Эпоха поэта Низами и многие исторические источники по ней относительно подробно изучены исследователями различных аспектов азербайджанской культуры, в частности низамиведами. Однако произведению Мас‛уда ибн Намдара, современника Низами, описывающего ряд крайне значительных событий эпохи, очевидцем которых он был, долгое время не уделялось должного внимания.

Намдар был феодальным чиновником средневекового города Байлакана (в средневековье — крупный торговый центр на пути с Кавказа на Ближний Восток. В XI—XII веках Байлакан имел смешанный этнический состав). Он также служил в Гяндже, Ширване — крупных торгово-экономических центрах.

Как отмечал исследователь и переводчик произведения на русский язык В.Бейлис, его работы — были единственным источником по истории городской жизни Байлакана, где в результате народного восстания была свергнута власть феодалов.

Намдар — ярый враг народа и его власти. Вот как он описывает восставших в Байлакане: «Это были собаки в джуббах, волки в одежде, босые и голые, голодные и с оскаленными зубами, подонки, худшие из тварей, подлейшие из людей, род заблуждающихся — сапожники, претворявшиеся грамотными, аптекари, якобы умевшие считать, ткачи, думавшие, что могут ставить условия…»

Таким предстает восставший народ: городской плебс и ремесленники, многие из которых возвысились до уровня интеллигенции города — ученые сапожники, считающие аптекари, ставившие условия ткачи, а также и «заблуждающиеся». Последние — по-видимому, еретики-вольнодумцы, которых в то время было довольно много во всем исламском регионе. О них Намдар пишет неоднократно. Известно, что Байлакан в VIII-IX вв. — считался родиной павликианства — революционной ереси с попытками осуществления народовластия.

В начальной главе Намдар восхваляет садра ислама Абу Наср Ахдма ибн Кавам ад-Дина, постоянно боровшегося с еретиками, визирем которого был автор. О ереси и еретиках Байлакана написано почти каждой главе сочинения Намдара: из-за этой ереси, «подчинившей души народа ислама… провалилась земля Аррана и это бунт против султана и неверие в бога».

Сочинение Намдара дает яркое описание хода восстания народа, свергшего феодальные городские власти, захватившего крепость с оружием в руках. Вооруженный народ отказался впустить в Байлакан эмира Абдал Джаббара из Гянджи и боролся с ширваншахом. Смута, центром которой был Байлакан, охватила всю территорию Аррана, о чем Намдар сообщал неоднократно.

В XI-XII вв. народные восстания и установление народовластия были широко распространены в исламском регионе. Особую активность проявляли исмаилиты, образовавшиеся в результате народных восстаний ряд государств. В исторических источниках и научной литературе имеются многочисленные сведения о сербедарских восстаниях. Как во время исмаилитских, так и сербедарских восстаний, возглавляемый ремесленниками и городской интеллигенцией народ руководствовался идеологией еретического исмаилизма и суфизма. Байлаканское восстание было аналогично современным ему исмаилитским восстаниям региона, как по программе, так и по ее осуществлению. О близости восставших байлаканцев к исмаилитам свидетельствует и форма приветствия, распространенная в их среда — «ахлан ве сахлан». Это не случайно, так как эти восстания происходили буквально рядом, нередко население одной области направлялось на помощь восставшим соседям.

Вернемся к сочинению Намдара. О социальной сущности переворота можно судить по следующим фрагментам: «Были там и те из простонародья, кого терзал (раньше) голод, они наслаждались и объедались, как скот. Они упорно защищают временное (земное благополучие — прим.), считая, что это хорошо».

А этот фрагмент — из обращения правителей Гянджи к толпе: «Толпе угрожают за то, что она убила амида (главу), занималась грабежами и рвалась к управлению».

Намдар в своем сочинении осуждает восставший Байлакан и феодальный Ширван, где восставшие пытались установить справедливость, «… за то, что ищут на земле большего чем [имели] на то право, и за то, что возгордились… не понукайте Аллаха за то, что он предпочитает одних из вас другим в хлебе насущном…. и не пререкайтесь из-за титулов».

Об антифеодальной сущности демократизма байлаканского народовластия свидетельствует и следующее высказывание Намдара: «Когда смерть является к человеку рынка — он громоздится на трон».

Вот каким выглядит у власти, по мнению автора, представитель народа: «Он (амиль Байлакана) насибит (крайний шиит) по должности, батинит (представитель эзотерического направления, учение было зачастую на уровне ереси) по толку, хариджит по образу действий, кармат (в данном контексте — борец за имущественное равенство, устанавливаемое путем экспроприации богачей) в душе… Он притворяется воспитанным без воспитания, как будто чесальщик хлопка (синоним исмаилита, борца за народовластие) обходится со знатными, с пренебрежением обращается к царям».

Угрозы руководства Гянджи и ширваншаха восставшим байлаканцам явно свидетельствуют о ереси и безбожии последних: «Если возобладают проклятые, то прощай ислам!».

