господства в былые времена и ослаблении его в ХХ веке. Он поражается тем колоссальным изменениям, которые произошли в Испании в указанном столетии. Сатирик отмечает, что героизм не в том, чтобы создать беспроволочный телеграф, и не в том, чтобы подняться в воздух. Истинный героизм состоял в том, чтобы ослабить влияние римского папы, снять ярмо гнета с шеи несчастных и вспоминать с тысячами проклятий страшные дни инквизиции. Автор просит читателя найти и прочитать книгу «Рим» известного французского писателя Эмиля Золя. Известно, что роман Золя, сыгравший значительную роль в общественной жизни Франции, пользовался огромным успехом у широких кругов французских читателей. Высоко оценивая произведения Золя, их научный характер, автор публикации замечает, что с их распространением французы будто прозрели.

Но в то же время он сокрушается, что этого, к сожалению, нельзя сказать о соседней Испании, которая находится в темноте, так как печать там в упадке.

«Однако не стоит отчаиваться, – утешает автор, – помощь близка». Она пришла оттуда, откуда ее вовсе не ждали. Удивительным образом, по воле автора, в Испании оказывается некая книга с волшебными магическими свойствами, написанная его земляком, никчемным сочинителем Мир Мохсуном. Опубликованная большим тиражом в мест- ной типографии, она может чудодейственным образом помочь всем желающим в самых безвыходных обстоятельствах. Лукавый сатирик характеризует ее как одну из благодатей двадцатого века. И вот читатель уносится в далекую Испанию, где шествует демонстрация, состоящая из юношей и девушек, и мы будто воочию видим их окрыленные и воодушевленные лица. У каждого в руках по книжке Мир Мохсуна. Напевая национальный гимн, все они восклицают: «Да здравствует автор этой книги, личность самая видная, самая достойная в ученом мире!»

Что же собой представляет этот труд, якобы прославляемый всей Испанией? Автор характеризует его как образец самого примитивного колдовства, который содержит всевозможные заговоры от любых несчастий, напастей, словом, является своего рода панацеей от всех бед. Нетрудно понять авторскую мысль. В то время как Золя подвергался у себя на родине злобным преследованиям, Мир Мохсун, не испытывая каких-либо трудностей, публиковал свои нелепые сочинения.

По мнению автора, если читатель полюбопытствует, что может быть страшнее испанской инквизиции, столетиями державшей многие народы в страхе, то ответ всплывет сам собой – ужасающая косность местных ретроградов, которые своими бессмысленными поучениями растлевают сознание покорной паствы, превращая ее в бессловесное стадо. Почему же столь самоуверенны эти люди, позволяющие себе безапелляционно судить о том, в чем они не разбираются, ничего не сделав для улучшения жизни своего народа? Несомненно, причина этого – в невежестве.

В одном из фельетонов Моллы Насреддина есть следующие строки: «…если обратимся к истории… мы узнаем, что в Германии музыкальная культура была поднята на небывалую высоту Бетховенами, Моцартами, Гайднами, Шуманами, Мендельсонами и другими; узнаем, что в России такие композиторы, как Глинка, столь мастерски преобразили национальные мелодии русских мужиков, что на всем земном шаре, едва заходит разговор о музыке, ему воздают хвалу».

Глубоко уважая достижения музыкальной культуры других народов, Мамедгулузаде призывал ценить, беречь и свою, национальную. Сам он очень любил музыку, особенно народную, и так виртуозно и вдохновенно играл на кяманче, что у растроганных слушателей на глазах выступали слезы.

Мамедгулузаде тонко разбирался и в изобразительном искусстве. Когда им был задуман журнал «Молла Насреддин», он, не колеблясь, пригласил для работы в нем выдающегося немецкого художника Оскара Шмерлинга, получившего образование в петербургской и мюнхенской академиях. Начав свою деятельность в Тифлисе в качестве директора Художественной академии, далее он работал в Азербайджане, сначала в Карабахе – Ханкенди, Шуше, где подготавливал декорации для театральных постановок.

Пригласив Шмерлинга, Мамедгулузаде, как известно, в первую очередь попросил его изобразить погрузившихся в сладкий сон невежества народы горемычного Востока. По воспоминаниям Гамиды Мамедгулузаде, ее супруг очень тепло, с большой симпатией относился к этому талантливому и трудолюбивому мастеру карикатурного жанра. В качестве главного художника он плодотворно проработал здесь более десяти лет.

