В.Гаджиева

«Хамсе» – пять маснави – собранные вместе под обобщенным названием «Пятерица» – одно из лучших творений человеческого разума и полета поэтической фантазии Низами Гянджеви — непревзойденного поэта и выдающегося мыслителя (XII в.).

Одной из актуальных тем, не получивших должного освещения в области изучения поэтического слова в «Хамсе» Низами, является поэтическая семантика имен собственных. В данном случае, речь идет о топонимах тюркского происхождения, упомянутых в «Искендер-наме» (Книга об Александре Македонском), завершающей «Пятерицу».

Выбор «Искендер-наме» обусловлен насыщенностью поэмы собственными именами в связи с «географичностью» и историчностью сюжетного построения текста с одной стороны, а с другой стороны значимостью поэмы в истории жанра, ее статусом классического образца произведения, демонстрирующего соединение истинного таланта и глубокой эрудиции автора, «недостижимую простоту» его поэтической техники и изощренность творческой фантазии.

В предисловии к «Искендер-наме» известный востоковед Г.Ю.Алиев отмечал: «В одном из боев между Искендером и русо-варягами на стороне последних выступает полудикий гигант — обитатель северных сосновых лесов. Это полная фантазия, что вполне допустимо в таком произведении как «Искандер-наме». Долгое время считалось, что эпизод является плодом фантазии Низами, однако сведения о «волжском гиганте» мы обнаруживаем в «Путешествии Ибн Фадлана», посетившего в 912 г. Поволжье и услышавшего от «очевидцев» рассказы о человеке-гиганте. Ибн Фадлан сообщает о человеке-гиганте буквально несколько строк, и это оказалось достаточным, чтобы Низами развернул реалистическую картину…».

Сюжет «Шараф-наме» («Книга о славе»), первой части «Искендер-наме», построен на основе описания походов Искендера в различные края мира. Одним из таких краев является Восточный Туркестан. Усиление и частотность использования ономастических лексем тюркского происхождения начинается с главы под названием «Поход Искендера из Индии в Китай (Чин — Г.В.)». После завершения завоевания Индии, Низами приводит Искандера к китайскому хакану (императору Восточного Туркестана):

А когда от Фура Фуров похищу венец,
Поведу войско на хана ханов.

В данном бейте лексемы “фур-е фуран” «Фур» (Пор — титул), топоним Фуран (в Индии) и “хан-е ханан” (“хан” — титул китайского хакана”, “ханан” — мн ч .от “хан”) составляют одну из разновидностей таджниса (параллельное употребление сходно звучащих слов одного корня, родственных или простo сходных по своему звуковому составу).

Употребляемое Низами выражение «хан ханов» (предводитель) или часто встречаемое в тексте поэмы «хакан» является титулом тюркских правителей.

В «Искендер-наме» в главе «Китайский хакан принимает у себя Искендера» поэт называет китайского «хатай» хакана («хан ханов») тюрком:

«Не веди себя тюрком, о тюрок,
прекрасный как китайская (чини – Г.В.) картина,
Приди и хоть часок не морщи бровей.
Сердце мое утешением развесели,
От оков горя меня сегодня освободи.
Если даже и принадлежит тебе доход китайского хакана,
Не расходуй его как поток, дождь это твой…».

Х.Хасанов, представляя «Диван лугат ат-турк» («Словарь тюркской лексики») Махмуда Кашгарского, приводит его определение Чина в соответствии со средневековой мусульманской литературой по исторической географии: «Относительно «Чина» сказано: «В действительности имеется три Чина: 1) Верхний Чин, который на Востоке, его называют Тавгач; 2) Средний Чин, его называют Китаем; 3) Нижний Чин, который называется Барханом. Это и есть Кашкар. Однако в настоящее время Тавгач называется Мачин, Китай называется Чин».

Так, в «Искандер-наме»:
Взял аркан, подобный брови тамгачских красавцев,
Изгибавшийся углом, как лукоподобный брови чачцев.

