Р.Н.Пирова

В ходе русско-иранской войны 1826-1828 гг. российское правительство окончательно решило вопрос о территориальной принадлежности Закавказья. Несмотря на то, что еще в 1813 г. был заключен Гюлистанский мирный договор с Персией, закрепивший вхождение в состав Российской империи Закавказья, персидские правительственные круги попробовали взять реванш и пересмотреть итоги войны 1804-1813 гг.

В июле 1826 года персидская армия без объявления войны перешла российскую границу и вторглась на территорию Талышского и Карабахского ханств.

Начало военных действий, таким образом, оказалось неожиданным для российских властей и населения.

Между тем середина лета в Астраханском порту, через который в течение веков Россия осуществляла торговые отношения с Персией и другими прилегающими к Каспийскому морю территориями, приходилась на разгар навигации. В теплые летние месяцы, непосредственно перед началом и в ходе Нижегородской ярмарки, купцы Персии и Закавказья стремились переправить через Астрахань максимальное количество товаров. К 1820-м годам персидско-азербайджанское купечество стало по сути монополистом в осуществлении российско-азиатской торговли через Астрахань.

Последнее обстоятельство непосредственно было связано с тем, что астраханские купцы персидско-азербайджанского происхождения в это время начали активно осваивать одну из главных отраслей астраханской коммерции – судовладение. Международно-правовой режим коммерческого судоходства на Каспийском море по условиям Гюлистанского мира создал режим наибольшего благоприятствования для его осуществления подданным Российской империи и Персии.

Быстро осознав выгоду от возможности перевозки своих товаров на собственных судах, персидско-азербайджанское купечество активно приступило к созданию собственного торгового флота.

Согласно ведомости астраханского Губернского правления о числе астраханских судохозяев, в 1820 г. астраханским русским купцам в Астрахани принадлежали 43 судна, астраханским армянам 10 судов, персидским купцам 21. А согласно аналогичной ведомости 1825 г., персидские купцы владели уже 26 торговыми судами.

В условиях войны российские власти принимают вполне закономерное решение о прекращении торговых отношений с Персией и аресте всех товаров персидских купцов, которые на тот момент находились в пределах Российской империи. В отношении торгового мореплавания при Астраханском порте Главнокомандующий российскими войсками генерал А.П. Ермолов сделал непосредственное распоряжение на имя Астраханского гражданского губернатора.

В эстафете от 23 сентября 1826 г. содержалось требование «немедленно остановить отправление купеческих российских судов от Астрахани к портам персидским».

Главнокомандующий не сомневался, что «по гнусным и всякого рода подлым поступкам самого персидского правительства и в особенности почти каждого из Персиян, все торгующие Российские подданные теперь в Персии находятся, лишились собственности своей и подверглись ограблению, и что конечно же не избегнут и те из торгующих, которые бы теперь отправиться в Персию пожелали».

Запрещая каспийское торговое судоходство на время военных действий, А.П. Ермолов прекрасно осознавал, что его распоряжение было направлено в первую очередь против торговцев персидско-азербайджанского происхождения, пользовавшихся особым покровительством российских властей в Астрахани и составлявших серьезную конкуренцию российскому купечеству.

Об этом накануне начала военных действий сообщала Астраханская Городовая дума: «снисхождения персиянам и другим азиатцам делаемые, коими хитрые сии иностранцы под видом простоты и незнания языка, прав и постановлений наших, весьма искусно умеют пользоваться, дает им во всех отношениях перед русскими астраханскими купцами выгоды и преимущество, от которых сии последние, не имея в делах своих подобного успеха, приходят постепенно в истощение и наконец разоряются совершенно».

Ермолов опасался, что купцы-шииты могут быть агентами Персии, а на своих кораблях станут перевозить оружие и боеприпасы для войск противника, что в первые месяцы войны на сторону противника стали активно переходить жители недавно присоединенных к России азербайджанских ханств (уездов), в которых собственно и проходили основные военные действия. После 1813 г. они автоматически считались подданными России, а в Астрахани они составляли большинство в составе местного купечества «персидского» происхождения.

