Али Мардан-бек Топчибашев является одной из ярчайших личностей в истории Азербайджана — общественный и государственный деятель, юрист и журналист, депутат Первой Государственной думы России (1906), Председатель парламента АДР (1918—1920), Топчибашев всю свою сознательную жизнь был поборником идеи независимого Азербайджана.
С другой стороны, его дед, Мирза Джафар Топчибашев оставил заметный следв истории Российского востоковедения. Когда Али Мардан-бек в качестве студента начал свое обучение в Петербурге, фамилия Топчибашева была широко известна в научных и политических кругах.
Хотя его дед Мирза Джафар умер в 1869 году, но оставались его многочисленные ученики, которые в 80-х годах трудились в Петербургском Университете, и различных учреждениях. Большинство всемирно известных русских востоковедов, выпускников Университета, изучили арабский, фарсидский и тюркские языки, узнали жемчужины восточной литературы именно благодаря Мирзе Джафару.
Знаменитый мыслитель и историк Заки Валиди Тоган — один из учеников Али Мардан-бека и известный деятель движения российских мусульман, исследовал творчество Мирзы Джафара. Он писал, что дед Али Мардан-бека «Мирза Джафар Топчибаши, профессор персидского языка Петербургского Университета, занимает яркое место в истории борьбы российских мусульман за свободу. Я изучал жизнь Мирзы Джафар Топчибаши и историю племени борчалы, к которому он принадлежал«.
Мирза Джафар Топчибашев родился в 1784 году в Гяндже и получил хорошее образование в домашних условиях. Юные годы он провел в Тифлисе, по месту службы своего отца. В своих воспоминаниях Мирза Джафар отмечал, что его семья проживала в одном из домов вблизи царского дворца, и в сентябре 1795 года, когда иранские войска захватили Тифлис, ему было 11 лет. После ликвидации Россией независимости грузинского государства в 1803 году молодой Мирза Джафар оказался среди сопровождавших сына царя Георгия XII царевича Теймураза Багратиони (1782—1849) в Тегеран.
Царевич и сопровождавшие его лица пробыли там до 1810 года, но цели своей не достигли. В том же году Теймураз вернулся из Тегерана, сдался на милость властям и получил разрешение жить в Петербурге. Грузинский исследователь П.Орбели указывает, что среди прибывших в 1811 году вместе с Т.Багратиони в Петербург был и Мирза Джафар Топчибашев. Это утверждение кажется весьма правдоподобным, если учесть службу отца Мирза Джафара при дворе грузинских царей и его пребывание в свите царевича.
Ряд источников указывают на то, что Мирза Джафар к этому времени совершенно овладел не только турецким, фарсидским и арабским языками, но также грузинским и армянским. По другой информации, Мирза Джафар прибыл в Петербург в 1817 году в составе Иранской миссии.
Один из первых российских востоковедов Н.И.Веселовский писал, что Мирза Джафар Топчибашев в 1817 году прибыл в Петербург вместе с иранским посольством и навсегда остался здесь.
Это подтверждает и ученик Мирза Джафара профессор Василий Григорьев, который писал: «Образование получил он, какое вообще получают мусульмане в своих медресах, т.е. выучился там арабскому языку, в молодости же посетил и некоторые части Персии и сопредельные с нашим Закавказием, и затем к нам, в Петербург явился в 1817 году, с прибывшим тогда персидским посольством. Жизнь между «неверными» понравилась молодому и красивому Мирзе, персидское посольство возвратилось восвояси, а он остался в Петербурге и поступил в русскую службу«.
Этот выбор изменил всю дальнейшую судьбу Мирзы Джафара Топчибашева. В кратчайшие сроки он овладел русским языком и приобрел в столичном Петербурге статус редчайшего знатока Восточных и Кавказских языков, а потому в 1819 году был приглашен преподавать эти языки в Петербургском Императорском Университете.
С начала XIX века Россия неустанно расширялась на Восток, но чувствовалась нехватка знающих восточные языки. Поэтому Мирза Джафар был одновременно принят на государственную службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел России. Только знание русского языка могло открыть перед Мирзой Джафаром двери в эти важнейшие государственные и образовательные учреждения. Поэтому, его прибытие в Петербург в 1811 году, как пишет об этом П.Орбели, кажется более достоверным.
Российское востоковедение, формировавшееся в первой половине XIX века, базировалось, в основном, на четырех восточных языках: арабском, фарсидском, турецком и татарском (азербайджанском). Именно этими языками в совершенстве владел Мирза Джафар.
Профессор Василий Григорьев писал об этом так: «Мирза Джафар приучал выражаться по-персидски не только правильно, но и изящно…».
