О провалившихся планах по «приармяниванию» Баку

Нурани

В 1918 году хоронили жертв «мартовской резни» 1918 года — геноцида азербайджанцев, развязанного дашнаками и большевиками. Трагедия в Баку не была единственным эпизодом. Банды Степана Шаумяна и Степана Лалаяна бесчинствовали на значительной территории Азербайджана — в Губе, Шемахе, Ленкорани…

Мусульманское население планомерно вырезали на тех территориях, которые затем должны были быть присоединены к Армении. И аппетиты распространялись не только на Нахчыван и Шушу, но и на Баку.

История «территориального раздела» Южного Кавказа в начале ХХ века стоит того, чтобы ее рассказать.

Как указывала газета «Голос Армении», в свое время Ереван посетил гениальный бразильский архитектор Оскар Нимейер. В столице Армении ждали от него восторгов по поводу «города-Солнце», домов из розового туфа с арками и колоннами, но бразильский архитектор принимающую сторону не на шутку разочаровал, ограничившись коротким: «Я не увидел здесь ни старины, ни модерна. А коньяк у вас превосходный».

Не будем подвергать слишком уж строгому «факт-чекингу», на самом ли деле Оскар Нимейер столь восторженно отозвался об армянском коньяке. Важно другое: Оскар Нимейер, не увидев в Ереване никакой старины и открыто заявив об этом, возможно, сам того не желая, ударил по самой «болевой» точке властей Армении.

В Азербайджане вряд ли кому-то есть необходимость напоминать, что в реальности Иреван был основан Реван-Гулу-ханом по приказу Шаха Исмаила Хатаи в 1509-1510 годах и в течение всей своей истории строился и развивался именно как азербайджанский город.

В 1828 году, после подписания Туркманчайского договора, раздела Азербайджана на Северный и Южный и — подберем самый мягкий эпитет — присоединения северных азербайджанских ханств к России началось организованное переселение на земли Эриванского и Карабахского ханств армян из Османской империи и Ирана, который тогда чаще именовали Персией.

Российская империя сколачивала свой «форпост» вблизи границ Блистательной Порты и Персии, а для этого требовалось вытеснить из наиболее важных районов коренное мусульманское население и заменить его лояльными во всех смыслах переселенцами.

Уже потом, в мае 1918 года, делегация Азербайджанской Демократической Республики уступит Иреван в качестве столицы создающейся на Кавказе Армении — в обмен на отказ от претензий на Карабах. К тому же в это время Армения не контролировала и Гюмри, оставшись вообще без мало-мальски крупного города, подходящего для столицы.

Дальнейшие события тоже известны слишком хорошо. От претензий на Карабах, и не только на Карабах, армянские националисты и не думали отказываться. В результате к 1920 году Армения, ввязавшаяся в войну со своими соседями, оказалась перед реальной перспективой вообще исчезнуть с карты мира.

Вторжение XI Красной Армии сначала в Азербайджан, затем в Грузию, вслед за ней — в Армению позволило этой самой Армении удержаться на карте мира, правда, уже в статусе союзной республики, и даже расширить свою территорию: в России менялась власть, столицу перенесли из Петербурга, ставшего Петроградом, в Москву, но «форпост» по-прежнему был необходим. И ему даже расширяли территорию.

Но в Армении, похоже, все-таки не без оснований сомневались в незыблемости своих «имущественных прав» на Иреван, ставший Ереваном. Тем более, что облик города слишком уж явственно свидетельствовал о его мусульманском, вернее, азербайджанском прошлом. В результате уже в двадцатые годы был дан старт «реконструкции» Еревана, когда вся его историческая застройка была просто разрушена.

Под бульдозер пошли великолепная Иреванская крепость, ханский дворец с зеркальным полом, где состоялась первая постановка грибоедовского «Горя от ума», шесть из семи иреванских мечетей, бани-хамамы, дома азербайджанской знати…

«Режимом наибольшего благоприятствования» армяне пользовались не только в Иреване или Шуше. Особый статус охватывал практически весь юг тогдашней Российской империи, от Северного Кавказа до Средней Азии, включая и нынешнюю столицу Азербайджана — Баку.

