Во времена «оттепели» во многих госструктурах происходили радикальные перемены. Наряду с другими силовыми ведомствами появилась необходимость обновить состав КГБ, в сталинские времена специализировавшегося на репрессиях. Необходимы были профессионально подготовленные интеллектуалы.
Ряды оперативников КГБ СССР и союзных республик, в том числе и Азербайджана, стали пополняться в основном за счет сотрудников с высшим техническим и гуманитарным образованием, прошедшими спецподготовку в закрытых средних и высших учебных заведениях КГБ.
КГБ – организация, безусловно, серьёзная, однако и здесь происходили порой забавные случаи, определенные их них можно было бы назвать «системными курьёзами». Некоторые из них изложил в своей книге Ш.Сулейманов, долгие годы проработавший в КГБ Азербайджанской ССР.
История встреч сотрудников ПГУ с агентами в «зарубежье» полна курьёзов «на любой вкус» – большей частью с той или иной горчинкой.
Один из «курьёзов» описал бывший подполковник КГБ Азербайджанской ССР Акиф Гасанов. Речь идет о его первой зарубежной встрече с агентом, которая должна была произойти в столице Финляндии у памятника маршалу Маннергейму.
«Агента (его я должен был получить «на связь» от другого сотрудника КГБ) я знал в лицо, он, соответственно, знал меня. Подхожу в назначенное время к памятнику, вижу агента, «устанавливаю с ним визуальный контакт» и начинаю сближение. И вдруг агент поворачивается ко мне спиной и делает «дугу» за памятник. Я тоже делаю «дугу» – но агента «за спиной Маннергейма» нет! Исчез агент», — вспоминал Гасанов.
«Я был уверен, что к месту встречи подошёл без «хвоста» наружного наблюдения финской контрразведки. Во-первых, на маршруте к памятнику я прошёл полную проверку (это сделали сотрудники резидентуры ПГУ в Финляндии). Во-вторых, оперативная обстановка в Хельсинки всегда была спокойная – активно финны против КГБ не работали. Поэтому финская «наружка» за моей спиной была практически исключена, и что (или кто) насторожило агента, было непонятно», — рассказывал он.
Но гадать – это впустую тратить время, тем более ,что по плану операции через два часа агент должен был ждать Гасанова (это был запасной вариант встречи) у памятника композитору Яну Сибелиусу…
«Подхожу в назначенное время к памятнику Сибелиусу – агента нет! Состояние у меня жуткое – первая зарубежная командировка, и неудачи следуют одна за другой…», — рассказывал Гасанов.
В резерве оставался последний запасной вариант встречи – в церкви.
«Вечер, я устал, нервы – на пределе, вхожу в церковь – ну, наконец-то, агент стоит у колонны! Там и встретились. Он мне в руку – разведданные в полиэтиленовом пакете, я ему – конверт с «гонораром», — вспоминал Гасанов.
На прощание он всё же спросил у агента, почему тот исчез «у Маннергейма» и не явился «к Сибелиусу».
Агент ответил: «Вы должны были руку к шапке поднести, дать знать, что «хвоста» за вами нет.»
«Рука у шапки оговорена не была, у агента, я думаю, просто сдали нервы. Хотя агент был проинструктирован: сотрудник ПГУ, если за ним «наружка», если он под контролем «сопредельной контрразведки», на встречу с источником никогда не пойдёт. Потому что по всем профессиональным канонам, если за разведчиком «хвост», целесообразнее не пойти на встречу с агентом, потерять время и силы, потраченные на путь (с проверками и перепроверками на «хвосты») к месту встречи, чем лишиться источника разведывательной информации», — рассказывал Гасанов.
По материалам журнала «Литературный Азербайджан». Из серии «Курьёзы КГБ АзССР»