Л.Алиева

В условиях трансформации и модернизации постсоветских обществ, стали актуальными целый комплекс проблем, в том числе и история гендерных отношений, в рамках которых в истории обозначилась острота женского вопроса.

Азербайджан с утверждением в апреле 1920 года Советской власти фактически стал частью РСФСР, сохраняя при этом свои национальные особенности. Возникла необходимость выработки политики в женском вопросе. Масштаб деятельности властей можно осмыслить после введения в исследовательский оборот фактов, отражающих идеологические и практические основания советской власти в Азербайджане.

В освещении женского вопроса внимание советских ученых привлекали в основном такие темы, как революция и гражданская война, практика социалистического строительства, женская эмансипация в ее связи с радикальными преобразованиями азербайджанского социума. В связи с этим анализировалась практическая деятельность социалистического правительства в области раскрепощения мусульманских женщин, рассматривалась активность партийного аппарата по работе среди женщин.

Исследователи женского вопроса писали о рабском положении мусульманской женщины в дореволюционном Азербайджане, противопоставляя этому жизнь раскрепощенной и свободной женщины в советском обществе. В советской историографии женский вопрос рассматривался как составная часть в классовом анализе общества, идеологической работы коммунистической партии.

Архивные материалы Азербайджана показывают, что в исследуемый период советское государство, заботясь о женщинах-работницах и крестьянках, в то же время притесняло и даже применяло насилие по отношению к женщинам из имущих классов и средних слоев общества.

В 1920-е годы началась масштабная переструктуризация обществ на территории бывшей Российской империи, с ее культурно-религиозными анклавами. Это был крайний революционаризм.

Советский тоталитаризм, имеющий трехлетний опыт деятельности в России, с 28 апре-ля 1920 года стал внедряться в Азербайджане. При этом наблюдалось парадоксальное явление: советская власть, считавшая одной из главных своих задач добиться эмансипации и полного равноправия женщин с мужчинами, в начальные годы своего правления нарушала права части женщин Азербайджана.

Органы власти в Азербайджане в силу политических причин назывались не советами, как это имело место в России, а Революционными Комитетами, которым были предоставлены чрезвычайные полномочия. Мартовский геноцид, устроенный в Баку в 1918 году послужил причиной того, что мусульманское население отвернулось от большевиков, которые полностью потеряли их доверие. Это привело к краху большевиков и падению советской власти, кончине Бакинского Совета в конце июля 1918 года.

Здесь были налицо все признаки тоталитарного режима: централизованная сильная верховная власть, в лице народных комиссариатов, карательный аппарат, представленный особым отделом ХI Красной Армии, гегемония пролетариата и классовая борьба.

С победой большевизма идеи российских коммунистов распространились и на практику властных структур Азербайджанской ССР. Большое значение российские коммунисты придавали роли женщин в революционном преобразовании общества.

Вместе с тем, в процессе оккупации Азербайджана и во время «красного террора» конфисковывалось имущество расстреливаемых, население, в том числе и бедняки, подвергались грабежу и насилиям, у людей отбирали ценности и украшения, даже фамильные реликвии.

Азербайджанские руководители во главе с Н.Наримановым старались учитывать национальные особенности азербайджанского народа. Это соблюдалось и в женской политике. Важной целью председателя Азревкома Н.Нариманова было не допустить в Азербайджане повторения происходящей в Роcсии гражданской войны, создания советской власти мирным путем.

Справедливости ради надо отметить, что с первых дней советской власти в Азербайджане были предприняты принципиальные шаги в области правового регулирования проблем женщин. За 1920-1922 годы правительством Азербайджанской ССР по проблемам женщин было принято более 20-ти декретов и постановлений. Многие декреты Азревкома были заимствованы у «старших братьев» из России.

В руководстве республики были силы, которые требовали полного копирования российских законов и беспрекословного их выполнения. Азербайджанские руководители с национальным уклоном во главе с Н.Наримановым вынуждены были бороться с этими централистскими устремлениями.

В своих обращениях и письмах в центр Н.Нариманов старался объяснить специфику работы с мусульманским населением. В письме народному комиссару иностранных дел советской России Г.В.Чичерину Н.Нариманов особо подчеркивал, что «в то время, как христианство имеет только несколько заповедей, ислам имеет законы, касающиеся всей жизни человека от рождения до его смерти».

В начальный период советизации в Азербайджане представители российских большевиков допускали противоправные действия. Н.Нариманов после назначения на пост главы правительства Азербайджанской Советской Республики приехал из Москвы в Баку не в день установления советской власти – 28 апреля 1920 года, а несколько позже – 16 мая.

