Ольга Лиценбергер
На протяжении всего XIX века в Закавказье на довольно низком уровне находилось развитие медицины, частыми были всевозможные эпидемии: оспа, чума, цинга, малярия. Чуждые колонистам природные и климатические условия способствовали распространению среди них неизвестных ранее заболеваний и эпидемий.
Особую роль при переносе инфекции играли и особенности сельской застройки поселений Закавказья. Ситуация, как среди исконно местного населения, так и в среде немецких колонистов, прибывших сюда в первой половине XIX века, не менялась десятилетиями.
В 1899 г. газета «Бакинские губернские ведомости» писала: «При отводе воды на пашни или огороды население обрекается на потребление воды из луж… эти же лужи служат и для водопоя, и для стирки белья. В местностях малярийных, к каковым относится вся площадь, занятая селениями, употребление для питья такого сорта воды создает одно из условий, способствующих распространению малярийной заразы в массе народа«.
В качестве второй причины, способствовавшей распространению эпидемий, губернский врач Зайцев называл сами «жилища поселенцев, а именно земляные их полы, которые дают свободный доступ внутрь домов почвенным испарениям, а вместе с ними и малярии«.
В первой половине XIX века Закавказье не обошли стороной три эпидемии холеры. В 1830 г. территорию Закавказья поразили одновременно чума и холера, распространившиеся по всему побережью Каспийского моря. Следующая эпидемия пришлась на 1846-1847 гг. С целью предотвращения распространения эпидемий регулярно вводился карантин, во время чумы здоровые жители покидали нажитые места, иногда полностью сжигая населенный пункт и переселяясь в другие места.
Погребение умерших в период эпидемий проводилось в специальных местах, за пределами колонистского кладбища. Для борьбы с холерой в губернских и уездных городах учреждались специальные комитеты, во время борьбы о чумой создавались кордоны, чтобы предотвратить проникновение болезни о территорий других государств.
Климатические условия неизменно приводили к распространению среди немецких колонистов малярии. В 1837 г. каждый девятый пациент на Кавказе умирал от малярии. В соответствии с указаниями наместника М.С.Воронцова врач Э.С.Андреевский разработал трактат под названием «Краткое наставление к методическому употреблению сернокислого хинина и прочному излечению перемежающихся лихорадок, составленное по анию господина главнокомандующего Отдельным кавказским корпусом«.
Хинин, а точнее хинная соль применялись для лечения малярии и среди немецких колонистов и отпускалась из частных аптек по решению врачебной управы.
Во главе системы здравоохранения Закавказья находилась врачебная управа, созданная 12 сентября 1801 г. в Тифлисе. В 1846 г. по инициативе кавказского наместника князя М.С. Воронцова было создано Управление медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе, которому подчинялись все медицинские учреждения Закавказского края и Кавказской области. Однако в силу отсутствия необходимого количества врачей оказание медицинской помощи находилось на весьма низком уровне.
Казенных, то есть государственных аптек в первой половине XIX века в Шемахе и крае вообще не имелось, да и состояние фармацевтики в целом оставляло желать лучшего. Количество частных аптек по всей стране также было недостаточным, так в 1828 г. в Российской Империи насчитывалось 423 частных аптеки, в 1838 г. — 572, в 1848-689. В 1846 г. в 171 городе России вообще не было аптек. Частные аптекари мало заботились об улучшении лекарственного обслуживания населения, а стремились лишь к своему обогащению.
Азербайджанский общественный деятель, просветитель и публицист Гасан-бек Зардаби писал в 1899 г.: «Положение сельчан… в отношении врачебной помощи безвыходное. Не говоря о малярии, тут царствуют все болезни… О натуральной оспе, скарлатине, дифтерите и других повальных болезнях мы не говорим, потому что они никогда не выводятся здесь… Неужели жизнь сотни тысяч населения, могущего вносить в государственную казну десятки и сотни тысяч рублей, не стоит тех нескольких тысяч рублей, которые необходимы…? Да, пора обратить внимание на медицинскую помощь населению«.
Как же решался вопрос с обеспечением необходимой лекарственной помощью населения немецких колоний? Выделяло ли государство для этого необходимые средства и если да, то какие?
