Нет, наверное, ни одного человека, который бы не слышал о Ходже Насреддине, особенно на мусульманском Востоке. Его имя вспоминают и в дружеских беседах, и в политических речах, и в научных спорах. Вспоминают по разным поводам, а то и вовсе без повода, просто потому, что Ходжа побывал во всех мыслимых и немыслимых ситуациях, в которых только может оказаться человек: обманывал и обманывался, хитрил и выкручивался, был безмерно мудрым и круглым дураком.
Столько лет он шутил и издевался над человеческой глупостью, корыстью, самодовольством, невежеством. И кажется, что истории, в которых реальность идет рука об руку со смехом и парадоксом, почти не располагают к серьезным разговорам. Хотя бы потому, что человек этот считается фольклорным персонажем, вымышленным, легендарным, но никак не исторической личностью. Однако как семь городов спорили за право называться родиной Гомера, так втрое больше народов готовы назвать своим Насреддина.
Родился Насреддин в семье почтенного имама Абдуллы в турецкой деревне Хорто в 605 году хиджры (1206 год) рядом с городом Сиврихисар провинции Эскишехир. Однако десятки селений и городов на Ближнем Востоке готовы поспорить насчет национальности и места рождения великого хитреца.
В мактабе, начальной мусульманской школе, маленький Насреддин задавал своему учителю — домулле — каверзные вопросы. На многие из них домулла просто не мог ответить. Затем Насреддин учился в Конье, столице Сельджукского султаната, жил и работал в Кастамону, потом в Акшехире, где, в конце концов, и умер.
Турецкий профессор-историк Микаил Байрам провел обширное исследование, результаты которого показали, что полное имя реального прототипа Насреддина — Насир уд-дин Махмуд аль-Хойи, он родился в городе Хой иранской провинции Западный Азербайджан, получил образование в Хорасане и стал учеником знаменитого исламского деятеля Фахра ад-дина ар-Рази.
Багдадский калиф отправил его в Анатолию, чтобы организовать сопротивление монгольскому нашествию. Он служил в качестве кади, исламского судьи, в Кайсери, а затем стал визирем при дворе султана Кей-Кавуса II в Конье. Он успел побывать в огромном количестве городов, познакомился с множеством культур и славился своим остроумием, так что вполне возможно, что он и был первым героем забавных или поучительных историй о Ходже Насреддине.
Правда, кажется сомнительным, чтобы этот образованный и влиятельный человек разъезжал на скромном ослике и ссорился со своей сварливой и некрасивой женой. Но что не может позволить себе вельможа, вполне доступно герою забавных и поучительных анекдотов, не так ли?
Впрочем, существуют и другие исследования, которые допускают, что образ Ходжи Насреддина на добрых пять столетий старше, чем принято считать в современной науке.
Интересную гипотезу выдвинули азербайджанские ученые. Ряд сопоставлений позволил им предположить, что прообразом Насреддина был известный азербайджанский ученый Хаджи Насиреддин Туси, живший в XIII веке. Среди доводов в пользу этой гипотезы говорит, например, факт, что в одном из источников Насреддин так и назван этим именем — Насиреддин Туси.
В Азербайджане Насреддина зовут Молла — возможно, это имя, как считают исследователи, представляет собой искаженную форму имени Мовлан, которое принадлежало Туси. У него было еще одно имя — Хасан. Подтверждает эту точку зрения и совпадение некоторых мотивов из произведений самого Туси и анекдотов о Насреддине (например, высмеивание предсказателей и астрологов). Соображения интересные и не лишены убедительности.
Таким образом, если начать искать в прошлом человека, похожего на Насреддина, то очень скоро станет ясно, что историчность его граничит с легендарностью. Однако многие исследователи считают, что следы Ходжи Насреддина нужно искать не в исторических хрониках и могильных склепах, попасть в которые, судя по его характеру, он никак не хотел, а в тех притчах и анекдотах, которые рассказывали и до сих пор рассказывают народы Ближнего Востока и Средней Азии, да и не только они.
Народная традиция рисует Насреддина воистину многоликим. Иногда он предстает некрасивым, неказистым человеком в старом, поношенном халате, в карманах которого, увы, слишком много дыр, чтобы там что-то залеживалось. Да что там — иногда его халат просто засален от грязи: долгие странствия и бедность берут свое. В другой раз, напротив, мы видим человека с приятной наружностью, небогатого, но живущего в достатке. В его доме есть место праздникам, но бывают и черные дни. И тогда Насреддин искренне радуется ворам в своем доме, ведь найти что-нибудь в пустых сундуках — настоящая удача.
Ходжа много путешествует, но непонятно, где же все-таки его дом: в Акшехире, Самарканде, Бухаре или Багдаде? Узбекистан, Турция, Азербайджан, Афганистан, Казахстан, Армения (да-да, и она тоже!), Греция, Болгария готовы приютить его. Имя его склоняют на разных языках: Ходжа Насреддин, Джоха Наср-эт-дин, Мулла, Молла (азербайджанский), Афанди (узбекский), Эпенди (туркменский), Насыр (казахский), Анасратин (греческий). Повсюду его ждут друзья и ученики, но врагов и недоброжелателей тоже хватает.
