В годы Первой мировой войны на фронтах сражались и летчики-азербайджанцы, в частности такие как Фаррух-ага Гаибов, Али-бек Вердиев.
В период существования Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920), у страны также были свои летчики, об их незавидной судьбе рассказывают сохранившиеся архивные документы.
Например в письме (22 января 1919 года) Министра обороны АДР Самед бека Мехмандарова на имя дипломатического представителя АДР в Грузинской Республике Мамед Юсиф бека Джафарова (1885-1938) отмечалось: «Я доволен Вами и признателен за близкое участие в деле организации наших войск. Могу командировать к Вам для обучения радиотелеграфному делу двух офицеров или прапорщиков, двенадцать молодых людей с необходимым образованием. Прошу заблаговременно оповестить о времени их прибытия в училище. Наряду с этим прошу выяснить, возможен ли прием и азербайджанцев на тех же условиях в летное училище, находящееся в Тифлисе…»
14 сентября военный министр издал приказ о создании в армии авиаотряда. Девять человек, окончивших трехмесячные курсы в Тифлисском авиационном училище, вернулись в АДР. Это были прапорщики второго Бакинского полка Алигусейн Дадашев, Теймур Мустафаев, подпоручик первого Джаванширского полка Асад Алиев, капитан Фиридун мирза Сейфулла оглу Каджар из первой артиллерийской бригады, прапорщики третьего Гянджинского кавалерийского полка Ахмедали Аждар Гасанзаде, Мамед Гарашаров и другие.
Из другого архивного письма (№370 от 19 августа 1919 года), подписанного генералами Самед беком Мехмандаровым и Мамед беком Сулькевичем, выясняется о назначении военного летчика подпоручика «Теймур хана Афшара начальником авиаотряда при Генштабе Азербайджанской армии, с обеспечением соответствующего жалования».
АДР прекратила свое существование в 1920 году. Но за короткое время, азербайджанские летчики новосозданного отряда успели проявить себя.
Согласно архивным документам, генерал-лейтенант М.Сулькевич писал из Шуши в Баку генералу-квартирмейстеру (23 января 1920 г.): «Опыт грузинских летчиков по подавлению мятежа в Сванетии доказал действенность этого способа в труднопроходимых горных местностях. Среди грузинских летчиков был и лейтенант Макаев, сбросивший пятипудовую бомбу на восставшее село. Опытом можно воспользоваться с таким же быстродействующим результатом и в Зангезуре…»
Речь в письме Сулькевича касалась напряженной ситуации в Зангезуре, которую АДР старалась решить имеющимися средствами. Как видно, не последнюю роль здесь играли и летчики страны.
Сулькевич просил уточнить все детали возможной операции в Тифлисе, и отмечал, что «можно направить один аэроплан, причем летчиком может быть Афшар Теймур-хан».
«Таким образом, грузины не нарушат военную конвенцию, запрещающую участие грузинских офицеров в наших внутренних экспедициях. Полеты будут короткими, радиус полета не будет дальше ста верст. Авиационная база в Шуше или в Ханкенди. Ответ сообщите мне телеграфом. 29-го января буду в Ханкенди, 30-го — в Евлахе, а 31-го — в Баку, в этом случае ответ сообщите мне домой. Я дал поручение коменданту отправить вагон в Евлах», — писал Сулькевич.
В 1920 г., когда Азербайджан был захвачен советской властью, на долю многих азербайджанцев, в том числе и летчиков, выпал тяжелый жребий — расстрелы, репрессии, ссылки. Имена многих остались лишь в протоколах судов и воспоминаниях.
Например имя военного летчика Теймур-хана Афшара встречается в протоколе допроса азербайджанской пианистки Хадиджи Гаибовой. Арестованная 17 марта 1938 года по обвинению в «шпионаже», через два месяца на допросе она говорила: «Я знаю офицера-летчика Теймур-хана Афшара… (с ним) меня познакомил ныне разоблаченный как враг народа Чингиз Ильдрым».
Другие обстоятельства судьбы летчика удалось выяснить позднее, из книги маршала С.А.Красовского «Жизнь в авиации», изданной в 1960 г., где рассказывается как в первые годы советской власти в авиаотряд набирали военные кадры из числа добровольцев.
