А.Гусейнова

А.П.Чехов – слава и гордость русской и мировой культуры, писатель огромного творческого дарования, чье влияние испытали на себе многие писатели не только в Азербайджане, но и во всем мире. Однако оценка творчества Чехова, особенно в дооктябрьский период, не всегда была однозначной, было время, когда писателя обвиняли в безыдейности, называя «певцом уныния и печали», «певцом сумерек», защитником безвольных и пассивных людей.

Интерес в Азербайджане к творчеству русских писателей, в том числе А.П.Чехова, возник уже в конце XIX века.

Еще дореволюционная азербайджанская периодическая печать не раз обращалась к классикам русской литературы. В газетах того времени встречались в виде небольших статей отдельные материалы о русских писателях – А.И.Герцене, Н.В.Гоголе, А.С.Грибоедове, Г.И Успенском, М.Е.Салтыкове-Щедрине, В.Г.Короленко, Л.Н.Толстом, А.П.Чехове.

Тот факт, что азербайджанская общественность интересовалась творчеством Чехова еще в конце XIX века, отмечали многие ученые. В их числе – Г.Бабаев, Х.Агаларова, С.Мовлаева, А.Алмамедов.

Как отмечал Г.Бабаев: «Имя А.П.Чехова в бакинской прессе встречается еще в последней четверти XIX века. В 1888 году в газете «Каспий» помещена рецензия на рассказ «Именины»…В дальнейшем та же газета давали рецензии на рассказ «О любви» (1898), повесть «В овраге» (1900), рассказ «Невеста» (1903), и другие произведения Чехова. Наряду с «Каспием» часто появлялись статьи о нем и в других газетах, в частности на страницах «Бакинских известий», «Баку», и других».

С.Мовлаева, специально занимавшаяся исследованием вопроса литературы на страницах газеты «Каспий», также подчеркивала: «Одним из широко представленных в «Каспии» русских писателей конца XIX  — начала XX столетия был А.П.Чехов. Впервые к творчеству писателя газета обратилась в 1988 году, опубликовав рецензию на его рассказ «Именины»…С этого времени Чехов становится в центре внимания «каспийцев». На его страницах освещались отдельные этапы жизни и творчества писателя, публиковались литературно-критические обзоры некоторых его произведений, прослеживалась творческая эволюция А.П.Чехова».

Говоря о бакинской печати, исследователи имели ввиду прежде всего газеты, выходившие на русском языке. Этот момент требует пояснения. Как известно, политика царизма, а также усилившиеся в последней четверти XIX века цензурные гонения на печать, тормозили развитие провинциальной прессы.

Вместе с тем, благодаря усилиям просветителей и общественных деятелей, в том числе и прогрессивных представителей азербайджанской интеллигенции, получившей образование а Московском и Петербургском университетах и испытавшей на себе благотворное влияние русской революционно-демократической мысли, а также благодаря бескорыстной помощи представителей передовой русской культуры, проявлявших сочувствие, живой интерес к жизни народов Закавказья, поддерживавших национальное достоинство местных народов, развитие кавказской периодической печати медленно, но неуклонно шло по восходящей прямой.

Правда, в Баку, Тифлисе, Эривани, Кутаиси, где сосредоточены были силы местной азербайджанской, грузинской интеллигенции, периодические органы печати издавались преимущественно на русском языке. Эти органы периодической печати помогали азербайджанским просветителям, передовой азербайджанской интеллигенции осуществлять свою просветительскую деятельность, способствовали распространению в Азербайджане прогрессивных идей.

Таким образом, тот факт, что материалы, связанные с именем А.П.Чехова, сначала появились на страницах русскоязычной печати Азербайджана, был обусловлен общественно-историческими условиями конца XIX — начала XX столетия. Но это отнюдь не умаляло значения этих публикаций для азербайджанской общественности в целом.

Видный азербайджанский писатель А.Шаиг, например, как и многие другие представители прогрессивной азербайджанской творческой интеллигенции, прочел Чехова на языке подлинника, увлекся его рассказами, а несколько позже постарался донести до азербайджанского читателя всю прелесть чеховской манеры письма, мастерства великого русского писателя.

