Г.Гасанов, З.Кафарова, Э.Магеррамов

В Кавказском календаре за 1917 г. указано, что «главную массу населения восточной половины Закавказья, входящей в состав Эриванской, Елисаветпольской, Бакинской и отчасти Тифлисской губерний, составляют адербейджанские турки». Этот же источник подчеркивал, что по религии закавказские татары (азербайджанские тюрки – авт.) принадлежат к двум главным исповеданиям ислама: суннитскому и шиитскому.

В политическом отношении азербайджанцы Восточного Закавказья с середины XVIII по начало XIX вв. составляли ряд отдельных ханств, образовавшихся из обломков афшарской монархии Надир шаха (1736-1747).

Институт землевладения в Северном Азербайджане, вошедшем в состав Российской империи в первой половине XIX в., исторически по иному сложился, чем во внутренних губерниях империи, и даже на остальном Кавказе, например, в пределах Грузии – в бывшем царстве Имеретинском, владениях Гурииском и Мингрельском, Абхазии и т.д.

В упомянутом календаре за 1917 г. указывалось:

«… в упомянутых выше мусульманских частях Закавказья, при каджарском и османском владычестве, права частной земельной собственности не существовало; земля принадлежала государству и пользующееся ею лицо обязано было вносить в казну 7/30 частей урожая и небольшую денежную повинность.

Из этих 7/30 урожая правительство обычно, в награду за службу или по другим основаниям представляло лицам высших классов (ханам, бекам, агаларам и пр.) право получения с населения известных районов (отдельных деревень или целых их групп) 4/30 части урожая без денежного оброка (повинность именовавшуюся мюльком) или 3/30 части урожая, но вместе с денежной повинностью (государственный доход, под названием — тиуль), с одновременным возложением на этих представителей высших классов обязательства управления населением означенных районов.

Наконец, были случаи, когда правительство лицам, получавшим 4/30 частей урожая (мюльк) предоставляло пожизненно и остальной свой доход – тиуль, (3/30 частей урожая и денежную повинность). Большею частью указанные права ханов, беков переходили к их потомству, иногда со-провождаясь подтверждениями об этом со стороны правительства, иногда же без таких подтверждений. Бывали, впрочем, случаи, когда право бека, со смертью его, было прекращаемо. Таким образом, юридически это право не было наследственным и если все же на самом деле случалось, что, и без подтверждения, оно переходило к потомству, то это объясняется лишь системой управления, крайне неблагоприятной для надзора со стороны правительства.

Следовательно, правовые отношения на землю при каджарском и османском правительствах представлялись в таком виде: право собственности на землю принадлежало государству, право же непосредственного владения и пользования ею – поселянам. Часть государственного поземельного налога (а иногда и весь налог) поселяне должны были вносить представителям высших сословий и этот взнос составлял как бы жалованье им за управление населением.»

Здесь отражена позиция официальных органов кавказских властей, которая в некоторой мере созвучна с трактовкой сенатора Гана, которому было поручено участвовать в переустройстве новых кавказских владений в конце 30-х годов XIX в.

Среди высших сословий Борчалинского, Казахского, Шамшадильского регионов Северного Азербайджана различались два разряда: 1) пользовавшиеся одинаковыми правами – агалары, беки и мелики и калантары из армян и 2) векили и султаны.

«Агалар» является множественным числом от слова «ага» (господин). Агою или беком (бек в буквальном переводе – повелевающий) назывался тот, кому жаловались в управление одна или несколько деревень. Управление деревнями и, вместе с тем, пользование выгодами этого управления представлялось в награду за заслуги правительству, причем наблюдалось право родственное, фамильное, по которому деревни преимущественно жаловались тому лицу, у родственника которого они перед тем состояли.

Нередко управление деревнями жаловалось потомственно, по последовательной линии, но каждый переход деревень, даже к прямому наследнику, совершался не иначе как по повторительной грамоте царя. К этому же разряду высшего сословия относились мелики и калантары (мелик по арабски – повелитель, калантар на персидском языке – свободный, независимый).

