Оксана Буланова
История танца в Азербайджане уходит в глубину веков. Как и везде на планете, танец выражал собой не только радостные или печальные эмоции, любовь или ненависть к врагу. Танцы были неким магическим актом – с их помощью наши предки вымаливали у богов удачу на охоте или в войне, танцы были способом выразить богам уважение и любовь.
В дальнейшем с духовным развитием человечества танцы перестали нести в себе ритуальное начало и стали чистым творчеством, т.к. танец – не что иное, как разновидность народного искусства. Однако движения танца очень часто остались древними, несущими в себе не только ритуальное или обрядовое начало, но и отражающими быт и воззрения народа.
Так, по танцу можно понять, кочевниками были предки того или иного народа или насельниками. Причем для этого не нужно быть большим специалистом в истории танца: танцам кочевых народов свойственны, например, движения рук, напоминающие движения рук всадника, когда тот держится за уздцы лошади. У азербайджанского народа таких движений нет.
Точно так же на основе танцевальных движений можно понять, воинственным были предки народа, или нет. В азербайджанских народных танцах нет воинственных разновидностей, а вот у соседей на западе – есть. Этот танец называется «Ярхушта» и является боевым танцем. Зато в азербайджанских народных танцах много элементов от спорта, от состязаний. Всем этим оставалось время заниматься, только постоянно живя на земле. Точно так же, как и земледелием, скотоводством, поэтому в азербайджанских народных танцах присутствуют элементы, напоминающие движения виноградаря, пастуха или пахаря.
Элементы танца указывают также и на древность народа. Кстати, древность азербайджанского народа доказывают изображения одного из самых популярных и любимых танцев – Яллы – на скалах Гобустана. То, что в петроглифах запечатлен именно этот танец, доказал знаменитый ученый Тур Хейердал, неоднократно бывавший в Азербайджане.
Помимо Яллы в Азербайджане со временем обрели популярность и другие национальные танцы. Они весьма разнообразны по тематике и по рисунку движений, в них выражаются самые разные эмоции. Можно назвать такие танцы, как Новрузу, Сэмяни, Джейраны, Гювенг, Хыдыр Ильяс, Коса-коса, Году-году и т.д.
Многие из этих танцев были посвящены природе и праздникам. Так, обрядовый танец Сэмяни был посвящен приходу весны и возрождению природы. Обрядовый танец Хыдыр Ильяс был олицетворением живительной весенней влаги и напрямую связан с ожиданием (вызовом) дождя. Приходу весны посвящался и танец Кос-Коса, а культу солнца – Году-году. В названии танца часто присутствовали цветы или плоды: Иннаби, Лаля, Бяневшэ и т.д.
Как правило, танцы азербайджанского народа – сольные, что опять же говорит о насельническом характере народа: у кочевых племен не бывает лидеров-«солистов», там все решается скопом, грубо говоря, давят массой. И танец все это отражает.
Помимо обрядовых, были и свадебные, пастушечьи, хороводно-игровые и другие танцы. При этом мужские и женские танцы резко отличались, что было обусловлено четким разделением жизненных ролей. Любопытно, что в женском танце главным было движение рук, а в мужском – ног. Соответственно и ритм танца сильно отличался: у женщин он был плавным, у мужчин – быстрым, резким.
Многие путешественники и этнографы отмечали красоту и разнообразие азербайджанского народного танца. Так, Иван Шопен, российский историк и этнограф Кавказа, побывавший в азербайджанских ханствах в 1820-1830-х годах, в работе 1852 г. «Исторический памятник состояния Армянской области в эпоху присоединения ее к Российской Империи» (Армянской областью в царской России стали называть Эриванское и Карабахское ханства после присоединения их к России и искусственного заселения армянами) описал несколько танцев: «Татарки (так называли в ту пору азербайджанцев) пляшут обыкновенно попарно, имея в руках кастаньеты, которыми производят удары, то быстрые, то медленные; иногда звуки вовсе умолкают и пляшущие остаются как будто неподвижны; вдруг, при ускоренном дребезжании кастаньетов – с судорожным движением всего тела и будто в наступлении они бросаются вперед, но один шаг – и обращаются в тихий нимф, которые легкими и стройными движениями выражают томление и страстную негу. В это мгновение самые души их, кажется, изнемогают и вылетают влажными взглядами, исполненными пылкого наслаждения. Пляска эта называется Мирзаи».