Большой интерес к русской классической литературе, в том числе к творчеству А.П.Чехова питали и другие представители прогрессивной азербайджанской интеллигенции. И естественно, что вопрос о переводе чеховских произведений на азербайджанский язык должен был встать и встал на повестку дня.

По единодушному мнению азербайджанских литературоведов, первый перевод из произведений Чехова относится к 1904 году, когда в двух номерах газеты «Шарги Рус» от 16 и 17 июля появился рассказ «Лошадиная фамилия» в переводе просветителя Ф.Кочарли.

Этот и последовавшие за ним переводы произведений Чехова вызвали всеуглубляющийся и расширяющийся интерес в Азербайджане к творчеству великого писателя, подражания ему, заимствования сюжетов чеховских произведений, переделок их и т.д. По замечанию М.Арифа, «ни один русский поэт и русский писатель так сильно не воздействовал на азербайджанскую литературу, созданную после 1900 года, как Чехов».

Такое воздействие творчества А.П.Чехова, как и других русских писателей на азербайджанскую литературу конца XIX и, особенно начала XX века, тяготение писательской общественности Азербайджана к русской литературе было вполне закономерным и объяснялось сходством условий общественно-политической жизни России и Азербайджана того периода.

Надо полагать, что в творчестве Чехова азербайджанскую общественность привлекало прежде всего это качество – отражение «непригодности современного общественного и экономического строя», стремление писателя «служить всеобщему счастью, находить прекрасное в обыденной жизни».

Известно, что современная писателю критика не баловала его. Она проявила полнейшее непонимание подлинного смысла творчества Чехова,  отрывала писателя от великих традиций русской реалистической литературы XIX века и причисляла к модернизму в литературе. Не в состоянии была дать правильную оценку творчества А.П.Чехова и либерально-народническая критика, которая бросала писателю необоснованные упреки.

Передовое, демократическое направление в критике последовательно боролось за Чехова и против «чеховщины». Его представители отстаивали право писателя на такое, только ему присущее, видение и отражение действительности, стремились раскрыть и донести до читателя реальное содержание и смысл чеховских произведений.

Следует отметить, что неверная оценка творчества Чехова была дана и в зарубежной критике. Но и здесь в 1920 годах началась переоценка этих суждений. Английский критик Роберт Линд в очерке «По поводу безнадежности Чехова» (1920) выражал резкое несогласие с теми, кто считал Чехова «певцом отчаяния», и доказывал, что он был «активным общественным деятелем». Вместе с тем, во многих статьях этой поры, наряду с верной оценкой чеховского наследия содержались и утверждения о его «фатализме», безразличии к добру и злу.

Такая литературная борьба вокруг Чехова обусловлена была как объективными условиями общественно-политической жизни России, так и характером, особенностями творчества писателя.

Интеллигенция в Закавказье тоже не сразу правильно поняла Чехова. Отсюда и те две тенденции в оценке творчества писателя местной критикой, которые были характерны и для русской критики.

Анализ материалов об А.П.Чехове, опубликованных, например, на страницах газеты «Каспий», — статей, очерков, рецензий, комментариев и т.п., принадлежащих перу Н.Ф.Здановича (Г.Майашвили), А.Амфитеатрова, А.А.Богданова, столичного корреспондента «Каспия» Л.Анкерштока, В.Рудзевича, Е.А.Бондаренко и др., позволяет отметить как сильные, так и слабые стороны их, противоречивые оценки творчества Чехова и др.

Так, например, Г.Майашвили высоко оценивал заслуги Чехова-писателя, но в то же время он с позиции либерально-народнической критики обвинял Чехова в «общественной индифферентности», в том, что Чехов «мало заинтересован судьбой своих героев», не может «разобраться в сложных общественных явлениях», что «зло и добро интересуют его не с общественной, а с художественной точки зрения».

Вместе с тем, в «Каспии» немало таких материалов, авторы которых сумели правильно понять и донести до читателя идейный смысл как отдельных произведений Чехова, так и значение его творчества в целом, дать верную оценку крупному и самобытному таланту русского писателя.

Особое внимание привлекла опубликованная в 1904 году в газете «Каспий», в связи со смертью писателя, статья Е.А.Бондаренко «Памяти А.П.Чехова». Автор ее называет Чехова «искателем новых форм, новых жизненных путей, разбудившим дремлющее самосознание, показавшим настоящие язвы и болячки шатающейся общественности, деятельно поддерживающей русский критицизм».