По мнению самого Дж.Мамедгулузаде, особенно ценным является то, что в своих высокохудожественных работах Шмерлинг первым воплотил восточную мудрость. Его неповторимые карикатуры, разоблачающие социальное зло во всех его живо ощущаемых проявлениях, настолько наглядны и действенны, что их понимали все, в том числе и даже неграмотные.

Известно, что в связи с увеличившимся объемом работы в журнале Шмерлинг пригласил сюда своего коллегу, талантливого немецкого художника Иозефа Роттера, также являвшегося выпускником мюнхенской Академии. Роттер очень активно трудился в «Молле Насреддине» в 1906 – 1914 годах. В этом органе печати ему принадлежит более 1000 сатирических рисунков. Исследователи отмечают, что в отличие от Шмерлинга, работы Роттера для «Моллы Насреддина» носили характер не карикатур, а иллюстраций.

С 1906 года в журнале с сатирическими рисунками и политическими карикатурами успешно выступал талантливый художник Азим Азимзаде, занимавший здесь в 1922-1931 годах должность главного редактора. Ему принадлежит более 1200 карикатур.

Пожалуй, больше всего Мамедгулузаде и его единомышленники обращались к творчеству И.А.Крылова. Известно, что писатель-патриот всегда выступал за чистоту родного языка, против неуместного использования в нем иноязычных слов. Тюркский (азербайджанский) перевод басни Крылова «Прохожие и собаки», в свойственном ему сатирическом стиле, блестяще был использован в фельетоне Мамедгулузаде «Абирин и гилаб».

Достойное место в журнале и в самом художественном наследии Мамедгулузаде занимает творчество Л.Н.Толстого. В публикации, посвященной гению русской литературы, Мамедгулузаде писал: «Это имя, ставшее символом человечности, с большим уважением произносится повсюду. Миллионы людей, которые трудятся каждый день ради куска хлеба, находят в нем для себя утешение…».

Среди рассказов и статей, опубликованных в журнале «Молла Насреддин», внимание привлекает произведение Толстого «Труд, смерть и болезнь», в котором русский писатель использовал легенду американских индейцев. Чем же оно привлекло азербайджанского писателя, интерпретировавшего его на родной язык? Несомненно, всегда интересующей проблемой: Бог и люди, их взаимоотношения.

Толстой неустанно утверждал, что труд не должен быть пугалом для одних, принуждением для других, а должен быть общим радостным делом, соединяющим всех людей, «что ввиду ежечасно угрожающей каждому смерти, единственно разумное дело всякого человека в том, чтобы в согласии и любви радостно провести каждому года, месяцы, часы или минуты».

Так жил и сам Джалил Мамедгулузаде, для которого труд был источником душевного здоровья, главным содержанием человеческой жизни. Неудивительно, что эти идеи полно и выразительно прозвучали и в его переводе указанного произведения Толстого.

Известно, какое место занимал в жизни Мамедгулузаде театр, с каким трепетным чувством он относился к огромной воспитательной роли этого жанра. С именами многих великих драматургов мира можно встретиться и в произведениях самого Мамедгулузаде.

Своеобразно и остроумно он использовал их и в запоминающемся фельетоне «Театральная конференция». Перед нами персонаж – один из тех ограниченных театралов, почитателей дешевых зрелищ, у которого в прошлые времена даже творения известных классиков-драматургов не вызывали особого восторга. Но то ли дело сейчас. Он убежден, что человек должен прожить свою короткую жизнь в развлечениях. Но, как он слышал, Шекспиры и Шиллеры, Гоголи и Ахундовы над этим обстоятельством не задумывались.

Далее он говорит: «Веским доказательством, подтверждающим мою мысль, может служить то, что и «Гамлет», и «Разбойники», и «Ревизор», и «Гаджи-Гара» или, скажем, Мастали-шах и «Алхимик» не производили такого впечатления, не доставляли такого удовольствия, как пьесы и представления нашего века.»

Но порой даже этот отсталый старик, примкнувший к легкомысленной молодежи, испытывая неописуемый восторг от увиденного на сцене, где кружились в непристойном танце соблазнительные красотки, испытывал нечто похожее на моральные угрызения. Этот скудоумный зритель в какие-то очень редкие минуты осознавал, что перед ними предстают «всякие неподобающие вещи».

