И.Мурадалиева
Тар стал наиболее популярен на территории Азербайджана с XVIII века. В то же время его бытование в X, XI, XIV, XVI, XVII веках подтверждают произведения поэтов Баба Таира Урьяна, Фарруха Систани, Гатрана Тебризи, Ассара Тебризи, Мухаммеда Физули, Говси Тебризи. Из сказанного следует вывод о непопулярности инструмента в отдельные периоды истории.
В свое время в Музей Истории Азербайджана был передан тар, принадлежавший Мирза Фараджу Рзаеву – одному из первых таристов Азербайджана. Инструмент был сделан из цельного куска тутового дерева и богато инкрустирован перламутром.
На боковой стороне большой чаши корпуса тара также перламутром впечатан рисунок, символизирующий герб Ирана — Лев с восходящим из-за его спины диском солнца (Шир-и хуршид). Как известно, этот зодиакальный знак, известный еще в вавилонской астрономической традиции и символизирующий древний знак Солнца в созвездии Льва, с 1846 г. в период правления династии Каджаров в Иране стал элементом герба и флага этой страны.
Изображение данного элемента на таре не случайно, т.к. этот инструмент был преподнесен Мирзе Фараджу в Иране, в городе Реште, в 1904 г. Более того, это был официальный дар со стороны губернатора Гиляна, или Рештского хана, что объясняет инкрустацию на инструменте элементов герба Ирана.
О поездке Мирзы Фараджа в Иран в этот период есть семейные воспоминания, письменно зафиксированные внучкой известного музыканта. По ее словам, Мирза Фарадж, родившийся в Баку в 1840 году, с ранней юности страстно увлекался музыкой, любил мугамы.
Мирза Фараджу было 9 лет, когда он начал ходить на свадьбы. Его двоюродная сестра научила играть на гоша-нагаре. Этот инструмент, будучи частью ансамбля сазандаров, прививал стойкое чувство ритма и такта. В 14 лет он впервые берет в руки тар, — новый для того времени инструмент, привезенный в Баку, иранцем Али Ширази в 1860-62 годах. Этот тар имел сравнительно малые размеры и меньше струн.
Мирза Фарадж порой любил часы одиночества, когда его собеседником был только тар, — инструмент, о котором можно сказать в буквальном смысле: творение его рук. Он сам мастерил инструменты и относился к ним с нежностью родителя.
С целью более глубокого ознакомления с секретами этого вида традиционной восточной музыки он часто совершал поездки в Иран. Благо, это было время, когда интерес к музыке в этой стране был велик и традиционная музыка, переживала период возрождения.
Как полагают исследователи истории средневековой музыки Ирана, эпоха Сефевидов не способствовала развитию этого вида искусства по той причине, что шиитское духовенство не поощряло мирские развлечения, сопровождаемые музыкой.
Некоторые специалисты говорили даже об упадке музыкального искусства в этот период. Старинные музыкальные традиции сохранялись лишь в среде дервишей, представителей суфийских братств, а также в ограниченном формате при дворах принцев и элиты.
Но ситуация стала меняться при династии Каджаров, особенно во второй половине XIX в., во время правления Насираддин-шаха (1848-1896), который сам увлекался музыкой и был большим покровителем музыкантов. При нем иранская классическая музыка получила новое дыхание.
В это время такие музыканты Ирана как Мирза Абдулла и Мирза Хусейнкули фактически возродили корпусы классических мелодических моделей или типов-радифов, на которых была основана вся традиционная иранская музыка.
Поэтому не удивительно, что и молодой азербайджанский тарист Мирза Фарадж часто посещал Иран, где он мог вдохнуть свежий воздух возрождающейся музыкальной среды этой страны. Кстати, немало известных музыкантов и из Южного Азербайджана внесли существенную роль в развитие музыкального искусства Ирана в каджарский период.
Мирза Фарадж здесь часто посещал различные музыкальные вечера, устраиваемые, в основном, представителями местной знати. Нередко они сопровождались и забавными или курьезными случаями, об одном из которых он рассказывал позднее и своей семье.
Так, однажды на одном из таких вечеров он аккомпанировал на таре известному бакинскому певцу-ханенде Агабале Агасаид оглы, который исполнял в присутствии местного хана сложную мугамную композицию «Раст». Однако очень скоро Мирза Фарадж по недовольному выражению лица хана понял, что тот не разбирался в классической музыке.
Когда хан не оценил и следующий мугам, Мирза Фарадж быстро вышел из положения, взяв в руки бубен (гавал) и начав петь легкий куплет довольно пошлого содержания, как это делали так называемые мутрибы, музыканты и актеры развлекательного жанра в Иране. Хан расхохотался от удовольствия, выразил свое расположение к музыкантам и щедро наградил их.
В 1904-ом году Мирза Фарадж получил приглашение из Ирана, города Энзели, от Кербелаи Момин-хана. Снова вместе со своим коллегой Агабалой Агасаид оглы они поехали в Энзели. Здесь и в Реште, главном городе провинции Гилян, они в течение месяца давали концерты. Вскоре весть об успехе бакинских музыкантов дошла до местного губернатора, который пригласил их к себе для знакомства.
В особняке хана в присутствии многочисленных гостей было устроено музыкальное состязание между иранскими и азербайджанскими музыкантами. По условиям в случае проигрыша бакинские музыканты не должны были более приезжать в Иран.
Первыми свое умение показали иранские музыканты. Затем выступили бакинские музыканты, которые исполняли дастгях «Раст» в течение нескольких часов и одержали заслуженную победу. Они получили награды, а Мирза Фараджу был еще преподнесен тар в чехле из дорогой материи.
В 1900 — 1905 годах Мирза Фарадж концертировал вместе с ханенде Джаббаром Карягды и кеманчистом Мешади Гулу. Именно на этот период приходится пик его популярности, как тариста-виртуоза, знатока мугамов.
По материалам Музея Истории Азербайджана, Т.Алигейдара