Описывая эти события, Н.Нариманов впоследствии писал, что товарищи в Баладжарах встретили его со словами: «Может быть, будет конец тем безобразиям, которые происходили до Вас». Они рассказали Н.Нариманову о том, что солдаты ХI Красной Армии «Азербайджан грабят вовсю, расстреливают направо и налево».

Под видом реквизиции имущества богачей конфисковывалось имущество средних и мелких собственников, и даже интеллигенции. Практиковалось неоправданное использование войск и карательных органов, а Н. Нариманов и его сторонники как «националисты» фактически были изолированы от управления страной.

Азербайджанский историк Джамиль Гулиев отмечал, что это делалось «без ведома Азербайджанского ревкома, самочинно, Особым отделом ХI Красной Армии, где верховодили великодержавные русские шовинисты и армянские дашнаки». Они врывались в дома азербайджанцев, игнорируя национальные особенности местного населения, заходили в женскую половину дома, устраивали обыски в спальне женщин и даже обыскивали самих женщин.

По этому поводу писала в своих воспоминаниях Е.Стасова: «В Москве и Петербурге никогда не вставал вопрос о том, как производить обыск в доме того или иного купца или буржуа, а в Баку частенько вопросы обыска в том или ином доме служили предметом обсуждения не только в городском комитете партии, но даже в ЦК… Это делалось потому, что частенько местные тюрки-магометане приходили жаловаться председателю Совнаркома Азербайджана тов. Нариманову на то, что при обыске у них в доме чекисты производили обыск и на женской половине, что противоречило всем законам шариата».

Н.Нариманов протестовал по поводу антинациональных выходок «левых» коммунистов, во главе которых стояли армяне Анастас Микоян, Саркис (С.Данильянц), Левон Мирзоян и поддерживающие их азербайджанцы – Мирза Давуд Гусейнов, Алигейдар Караев и Рухулла Ахундов, игнорирующие особенности азербайджанской (мусульманской) семейной жизни, наличие запретов для вторжений в нее извне. Н.Нариманов негодовал из-за осуществлявшихся «по номерам домов» обысков и конфискации имущества, в том числе «туманов» (т.е. юбок) женщин-мусульманок.

Но внутри правительства была мощная группировка, которая враждебно относилась к азербайджанскому населению, не учитывала национальные особенности азербайджанцев, ущемляла их права. Н.Нариманов и коммунисты с национальным чувством – Султанмеджид Эфендиев, Мир Башир Касумов, Бехбудага Шахтахтинский, Гамид Султанов, Дадаш Буниатзаде, Мухтар Гаджиев, Мовсум Исрафилбеков (Кадырлы), Теймур Алиев и др. выдерживали большую борьбу, защищая безвинных людей, особенно женщин, от незаконных действий военных и советских властей, от грабежа и притеснений.

Архивные документы свидетельствуют, что председатель Азревкома Н.Нариманов ежедневно осаждался толпами плачущих мусульманских женщин, но его попытка изменить положение привела к тому, что его стали третировать как националиста и «правого». Женщины жаловались, что если муж, отец или брат возмущался поступком русских солдат, то их арестовывали или расстреливали на месте.

Поэтому в первые дни революции жертвами беззакония стали тысячи безвинных людей. Особенно сильно пострадало население Гянджи, где во время подавления восстания частями ХI армии в конце мая 1920 года были применены массовые карательные меры против мирного населения. Части ХI армии, действовавшие в Гяндже, в основном состояли из армянских добровольцев под командованием дашнакских офицеров, которые ненавидели азербайджанцев и терроризировали мирное азербайджанское население.

Н.Нариманов, описывая эти события, писал: «Кровь в Гяндже льется рекой. Босые, с непокрытыми головами бегут из города женщины, дети».

В результате, число погибших людей среди мирного населения составило более 3500-4000 человек. Армяне, участвовавшие в подавлении гянджинского восстания, старались таким образом завоевать доверие красноармейцев.

«Этим воспользовались армянские националисты, начавшие с успехом провоцировать красноармейцев на грабежи и всякого рода насилия над мусульманами» — говорилось в докладной записке председателя Совнархоза Азербайджанской ССР, адресованной В.Ленину.

Деятельность особого отдела Политуправления XI Красной Армии – «особистов» во главе с начальником Панкратовым, который фактически управлял всеми перечисленными грубыми притеснениями и насилиями, вызывала крайнее недовольство населения.

