Асадулла Мир-Гашимов

Хотя нагорно-карабахский конфликт вспыхнул в конце восьмидесятых годов ХХ века, фактически история его насчитывает не один десяток лет, так как попытки аннексировать этот исторический регион Азербайджана периодически предпринимались с 20-х годов прошлого столетия. Для этого применялись самые немыслимые с исторической и юридической точек зрения трюки.

Одно из таких утверждений, по изложению американского историка армянского происхождения Р.Сюни, состоит в том, что после Октябрьской революции 1917 года большевики посулили Карабах армянам, но в конечном счете решающее значение якобы сыграли отношения советской России с Турцией: «и на этот раз прагматизм восторжествовал… Вследствие нежелания Советов обидеть своего союзника Ататюрка Нагорный Карабах остался в составе Азербайджана».

Символично, что эта цитата из книги Р.Сюни «The Revenge of the Past» («Месть прошлого»), посвящённой причинам распада СССР. Заметим, что Сюни это пэннэйм, производное от исторической азербайджанской области Сюник. Таким образом, корни и «terminus a quo» (ранная дата) карабахского конфликта преподносятся как возмездие за совершенную в прошлом несправедливость.

80-е годы ХХ века в СССР отмечены кризисным состоянием в экономической, политической и моральной сферах жизни общества. Пришедший к власти М.Горбачёв, пытаясь якобы спасти положение, реанимировать экономику и вывести страну из кризиса, выдвинул ряд авантюрного характера концепций, включая «перестройку». При этом он принялся довольно неуклюже лавировать между старой партийной элитой и западными демократиями.

Немецкий политолог Зигфрид Кразауер писал: «В традициях любой господствующей доктрины периодические попытки приспособить её к современным требованиям и постоянно меняющейся ситуации. Все эти попытки реинтерпретации могут привести к отторжению всех догм, среди которых нет ни одной, застрахованной от ереси и коррозии».

Пользуясь благоприятной ситуацией, а также своим влиянием на кремлёвскую верхушку, армянские шовинисты начали очередную кампанию за аннексию Нагорного Карабаха. Ведущий специалист комиссии Карнеги в Вашингтоне Джон Мареска писал: «В течение нескольких месяцев после окончания «холодной войны» стали вновь проявляться старые агрессивные националистические традиции…».

Кампания, начатая как на академическом, так и на общественном уровне, изначально была тщательно спланирована и скоординирована. На начальном этапе обезопасили тылы путем удаления Гейдара Алиева из Политбюро ЦК КПСС.

«С вытеснением старой гвардии внедрялись союзники Горбачева. Горбачев проводил крупнейшую «холодную чистку» со времен Сталина», так профессор политологии университета Торонто Тимоти Колтон комментирует увольнение Г.Алиева и других членов Политбюро (восьми из тринадцати). К кампании были подключены такие влиятельные перестроечные фигуры, как академик Сахаров (который вдруг стал заниматься историей Кавказской Албании), а также советник Горбачёва академик Аганбегян, известный своими абсурдными экономическими программами, которые так никогда и не заработали.

Между прочим, академик Сахаров были известен прежде и другими «подвигами», включая разработку водородной бомбы или план затопления всего атлантического побережья США посредством цунами, вызванных серией подводных ядерных взрывов в открытом океане.

Для доказательства армянской принадлежности Карабаха были пущены в ход различные исторические материалы, подчас весьма сомнительного характера.

«Как могли армяне претендовать на земли, которые были «взяты» у них и «отданы» Азербайджану во время советизации, в то время как по описаниям самой армянской стороны весь регион веками управлялся тюркоязычными ханами под персидской гегемонией?», задает вопрос специалист по международному праву Нора Дадвик. «Для армян, продолжает тот же автор, моральные притязания на территории были основаны скорее на продолжительности проживания, чем на номинальном, или ограниченном административном контроле».

По поводу «нелепых, но свирепых политических дебатов», бушующих вокруг истории Карабаха, известный британский исследователь Кавказа Марк Эллиот писал: «С позиции постороннего, спор несостоятелен на фундаментальном уровне. Историки и путешественники небрежно использовали термин «армяне» для описания христианского населения; точно так же, как термин «татары» был использован как в высокой степени неточное определение азербайджанцев. Самые тщательные переводы не способны исправить историческую неряшливость».