На момент подписания Туркманчайского договора Баку был если и не заштатным городком, то уж во всяком случае явно уступал по своему значению Шемахе и Гяндже. Но затем все изменилось. Удобная бухта на Каспии и, главное, нефтяные поля превратили его в один из ведущих промышленных, экономических и политических центров Российской империи. Даже советские учебники истории сквозь зубы признавали, что именно в Баку в начале ХХ века возникали одни из первых в России профсоюзов.

А 19 декабря 1904 г. на заводе «Электрическая сила», на основании постановления общего собрания нефтепромышленников, керосинозаводчиков и фирм, занимающихся подрядным бурением, Союз съезда нефтепромышленников Баку подписал и довел до сведения мастеровых и рабочих Коллективный договор бакинских рабочих с нефтепромышленниками, который потом назвали «Мазутной конституцией».

Запах бакинской нефти манил и Нобелей, и Ротшильдов, и многих других. Разворачивал свой бизнес тогда еще мало кому известный Siemens — эта фирма не занималась нефтью, но нефть служила неплохими «дрожжами» для всей остальной промышленности, не говоря о медных рудниках Кедабека.

Позиции армянского капитала здесь тоже были весьма сильны — благодаря все тому же «режиму особого благоприятствования». Достаточно вспомнить Манташева, Мирзабекянца и ему подобных. Потом в Баку будет создана и одна из первых ячеек партии «Дашнакцутюн», «заточенная» не под политические реформы, а под территориальные «приобретения».

И вот тут начинается самое интересное. Россия переселяла армян на земли Эриванского и Карабахского ханств, но в самой армянской среде, судя по всему, были не прочь «приармянить» еще и Баку — с его нефтяными месторождениями, самой удобной на Каспии бухтой и естественным «коридором» между Россией и Ираном. Первая попытка «перекроить баланс сил» в Баку была предпринята еще во время резни 1905 года. Потом наступило затишье. Но лишь на время.

В 1917-1918 году наступает второй акт: «В куски разлетелася корона, нет державы, нету трона, честь России и законы — все к чертям!»

Распад Российской империи становится реальностью. И на Южном Кавказе (впрочем, не только на Южном Кавказе) начинается процесс этакого «дележа территорий».

А вот тут нужно поподробнее. Войны между Азербайджаном и Грузией на этом фоне не случилось, хотя при желании можно было найти сколько угодно «спорных территорий».

Иное дело — Армения, которой на Кавказе до перехода региона под российский контроль не было вообще и чьи границы можно было рисовать как угодно. И почему бы не присоединить к Армении весьма привлекательный с точки зрения экономики Баку? Да и в окружении Ленина были явно не против, чтобы город с его уникальными ресурсами оказался в руках «лояльных» во всех смыслах Шаумяна и Лалаяна.

Оставалось только «вывести из игры» азербайджанцев или, как говорили тогда, «закавказских татар». Массовая резня мирного населения представлялась здесь самым легким и надежным способом, тем более, что дашнаки к этому моменту уже располагали солидным вооруженным «кулаком» и еще могли рассчитывать на помощь большевиков.

В ход шло тяжелое оружие, мусульманские кварталы Баку обстреливали с моря, из корабельных орудий. Именно в результате мартовской резни Баку стал «интернациональным»: азербайджанцы здесь уже не имели большинства.

Тем не менее, армянской «приватизации» Баку не случилось. Уже 15 сентября того же 1918 года азербайджанские национальные воинские части и Кавказская армия под командованием Нуру-паши выбьют из Баку дашнаков и их союзников, англичане, на которых возлагались особые надежды, предпочтут бежать, а Азербайджан обретет свою естественную столицу.

Из архивов газеты ЭХО