Речь идет о Тавгаче, топоним Тавгач используется поэтом в качестве эпитета. Арабское название Чина – «Син», персидское – «Чин», в орхонских (orhun) надписях — «Табгач» (Масин). Низами описывая тюркские степи, использует топоним «Чин», т.е. Восточный или Китайский Туркестан в различных стилистических целях:

Словно газель вскормила она мускус в Китае,
Поела гвоздики в Индии.

При толковании данного двустишия Е.Э.Бертельс отмечает: «По представлениям тех времен мускус образовывался у газелей от того, что они питались дикой гвоздикой».

Ибн Хордадбех о Сине сообщает следующие сведения: «В ас-Сине есть триста процветающих городов. Из них 90 (наиболее) известны. Пределы ас-Сина тянутся с моря до Тибета и /земель/ тюрок, на западе – до Хинда. К востоку от ас-Сина страна ал-Ваквак…».

Так, в «Искандер-наме»:
Шаху мира донесли рассказ о том,
Что тюрки Китая (Чина – Г.В.) подняли знамя.

В данном бейте, как видно, содержится ценная историческая информация о том, что под Чином подразумевается Китайский Туркестан, где обитали тюрки. В тексте обнаруживается, что под понятием «Чин» подразумевается Восточный Туркестан (букв. «китайский тюрк»):

Что у тебя в помыслах, о китайский (Чин — Г.В.) тюрк,
Что несешь ты светоч на ураган?

Также:
Налетел поток из иранской земли,
Который ни Китая (Чин — Г.В.) не оставит,
ни китайского (чини — Г.В.) хакана.

Выражение «налетел поток из иранской земли» употреблено в аллегорическом значении: имеется в виду Искендер с его огромным войском. В традиционной поэтике данный поэтический прием называется «кинайе» (метонимия), перенос наименования на основе смежности двух объектов. Армия Искендера уподобляется наводнению, обрушившемуся на Восточный Туркестан. Разновидность «кинайе» (скрытое уподобление) в европейской филологии идентифицируется, как известно, с перифразом, т. е. употреблением вместо слова описательного словосочетания.

В «Искендер-наме»:
Искендер, когда услышал крик китайца (чини — Г. В.)
Одел (надел – Г. В.) кафтан из плотного шелка,
полного складок (чин – Г.В.)

Или:
От обилия хосроевских (царских — Г.В.) скатертей,
которые он в Китае (Чин — Г.В.) разостлал,
Он морщины на челе китайцев разгладил.

Поэтом обыгрываются лексемы «чин» (морщина), «Чин» (Китай) и «чиниян» (китайцы). Данный случай – яркий пример использования поэтом топонима «Чин» в стилистических целях: в составе поэтической фигуры «таджнис», как слово-омоним.

В «Искендер-наме»:
Периликая тюрчанка, которую китайский (чини — Г.В.) хакан
Дал шаху, чтобы он ее любил.

Под выражением «периликая тюрчанка» подразумевается прелестная рабыня по имени Нистандарджахан (букв. нет подобной в мире), которая была подарена хаканом Искендеру. Данное литературное явление, как известно, именуется перифразой. Здесь явный намек на то, что «хакан Чина» – государь тюрков. Халлуx/карлук, в арабских источниках: харлух, халлух – в персидских / – одна из исторических областей Восточного Туркестана. В «Искендер-наме» встречается четыре раза.

Одним волоском я влюбленному даю ожерелье и венец,
Ароматом беру дань с Халлуха.

Халлух в персоязычной поэзии известен как область, откуда вывозился лучший мускус, и которая славилась своими красавицами.

Впервые в низамиведении для раскрытия денотативного значения тюркских топонимов использован бесценный источник по историко-географической литературе средневекового (Х в.) мусульманского автора под названием «Худуд ал-’алам мин ал-машрик ила-ал-макриб» (Пределы мира от Востока до Запада).