В документе «Об отпуске денег на лекарство, взятое из вольной аптеки для немецких колонистов в Каспийской области», датированном 1845 г., Кавказский наместник сообщает, что немецкие колонисты, «переселившиеся из Таврической губернии в колонию Александринфельд близ Шемахи и возвратившиеся уже оттуда на прежнее место жительства… во время пребывания своего в Закавказском крае находились в самом жалком положении; неудобства жизни и перемена климата породили между ними заразительные болезни для прекращения коих и для недопущения к распространению по Каспийской области нужны деятельные меры«.
В 1843 г. колонисты получили из Шемахинской вольной аптеки по рецептам докторов лекарств на 775 рублей 20 копеек: «по бедному состоянию колонистов лекарство для них выдавалось в дома«. Документ описывает печальное состояние колонистов: «Так как положение колонистов в последнее время пребывания их близ Шемахи нисколько не улучшилось, так, что без посторонней помощи оставшиеся в живых не могли даже выехать оттуда, ие представлялось никакой возможности взыскать с них употребленные на лекарства деньги«.
Далее Кавказский наместник генерал-адьютант, князь Воронцов предлагал Министерству финансов «в уважение бедного положения колонистов» оплатить образовавшиеся долги, указывая что в 1844 г. государство уже выделяло колонистам 154 рубля на лекарства, приобретенные в частной аптеке. В ситуации с немецкими колонистами кавказский наместник ссылался на российские законы, согласно которым «в случае повальных заразительных болезней» следовало «отпускать лекарства… с платою из казны«. Однако данное прошение имело печальный вывод: деньги «не могут быть отпущены«.
Не менее важной была борьба с распространением среди жителей Закавказья оспы. К сожалению, в Закавказье оспопрививание началось намного позже, чем в остальной России. Если в Кизляре, например, оспопрививательный комитет начал свою работу а уже в 1811 г., то в Каспийской области такой комитет учрежден не был. Проект его создания обсуждался, но был отклонен главноуправляющим Закавказским краем генералом Головиным.
В начале XIX века российская пресса писала: «Едва ли один человек из тысячи у нас не болен ныне оспой«.
В то время оспа считалась одной из самых ужасных пособниц смерти, проникая в лачуги бедняков и дворцы европейских династий. По статистике в это время от оспы умирал каждый седьмой ребенок. По словам современников оспа «превращала красавицу-невесту в предмет отвращения в глазах жениха, делала ребёнка неузнаваемым для родной матери«.
Даже при розыске преступников в немецких кирхах качестве особой приметы указывалось, например, «следов оспы не имеет«. А у немецких колонистов была распространена поговорка — «От оспы и от любви не зарекайся».
Здравоохранение в то время находилось еще на очень низком уровне, а в немецких колониях Азербайджана, согласно сохранившимся источникам, с целью избавления от оспы широко были распространены заклинания и, например, лечение красным цветом, когда больного одевали в красную одежду, чтобы «выманить оспу наружу«.
Эпидемия не щадила ни крестьян, ни царей. Первая вакцинация коровьей оспы была проведена императрице Екатерине II, пример которой послужил началом дальнейшего внедрения оспопрививания в России. Был обнародован торжественный манифест с призывом к народу не страшиться прививок, отчеканены наградные медали с надписью «За прививание оспы». Особо успешные оспопрививатели поощрялись, получали льготы. Основными проводниками идей оспопрививания среди немецких колонистов стали закавказские оберпасторы Бонвеч, Гуппенбауер и другие. Немецким колонистам массово делали прививки от оспы и это помогло спасти тысячи жизней. Однако обязанности по вакцинации были возложены на штатных оспопрививателей и лекарских учеников, а общее руководство возлагалось на уездных начальников.
Профессиональное врачевание еще не получило в тот период должного развития. Во второй половине XIX века общественно-политическая ситуация способствовала складыванию и развитию в регионе прежде всего военно-медицинской, а не гражданской системы здравоохранения.
