Ф.Сафиева
Тема матери всегда была актуальна в Азербайджанской литературе, особенно в поэзии. И многие из произведений пропитаны искренностью, любовью. Большинство поэтов посвящало свои стихи матерям не в ранней молодости, а в годы зрелости, в пору подведения итогов пройденного пути.
Но знаменитый Азербайджанский поэт Наби Хазри (1924-2007) еще в середине 60-х годов ХХ века, будучи достаточно молодым, написал стихотворение «Старенькая мать»:
Она, как лист пожухлый,
— так стара.
Лицо ее, как темная кора.
Но стоит мне поникнуть от бессилья,
О ней я вспомню…
Обретаю крылья.
И вновь она за мною,
как гора.
Образ матери-защитницы является главным и в его поэме «Мать». А что было недосказано, что ждало своего выхода «в свет» и накапливалось в сердце, чутко отзывалось на постоянное обновление жизни, на движение времени, предстало в особом, неповторимом мире лирической поэмы.
Этой поэмой поэт-сын воздвиг памятник матери, языком поэзии, описывая весь жизненный путь матери-труженицы, ее большую любовь к своим детям.
Вершина
В венце высочайшего снега —
мать моя.
Подруга, Ровесница,
Спутница века —
мать моя…
Определив в начальных строках поэмы сыновние чувства как гражданские, поэт доверительно делится с читателем тем глубоко нежным, негромким, но великим чувством любви к матери, которое он несет в себе как вечную память о той, что подарила ему жизнь, а значит, и Родину:
С тихой ласки твоей
Начинается Родина…
Так органично возникает в поэме тема граж- данской ответственности поэта, проблема социального звучания искусства, верности народным идеалам. Можно с уверенностью сказать, что вне этого и немыслим был бы разговор о любви к матери, к жизни, к Родине.
В чувствах к матери кокетство, поза исключены. И если разговор идет с матерью и о матери, то искренность обусловливает беспощадную правду и о себе. Все это есть в поэме Наби Хазри. И потому-то видится ясный в своей грусти и тревожный в своей ясности мир поэта. Для чуткого читателя открывается с «вершины» этой поэмы весь-поэтический «материк» Наби Хазри. Поэма «Мать» и есть «светлая песня» его души. В этом определении ее смысл и пафос, ее лирическое настроение, бережно сохраненное и переданное в переводе А. Передреева.
Гладит волосы мне
Так прощально,
рукой шелестя.
Гладит волосы мне.
Шепчет:
— Сын мой…
Дитя…
Как дитя,
Я, отец трех детей,
Как дитя,
Я стою перед ней.
О печаль моя тихая,
мать!
Поэт рассказывает в своей лирической исповеди о доме, о семье. Но эта «семейственность» отмечена самым высоким поэтическим звучанием. Потому что вне ее нет, немыслимо слово мать. А дальше замыкается ассоциативный ряд: мать — сын — дитя — дети.
Поэт как бы возвращается к однажды сказанному в стихотворении «Поют цикады»:
Вот на коленях матери своей
Себя я вижу маленьким ребенком.
Но если в стихотворении это был прием, с помощью которого обозначалась обостренность слуха человека, понимающего песнь цикад, то здесь, в поэме, с помощью ассоциативного ряда поэт восстанавливает в памяти сердца свой жизненный путь, неотрывный от святого имени мать. И потому так неизбежно для него это повторяющееся «Если б стал я ребенком».
С его детством связана юность матери, радость материнского чувства, ясность материнской песни. Поэт опять и опять мысленно возвращается к жизни матери — обыкновенной женщины, не знавшей грамоты и безраздельно преданной семье, детям.
Ты мне звезды дала
И сияние дня.
Помогла ты мне
Многое в мире понять.
Хоть сама не могла
Ни читать,
Ни писать.
Дальше поэт пишет:
Почему ты
поэтом
меня родила?
Почему
я склонен
над квадратом стола?
А мечтал я
геологом стать.
Разве плохо.
Если в даль голубую
Уводит дорога?
Почему я не стал
в этом мире
врачом?
Такая «многомерность» свидетельствует о зрелости поэта, накрепко связавшего свою судьбу с родиной и с судьбой любимой матери. Вне этих двух «полюсов» для поэта-гражданина немыслимы ни жизнь, ни творчество, ни счастье. И потому, как ни безмерно горе утраты, оно не иссушает сердце поэта. Оно не гасит в нем «тяжелым снегом печали и разлуки» поэтического огня.
Теперь к тебе
Я буду приходить,
С тобой
Без слов
Я буду говорить…
Над этою
Могильною травой,
Пока я жив,
Я памятник живой!
Когда умру.
Как отзвук дней твоих,
Среди живых
Останется мой стих!
На столь высоком накале и можно было бы завершить поэму. Но поэт не все сказал. Ведь он еще и отец, и его дети — живые ветви матеря его. Вот почему последняя подглавка «Когда мне ночь…» посвящена дочери:
Чинары древней
Тоненькая ветвь,
От матери моей
Живая весть —
Моя родная дочь,
Пери-ханум…
И я согрет.
склоненный над строкой.
Твоим дыханьем
и твоей рукой.
Эти спокойные в своей нескончаемости слова о матери и о юной дочери венчают светлую песню души поэта. Но в том-то и сила подлинной поэзии, что она становится с момента своего обнародования достоянием каждого. Поэма «Мать» Наби Хазри эта народная песня, ибо «народная песня,— как верно заметил Н. Г. Чернышевский,— должна прилагаться к чувствам решительно каждого человека, иначе она не нужна целому народу, а годится только для нескольких отдельных лиц».
В.Юсифли и С.Сарханлы обращаясь к поэме «Мать» отмечают: «В поэме Наби Хазри образ матери обретает визит в мировую антоло- гию, так же как образ сына в произведении П.Антокольского «Сын».
По материалам Казахского Национального Университета им. Аль-Фараби