Для оправдания «неумолимого» отношения ко всем тюркам армянская сторона часто ссылалась на османские погромы.

Как отмечал Чарльз ван дер Лиув: «Для многих европейцев претензии на «историческую родину», которые имеют корни в таком далёком прошлом, звучат смехотворно».

Для подкрепления заведомо слабых с точки зрения науки армянских претензий на Карабах к проблеме были подключены советские и зарубежные средства массовой информации, а также армянские общины за рубежом, что было особенно эффективно, учитывая тщательно препарированный и ангажированный имидж Горбачёва на Западе как продвинутого «демократа».

В «Economist», «The Financial Times», «Le Monde», вопрос Нагорного Карабаха выносился на первые полосы, преподносясь в контексте «нарушения Сталиным международного права».

«Возможности этнического меньшинства мобилизовать диаспору в других государствах и восприимчивость этой диаспоры усилили требования карабахских армян», писал Дж.Мареска.

С азербайджанской стороны достойный отпор проискам карабахских сепаратистов дали такие корифеи отечественной науки и культуры, как З.Буниядов, Б.Вахабзаде, И.Алиев и другие.

В идеологической войне армянские националисты не разбирались в средствах, привлекая самые несовместимые идеологические платформы, например ленинский принцип права наций на самоопределение, дашнакские националистические идеи и экологические концепции.

«Они скомбинировали армянские националистические принципы с экологической обеспокоенностью и твёрдым обязательством приверженности демократической политике», пишет Р.Сюни.

Армянский шовинизм, возведенный в ранг общенациональной идеи, оснащенный противоречащими здравому смыслу и историческим реалиям претензиями, “reductio ad absurdum” (доведенный до абсурда) грозил вылиться в волну насилия, перейти от полемики к кровопролитию. И в январе 1988 года появились первые азербайджанские беженцы из Кафана и Мегри. В феврале того же года начались массовые демонстрации в Ереване и Нагорном Карабахе, которые стали подходящим катализатором для дальнейшей эскалации насилия. В итоге только за январь-февраль 1988 года в Сумгайыт бежали из Армении более 4000 азербайджанцев.

По этому поводу Томас де Ваал писал: «У многих азербайджанцев обоснованное чувство, что внешний мир ничего не знает об их страданиях… Ни советская, ни международная пресса не уделяла большого внимания зачастую насильственному изгнанию около 200,000 азербайджанцев из Армении в 1988-1989 годах. Мало кто знает, что около 50,000 азербайджанцев были депортированы из Армении в 1940-х годах».

Некоторые из беженцев устроились у своих родственников, бежавших из Армении ещё в 1940-е годы; большинство же оставалось неустроенными, без нормального жилья и медицинского обслуживания, часто без работы. Это были сельские труженики, оставшиеся без своих земель, садов, домашнего скота и собственности вообще, то есть советские граждане, превратившиеся в мирное время в люмпенов-маргиналов при попустительстве преступной горбачёвской клики.

«Без разрешения на проживание и других документов, требуемых советской системой, многие вновь прибывшие столкнулись с чрезвычайными трудностями в трудоустройстве и получении медицинской помощи в больницах и поликлиниках. Получив от властей единовременную помощь для размещения в размере 50 рублей, беженцы негодовали. Многие страдали от травм, полученных в результате армянских атак…», пишет Надиа Дьюк.

Всё это явилось подходящей почвой для готовящейся провокации, ставшей впоследствии сенсационной картой-«джокером» в большой игре, разыгранной армянским нацизмом на фоне оголтелой перестроечной вакханалии. Речь идет о спровоцированных кровавых погромах в Сумгайыте и Баку.

Томас де Ваал писал по этому поводу: «Хотя полиция не предпринимала никаких действий, некоторые азербайджанцы постарались самостоятельно организовать помощь своим армянским соседям».

Ни правоохранительные органы, ни находившийся тогда в Баку 12-тысячный контингент войск МВД СССР не препятствовали небольшим группам погромщиков. Однако эти эксцессы стали очень удобным для Кремля «ultima ratio» (крайняя мера) для легализации своей предвзятой политики и проведения бесчеловечной военной акции против мирного населения.

«Горбачёв послал войска в Баку, когда там не оставалось армян. Сотни азербайджанцев были убиты, когда колонны армейской бронетехники жестоко разрушали баррикады, состоящие из живых людей. Многие были арестованы в результате отчаянной кампании советской армии, пытавшейся реставрировать власть дискредитированной азербайджанской компартии», отмечает Р.Сюни.