Танец Гюванк И.Шопен описал так: «При начатии пляски две пары, поджав ноги под себя, садятся одна против другой в довольно дальнем расстоянии и под такт музыки придают своему стану разные положения, прищелкивая пальцами рук; вместе с этим все пары, не вставая, подвигаются вперед и сходятся вместе, так, что колена их дотрагиваются; тут они придают телодвижениям своим более страсти и живости и, выказывая всю красоту стана, танцующая то перегибая голову назад, так, чтобы распущенными волосами касаться пола, то забрасывая ее вперед, скрывают свои пламенные взгляды под густым покрывалом волос».
А вот описание того же И.Шопена мужского танца (Орфография сохранена, пунктуация цитат современная – О.Б.): «…несколько мужчин берутся за руки и составляют полукружие; сначала музыка играет тихо: цепь танцоров раскачивается со стороны на сторону, как будто желая расшевелить свои сонные чувства, и лица их, покоряясь сильным ударам барабана, принимает вид менее суровый: после непродолжительного вступления музыка несколько ускоряет такт и тогда начинается перестанавливание ног одной за другою, в таком направлении, что вся цепь пляшущих принимает в сторону, переваливаясь вместе с этим всем корпусом то направо, то налево; это движение ускоряется и наконец доходит до дикого неистовства, но сильный удар в барабан останавливает беснующихся и пляска начинается снова теми же ленивыми приемами».
Азербайджанские танцы попадали также на картины и рисунки. Так, весьма знаменательны акварели и рисунки князя Г.Г.Гагарина, побывавшего в азербайджанских ханствах в 1840-х годах, изображающие женский танец: «Танцовщица Ниса», «Шемахинские баядерки», «Женщина из Шемахи».
У историков есть мнение, что танцовщиц из Шемахи князь рисовал с натуры в доме мецената Махмудбека. Кстати, именно в доме Махмудбека в 1858 году побывал еще одни известнейший человек – писатель Александр Дюма, который тоже был покорен изяществом танца шемахинок, в том числе танцем Нисы, которую Гагарин запечатлел еще совсем юной.
В своей книге «Путешествие на Кавказ» Дюма так описывает свои впечатления: «Вечер был назначен на 8 часов. Мы явились к Махмудбеку. Дом его – одно из тех очаровательных зданий, какие я видел от Дербента до Тифлиса… …В глубине, во всю длину огромного окна, сидели три танцовщицы и пять музыкантов. Красота одной из танцовщиц могла сравниться лишь с чрезмерной красотою осенних цветов… …брови ее были похожи на два великолепных свода, под которыми блестели восхитительные глаза. Густые пряди роскошных черных волос выбивались из-под бархатной шапки. Сотни монист украшали шапочку и ниспадали каскадами по волосам, осыпая плечи и грудь золотым дождем…»
Дюма в поездке сопровождал его друг, Жан-Пьер Муане (1819-1876), архитектор, художник, рисовальщик, оставивший изображение танцующих шемахинок.
Азербайджанские народные танцы, явление поистине культурологического характера, часто становились объектами для фотоснимков, причем еще в XIX веке.
Есть и гораздо более древние сведения об азербайджанском народном танце. Так, о нем писал один из членов голштинского посольства Адам Олеарий: «Подле беседки плясала толпа охджи, или стрельцов из лука, которые держали свои луки вверх и… довольно искусно под музыку и в такт помахивали этими луками и опять оставляли их в прежнем положении».
Оставил свои воспоминания и Энгельберт Кемпфер, немецкий путешественник, побывавший на Апшероне в 1684 году. На празднике, устроенном в его честь местными жителями, «вскоре стали даже петь, а под такт песням завели танцы, приятные для нас столько же в отношении зрения, сколько в отношении слуха, вследствие необычных телодвижений и хлопанья в ладоши».
Что касается знаменитого танца Яллы, который был одновременно и игрой, то его очень выразительно описал в середине XIX века русский исследователь П.Востриков: «…юноши иногда устраивают игру известную под названием «яллы». Она состоит в том, что человек десять-двенадцать становятся в ряд, один за другим. Впереди идет выборное лицо с прутиком в руке. Ему должны беспрекословно подчиняться все остальные… и… исполнять все телодвижения, жесты, какие только вздумаются первому, т.е. главному танцору… в противном случае начальник будет бить не исполнивших его приказаний или ошибающихся своим прутиком».
Танцы Яллы и его разновидности Кочари, Тянзяря в 2018 году были включены в список нематериального наследия ЮНЕСКО как нуждающиеся в срочной охране.
Большинство азербайджанских танцевальных мелодий не сохранилось до наших дней. О таких же, как Гызлар булагы, Зогалы, Кемюрю остались лишь воспоминания как о бытовавших некогда танцах. И это при условии, что в советское время, а тем более в эпоху независимости азербайджанскому национальному танцу уделялось огромное внимание.