На множестве языков имя Насреддин пишется по-своему, но все они восходят к арабскому мусульманскому личному имени Nasr ad-Din, которое переводится как «Победа Веры». По-разному и обращаются к Насреддину в притчах разных народов — это может быть и уважительное обращение «ходжа», и «молла», и даже турецкое «эфенди». Характерно, что эти три обращения — ходжа, молла и эфенди — во многом очень близкие понятия.
Сравните сами. «Ходжа» на фарси — «хозяин». Это слово существует почти во всех тюркских языках, а также в арабском. Вначале оно использовалось как название рода потомков исламских суфийских миссионеров в Средней Азии, представителей сословия «белой кости» (тюрк. «ак суюк»). Со временем «ходжа» стало почетным титулом, в особенности так стали называть исламских духовных наставников османских принцев или учителей арабской грамоты в мектебе, а также благородных мужей, купцов или евнухов в правящих семействах.
Мулла (молла) имеет несколько значений. У шиитов мулла — лидер религиозной общины, теолог, специалист в толковании вопросов веры и права (у суннитов эти функции выполняет улема). В остальном исламском мире в более общем значении, как уважительный титул, может иметь значения: «учитель», «помощник», «владелец», «защитник».
Эфенди (афанди, эпенди) (у этого слова и арабские, и персидские, и даже древнегреческие корни) означает «тот, кто может (в суде) защищать себя сам»). Это — почетный титул благородных особ, вежливое обращение со значениями «хозяин», «уважаемый», «господин». Обычно следовало за именем и давалось преимущественно представителям ученых профессий.
Но вернемся к реконструированной биографии. У Ходжи есть жена, сын и две дочери. Жена — верный собеседник и вечный оппонент. Она сварлива, но порой гораздо мудрее и спокойнее своего супруга. Его сын совершенно не похож на отца, а иногда он такой же хитрец и возмутитель спокойствия.
У Ходжи много профессий: он земледелец, торговец, лекарь, знахарь, он даже промышляет воровством (чаще всего неудачно). Он очень религиозный человек, поэтому односельчане внимают его проповедям; он справедлив и хорошо знает закон, поэтому становится судьей; он величественен и мудр — и вот уже великий эмир и даже сам Тамерлан хотят видеть его ближайшим советником. В других же историях Насреддин глупый, недалекий человек со множеством недостатков и даже порой слывет безбожником.
Создается такое впечатление, что Насреддин — это проявление человеческой жизни во всем ее многообразии, и каждый может (если захочет) открыть для себя своего Насреддина.
Можно сделать вывод, что Ходжа Насреддин — это как бы другой взгляд на жизнь, и если некоторых обстоятельств не избежать, как ни старайся, то у них всегда можно чему-нибудь научиться, стать немного мудрее, а значит, и намного свободнее от этих самых обстоятельств! А может, при этом получится и кого-то другого научить… или проучить. За Насреддином точно не заржавеет.
Для арабской традиции Насреддин не случайный персонаж. Совсем не секрет, что каждая небылица или анекдот о нем — это кладезь древней мудрости, знаний о пути человека, о его предназначении и способах обретения подлинного существования. И Ходжа не просто чудак или идиот, а тот, кто с помощью иронии и парадокса пытается передать высокие религиозные и этические истины.
Можно сделать смелый вывод, что Насреддин — настоящий суфий! Суфизм — внутреннее мистическое течение в исламе, развивавшееся наряду с официальными религиозными школами. Однако сами суфии говорят, что это течение не ограничено религией пророка, а является зерном всякого подлинного религиозного или философского учения. Суфизм — это стремление к Истине, к духовному преображению человека; это иное мышление, другой взгляд на вещи, свободный от страхов, стереотипов и догм. И в этом смысле настоящих суфиев можно найти не только на Востоке, но и в западной культуре.
Тайна, которой окутан суфизм, по словам его последователей, связана не с какой-то особой мистичностью и секретностью учения, а с тем, что искренних и честных искателей истины во все века было не так уж и много.
В наш век, привыкший к сенсациям и разоблачениям, эти истины бледнеют перед рассказами о мистических чудесах и мировом заговоре, но именно о них говорят мудрецы. И вместе с ними Насреддин. Истина не где-то за горами, она здесь, спряталась за нашими привычками и привязанностями, за нашим эгоизмом и глупостью.
Образ Ходжи Насреддина, по мнению Идриса Шаха, — удивительная находка суфиев. Ходжа не поучает и не разглагольствует, в его проделках нет ничего надуманного. Кто-то посмеется над ними, а кто-то благодаря им чему-то научится и что-то осознает. Истории живут своей жизнью, кочуя от одного народа к другому, Ходжа путешествует из анекдота в анекдот, легенда не умирает, мудрость живет.
Ходжа Насреддин постоянно напоминает нам, что мы ограничены в понимании сути вещей, а значит, и в их оценке. И если кого-то назвали глупцом, нет смысла обижаться, потому что для Ходжи Насреддина подобное обвинение было бы высшей из похвал! Насреддин — величайший учитель, его мудрость давно перешагнула границы суфийской общины. Но таким Ходжу знают немногие.