За успешную работу в Петербургском Университете, в Российской археографической комиссии и в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел империи Мирза Джафар был награжден орденами Святой Анны 1-й и 2-й степени, Святого Владимира 3-ей степени, Святого Станислава 1-й степени и знаменитым иранским орденом Шири-Хуршид.
За годы работы в Петербургском Университете слава Мирзы Джафара Топчибашева распространилась далеко за пределы России. Он стал действительным членом Лондонского Королевского Азиатского Общества.
К книге сонетов великого польского поэта А.Мицкевича М.Д.Топчибашев написал крайне интересное вводное слово, опубликованное на русском и польском языках. В этой публикации он представился как «Мирза Джафар ибн Али Мардан-бек Туси из рода Топчибаши оглу«.
Как видно, в начале 80-х годов, когда Али Мардан-бек начал свое обучение, фамилия Топчибашева была в Петербурге широко известна. К тому же, в 1848 году по указанию министра иностранных дел К.Нессельрода была создана комиссия, рассматривавшая вопрос о правах дворянства в Грузии и Имеретин, подтвердившая принадлежность Мирза Джафара к классу мусульманских беков Закавказья. К обращению Мирзы Джафара в российское министерство иностранных дел с просьбой признать его наследным дворянином была приложена и специальная грамота, данная грузинским царем Георгием XII его отцу Али Мардан-беку в 1799 году.
Благодаря тому, что приступивший в 1819 году к обязанностям преподавателя Петербургского Императорского Университета М.Д.Топчибашев в совершенстве владел фарсидским языком и литературой, ряд русских авторов представляли его выходцем «из Грузии и персом по происхождению». Однако, получив документ о принадлежности к дворянской когорте мусульман Грузии, он положил конец пересудам о своем «персидском происхождении».
В последующие годы Мирза Джафар не прерывал своей связи с Тифлисом. Его студент А.Ходзько, по происхождению поляк, писал об этом так: «Мирза Джафар поистине является одним из лучших ныне здравствующих поэтов своего отечества. После присоединения Грузии он переехал в Петербург и уже освоился с европейскими обычаями, но сохранил до сих пор национальную одежду, религию и славу отечест-венной музы… У него в Тифлисе есть дом и сад. На днях он дал своим знакомым, уезжавшим в Грузию, письмо к садовнику, чтобы тот впускал гостей в сад и угостил фруктами«.
В первый же год работы Топчибашева в Университете попечитель учебного округа С.Уваров направил в Министерство Народного Образования рапорт, в котором охарактеризовал его достижения следующим образом: «В классе персидского языка прочитали студенты в сие последнее полугодие весь «Гулистан», сочинения Саади и 41-ю главу Ферид-Един-Атара «Пенднамег» или Книга Обязанностей. Многие из них занимались переводом из российского языка на персидский и довольно успешно. Иные начинают даже приобретать навыки говорить между собой и с учителем; хорошее их произношение делает честь деятельности и прилежанию учителя Мирза Джафара«.
Наряду с преподаванием в Университете Мирза Джафар в 1823 году работал и в учебном секторе Восточных языков, созданном при Азиатском департаменте Российского МИД. Позднее этот сектор был преобразован в Институт Восточных Языков. По воспоминаниям современников и в Университете, и в Институте Восточных Языков Мирза Джафар был одним из самых полезных учителей.
Еще в молодости Мирза Джафар по заказу английского миссионерского общества работал над переводом Библии на фарсидский язык и этот труд был высоко оценен британскими востоковедами. Видимо, избрание Мирзы Джафара в члены Лондонского Королевского Азиатскою общества и было связано с переводом Библии на фарсидский язык. В те годы европейские миссионеры, расширявшие свою деятельность на Восток, придавали большое значение переводу фундаментальных книг христианства на восточные языки.
Но, невзирая на успех своего перевода и в отличие от многих своих соплеменников, в XIX веке работавших в российских государственных учреждениях и университетах, Мирза Джафар не сменил свою религию. В Петербурге, великой столице православия, он продолжал оставаться мусульманином. Он не только не сменил религию, но ему даже удалось дать некоторым просвещенным русским из своего окружения ощутить притягательную силу Востока.
Известный русский писатель и дипломат А.С.Грибоедов, начиная с 1824 года стал брать уроки восточных языков в Азиатском Департаменте Российского МИД именно у Мирзы Джафара, в лице которого он нашел «истинного учителя». Мирза Джафар перевел на русский язык «Пенднаме» Аттара, «Бустан» и «Гюлистан» Саади, избранные газели Хафиза, некоторые месневи Джелал-эд-Дина Руми, отрывки из «Шахнаме» Фирдоуси, избранные места из «Тезкиреи — Мукин-Хани», «Истории» Вассафа, а также «Махзен-уль-Инша».