Автор вспоминал: «Помню, к нам прибыл Овшар (Афшар) уроженец Ирана (Южного Азербайджана — прим.). Во время беседы выяснилось, что он был пилотом при мусаватском правительстве. На вопрос: не противоречит ли его убеждениям служба в Красной Армии, Ов¬шар (Афшар) ответил: «Мои убеждения зависят от количества выплачиваемых денег». Овшар (Афшар) человек ненадежный, и мы не взяли его на должность летчика. Он устроился на работу в штаб воздушного флота Азербайджана. Поработав немного, Офшар вместе с женой-врачом сбежал в Иран…»
Ясно, что такой ответ азербайджанского летчика был вызван отнюдь не меркантильностью, он знал, с кем говорит, и не мог отвечать совершенно искренне; искренним было только желание не расставаться с любимой авиацией. Дальнейшая судьба Теймур-хана Афшара мало чем отличалась от участи его соратников по Национальной армии АДР Махмуда Махмудзаде, Теймура Мустафаева и других…
В архивах было обнаружено письмо Махмуда Махмудзаде из лагеря в Соловках, датированное 1927 годом. Он писал: «…Я родился в 1896 году в Ленкорани. До тринадцати лет учился в школе. Выучил арабский и фарсидский языки… поступил в гимназию. 23 февраля 1918 года экстерном окончил гимназию. Оказался перед необходимостью, оставив незавершенным высшее образование, взять в руки оружие ради спасения моей земли от агрессоров…»
Махмудзаде писал, что начав с прапорщика кавалериста, он перешел в артиллерию и в 1919 году поступил в Тифлисе в авиационное училище. В 1920 году он вернулся в Баку, и Генштаб Азербайджанской Армии направил его и его друга в военно-воздушное училище.
«Начальник училища, военный летчик Павлов, проверив наши авиационные знания, перевел нас всех от теории к практике. Нам поручили сборку гидросамолета М-5 под руководством старшины Карпузина. Моими сотоварищами были Теймур Мустафаев, Алигусейн Дадашев, Ахмедали Аждар Гасанзаде, Мелик Михаил Мирза. После сборки испытательного самолета М-5 мы стали летать по очереди», — писал Махмудзаде.
Согласно его воспоминаниям, в 1921 году первым совершил полет Теймур Мустафаев. После тренажа он получил звание военного летчика.
«22 сентября 1922 года полетел и я. После меня к полетам допустили Алигусейна Дадашева и курсанта Асада Алиева. Алигусейн… и я, сдав дополнительный экзамен, получили звание военного летчика. В 1923 году меня направили в Качинское военно-авиационное училище под Севастополем…», — писал Махмудзаде.
Бывший летчик открыто писал, что 25 октября 1926 года его арестовали: «Я спросил о причине, сказали, что в 1920-21-е годы ты вел в народе разговоры, связанные с национальным вопросом. Незадолго до меня арестовали моих. .. друзей Алигусейна Дадашева и Теймура Мустафаева. Нас, по пятьдесят второй статье, отправили сроком на пять лет в лагерь заключения на Соловецких островах…»
Много лет спустя, брат летчика Теймура Мустафаева, Исрафил, рассказывал, что в 1920-е годы имя его брата было легендой.
«Отец и мать очень тревожились из-за «небезопасной» этой славы… Молились: «Не сочти это счастье чрезмерным, о Аллах…» Семья у нас была бедная. Отец плотничал. Со службой Теймура житье стало получше. Он был постарше меня, 1896 года рождения. В 1919 году, когда его приняли без всякой платы в школу, отец не мог нарадоваться…», — вспоминал он.
В 1922 году Теймура Мустафаева дважды награждали как отличного пилота. 14 ноября он был награжден орденом Красного Знамени республики. А ранее, в апреле, морвоенком республики за успехи в летной службе наградил его именными золотыми часами.
«В 1924 году, совершая облет Каспия на высоте 500-600 метров, Т.Мустафаев заметил на поверхности моря маслянистые пятна нефти и сообщил об этом в Наркомат нефтяного хозяйства. Степан Акимович Красовский, служивший в те годы в нашей республике, впоследствии маршал и Герой Советского Союза, пишет, что мы не ошибемся, если скажем, что первым наличие нефти на Каспии обнаружил азербайджанский летчик Теймур Мустафаев», — рассказывал И.Мустафаев.