Так, согласно «Худуд ал-’алам…», границы Халлуха определялись таким образом: «Слово об области Халлух и ее городах с востока граничит с некоторой частью Тибета, с юга – с некоторой частью Ягма и областью Мавараннахр («Заречье»), с запада – с Гузом, с севера – границами Тохаса и Чегеля и Тогузгуза. Эта область – благо -словенный край, с возделанными землями, населенная. Одна из процветающих тюркских областей. В ней проточные воды, умеренный климат, там растут разные фрукты, народ доброжелательный. В древние времена царя Халлуха звали джабгу, а также бигу (бейгу). В ней имеется много городов и селений. Одни из карлуков (халлухи) – охотники, а другие – земледельцы, некоторые – пастухи. Их состояние – овцы и кони и разные фрукты. Народ воинственный, совершают набеги, они побеждают».

В «Искендер-наме» топонимы «Халлух» и «Ягма» чаще всего используются Низами в поэтической структуре текста в различных стилистических целях. Так, эти топонимы в бейте выступают в качестве олицетворения:

От литавр государя раздался гром,
Ягма и Халлух вскипели.

Лексические единицы Ягма и Халлух также содержат ценную информацию об этносе: «После распада западно-тюркской империи, карлуки перекочевавшие из Алтая на берега Аму-Дарьи, с 766 г. приобрели политическое значение и обосновались в Чуйской долине. Благодаря торговым сношениям после X в. карлуки сблизились с арабами и приняли ислам…. …Как ближайшие соседи мусульманских областей карлуки больше, чем другие тюрки, подверглись влиянию персидской культуры и отличались от прочих тюрков также чертами лица: Махмуд Кашгарский объединяет карлуков вместе с гузами под названием туркмен».

В «Искендер-наме»:
Когда госпожа из Ягма с золотым браслетом
Из халлухского шатра высунула голову.

Тюркизмы «хатун» (госпожа) и «Ягма» в составе образного выражения «хатун-е Ягма» (госпожа из Ягма) аллегорически означают утро, используются поэтом для изображения рассвета. При описании наступления утра топоним «Халлух» иносказательно употребляется поэтом в значении «небо» в составе оборота «харгах-е Халлух» (Хал – лухский шатер). Вместе с выражением «халхал-е зар» (золотой браслет, т.е. Солнце) участвуют в создании поэтического образа в качестве парафразы. Начиная с XIII в. этот народ больше не упоминается.

В поэме также содержится намек на вывозимый из Тараза мускус, которым славился этот край:
Испаханская розовая вода и таразский мускус
Открыли флягу и развязали мешочек.

В 766 г. Талас вместе со всем Семиречьем был захвачен тюрками-карлуками. Тараз – арабская форма астионима (название города) Талас, на берегу реки Тараз. Тараз (город Джамбул, построенный на развалинах Аулие-Ата) упоминается в тексте три раза.

Как указывала Т.Калинина в «Сведениях ранних ученых арабского халифата»: «В VIII-IX вв. Талас был столицей карлукских владений, крупным торговым центром, связывавшим Согд с землями тюрок и Китая. Здесь проходил международный торговый путь из Ирана и Византии в Восточный Туркестан».

В «Искендер-наме» астионим Тараз выступает как олицетворение или символ Востока в противовес Хабашу – символу Запада, как своеобразное противопоставление (антитеза) Востока и Запада:

То устремлялся бы на Тараз
То переход совершал бы в Хабаш.

Тюркский топоним Ягма (название исторической области в Китайском Туркестане) упоминается в «Искендер-наме» четыре раза.

Как отмечал академик В.Бартольд: «Этноним Ягма – это та ветвь токуз-огузов, которая отделилась от главной массы народов. Ягма означает «отряды, совершающие набеги». Этот народ отнял у карлуков (халлухов) часть их владений с городом Кашгаром.»

В «Искендер-наме»:
В Ягма и Китае (Чин — Г.В.) не затем сижу я,
Чтобы раздобыть себе ягмайцев и китайцев.

Известный иранский низамивед В.Дастгерди комментирует бейт так: «В страну Ягма и Чин не для того пришел, чтобы завоевать ягмийцев и китайцев.»

Топоним «Чин» и апеллятив «чини» (китаец) являются примером применения слов – омонимов (в составе традиционной стилистической фигуры «таджнисе зайид», разновидности таджниса).

