Имя народного артиста СССР Сидги Рухуллы (1886-1959) по праву стоит в одном ряду с именами корифеев азербайджанского театрального искусства. С.Рухулла за свою долгую жизнь прошел сложный, тернистый творческий путь. Артиста-просветителя преследовали реакционные круги буржуазии и духовенства и даже ближайшие родственники, лишившие его родного крова за то, что он стал артистом. Но будущий актер остался непреклонным, так как решил навсегда свою жизнь посвятить театру.

Сидги Рухулла (Ахундов) родился в селении Бузовны Бакинского уезда 28 марта 1886 года в семье моллы Фатуллы Ахундова — учителя духовной школы. Первоначальное образование Рухулла получил в сельской школе у моллы Абдуллы, имевшего лишь элементарные понятия о коране и прочитавшего за свою жизнь всего несколько книг. Мальчик пополнял свои знания занятиями с отцом. Но маленького, пытливого Рухуллу не могли удовлетворить эти занятия, его интересовало все — и природа, и люди, и религиозные, и национальные празднества, и календарные обряды сельчан, и народные представления.

Как вспоминал сам Рухулла, с группой сверстников он затевал представления, в праздничные дни обходил с песнями дома крестьян, участвовал в народных играх «Кос-коса», а когда будущему артисту минуло 14 лет, то по разрешению отца он уже участвовал в религиозных представлениях «шабих» (мистерия), исполняя в них роли Аруси Касума, а потом, в связи с наличием хорошего голоса, играл одного из главных героев — Али Акпера. Уже тогда, неудовлетворившись предложенным ему костюмом, юноша по собственной инициативе, добыл у родственников и знакомых покрывала, платки, полотенца и, преобразившись, успешно выступил в представлении.

Рухулла удачно дебютировал и поэт Сахиб назвал его «настоящим артистом» . Но юноша не имел никакого представления о том что означали эти слова и долгое время обижался, когда его так называли. Смысл этих слов Рухулла понял позже, когда просмотрел первый в своей жизни театральный спектакль. Когда юноше исполнилось 15 лет, молла Фатулла — отец Рухуллы привез сына в г. Баку и отдал в услужение в магазин Ага Кербалай Меликова. Здесь Рухулла встретился с молодыми приказчиками, некоторые из которых впоследствии познакомили юношу со сценой (1908 г.).

Рухулла вспоминал: «Я впервые пришел в Тагиевский театр на спектакль «Везир хана Сарабского» М.Ф. Ахундова. Мы с моим товарищем Маиловым купили билеты за 40 копеек на галерку… Товарищ мой был уже знаком с театром, а я о нем не имел никакого представления».

В другом месте Рухулла рассказывал, что «во втором действии на сцену вышел юноша, игра которого отличалась от исполнения других артистов. Этот юноша, игравший роль Теймур-Аги, привлек мое внимание своими быстрыми и ловкими движениями, действиями. Когда опустился занавес я спросил товарища: почему этот юноша играет лучше всех? «Этот молодой человек — настоящий артист», — пояснил мне товарищ. Слова «настоящий артист» меня заинтересовали, потому что меня так называл поэт Сахиб, когда я участвовал в «шабихе». И теперь у меня мелькнула мысль: «Смогу ли я стать таким же артистом?»

Этим молодым человеком, как утверждал Рухулла, оказался Гусейнбала Араблинский. На этом спектакле Рухулла, покоренный игрой Г.Араблинского, наконец, узнав смысл слова «артист», загорелся новой, неизведанной прежде страстью, почувствовал огромное, неодолимое влечение к театру.

Артист Ахмед Камарлинский (Меликов) в своих воспоминаниях писал, что «горячее желание поставить спектакль и выступить на сцене, заставило меня собрать приказчиков своего и соседних магазинов и организовать труппу». Любители решили поставить комедию «Ады вар, озю йох» Н.Везирова. Как далее рассказывал Камарлинский, они не могли найти еще одну актрису и поэтому было решено поручись женскую роль юноше, которым «оказался самый красивый из любителей — Рухулла Ахундов».

Как вспоминал сам Рухулла, этот спектакль кружковцы репетировали 24 дня, но никаких результатов не добились. Поэтому было решено пригласить на постановку Г.Араблинского. Спектакль «Ады вар, озю йох» («Осталось одно название») Н.Везирова был поставлен 21 декабря 1908 г. в помещении балаханского кружка.