Векили и султаны избирались из тех же агаларов, управлявших деревнями, но от последних они отличались большей властью. Векиль (в переводе с араб. – «поверенный», «уполномоченный») назначался для управления целой областью. В Шамшаддиле он именовался султаном (араб. – государь). Сверх того, в Борчалы, кроме векиля, состояло еще два султана: Байдарский и Демирчасальский, которые пользовались в назначенных им частях тою же властью как и сам векил в своем районе. Права векилей и султанов, вместе с состоявшими в их личном управлении деревнями, переходили из рода в род.

Гянджинское, Шушинское (Карабахское), Шекинское, Ширванское, Бакинское и Ленкоранское ханства были завоеваны Россией в период 1804-1813 гг., а именно: Гянджинское в 1804 г., Шушинское, Шекинское и Ширванское в 1805 г., Бакинское – в 1806 г. и Ленкоранское в 1809 г.

Следуя системе прежнего управления каждый завоеватель или глава правившей династии для поддержания своего влияния в стране, раздавал своим приверженцам группы деревень или даже целые округа в полное почти безконтрольное управление, причем число подобных второстепенных деятелей в управлении возрастало при каждой перемене представителей высшей правительственной власти.

От продолжительности того или иного иноземного владычества или туземных владетельных династий зависела и судьба поставленных ими во главе местного управления лиц, которые сохраняли власть и связанное с нею значение, часто наследственно, в течение многих поколений. Перемена владычества, как общее правило, отражалась и на положении высших агентов управления, но, тем не менее, нередко некоторые из последних удерживали свои места и при новых условиях, а в случае устранения от управления, не переставали пользоваться среди населения уважением, основанным на воспоминании власти и заслуг их предков.

Таким путем возникли наследственные сословия. Однако большинство принадлежавших в период существования ханств к высшим сословиям родов обязано своему возвышению тем переворотам, которые постигли Закавказье при походе Надир шаха в 1734 г. В одних провинциях владетельные династии были им низложены и заменены новыми. Из других – коренные обитатели страны были выселены и на их место водворены пришельцы. С новыми владетельными династиями, с новым водворенным населением явилось и много новых лиц высших сословий.

Со смертью Надир шаха, состоявшие от него в вассальной зависимости потомственные правители различных провинций получили самостоятельность, и, таким образом, около 1747 года на Южном Кавказе возникли независимые ханства, владетели которых сумели удержать свои владения наследственно до российских завоеваний и, вместе с тем, упрочить за преданными им родами из высших сословий некогда дарованные им преимущества и льготы.

Высшие сословия упомянутых ханств составляли следующие три разряда:

1) беки – прямые потомки последних владетельных династий;

2) коренные беки: а) родственники представителей последних правивших династий и потомки прежних владетельных родов; б) родоначальники скотоводов-отгонников и наследственные управители отдельных обществ и поселений; среди многочисленных категорий этих лиц, известных под различными наименованиями, особенно выделялись султаны и в) лица, пожалованные в бекское или иное высшее звание Надир шахом;

3) беки нового пожалования: а) потомственные беки и мелики, возведенные в это звание представителями последних владетельных династий, с пожалованием им в управление деревень на бекском праве; б) личные беки, получившие это звание за отправлявшуюся ими при особе владетеля службу, без пожалования им в управление деревень и в) временные беки, пользовавшиеся званием бека до тех пор пока они состояли в должностях управляющих селениями, непосредственно подвластными ханам, и известные под наименованиями юзбашей, назиров и др.

К низшему сословию относились зависимые поселяне различных наименований (райяты, речбары и др.). Главным характерным для всех высших сословий (как наследственных, так и личных) признаком, отличавшим их от сословия низшего, являлась свобода представителей правивших классов от податей и повинностей. Затем, другое материальное преимущество лиц привилегированных сословий заключалось в их участии во всех выгодах управлении страной. Все должности при дворе хана в управлении его личными имениями, народом, в начальствовании над войсками – предоставлялись им.

Собственно между собою высшие сословия первых двух разрядов и потомственные беки нового пожалования определенных преимуществ друг перед другом не имели, кроме наружных почестей и уважения к древности и знатности происхождения, а также к степени занимаемой должности.