Сравнивая Чехова с другими русскими писателями, Е.А.Бондаренко писал: «Чехов не ослепляет блеском красок, подобно Гоголю. Но подавляет мощью доводов, подобно Толстому. Не завинчивает порывистой страстностью и лирической буйностью, подобно Горькому. Не терзает личной мучительной скорбью и ядом сарказма, подобно Глебу Успенскому».

Интересен и такой факт: кратком обзоре русской литературы за 1903 год «Каспий» (1904) обращает внимание читателя на новый рассказ Чехова «Невеста» и отмечает в нем звучание «новых, бодрых голосов, поворот к новым настроениям». Рассказ этот был замечен современниками писателя, которые оценили его как произведение, в котором звучала «радостная музыка утверждения жизни и борьбы».

Таким образом, и эти и многие другие материалы о Чехове, помещенные на страницах русскоязычной бакинской печати конца XIX – начала XX века, свидетельствуют о том интересе, который питала общественность Азербайджана к великому писателю. Лучшие статьи, опубликованные здесь, перекликались с выступлениями представителей прогрессивной русской общественной мысли, оценивающих творчество Чехова с позиций революционно-марксистской критики.

Данное положение верно и относительно азербайджанской интеллигенции. Интересна в этом плане, например, позиция выдающегося критика и историка азербайджанской литературы Ф.Кочарли в отношении как А.П.Чехова, так и всей русской литературы того периода.

Как известно, к концу XIX века, наряду со значительным развитием литературы и публицистики в Азербайджане, здесь развивается и литературоведческая наука, начало которой было заложено ещё М.Ф.Ахундовым. В этом особая роль принадлежит Ф.Кочарли.

А.Заманов писал: «Ф.Кочарли был потрясен известием о кончине А.П.Чехова. Он не хотел отзываться на эту смерть обычным некрологом, а решил по мере возможности рассказать своим соотечественникам о замечательном русском писателе. С этой целью он перевел на азербайджанский язык и в 1904 году опубликовал в издававшейся тогда в Тифлисе газете «Шарги-Рус» («Русский Восток») рассказ «Лошадиная фамилия». Рассказу была предпослана статья».

Литературный спор вокруг имени и произведений Чехова не утихал и в дальнейшем. В других статьях, опубликованных на страницах дореволюционной русской и азербайджанской периодики, эти две тенденции в оценке критикой творчества Чехова явственно давали знать о себе.

Убедительное объяснение того факта, что лучшие прогрессивно настроенные представители азербайджанской художественной интеллигенции – Ф.Кочарли, А.Шаиг, А.Сиххат, Дж.Мамедкулизаде, А.Ахвердиев и др., а также представители русской художественной интеллигенции, жившие в Азербайджане, уже в начале XX века смогли в целом правильно оценить творчество А.П.Чехова, содержится в высказываниях видного азербайджанского ученого Мамеда Арифа Дадашзаде.

Характеризуя в одной из своих статей состояние азербайджанской литературы после революции 1905 года, он писал: «Реалистическая литература в этот период прониклась духом борьбы против социального гнета и несправедливости. Вопреки либерально-мещанской и декадентской эстетики, проповедуемой журналом «Фиюзат» (1906-1907), писатели-реалисты, придерживавшиеся позиции революционно-демократического журнала «Молла Насреддин» (1906-1930), возглавляемого писателем-сатириком Джалилом Мамедкулизаде вскрывали язвы общества, критиковали его общественно-политические устои. Ярким представителем критического реализма выступил поэт-сатирик М.А. Сабир, творчество которого во многом подготовило почву для развития социалистического реализма в азербайджанской литературе. Усиление критического направления вызвало большой интерес к русским писателям-реалистам. Л. Толстой, А. Чехов и М. Горький — вот те литературные корифеи, в творениях которых писатели народов бывшей царской России, том числе Азербайджана, старались находить ответы на многие вопросы современности».

Такая оценка творчества русского художника свидетельствовала и о силе азербайджанской критической мысли того периода, о том, что в Азербайджане в трудной упорной борьбе складывался новый тип критика, которому под силу было в целом верно разобраться в творчестве такого «непростого» художника, каким был А.П.Чехов, показать читателю то новое, что несли его произведения.