В программе спектакля Рухулла значился в роли служанки Телли под инициалами Р.А. Этим подтверждается заявление артиста о том, что он скрывал от родственников свое участие в спектакле. О том, как сыграл Рухулла свою роль Телли, к сожалению, неизвестно. Но нет никакого сомнения в том, что она не дала удовлетворения ни самому артисту, ни зрителю, смотревшему игру «усатого» (по выражению Г.Араблинского) мужчины в роли обаятельной, смелой девушки.

Вторым спектаклем любителей была драма «Трагедия Фахраддина» Н.Везирова (спектакль был поставлен 3 апреля 1909 г.). Рухулла, вспоминая о подготовке этого спектакля, писал, что Араблинский, репетируя с любителями, применял лишь метод показа каждой роли: «Я полностью копировал все его движения, интонации, все, что Араблинский мне показывал… Все показанное им я воспринимал и усваивал моментально… Араблинский на репетициях так тонко объяснял мне все движения и произношение каждого слова, что после спектакля я понял, что такое сцена и чему она служит…»

Молодой любитель, не имея сценического опыта и своего самостоятельного творческого почерка, опять откровенно следовал за своим учителем и много перенял у него при показе, но так или иначе, первая большая роль Рухуллы была хорошо принята доброжелательным зрителем и артист имел некоторый успех. А.Ахвердиев высказал артисту свое одобрение и пожелал ему «долгих лет труда и больших успехов в искусстве».

После этого спектакля Рухулла окончательно решил стать профессиональным артистом. Вместе с Араблинским он принимает решение выехать на гастроли по городам Закавказья со спектаклями «Надир-шах», «Несчастный юноша», «Зоран табиб» (переделка «Лекаря по неволе» Мольера) и «Евреи» Чирикова. В октябре 1909 г. Рухулла вступил в труппу, руководимую Г.Аббасовым и М.Кязимовским. Здесь артисту удалось сыграть несколько интересных ролей, среди которых важное место заняли образы Надир-шаха и Фахраддина. Эти две этапные для него роли Рухулла готовил почти два месяца, что для того времени считалось очень большим сроком.

В роли Надир-шаха Рухулла дебютировал 8 декабря в зале Морского собрания. Здесь он впервые вышел на сцену под псевдонимом «Арабский». Исполняя роль Надир-шаха в этом и последующих спектаклях, как вспоминали очевидцы, Рухулла многое перенял у Г.Араблинского. Артист начинал свою роль в бурном темпе, страстно показывая необузданный темперамент, несгибаемость и храбрость своего героя, особенно подчеркивая твердую решимость Надира отомстить за смерть своей матери. Первую встречу с шахом Рухулла проводил сдержанно и смиренно, с чувством собственного достоинства честного воина, гражданина, а в следующей сцене с Тахмасом выступал гневным обличителем несправедливого властелина.

В последних действиях артист изображал Надира двойственно. Вначале это был мудрый государственный деятель, заботившийся о благе своей страны, а затем перед зрителем представал страшный тиран, не щадящий даже собственного сына.

Недостатки Рухуллы в исполнении этой роли в свое время подчеркивались печатью. Так, рецензент «Тамашачи» («Зритель») в газете «Игбал», оценивая игру артиста в спектакле, поставленном позже в г. Гяндже, писал, что у Рухуллы он «Не увидел ничего своего, оригинального. Манеры и движения его полностью состояли из подражаний русским артистам и, особенно, Араблинскому».

Другой рецензент этого же спектакля в газете «Ени хагигат» («Новая истина») отмечал, что Рухулла в роли Надира «своим криком часто напоминал хеванских дервишей, собирающих массовое сборище»,- и, что «его движения не соответствуют внутреннему содержанию образа героя».

Точно так же обстояло дело и с образом Фахраддина. Заимствовав многое у своего учителя, Рухулла не мог передать то обаяние, которое излучал Араблинский, не нес в герое тот огромный эмоциональный заряд, который имел выдающийся артист, т. к. сказывалось отсутствие сценического опыта, необходимого для вживания в образ героя и познания психологических нюансов этого тонкого, чувствительного по природе интеллигента. В результате этого, будучи по натуре более прямолинейным, Рухулла в поисках жизненной правды, часто переступал ее границы, и герой его изображался местами более темпераментно, чем лирично.

После нескольких спектаклей в труппе Г.Аббасова и М. Кязимовского Рухулла по совету Г.Араблинского в декабре 1909 г. отправился в самостоятельные гастроли по Ирану. Некоторые успехи артиста в Баку в труппе М.Кязимовского, а затем удачные гастроли, привлекли внимание театральной общественности к артисту. Вскоре Рухуллу пригласили на работу в труппу «Ниджат».