Уже упоминавшийся Гасан-бек Зардаби в одной из своих статей указывал: «Не раз мы писали об отсутствии у нас в деревне врачебной помощи. В самом деле, единственный сельский врач с фельдшером и повивальной бабкою при нем, проживающий в большинстве случаев в уездных городах, не может оказать населению медицинской помощи прежде всего потому, что к нему могут обращаться лишь жители окольных селений, расположенных приблизительно в 10-15 верстах, и то лица со средним достатком, имеющие лошадь или пару быков (у нас принято возить настоящих больных, когда они не могут передвигать ногами); большинство же сельчан — люди неимущие и поэтому, свалившись с ног, больной не может отправиться к врачу, если бы даже он жил на расстоянии не более 3-4 верст. При таком положении неудивительно, что наши сельчане продолжают прибегать к кровопусканию местных цирюльников, к молитве мулл и, что еще хуже, к разным сомнительного свойства порошкам и травам, щедро раздаваемым странствующими дервишами, знахарями и другими непризнанными целителями человеческих недугов«.
Особенности социально-культурного развития немцев-колонистов, поселившихся в Закавказье, обусловили специфику распространения народных медицинских практик. В первые годы после поселения колонисты, в отличие от титульных народов, не могли использовать региональные климатические и бальнеологические особенности регионов Закавказья: минеральные источники или местные дикорастущие лекарственные растения. Не приносило результата и обращение к местным лекарям, которые лечили больных исламскими амулетами и заклинаниями или рекомендовали посещение местных святых мест.
В условиях отсутствия квалифицированной медицинской помощи возрастала роль немецких священнослужителей, которые проводили профилактическую и разъяснительную работу с прихожанами. Зачастую ввиду полного отсутствия медицинских кадров священникам приходилось самим оказывать помощь заболевшим.
По предписанию епархий и консисторий именно священники неоднократно предпринимали целый ряд мер для борьбы с эпидемиями. Они не только посещали больных, но и вели активную просветительскую работу, рассказывая прихожанам о самой болезни, её признаках, о мерах предосторожности и правилах ухода за больными. Кроме того, в соответствии с христианской моралью во всех церквях проводились сборы пожертвований в помощь заболевшим и их семьям. Важно было в разгар эпидемии морально поддержать и утешить прихожан.
Функции врачей священники часто выполняли и в начале XX века. Противостоять эпидемиям могли лишь усиленные врачебные меры. Однако в немецких колониях Закавказья врачебная помощь была не на высоте. Бакинский губернатор Рогге, немец по происхождению, еще в 1896 г. указывал на необходимость повышения зарплат старшим и младшим медицинским фельдшерам Бакинской губернии. Фельдшер в то время получал «ничтожное содержание», от 150 (младший фельдшер) до 200 рублей в год (старший фельдшер), тогда как зарплата обычного чернорабочего составляла 650-700 рублей в год. Поэтому довольно частыми были случаи, когда фельдшеры оставляли свое ремесло и шли работать чернорабочими.
Уездный врач М.Арутюнов писал: «В Ленкоранском уезде менее чем за год переменились семь уездных фельдшеров. Единственной причиной столь нежелательного явления служит до крайности ничтожное жалованье, получаемое уездными фельдшерами, на каковое нет возможности просуществовать даже одинокому человеку, а тем более семейному. Действительно, в Ленкоранском уезде, например, самая обыкновенная комната «от хозяев» стоит в месяц 4-5- руб., фунт говядины — 10 коп,, фунт хлеба 3-4- коп., десяток яиц от 15 до 40 и даже 50 коп., и все остальное в этом же роде, если не дороже. Самый простой расчет показывает, что жалованье даже старшего фельдшера едва хватит на квартиру и самое скромное прокормление одного человека; где же взять фельдшеру на отопление и освещение, на чай, на одежду и белье и т.п. неизбежные потребности?…»
Таким образом, на территории Закавказья в первой половине XIX века свирепствовали различные эпидемии. Условия неблагоприятной эпидемической обстановки сыграли в целом отрицательную роль в процессе расселения немецких колонистов в Закавказье.
Во второй половине XIX века система оказания медицинской помощи среди немецких колонистов складывалась как составная часть здравоохранения всей Российской империи. Организация медицинской помощи населению находилась на очень низком уровне. Однако важную роль в выработке мероприятий против особо опасных инфекций и в деле организации медицинской помощи немецким колонистам играли немецкие священники, отличавшиеся не только профессиональными знаниями, но и широкой образованностью.
По данным сборника материалов Германо-азербайджанского общества