Под его руководством тогда еще восемнадцатилетний В.Григорьев подготовил русский перевод сочинения «История монголов с древнейших времен до Тамерлана» — отрывки хроники Хандемира «Хабиб-ус-сейяр». Сам Топчибашев написал две рецензии на эту книгу.
Начиная с 1845 года в Петербургском Университете, на кафедре Восточной литературы приступили к преподаванию татарского (азербайджанского), грузинского и армянского языков и литературы. На самом деле, следуя уставу Университета, преподавание азербайджанскою языка должно было начаться еще в 1835 году, но процесс этот тронулся только в 1845 году. Что же касается турецкого языка, то только с приходом в Университет О.Сенковского в 1822 году вопрос сдвинулся с мертвой точки, и в этом деле Мирза Джафар был ему близким советником. О.Сенковский по инициативе Мирзы Джафара даже перевел на русский язык азербайджанскую сказку «Деревянная кукла», которую и опубликовал в альманахе декабристов «Полярная звезда».
Начиная с 1840-х годов, ежегодно в Петербургский Университет принималось по 5 молодых уроженцев Закавказья, окончивших Тифлисскую Гимназию. Позднее их число достигло 20 студентов ежегодно. Их готовили для работы в различных областях государственного управления Закавказьем. Преподавание языков закавказских народов позднее было сконцентрировано на факультете «Языков народов Востока», состоявшем из 9 языковых кафедр, одной из которых была кафедра тюрко-татарских языков.
В сентябре 1835 года профессор Франсуа Бернар Шармуа достиг пенсионного возраста и Мирза Джафар Топчибашев стал руководить кафедрой персидского языка и литературы. В том же году он стал экстраординарным, а с 1843 года ординарным профессором Университета. В 1849 году в связи с ухудшением здоровья Мирза Джафар Топчибашев перестал преподавать в Петербургском Университете.
Как писал профессор Василий Григорьев, лекции Мирза Джафара по персидской литературе очаровывали всех, его студенты очень быстро обучались персидскому языку. Он перевел на русский язык многочисленные образцы персидской литературы, в том числе «Анвари-Сюхейли» Ваиза Кашифи, «Тарихи Надир» Мирза Мехти хана и других.
Мирза Джафар преподавал своим студентам не только персидский язык и литературу, но и необходимые при этом каноны каллиграфии.
В.Григорьев отмечал, что ученики Мирза Джафара успешно овладевали каллиграфией, считающейся главным показателем образованности на Востоке, изучали различные виды персидского письма и были успешны в этом деле, потому что Мирза Джафар сам был великолепный каллиграф. Он считался хорошим знатоком поэзии суфийской школы и, по мнению В.Григорьева, сам был суфием. Профессор Григорьев писал, что кроме персидского, Мирза Джафар хорошо знал широко распространенный в Закавказье азербайджанский диалект тюркского языка, свободно говорил на грузинском и армянском языках.
После ухода из Университета в 1845 году профессоров Михлинского и Петрашевского, Мирза Джафар в 1845—1849 годах с короткими промежутками преподавал также османский язык и литературу. Одновременно, он перевел на русский с османского «Рассказы сорока визиров», «Рисалеи Мухаммед эфенди», «Тарихи Фетхи Кандия», и активно помогал Михлинскому в переводе на русский поэмы турецкого поэта Фазли «Гюль-Бюльбюль».
В конце жизни Топчибашев обратился к декану юридического факультета с просьбой принять от него пятипроцентные государственные банковские билеты на сумму 1000 рублей для учреждения «Топчибашевской премии» для студентов, особо отличившихся в административно-управленческой области. Проценты, набегавшие на эти билеты за 2 года, составляли премию в 100 рублей. На основании просьбы Мирзы Джафара позднее решением Сената и с разрешения царя эта премия получила официальный статус.
После смерти Мирзы Джафара, в 1872 голу Санкт-Петербургский окружной суд провел расследование с целью выявить наследников, и оказалось, что большой род Топчибашевых проживает частью в Тифлисе, а частью в Иреване. Таким образом, петербургская Судебная Палата 19 октября 1873 года вынесла окончательное решение: Ага-бек и Али Мардан-бек Топчибашевы были объявлены наследниками Мирзы Джафара по мужской линии и все движимое и недвижимое имущество было поделено между ними поровну. Решением суда проживающие в Иреване представители рода Топчибашевых также были включены в список претендующих на наследство.
По материалам книги Д.Гасанлы “Али Мардан Топчибашев. Жизнь за идею”