От личных же и временных беков другие высшие сословия отличались существенно тем, что они управляли на бекском праве деревнями, с получением какового права, личные и временные беки приобретали достоинство потомственных.

Пожалованные беку в управление деревни переходили к его наследнику, но для этого требовалось утверждение хана, в особенности при переходах деревень в первое колено.

С управлением деревнями сопряжены были не только власть полицейской расправы и суда (в известной степени) над поселянами, но, как упомянуто было выше, и получение с них установленных обычаем повинностей (земными произведениями, натуральных и иногда денежных), причем часть повинностей земными произведениями и денежных в большинстве случаев поступала к хану.

Управление деревнями налагало на бека по отношению к хану известные обязательства, которые, главным образом, сводились к участию в защите страны и вообще к содействию, по требованию хана, в военных предприятиях личною явкой и выставлением известного числа вооруженных людей.

Лишенный своего имения и удаленный от двора и даже из ханства коренной и потомственный бек не терял права именоваться прежним своим званием.

Эти общие условия, в которые были поставлены высшие сословия в Ганджинском, Шушинском (Карабахском), Шекинском, Ширванском, Бакинском и Ленкоранском ханствах, в некоторых из них подвергались известным изменениям. Так, например, в Бакинском ханстве бекское звание в большинстве случаев не было наследственным. В Ленкоранском – звание бека давалось вместе с пожалованием имения, а это последнее жаловалось пожизненно и временно.

По отнятии имения, бекское звание хотя и оставлялось лицу, которому было пожаловано, и переходило в его потомство, но никаких существенных прав не давало. Затем, в Бакинском и Ленкоранском ханствах поселяне ничего не платили бекам произведениями земли, а обязаны были отбывать им лишь определенные натуральные повинности и т. д.

Кубинское ханство находилось вместе с ханством Дербентским под властью одного хана, и оба они были включены в состав Российской империи одновременно (в 1806 году). По условиям общественного быта, Губинское и Дербентское ханства в общем мало отличались от ханств перечисленных выше и испытали на себе те же исторические судьбы.

В период времени, ближайший к включению их в состав Российской империи, ханства эти пользовались относительной самостоятельностью. Привилегированным сословием в них являлись беки, которые, по своему происхождению подразделялись на: а) на пожалованных турецкими султанами и каджарскими шахами, и б) на пожалованных местными ханами. И тем и другим бекское звание жаловалось или вместе с правом управления деревнями, или же без такового права, причем в Губинском ханстве деревни, пожалованные бекам, переходили к их потомкам, тогда как в ханстве Дербентском деревни жаловались лишь пожизненно или даже временно.

Особое место среди институтов местного самоуправления занимали сельские общества, община, которые в местном обиходе как правило назывались джамаатами, обами и т.д. Институт сельского общества в Азербайджане во многом отличался от соответствующего института в христианских странах. Сельская община не была такой всесильной как в Европейской России, как правило, не вмешивалась в хозяйственную деятельность своих членов.

Тем не менее, этот институт народного права играл значительную роль в охране общественного порядка, в распределении налогов и повинностей в делах попечительства и т.д. Официальные кавказские власти в течение всего XIX века стремились подчинить этот мусульманский институт права всероссийскому законодательству, принимали многочисленные законы, положения и т.д.

Тем не менее, азербайджанское мусульманское сельское общество долгие годы продолжало сохранять свои особые черты, которые были складывались в течение многих веков. Например, в первые годы российского владычества в Северном Азербайджане новых правителей особенно удивляло то, что почти во всех селениях от 20 до 30 % всех дворов не платили никаких податей. Они были или нищие дворы, или же дворы священнослужителей, сеидов, а также интеллигенции.

Сведения о сельских обществах, функционировавших в Северном Азербайджане («о населении Закавказского края, извлеченных из посемейных списков 1886 г.»):

Таким образом, как видно из приведенных в статье материалов, институты народного права, сложившиеся в течение многих столетий, к концу рассматриваемого периода еще сумели сохранить некоторые свои позиции и играть определенную роль в общественно-политической и социально-экономической жизни общества.

По материалам конференции «Государство и право народов Кавказа»