Можно сделать вывод о том, что лучшие материалы о Чехове, опубликованные в дореволюционной печати Азербайджана, способствовали тому, чтобы «открыть характер» Чехова перед широкой читательской аудиторией, помогли ясно и верно понимать его произведения. Но, конечно, и здесь «глубокое научное исследование наследия Чехова и его историко-литературного значения в дооктябрьский период так и не развернулось.

После установления Советской власти в Азербайджане в апреле 1920 года жизнь и творческий путь А.П.Чехова получили всестороннее, научное истолкование и объяснение. Вновь открыли для себя Чехова и азербайджанские читатели. И в этом большая заслуга азербайджанских советских критиков и литературоведов, которые проделали огромную работу по исследованию и популяризации творческого наследия А.П.Чехова.

Азербайджанскими литературоведами и критиками советского периода, были написаны ряд работ, в которых были затронуты те или аспекты творчества русского писателя, вопросы чеховского мастерства, роль его творческого наследия в развитии азербайджанской литературы и т.п. Среди них большой интерес представляют работы Мамеда Арифа Дадашзаде, специально посвященные А.П.Чехову.

Первая статья М.Арифа об А.П.Чехове появилась в 1929 году в журнале «Ингилаб ве медениет», затем к творчеству русского писателя азербайджанский ученый обратился в 1935 году, опубликовав в «Адабият газети» большую статью о нем; в 1939 году М.Ариф напечатал статью «Антон Павлович Чехов» в журнале «Шарг гадыны». Сорокалетие со дня смерти русского писателя (1944) ученый отметил циклом статей в журнале «Ветен угрунда», газетах «Коммунист», «Бакинский рабочий», «Адабият ве инджесенет», в этой же газете спустя десять лет появилась его статья «Великий художник».

В 1960 году, когда общественность республики вместе со всей страной широко отмечала 100-летие со дня рождения А.П.Чехова, Мамед Ариф откликнулся на это событие статьями в журнале «Азербайджан», газетах «Коммунист», «Адабият ве инджесенет», а также брошюрой «Антон Павлович Чехов».

По утверждению М.Арифа, Чехов не сразу пришел к вершинам своего творчества: «Чеховское творчество можно разделить на два периода: с 1880 по 1885 гг., когда молодой юморист Чехов печатался в журналах под псевдонимом Антоша Чехонте; второй период – с 1885 по 1905 года. Антоша Чехонте отходит от занимательности, создает галерею образов обездоленных, воспевает тоску и страдания интеллигенции, становится подлинным художником Антоном Павловичем Чеховым».

Мамед Ариф подчеркивает глубокий, преимущественный интерес писателя к «маленькому человеку», к обездоленным людям, хотя в его творчестве, замечает он, нашли воплощение представители всех общественных слоев: крестьяне, служащие, учителя, адвокаты, доктора и др.

М. Ариф приводит конкретные произведения писателя, дает разбор ряда его юмористических рассказов, в которых «юмора столько же, сколько грусти». Он не обходит молчанием и то, что было время, когда Чехова несправедливо называли «пессимистом», «аполитичным, безыдейным писателем», «певцом уныния и тьмы».

Азербайджанский ученый говорит об умении Чехова «обычные на первый взгляд события повседневной жизни обобщать и возводить на уровень наиболее характерных явлений времени, наполнять их социальным смыслом».

Преимущественное внимание исследователь уделяет влиянию великого русского писателя на азербайджанскую литературу, на азербайджанских писателей. Среди них, кто, по утверждению М.Арифа, испытывал на себе воздействие неповторимого чеховского творчества, ученые называет А.Ахвердиева, Дж.Мамедкулизаде, Ю.В.Чеменземинли, А.Сиххата и, останавливаясь на отдельных произведениях названных писателей, проводит параллели между ними и рассказами, новеллами Чехова. Это воздействие он объясняет как чертами сходства между русской и азербайджанской литературами на рубеже XIX начала XX вв, усилением в них, в частности, критического реализма, так и особенностями творчества русского писателя.