Н.Нариманов предупреждал его, чтобы без санкции Ревкома никого не расстреливали, но в президиуме Ревкома «левые» М.Д.Гусейнов, А.Караев и др. выступили в защиту Панкратова, который совершенно распоясавшись, продолжал грабежи и расстрелы мирного азербайджанского населения.

Н.Нариманов «вынужден был своей властью прекратить реквизиции и объявить добровольную сдачу лишнего имущества», — сообщал в своем письме Ленину чрезвы-чайный и полномочный представитель Азербайджана в Москве Бехбуд Шахтахтинский.

Но «левые» приказ Н.Нариманова аннулировали, и было «вынесено решение о беспощадной реквизиции домашних вещей до белья включительно». Вопрос был вынесен на обсуждение общего заседания Политбюро и пленума ЦК АКП(б) совместно с Кавказским бюро ЦК, на котором участвовали И.Сталин, Г.Орджоникидзе, Е.Стасова и др.

И.Сталин поддержал «левых», обвинив Н.Нариманова в том, что он не решает вопросы экспроприации. Он говорил: «Вы действительно должны уметь раздеть буржуазию… Вас надо ругать, и старика (так неуважительно говорил Сталин о Н.Нариманове) надо ругать, который не хотел, чтобы решения производились…».

На II съезде АКП(б), состоявшемся в октябре 1920 года, Н.Нариманов предостерегал: «Нужно помнить какие условия жизни в мусульманском доме, и не срывать серьги с ушей женщин, не искать на теле женщины-мусульманки бриллиантов».

«Срывать с ушей жен буржуазии серьги и считать это революционным актом по меньшей мере глупо», — писал Н.Нариманов в письме ЦК АКП(б). В письме И.В.Сталину, написанном незадолго до смерти, Н.Нариманов отмечал: «Об этой реквизиции писали персидские и турецкие газеты, указывая, что большевики отбирали туманы (юбки) женщин-мусульманок, передавали их из рук в руки (а это значит обесчестить женщину)».

Н.Нариманов призывал сохранять прогрессивные традиции народа, проявлять внимание и такт к населению, учета национальной психологии. На II съезде АКП(б), при обсуждении женского вопроса, все же удалось добиться принятия постановления, в котором предусматривался учет особенностей быта мусульман. Предусматривались также специальные меры для работы среди женщин.

Многочисленные документы доказывают, что при конфискации имущества буржуазии, а вместе с ним и среднего класса, у женщин отнимали не только деньги, мебель, ковры и драгоценности, но и предметы первой необходимости, оставляя их и детей без одежды, необходимой посуды и продуктов питания.

В списках, фиксирующих конфискованное имущество, были хлебницы, сахарницы, чайники, пепельницы, стулья, зеркало, келагаи, скатерти, ложки, солонки, чернильницы, гребешок. У людей отбирали даже зубные щетки, веник, вату, мел, тетради, веревку, сковородки, простыни, носки, ножницы, спички и т. п. У жителя Шеки после конфискации домашней утвари, расстреляли зятя, затем отняли у жены всю одежду, оставив в зимнее время женщину с детьми без необходимой одежды. После расстрела главы семьи женщин и детей выгоняли из дома. Работники особого отдела 7 дивизии Красной Армии при аресте главы города, приставов и предпринимателей арестовывали также членов их семьи, включая и женщин.

Н.Нариманов добивался обеспечения подлинного суверенитета и экономической самостоятельности Азербайджана, реализации права азербайджанского народа на самоопределение. Но при этом он представлял суверенность Азербайджана в рамках Советской федерации. Однако его ждало горькое разочарование.

После апрельского переворота в Азербайджан были введены новые военные силы из советской России. Солдаты этих частей вели себя еще хуже, более разнузданно и жестоко грабили людей, их дома и имущество. В многочисленных жалобах и письмах азербайджанские крестьяне просили избавить их семьи от грабежей и насилий.

Таким образом, установление Советской власти в Азербайджане, привело к коренным изменениям во всех сферах жизни, в том числе и в жизни женщин. Революционный тоталитаризм имел целью добиться фактического равенства полов. Но, заботясь о женщинах-работницах, советская власть притесняла и применяла насилие по отношению к женщинам из имущих классов.

Азербайджанские руководители с национальным уклоном во главе с Н.Наримановым вели борьбу с этими искривлениями в политике. Советская власть стремилась коренным образом изменить сознание людей. Для этого она предпринимала шаги, которые можно трактовать как модернизацию сознаний различных народов, но проводила ее жестко и бескомпромиссно. Поэтому можно утверждать, что уже в первые годы советской власти были заложены основы тоталитарной модернизации страны.

По материалам вестника Национальной Академии Наук Азербайджана