В связи с присутствием в труппе Араблинского товарищи по сцене рекомендовали Рухулле сменить псевдоним «Арабский», т.к. это и раньше вызывало недовольство Араблинского. Рухулла сам почувствовал необходимость в этом и поспешил исправить свою ошибку. Это было вызвано тем, что кто-то ввел артиста в заблуждение, сообщив, что Рухулла выступает в Иране под псевдонимом «Араблинский». Кроме того, в азербайджанских газетах Араблинского часто именовали «Араблы», что в переводе означало «Арабский». Сидги под псевдонимом «Араблы» никогда не выступал.

6 ноября 1910 г. в Артистическом обществе была поставлена трагедия «Вэтэн» («Родина») турецкого драматурга Намика Кямала. Успех молодого артиста в роли генерала Сидги-бека решил судьбу нового псевдонима Рухуллы, Его все стали называть «Сидги» («Искренний»). Артист с благосклонностью принял это имя и в программе следующего спектакли — «Арманусия» А.Талыбзаде (19 ноября 1910 г.), в которой Рухулла сыграл роль Зияда, он уже значился под новым псевдонимом.

После нескольких спектаклей в труппе «Ниджат» Рухулла постепенно отошел от нее (не удовлетворял репертуар и ограниченные творческие возможности труппы). Он вновь собрал небольшую труппу и стал ставить ряд спектаклей. Но и здесь он испытывал как творческие, так и организационные затруднения. Дело в том, что деятельность азербайджанских театральных трупп в 1909—1910 гг. и, прежде всего, театральной труппы общества «Ниджат» значительно усложнялась тем, что в феврале 1909 г. сгорело единственное в г. Баку доступное помещение театра Тагиева.

Не лучше обстояло дело и с репертуаром: театр остро испытывал нужду в оригинальных, актуальных драматических произведениях, что очень сказывалось на творческом развитии и настроении большой группы ведущих артистов. Просветительные общества «Ниджат», а затем и «Сафа», в какой-то степени способствовавшие некоторому улучшению состояния азербайджанской сцены, были еще далеки от разрешения насущных задач национального театра, от прогрессивных стремлений передовых артистических сил театра.

Чаще всего Рухулла гастролировал в районах Азербайджана, где к тому времени зарождались и развивались местные театральные любительские труппы. Первыми населенными пунктами, в которых он гастролировал были Шемаха, Шуша, Петропавловск (Сабирабад), Сальяны, Астара, Ленкорань и другие. Большие гастроли провел Рухулла в 1911—1914 гг. в Нахчыване (Ордубаде, Джульфе), показав здесь «Несчастного юношу», «Надир-шаха», «Кто виноват?», «Дурсунали и Баллыбады», «Безденежье» и другие спектакли.

Самыми крупными и продолжительными его гастролями были выступления в Гяндже, в 1912 — 1918 гг. Приехав в Гянджу впервые в 1912 г. и собрав вокруг себя любителей-артистов, он подготовил и показал 20 сентября 1912 г. «Жадность» А.Ахвердиева. Затем последовал самый значительный из спектаклей — трагедия «Ага Мухаммед шах Каджар» А.Ахвердиева, впервые им показанный 12 октября 1912 г. Первым, как известно, в этой роли выступил 3 декабря 1907 г. Г.Араблинский. Теперь этот сложный образ воплотил на сцене его ученик — Рухулла. Артист и теперь многое взял из трактовки образа, созданного Араблинским. Продолжая настойчиво учиться у него, артист еще следовал его приемам в сценическом воплощении наиболее сложных трагедийных ролей.

Прежде всего Рухулла взял в основу грим Араблинского. Он показывал изможденное лицо безусого скопца, крупный голый череп, выпуклый лоб с тонкими бровями и сверкающими под ним маленькими злыми, холодными глазами. Были заимствованы у Араблинского отдельные мизансцены, движения и некоторые детали. Вместе с тем Рухулла нашел и несколько новых черт, отличавших, созданный им образ Каджара от прежнего. Рухулла, обладая по фактуре более низким голосом и атлетической фигурой, применил эти естественные особенности к облику своего героя. Вместо сухой, стройной, подтянутой фигуры шаха, представленной Араблинским, на сцену выходил сильный, широкоплечий шах-палач, шах-деспот, резко противопоставляя внешний облик Каджара его внутренним физическим недостаткам.

Однако, если Араблинскому образ шаха удавалось воспроизвести психологически верно в равной степени на всех этапах развития роли, то Рухулла, в силу его творческой природы, более «верно воплощал шаха-палача. Артист с яркой эмоциональной силой, с большим подъемом передавал облик кровожадного деспота.