Подведя итог преступным акциям против собственных граждан, Москва приготовила и оправдание своего решение использовать войска. Центральные средства массовой информации наперебой цинично повторяли, что акция, мол, была необходима для «защиты населения».

«Если бы советское руководство захотело предотвратить ожидаемую критику Запада за применение силы для подавления демократического движения, тогда причисление этого движения к фундаментализму было бы наиболее эффективной тактикой», замечает Одри Альтстадт.

Что касается отношения к этим событиям западных демократий, то не следует забывать, что «consensus omnium» (согласие всех) формировался под сильнейшим влиянием армянского лобби в политических кругах Запада. Официальная реакция Вашингтона на события «черного января» в Баку была выражена президентом Бушем-старшим, который заявил, что понимает «необходимость сохранения порядка».

По замечанию Одри Альтстадт, «в Баку слова Буша были встречены с горечью».

В справочнике популярнейшего в Америке телеканала CNN политическим обозревателем Тэдом Тёрнером дана следующая интерпретация этого события: «Азербайджанцы, обеспокоенные восстанием армянского населения Нагорного Карабаха, и одновременно дрейфуя к независимости от Москвы, мобилизовали силы и устроили беспорядки рядом с иранской границей. Горбачёв послал войска, и в последовавших столкновениях были убиты сотни, возможно тысячи азербайджанцев».

Таким образом, выбранный Горбачёвым план сработал. В связи с этим как нельзя более уместными представляются слова Мартина Уолкера: «Советский Союз вступает на международную арену подобно актёру, который создал имидж, играя роли злодеев».

Что касается позиций союзного центра в связи с этим конфликтом, то Р.Сюни отмечает, что Горбачёв оказался «меж двух огней», так как «армяне опирались на демографическое большинство в НКАО , демократические принципы и даже на ленинские принципы. Азербайджанцы основывали свои позиции на территориальной целостности и конституционализме. Карабах был отдан под непосредственное управление Москвы на полтора года».

Однако мнение о колеблющейся политике Горбачёва не соответствует действительности, на что указывает Одри Альтстадт: «Специфическая форма управления в Карабахе фактически подорвала суверенитет Азербайджана и была шагом к территориальному трансферту».

Свою предвзятую политику Горбачёв продолжал маскировать за присущей ему риторикой “obscurum per obscurius” (объяснять неясное ещё более неясным). Центральные средства массовой информации при активном соучастии окопавшихся в Москве армянских шовинистов продолжали раздувать антиазербайджанскую истерию. Им же удалось осуществить информационную блокаду Азербайджана, голос которого фактически не доходил до общественности СССР и других стран. Словесная эквилибристика Кремля, призванная прикрыть явное попустительство сепаратизму, а также преступное безразличие и малодушие властей Азербайджана вызвали волну массового протеста.

Несмотря на невиданный размах (до полумиллиона человек только на одной демонстрации в Баку), акции протеста были мирными и организованными, что констатировали и журналисты.

«Протестующие, разочарованные бездействием руководства, они выражали своё недовольство и по другим национальным и политическим вопросам», отмечали Н.Дьюк и А.Каратничий.

Несмотря на все эти события, после разрушительного землетрясения в Армении в декабре 1988 года Азербайджан не пожалел ни средств, ни людей для помощи соседям. И это при том, что землетрясение затронуло восемь районов самого Азербайджана, но они не получили никакой иностранной помощи. Армянская же ССР получила от Запада крупнейшую помощь со времен лендлиза, как отметил Джон Гаддис из университета Огайо.

Казалось, подобное проявление гуманизма со стороны соседей, всей общественности СССР и мирового сообщества могло бы остановить разгул армянского шовинизма, но этого не произошло.

Карабахский кризис стал первым за последние 70 лет межнациональным конфликтом на территории СССР и Восточной Европы. Он окончательно подорвал с таким трудом достигнутое взаимопонимание и сотрудничество между кавказскими народами, открыв тем самым «ящик Пандоры», который вызвал цепную реакцию межэтнических войн на Кавказе и Балканах.

Факты свидетельствуют, что именно с карабахской проблемы начались процессы распада Советского Союза и последовавшие за этим непредсказуемые и трагические события в ряде регионов мира.

По материалам журнала IRS Наследие