Согласно «Худуд-ал-‘алем» («Пределы мира…»): «Слово об области Ягма и ее городах На севере от нее расположена область Токуз-огуз. С юга граничит с рекой Холандгун, впадающей в р. Кача, с запада – с областью Халлух. В этой области не занимаются земледелием (или мало), в ней растут фрукты, там много охотятся. Их основное богатство – овцы и кони; люди (там) крепкие, сильные; народ воинственный, у них много оружия. Их царь является потомком царя Токуз-огуза. У этих ягмийцев много племен. И говорят, что у них одна тысяча семьсот знатных племен… И балакия также одно из племен Ягма, смешанное с Токуз огузом. И в ней много деревень».

Как видно, тюркские топонимы преподносятся в соответствии со сведениями средневековой мусульманской литературой по исторической географии. Считается, что Караханиды принадлежали к народу Ягма, проникшему в Чуйскую долину, где и приняли ислам. Как отмечал В.Бартольд, в 999 г. они завоевали Маверан — нахр и создали империю Караханидов. В XI в. владения одного из Караханидов Кадыр-хана Юсуфа, простирались на Восточный Туркестан, Семиречье и восточную часть Сыр-Дарьинской области, столицей его был Кашгар. В персоязычной поэзии народ Ягма славится своей красотой, воинственностью.

Низами уподобляет своего мамдуха (восхваляемого) этому Кадыр-хану Юсуфу, который прославился в истории своей отвагой и мудростью. Хотан (китайск. Юйтянь (II в. до н.э.), упомянутый в тексте «Искендер-наме» четыре раза – название города в Китайском Туркестане. Согласно персидским толковым словарям, город находился в 300 км юго-восточнее Ярканда. Наличие обладающих мускусом (кабаргой) газелей на пустынях окрестностей было причиной славы Хотана с древних времен среди стран древнего мира. Кроме того, Хотан был расположен на торговом пути между Ираком и Китаем.

В «Искендер-наме» Хотан как астионим, обозначающий тюркский город в Китайском Туркестане, участвует в составе поэтической фигуры «сийакат- ал -‘адад», что придает стиху национальный тюркский колорит:

От шаха Хатая до хана Хотана
Всем послал и созвал совет.

Титул «хан» (тюрк. «князь») еще раз подчеркивает факт отношения Хотана в раннее средневековье к тюркским городам с мусульманским населением, описанным в источниках мусульманских историографов и географов.

В «Искендер-наме»:
Военачальник Китая (Чин — Г. В.), государь Хотана,
Принял вид посланника.

В данном бейте топонимы «Чин» и «Хотан» выступают как поэтическое средство в составе традиционной стилистической фигуры «тансик ас-сифа» (перечисление эпитетов), усиливающее экспрессию стиха. Астионим Хотан в поэме также непосредственно выступает в качестве метафоры («кинайе») в смысле скрытого уподобления (II вид исти‘ара), парафраза:

Когда утро снимало покров с лица дня,
Хотан клал клеймо подати на Абиссинию.

В двустишии «день» метафорически уподобляется Хотану, ночь – «Абиссинии», солнце – «клейму подати».

В «Искендер-наме» также упоминается тюркский топоним Хырхыз:
Искендер возомнил (перейти) в Хырхыз из Китая (Чин)
К двери сна он сделал узкий проход.

Хырхыз – название исторической области в Китайском Туркестане, упомянутой в поэме два раза. Из Хырхыза вывозился лучший /с резким запахом/ мускус, и ткались изящные шелковые одежды. В персоязычной поэзии эта область славится этими двумя качествами.

Согласно «Худуд-ал-‘алем» («Пределы мира…») границы Хырхыза определяются таким образом: «Слово об области Хырхыз С востока граничит с областью и восточным океаном. С юго-востока граничит Токуз- огузом и некоторой частью Халлуха. С запада граничит с Кимкаком (Камчатка – Г.В.), с севера необитаемыми землями. И в северной области нет ничего благоустроенного (населенного). Эта северная необитаемая, где не могут обитать люди из-за холодов. Из этой области (Хырхыза) вывозится много мускуса. Их царя величают хаканом Хырхыза с грубым лицом и редкими волосами жестокие и несправедливые».