Правда, в отдельных, особенно остро трагедийных сценах, ему так и не удалось превзойти Араблинского. Например, знаменитый монолог Каджара в сцене сожжения Тифлиса, исполненный Араблинским, был образцом величайшего мастерства, отличался филигранной отточенностью деталей, интонаций, передавал высокохудожественное отображение облика монарха-победителя, монарха-мстителя.

Подобные сцены, требовавшие трагедийного накала, лишенные у Рухуллы психологической глубины, воплощались значительно слабее и часто опирались на ложный пафос и исступленный крик, а более спокойные по ритму сцены иногда решались психологически поверхностно, были несколько принижены бытовизмом.

Артист обладал природным темпераментом, но еще не умел в нужный момент сдерживать излишние эмоции, важную сторону характера Каджара — его мудрость и решительность государственного деятеля и дипломата — передавал не ровно, слабее. При всем этом, образ Каджара, по существу, был первой полновесной трагедийной ролью, утвердившей направление таланта Рухуллы, как незаурядного характерного артиста.

Затем Рухулла осуществил в Гяндже постановки «Марди-хасис, или Гаджи Кара», драму «Кавказская роза» Р.Баштала в переводе М.Талыбзаде, «Невежество» Н.Нариманова, оперу «Лейли и Меджнун» Уз.Гаджибекова (все в 1912 г.), оперетту «Не та, так эта» Уз.Гаджибекова и частично «Лейли и Меджнун» (1913 г.), «Надир-шах» и «Несчастного юношу» (1914 г.).

Приехав в Гянджу в марте 1915 г., Рухулла осуществил здесь постановку спектакля «Волшебница Пери» А.Ахвердиева; в ней он проникновенно воплотил образ дровосека Курбана. Актер играл своего нового героя с воодушевлением, приложив много старания, показал душу близкого ему трудового человека. Он показывал Курбана молодым, красивым мужчиной, но на лице его лежал отпечаток усталости, взгляд был полон забот и мыслей о хлебе насущном, о лучшей, светлой жизни. Исполнение этой роли у Рухуллы в целом строилось уже на реалистической, жизненной основе и только в отдельных случаях, когда требовалась особая психологическая глубина раскрытия образа, он иной раз показывал героя несколько поверхностно. Особенна это относилось ко второй части роли.

После дебюта Рухуллы в 1909—1910 гг. на бакинской сцене и гастролей за пределами Азербайджана он выступает в Баку в конце 1914 г. в трагедии «Надир-шах» и в драме «Кузнец Гавэ», поставленных Г.Араблинским.

Газета «Игбал», довольно подробно останавливаясь на игре Рухуллы в ролях Эдхем-хана и Рза Гулу, отмечала, что «наиболее удачен был актер, господин Сидги, являющийся молодой силой… В обеих ролях он показал столько умения и артистизма, что невольно думаешь: должно быть, действительно в этой,молодой силе, есть большой сценический талант, В исполняемых ролях он целиком перевоплощался, к тому же игра и произношение его оставались безукоризненными и, вместе с тем, они не были скопированными. При первом же знакомстве налицо была самостоятельность проявления мастерства, искусства и таланта», В конце автор прозорливо заключал, что «наша сцена из этой молодой силы сможет исчерпать многое».

Это была фактически первая подробная для того времени рецензия на выступление Рухуллы в г. Баку, указывавшая на то, что творчество артиста по-настоящему стали оценивать в родном городе только к концу 1914 года, и, что именно в этот период Рухулла стал самостоятельно находить «не скопированные» приемы сценического воплощения образов героев.

В следующем, 1915 г., Рухулла, находясь в январе-феврале в Баку, играл в спектаклях «Трагедия Фахраддина» (Рустамбек и Фахраддин), «Несчастный юноша» (Фархад), «Молла Джаби» (Наиб) и др. В январе 1916 г. Рухулла возобновляет свои выступления в Баку. В это время театральное дело здесь было поставлено несколько лучше, все спектакли проходили в помещении Тагиевского театра с участием ведущих артистов и под руководством опытных мастеров сцены.

Его выступления в некоторых спектаклях освещались печатью. Например, газета «Ени игбал», писала, что С.Рухулла сыграл роль Рза Гулу «в высшей степени блестяще». Газета «Ачых сёз», рецензируя спектакль «Абуль Ула» и отмечая успех Сидги в роли Абудияга, указывала, что он «своим мастерством доказал свою принадлежность к почетным представителям артистических сил нашей сцены».

Значительным явлением для всего азербайджанского театра и для творчества С.Рухуллы и других актеров была постановка в Баку комедии «Мертвецы» Дж.Мамедкулизаде, осуществленная Араблинским, под наблюдением самого автора. В этом спектакле Рухулла играл Дильманчи Алибека.