Он вспоминал, что на исходе 1920-х гг. начался один из первых инспирированных политических процессов.
«Обвинялись члены так называемой Промпартии, якобы эта организация, объединявшая верхушку «буржуазно-технической» интеллигенции, опираясь на помощь из-за рубежа и прочих контрреволюционных сил, занималась вредительской деятельностью в различных отраслях советской промышленности и транспорта. По этому делу были аресто-ваны многие известные в стране авиаконструкторы, летчики и инженеры…», — вспоминал он.
Теймур Мустафаев тоже угодил в число этих мнимых «вредителей». По ложному, сфабрикованному обвинению в 1926 году он был арестован, осужден и сослан в Соловки, а затем — переправлен в Караганду. Но и там, в тяжелейших условиях он находит поле приложения для своих незаурядных творческих и организаторских способностей, участвуя в разработке новооткрытых каменноугольных месторождений. Ему доверили ответственные должности в объединении «Караганда-уголь»; он внес существенный вклад в создание газогенераторных установок, а в годы Великой Отечественной войны — весомую лепту в капитальный ремонт грузовых автомашин для фронта.
Казалось бы, зловещая «охота на ведьм» уходила в прошлое, и несправедливо загнанный в «места, не столь отдаленные» Теймур Мустафаев смог занять достойное место в обществе и снискать всеобщее признание. Государство наградило его медалями: «За самоотверженный труд в Великой Отечественной войне», «За трудовое отличие», «За освоение целинных земель». Он был удостоен почетного звания горного инженера третьей степени.
В 1976 году общественность Караганды отметила юбилей — 80-летие Теймура Мустафаева, который столько лет жил и работал вдали от родных краев.
В статье В.Жилкина, опубликованной в газете «Индустриальная Караганда» 27 сентября того же юбилейного года, отмечалось: «Этого худощавого, не по годам подвижного человека с теплой и приветливой улыбкой на лице знают многие жители шахтерской Караганды как доброго и отзывчивого человека. Одним он помогает добрым советом, другим — непосредственным участием в разрешении жилищно-бытовых неурядиц. Уже много лет Тимур Расулович Мустафаев является общественным инспектором городского комитета народного контроля, он же член постоянной жилищно-бытовой комиссии горисполкома. Ему доверено выполнять столь важные общественные обязанности…».
В.Жилкин называл Мустафаева «старейшим жителем и первостроителем» Караганды.
«В нашем городе он живет и трудится вот уже почти полвека. 1930 год. Начало организации угольной промышленности в Казахстане. Росла и развивалась Караганда, увеличивалось ее автохозяйство. Автомашин становилось все больше, ио водителей не хватало. Работая механиком гаража, Мустафаеву приходилось организовать курсы шоферов, самому вести занятия. Сотни водителей воспитывал, привил им любовь к профессии…», — писал Жилкин.
Автор также отмечал, что в годы Великой Отечественной войны, Мустафаев руководил ремонтом автомашин для фронта.
«По его инициативе бензиновые автомобили своими силами переоборудуются в газогенераторные, работающие на буром угле, добываемом в Михайловском разрезе. Это дало возможность сэкономить для нужд фронта сотни тонн бензогорючего», — информировал автор.
Поле войны Мустафаев занимался организацией строительства Тихоновской, Ново-Майкудукской, Пришахтинской автобаз и авторемонтных мастерских. Автотранспортному делу в Караганде бывший авиатор АДР отдал 40 лет.
«Безо всякой вины отгорженный от любимого летного дела, от родного Азербайджана, хлебнувший лиха в соловецкой неволе, уже в преклонные годы Тимур Мустафаев несколько раз приезжал в качестве гостя на свою родную землю. Не раз обращался в высокие инстанции с целью получить право на жительство в родном Азербайджане, но бездушные чиновники отвечали отказом под разными невразумительными предлогами…», — писал Жилкин в своей статье.
В 1981 году Т.Мустафаев умер в Караганде, оставив после себя двух сыновей, старшего Юсифа (стал горным инженером) и младшего Искендера (стал летчиком).
По материалам книги Ш.Назирли