Согласно данным Городовой думы в 1825 г. «постоянно проживающими» в Астрахани назвали себя 6 «персидских» купца, а 372 назвали себя «временно прибывшими». Подавляющее большинство из них назвали себя бакинскими, шекинскими, ширванскими, дербентскими, ленкоранскими и лангорутскими уроженцами.

Ермолов в своем распоряжении астраханскому губернатору приказал также арестовать товары и прочее имущество находившихся в Астрахани купцов – подданных Персии.

Торговые суда большой грузоподъемности, принадлежавшие астраханским купцам-персам, были «секвестрованы» на нужды российской армии. В частности, шкоут «Святой Николай», принадлежавший Ленкоранскому жителю Мир Абуталиб Мир Багирову (а по совместительству и астраханскому временному купцу 2 гильдии, ежегодно осуществлявшему торговые операции на сумму до 100 тысяч рублей), был «вооружен наподобие российских военных» и передан в распоряжение порта и военной эскадры генерал-майора П.Г. Орловского.

На усмотрение начальника порта было оставлено решение о судьбе остальных торговых судов: «Если на таковое употребление окажутся годными суда и других торгующих Закавказских Мусульманских возмутившихся провинций, с ними поступать также».

Не подверглись санкциям только купцы из Дербента и Баку, их товары и суда было приказано не задерживать, но «внимательно рассматривать, чтобы под их именем не отправлялись другие или в другие места».

Также Ермолов и губернатор сделали специальные распоряжения о том, чтобы товары, конфискованные у персидских торговцев, строго охранялись с тем, чтобы по окончании войны неповрежденными вернулись к своим владельцам.

Забота об имуществе персидского купечества была отнюдь не случайной. Даже в ситуации войны российские правительственные круги прекрасно осознавали важность иранского рынка для молодой российской промышленности и определяющую роль персидского купечества во внешней торговле на астраханском направлении. Российские власти были уверены в том, что война долго не продлится и персидское купечество быстро восстановит свои позиции в экономике региона.

Как оказалось, и астраханские предприниматели русского и армянского происхождения не были заинтересованы в банкротстве персидских предпринимателей и надеялись по окончании военных действий вновь стать контрагентами их торговли на астраханском рынке. Поэтому многие астраханские купцы оказали помощь персам в укрывательстве товаров, а также поспешили выкупить или просто на условиях взаимопомощи переписать товары на себя. Астраханское губернское правление вынуждено было признать свою беспомощность в деле своевременного выявления таких операций.

Некоторые считали, что такая позиция российского купечества свидетельствует о том, что к описываемому времени торговцы персидско-азербайджанского происхождения занимали твердые позиции в Астрахани, зарекомендовали себя как надежные торговые партнеры и состоятельные торговые люди.

Астраханские купцы охотно кредитовали персиян, а также доверяли им свои капиталы для осуществления торговых операций. Об этом свидетельствуют многочисленные торговые сделки и вексельные документы, попавшие в свое время в Государственный архив Астраханской области в фонды Казенной палаты, Астраханского губернского правления, Городовой думы.

Между тем, запрещение персидской торговли в 1826-1827 гг. через Астрахань не нанесло серьезного удара по русско-азиатской торговле на данном направлении. Если в 1825 г. через Астрахань было ввезено и вывезено товаров на 4,562,004 руб., в 1826 г. – на 4,692,297 руб. В 1828 г. внешнеторговый оборот Астрахани составил 4,506,686 руб.

Такая ситуация сложилась в результате того, что азербайджанско-персидское купечество не высказало никаких протестов против действий Ермолова. И даже, наоборот, оно добровольно включилось в снабжение российских войск в Закавказье продовольствием и боеприпасами. По окончании войны уже упоминавшийся купец М.А. Мир Багиров был удостоен царской благодарности и серебряной медали.

Но самую большую выгоду азербайджанско-персидское купечество, вступившее в российское подданство, получило в результате подписания Туркменчайского мирного договора, установившего приоритет российских подданных в русско-иранской торговле, пятипроцентное льготное таможенное обложение и режим наибольшего благоприятствования и гарантированной охраны для российского торгового мореплавания на Каспии.

По материалам сборника “Четвертые Всероссийские (с международным участием) историко-этнографические чтения”