Об этом же свидетельствует ответ восставших правящей верхушке Гянджи: «Нас не обольстят ваши слова и не запугают ваши угрозы. Мы… ныне отказываемся от вашего направления. Блеск солнца превзошел сияние луны и ночь предопределения определила другие ночи. К нам пришло иное письмо, которым свидетельствуется истинная правда. Объявилось дело Аллаха, а вы его презираете».

Приведенные строки не оставляют сомнений ни в ереси, с точки зрения ортодоксального ислама, ни в антирелигиозной, еретической связи восставших с другими повстанцами — еретиками, которые «с помощью письма» внушили им истинность своего пути, своих убеждений.

Характеризуя религиозные убеждения повстанцев, их отношение к исламу, интересно обратить внимание на моменты произведения Намдара, подчеркивающие этническую и религиозную пестроту состава восставших: иудеи и огнепоклонники, «вонючие христиане», «курдская чернь», и главное — «глупцы-еретики».

Произведение Намдара свидетельствует о безграничном доверии и дружбе людей, идущих на смерть, о подлинном гуманизме и демократизме идеологии восстания.

Большой интерес с точки зрения освещения идеологии суфизма и практической деятельности суфиев данного периода в Азербайджане представляет раздел «Качества суфиев и их выступление с посланием к эмиру», посвященный описанию отношения суфиев к восстанию и восставшему народу.

Как пишет Намдар о суфиях, это аскеты, которые призывают народ к миру и согласию и просят эмира простить народ. Но когда эмир не соглашается, суфии возвращаются в Байлакан и призывают народ выступить, призывая восставших к борьбе с насилием.

Важно отметить, что Намдар постоянно в своем сочинении подчеркивает, что восстание в Байлакане подняли и возглавили туркмены, тюрки. Как указывается в письме ширваншаха, он не предполагал, что управление Байлаканом принадлежало презреннейшим туркменам и он (ширваншах) идет войной на туркмен Байлакана. Правитель Ширвана, угрожая расправой восставшему Байлакану, обещает тюркам наказание вдвое больше нанесенного ими ущерба.

В другом месте своего сочинения Намдар говорит: «Люди стали отрицать солнце в его восходе, а тюрки поклоняются месяцу в ущербе».

В грамоте правительства султана есть такое обращение к восставшим байлаканцам: «Каким образом вы измыслили эту ложь и сменили правую веру на язычество? Кто соблазнил вас властью в Байлакане? Куда тюркам владеть царствами и поедающим саранчу править страной?»

Приведенные фрагменты свидетельствуют о преобладании тюркского этноса в аррано-байлаканских событиях и о сохранении ими своего доисламского верования — язычества.

Весьма интересен следующий фрагмент из сочинения Намдара, где излагаются требования, предъявляемые к феодальному правителю. В разделе «Послание о приходе простонародья к власти и назначении невежды наибом» Намдар пишет: «Разве знает ваш наиб Коран, тафсир, ахбар (известия о пророке — прим.), ар-равайа (рассказы о нем — прим.), науки стиха и прозы, врачевания и колдовства, разве слагает стихи по-арабски, на фарси, по-тюркски и на языке зиммиев или знает он… науку толкования (табир) и звезд (ан-нуяжум), тайн мира и климатов, или науку спора и прений (ал-джадал вал-джудул), индийскую наук: науку сложения, умножения, вычитания, восстановления (ал-джабр — алгебра), извлечения корня, науку целых чисел и дробей?…»

Трудно утверждать, что подобной энциклопедической образованностью обладал любой, либо даже большинство наибов Средневековья, но безусловно это было обязательно для идеального наиба и правителя. Это было требованием веков, порождавших титанов мысли, ученых-энциклопедистов Востока, веков, когда высокий уровень духовного и светского образования, многоязычие, знакомство со многими культурами становились обычным требованием для представителя интеллигенции, будь то выходец из феодальной среды или из народа.

Сочинение Намдара примечательно еще и тем, что здесь обнаруживаются ряд слов, принявших характер терминов — камень, глина, шипы, птицы, хищные звери, деревья и т.д. в средневековой литературе, ставших символами, обозначениями определенных слоев общества.

«Рассматривал жалобы птиц на хищных зверей» — то есть угнетенных «маленьких людей» на угнетателей, власть имущих.

Или другой момент: «О нем был осведомлен Эркокюз, он бросил призыв, ополчился и собрал шипы и деревья, и пришел с камнями и глиной». По мнению В. Бейлиса, «камни» и «глина» обозначают кочевников и оседлых жителей, а «шипы и деревья» — определенные социальные слои общества того времени, причем слои бунтующие.

Таким образом, сочинение Масуда ибн Намдара «Сборник рассказов, писем и стихов» раскрывает картину социальной и культурной жизни на территории Азербайджана средних веков и исламского региона.

По материалам книги З.Кулизаде «Теоретические проблемы истории культуры Востока и низамиведение»