В ноябре 1918 г. Рухуллу приняли в труппу братьев Гаджибековых, выступавшую в новом государственном театре, в котором первой его работой была роль Надир-шаха. Но этот новый театр, не явился сколько-нибудь существенным шагом на пути к становлению профессионального сценического искусства в Азербайджане. Отсюда было вполне понятным неудовлетворенность своим творчеством передовых артистов и в том числе Рухуллы, который, не смирившись с обстановкой, покидает Баку до сентября 1919 г.

1919 г. ознаменовался некоторым оживлением азербайджанской сцены в плане усиления реалистических тенденций. Под воздействием прогрессивной общественности был поставлен ряд спектаклей, продолживший лучшие реалистические традиции азербайджанской сцены. В сентябре 1919 г. Рухулла, возвратившись в Баку, принимал деятельное участие во всех крупных значительных спектаклях. Период с сентября 1919 г. по апрель 1910 г. явился как бы завершающим в его дореволюционном творчестве. К этому времени относились образы Ираклия II в трагедии «Ага Мухаммед шах Каджар», Аракела в комедии «Гаджи Кара», Хариса в драме «Улдуз» и другие. Эти спектакли, поставленные режиссером А.Ивановым, послужили как бы творческой разминкой на пути к воплощению более сложных ролей героев западноевропейской классики.

Первым из них был создан образ Яго. Премьера трагедии «Отелло» В. Шекспира (перевод Г.Везирова) в постановке А.Иванова и оформлении Азима Азимзаде состоялась 12 декабря 1919 года и явилась крупным событием в театральной жизни Баку.

Рухулла, спустя много лет рассказывая о своих замыслах в период постановки спектакля, писал, что «основные причины непримиримой борьбы Яго против Отелло были вызваны назначением Кассио лейтенантом и смещением его самого с должности, а также слухи о близости Отелло с его женой Эмилией».

Из приведенных строк явствует, что он, мало использовал логику, глубокий анализ мыслей и поступков героя, заложенных в самой драматургии Шекспира. Это было вызвано прежде всего тем, что режиссура, следуя старым традициям, не могла ничем помочь артисту понять всей глубины сложнейшего образа. Поэтому Яго-Рухулла мстил Отелло не из желания получить власть над сильным Отелло, стремился покорить его не за благородство, не за его счастье в семье и на службе, а лишь за всю свою неудав: шуюся карьеру и за мнимую близость Отелло с Эмилией.

Рухулла играл Яго грубым плебеем, настоящим солдафоном, который шел напролом для достижения своих мстительных, корыстных целей, причем делал это откровенно и слишком обнаженно. Все совершалось без маски «доброго» и «честного» Яго. Как утверждали очевидецы, зрители с начала до конца видели все эти примитивные открытые козни Яго и очень удивлялись тому, что Отелло был настолько наивен и глуп, что не мог распознать в нем явного врага.

30 января 1920 г. после длительной подготовки была поставлена А.Ивановым трагедия «Разбойники» Ф.Шиллера, в которой Рухулла играл Франца Моора. Газета «Азербайджан» восторженно отмечала, ,что спектакль был сыгран артистами «с особым темпераментом и блестящим успехом» — исполнители ответственных ролей А.М.Шарифзаде и С.Рухулла (Франц) «привлекли к себе внимание публики и произвели неизгладимое впечатление».

При создании облика Франца, Рухулла вновь заимствовал некоторые элементы Г.Араблинского. Но применяя творческие приемы своего учителя, он, еще не умея внутренне пережить сложную, противоречивую коллизию образа, не овладев высшей стадией актерского мастерства — внутреннего перевоплощения, смог добиться только частичной внешней характерности образа.

Не меньшим событием в театральной жизни Баку явилась постановка «Короля Лира» Шекспира в Гостеатре, которую анонсировали задолго до премьеры в местной печати . Первый спектакль был осуществлен 19 марта 1920 г. дирекцией государственной труппы в бенефис режиссера-артиста Сидги Рухуллы. Постановки спектаклей «Отелло», «Разбойники» и «Король Лир» в годы АДР еще раз доказали большую любовь азербайджанского народа к наследию великого драматурга прошлого и горячее стремление передовых, прогрессивных деятелей нашего театра отстоять реалистические традиции национального искусства.

И хотя воплощение на сцене образов Яго, Франца и короля Лира было еще сравнительно далеко от совершенства, в современном понимании этих классических произведений они все же сыграли определенную прогрессивную роль среди широких масс зрителей того времени. Полного расцвета творчество Сидги Рухуллы достигло уже в советском театре.

По материалам книги Э.Шейхзаде