«Но ведь, – думает он, – считается, что эти ужимки и телодвижения отвечают требованиям высокого искусства. А разные там Мирза Фатали Ахундовы, Мольеры, Шекспиры, Островские упустили этот ценный пункт». Далее этот рассудительный персонаж оправдывает качество современных легкомысленных зрелищ, аргументируя это тем, что сочинители пьес вынуждены к месту или не к месту заполнять свои творения всякого рода завлекающими балетными номерами и танцевальными трюками. А то как же иначе затащишь в театр молодежь и стариков вроде него?

Поэт Сергей Михалков в статье о Джалиле Мамедгулузаде дал высокую оценку его творчеству, особенно отмечая поэтический лаконизм и точность произведений азербайджанского сатирика, называет в числе прочих и его бессмертное детище «Моллу Насреддина», которого считает зеркалом тогдашней эпохи, а его «Мертвецов» – отличной комедией.

Талантливый сатирик Мамедгулузаде с его глубоким знанием мировой культуры нередко обращался для воплощения своего идейного замысла к образам, мыслям и поступкам известных исторических личностей ряда европейских народов. Довольно часто он использовал прием их образного сопоставления с местными реалиями. И чем более они представлялись несопоставимыми, тем большего комического эффекта достигал автор.

Западную действительность представляли цари, короли, императоры (Петр I, Людовик XIX, Наполеон Бонапарт), государственные деятели и министры (О.Бисмарк, В.Плеве), известные философы, мыслители и историки (Сократ, Геродот, Демокрит, Декарт, Ж.Руссо, А.Шопенгауэр), поэты и писатели (Петрарка, Шекспир, Шиллер, Э.Золя, Державин, Толстой, Гоголь, Крылов), ученые (Дарвин, Эдисон, Лейбниц). Азербайджанский сатирик противопоставляет их всякого рода местным ретроградам, духовным убожествам, идейно разлагающим народ. Назовем такие его блистательные фельетоны, как «Английская культура», «Новые партии», «Латинский алфавит и англичане», «Кривое ребро», «Голова», «Забытые науки».

В фельетоне « Новые партии» Мамедгулузаде со свойственным ему саркастическим юмором повествует о создании в городе Хой (Южный Азербайджан), якобы по американскому способу, четырех партий. Эти партии, по словам Моллы Насреддина, утвердила даже Парижская конференция. Особенно интересна характеристика партии жандармов. Автор замечает, что это та самая партия, которая по-спартански вступала в сражения. Секрет немыслимого мужества спартанцев заключался в их суровом обучении, начиная с семи  лет, военному искусству. И вот с этими-то самоотверженными героями, с их беспримерным героизмом юморист сравнивает «боевые подвиги» неорганизованной и бездеятельной, занятой корыстными интересами жандармской партии.

Уместное использование всемирно известных имен и образов западных деятелей, сопоставляемых с наделенными воинствующей тупостью местными рутинерами, создает неожиданный эффект. Этот эффект разорвавшейся бомбы, начиненной едким юмором, неизменно получал в произведениях пламенного публициста неожиданное комическое звучание. Неудивительно, что его сатирические стрелы, будто заряженные дополнительной энергией инонационального происхождения, вызывали неожиданную юмористическую реакцию и попадали прямо в цель.

Наряду с такими фельетонами, в которых доминирует мягкий и очищающий от всякой скверны юмор, где его использование достаточно для исчерпывающего разоблачения носителей социальных пороков, в творчестве Мамедгулузаде есть и такие, в которых общественные противоречия носят более вопиющий характер, и тогда на смену юмору приходит беспощадная сатира, звучат слова, «облитые горечью и злостью». Таковы фельетоны «Алфавит», «Бесчестье», «Четыреста девушек» и др.

В первом автор, обеспокоенный судьбой родного языка, выступает против неуместного использования иноязычных слов, засоряющих азербайджанский язык. Ведь совсем иную картину он видит у других народов, с уважением относящихся к своему языку, олицетворяющему культуру в целом. Он ратует за введение более совершенного алфавита, способствующего широкому развитию образования.

Известные западные ученые и исследователи культуры Востока – Александр Беннигсен, Эдвард Браун, Люсьен Бува, Ш.Кейкейе и др. – высоко оценивали культурную и прогрессивную роль журнала «Молла Насреддин», отличающегося своей актуальностью, политической злободневностью и выразительностью карикатурных рисунков.

По материалам журнала «Литературный Азербайджан»