В «Искендер-наме» для усиления экспрессии стиха топоним Хырхыз мастерски использован поэтом в составе стилистической фигуры «сийакатал-адад», т.е. перечисление как однородные члены некоторого количества отдельных имен:

Из хырхызов и из Чача и Кашгара
Много созвал он богатырей с золотыми поясами.

Опираясь на сочинения Иакинфа, и т. д., А.Позднеев так представляет Хырxызов: «Киргизы – Под этим именем известны у нас племена, обитающие ныне в бассейне Иссык-куля, верховьях реки Текес, по долинам рек Чу и Таласа и далее, в китайских пределах, по южному склону Тянь-Шаня, верховьям реки Тарим, Памирскому плоскогорью и в окрестностях хребта Сары-куль. … Первоначальная история Киргизы известна нам по сказаниям китайцев. В глубокой древности Киргизы представляли собой самостоятельное государство Гянь-гунь, но в период II и I вв. до Р. Х. были подчинены хуннами и составили западную часть хуннских владений. Состоя под властью хуннов, гянь-гунь перемешались с динлинами, народом, по одним сведениям, тунгусского, а по другим – монгольского происхождения, обитавшим на юге нынешней Енисейской губернии. …Впоследствии, может быть именно в силу этого смешения, имя гянь-гунь исчезло, и племена эти стали называть себя хагас. Китайцы описывают тогдашних хагасов как народ рослый, с рыжими волосами, румяным лицом, голубыми глазами, стоящий на значительной степени цивилизации. Они занимались земледелием и скотоводством; умели разрабатывать золото, железо и олово. Государь их назывался Ажо».

В «Искендер-наме» астионим Кашгар (Кашгар, Каджгар, Гаджгар, Качкар, Кажгар) упоминается один раз. Кашгар (центральный город в Восточном Туркестане, 170 км северо- западнее Ярканда, на берегу Кашгарского моря (Кызыл су), использован Низами в составе стилистической фигуры «сийа -кат-ал-‘адад».

Хата (Cathay) («китай», в мусульманских источниках – «кара-китай», в китайских – «западные Ляо») – название исторической области, которая также входила в состав Китайского Туркестана, упоминается в поэме четыре раза.

В мусульманских источниках Хата или Хатаи относится к «Северному Китаю», где обитали тюркские племена, на что посредством стилистической фигуры «талмих» намекает выражение «торке хатаи» (хатайская тюрчанка) из Северного Китая.

В «Искендер-наме»:
Не индиянка, а скорее хатайская тюрчанка по имени,
Столь же совершенная в похищении сердец, как индийцы.

Топоним Хата в персоязычной поэзии, в частности, в «Искендер-наме» чаще всего используется в различных стилистических целях:

Так же и хаттских копий в тридцать аршей,
Наконечники которых были вскормлены кровью.

Или:
Также арабские кони с золотыми седлами,
Китайские («хатаи» – Г.В.) юноши с золотыми поясами.

Как видно, топоним Хата в тексте выступает в качестве эпитета — «хаттские копья» и «хатайские юноши», служащего усилению выразительности стиха.

Наблюдения над ономастической лексикой поэмы «Искендер- наме» позволяют доказать, что в системе имен изучаемого текста нашла достаточно полное отражение культурная традиция мусульманского мира периода средневековья. В память каждого топонима заложена обширная историко-культурная, а также зачастую художественная информация. Кроме того исследование функционирования топонимов тюркского происхождения в тексте поэмы дает возможность глубже и шире проникнуть в поэтический мир образов, созданных оригинальным воображением и эрудицией Низами и толковать поэтические образы через традиционную систему средств выражения.

Описание топонимов тюркского происхождения, участвовавших в составе фигур и тропов и выступающих образными средствами в поэме «Искендер-наме» Низами Гянджеви позволяет точнее и вернее раскрыть смысл и содержание двустиший в ней.

По материалам научной конференции «Современные проблемы тюркологии: язык – литература – культура»