На Востоке есть легенда, которая гласит, что если рассказать семь историй о Ходже Насреддине в особой последовательности, то человека коснется свет вечной истины, дарующий необычайную мудрость и могущество. Сколько было тех, кто из века в век изучал наследие великого пересмешника, остается только гадать.
Поколения сменяли поколения, сказки и анекдоты передавались из уст в уста по всем чайным и караван-сараям Азии, неистощимая народная фантазия добавляла к собранию историй о Ходже Насреддине все новые притчи и анекдоты, которые распространились на огромной территории. Темы этих историй стали частью фольклорного наследия нескольких народов, а различия между ними объясняются многообразием национальных культур. Большинство из них изображает Насреддина небогатым деревенским жителем и не имеет абсолютно никаких отсылок ко времени повествования — их герой мог жить и действовать в любые времена и эпохи.
Впервые истории о Ходже Насреддине подверглись литературной обработке в 1480 году в Турции, будучи записаны в книге под названием «Салтукнамэ», и чуть позднее, в XVI веке, писателем и поэтом Джами Рума Ламии (умер в 1531 году), следующая рукопись с историями о Насреддине датируется 1571 годом. Позднее было написано несколько романов и повестей о Ходже Насреддине («Насреддин и его жена» П. Миллина, «Четки из черешневых косточек» Гафура Гуляма и др.).
Ну, а ХХ век перенес истории о Ходже Насреддине на киноэкран и театральную сцену. Сегодня истории о Ходже Насреддине переведены на многие языки и давно уже стали частью мирового литературного наследия. Так, 1996-1997 год был объявлен ЮНЕСКО Международным годом Ходжи Насреддина.
Основная черта литературного героя Насреддина — выходить из любой ситуации победителем с помощью слова. Насреддин, виртуозно владея словом, нейтрализует любое свое поражение. Частые приемы Ходжи — притворное невежество и логика абсурда.
Русскоязычному читателю истории о Ходже Насреддине известны не только по сборникам притч и анекдотов, но и по прекрасным романам Леонида Соловьева «Возмутитель спокойствия» и «Очарованный принц», объединенным в «Повесть о Ходже Насреддине», также переведенную на десятки иностранных языков.
В России же «официальное» появление Ходжи Насреддина связано с публикацией «Истории Турции» Дмитрием Кантемиром (молдавский господарь, бежавший к Петру I), куда вошли первые исторические анекдоты о Насреддине (Европа познакомилась с ним гораздо раньше).
Последующее, неофициальное существование великого Ходжи овеяно туманом. Однажды, перелистывая сборник сказок и небылиц, собранных фольклористами в Смоленской, Московской, Калужской, Костромской и других областях в 1860-1880-х годах прошлого столетия, исследователь Алексей Сухарев нашел несколько анекдотов, точь-в-точь повторяющих истории Ходжи Насреддина.
Оказывается, в этом нет ничего необычного. Подобные шутки можно найти, например, в немецких и фламандских легендах о Тиле Уленшпигеле, в «Декамероне» Боккаччо, в «Дон Кихоте» Сервантеса. Аналогичные персонажи у других народов: Хитрый Петр — у южных славян; в Болгарии встречаются истории, в которых одновременно присутствуют сразу два персонажа, соревнующиеся друг с другом (наиболее часто — Ходжа Насреддин и Хитрый Петр, что связано с турецким игом в Болгарии).
У арабов есть очень похожий персонаж Джоха, у армян — Пулу-Пуги, у казахов (наряду с самим Насреддином) — Алдар Косе, у каракалпаков — Омирбек, у крымских татар — Ахмет-акай, у таджиков — Мушфики, у уйгуров — Саляй Чаккан и Молла Зайдин, у туркмен — Кемине, у евреев-ашкенази — Гершеле Острополер (Хершеле из Острополя), у румын — Пэкалэ, у азербайджанцев — Молла Насреддин. В Азербайджане именем Насреддина был назван сатирический журнал «Молла Насреддин», который издавал Джалил Мамедкулизаде.
Конечно, утверждать, что истории о Ходже Насреддине повлияли на появление подобных сюжетов в других культурах, сложно. Где-то для исследователей это очевидно, а где-то видимых связей обнаружить не удается. Но сложно не согласиться с тем, что есть в этом что-то необычайно важное и притягательное.
Конечно, обязательно найдется тот, кто скажет, что Насреддин непонятен или просто устарел. Что ж, случись Ходже быть нашим современником, он не расстроился бы: на всех не угодишь. Да Насреддин вообще не любил расстраиваться. Настроение как облако: набежало и улетело. Расстраиваемся мы лишь оттого, что теряем то, чем обладали. Вот уж если ты их потерял, то есть из-за чего расстраиваться. А в остальном Ходже Насреддину терять нечего, и это, пожалуй, — самый главный его урок.
По материалам Большой Советской Энциклопедии, книги «Хорошие шутки Ходжи Насреддина», книги «Двадцать четыре Насреддина»