Вопрос о популяризации, широком распространении творчества А.П.Чехова ещё в дореволюционном Азербайджане, о связях азербайджанской советской литературы с его творчеством рассмотрен и в книге «А.П.Чехов» другого видного азербайджанского ученого — Микаила Рафили. Он также стремился выявить, чем обусловлен был глубокий интерес азербайджанских читателей и писателей (прежде всего Дж. Мамедкулизаде и А.Ахвердиева) к чеховскому наследию, что сближало, объединяло их в плане отношения к жизни, общественно-политическим проблемам, а также в аспекте художественном.

Рафили подчеркивает, что Чехов «всегда питал глубокую ненависть к угнетению, несправедливости и лжи. Его самым большим врагом было рабство, самой величайшей идеей — свобода человека, его гордость и счастье… И всю свою жизнь Чехов посвятил освобождению от рабских чувств и мыслей, придавленного самодержавием и крепостничеством русского народа, чтобы в его жилах текла подлинно человеческая кровь. Свободный от рабства и лжи человек — таков идеал Чехова».

Нужно отметить, что в республиканской периодической печати в советское время было опубликовано большое количество статей о Чехове, написанных азербайджанскими писателями, критиками и литературоведами и посвященных различным аспектам проблемы «Чехов и Азербайджан». Многие из этих статей были приурочены к юбилейным датам и ограничены рамками газетной и журнальной публикаций подобного рода.

Выражая отношение азербайджанской общественности к творчеству и личности писателя, газета «Бакинский рабочий» в статье от 29 января 1960 года «Великая русская культура» писала: «Нам бесконечно дорог этот неповторимый художник: мужественно правдивый и глубоко гуманный русский человек». И далее, как бы раскрывая эти черты Чехова — писателя и человека, газета отмечала и умение художника в маленьких рассказах раскрыть сущность значительных общественных явлений, несколькими штрихами создать «образы огромной впечатляющей силы, типические характеры», и его «мастерские зарисовки будничной действительности во всей её повседневности», и изумительный дар художника «насыщать» изображаемое большой правдивой характерностью реализма, возвышая его до одухотворенного и глубоко продуманного символа».

Многие из этих и другие качества Чехова-художника были отмечены в статьях, высказываниях азербайджанских писателей — Мирзы Ибрагимова, Энвера Мамедханлы, Мир Джалала, Сабита Рахмана и др., в статьях азербайджанских литературоведов и критиков.

В статьях азербайджанских авторов (С.Рахмана, Дж.Мамедова и др.) была сделана попытка исследовать чеховский юмор — этот «целый мир, не имеющий ни конца, ни края», выяснить, в чем отличие смеха Чехова от смеха Гоголя, чем этот смех сродни смеху азербайджанских писателей-сатириков, проследить, как юмор у Чехова переходит трагедию, вскрыть истоки чеховского гуманизма, формы и способы его проявления и многие другие вопросы. Естественно, что во всех этих работах авторы подкрепляют свои мысли, суждения ссылками на произведении Чехова, анализируют некоторые из них, что делает их доводы убедительными, аргументированными.

В силу той высокой оценки творчества А.П.Чехова, которая дана была критикой и литературоведением Азербайджана как в дореволюционный, так и в советский период, в силу того, многие писатели Азербайджана говорили о том огромном влиянии, какое оказала на них творчество Чехова, понятно и стремление авторов статей исследовать вслед за М.Арифом и М.Рафили, проблему влияния Чехова на азербайджанскую литературу, на таких писателей, как Ю.В.Чеменземинли, А.Шаиг, А.Сиххат, А.Ахвердиев, Дж. Мамедкулизаде, М.А.Сабир, Мир Джалал, С.Рахман, Э.Мамедханлы и др.

М.Ариф отмечал: «Чехов давно вышел за пределы русской литературы. Во всех передовых странах мира есть его поклонники. Его произведения переведены на многие языки. И на любом языке Чехова воспринимают как родного». В доказательство ученый приводил высказывания известных писателей: китайца Лу Синя, англичанина, Голсуорси и др.

Как бы вторя ему, автор одной из статей, опубликованной в «Литературном Азербайджане», — А.А. Рошаль, говоря об интересе к Чехову за рубежом, отмечала: «Зарубежные писатели Шоу, Пристли, Хемингуэй, Т.Манн, С.Моэм и другие, по их собственным признаниям, нашли для себя много ценного в творчестве великого художника слова».

В одной из статей, посвященных А.П.Чехову, азербайджанский писатель Э.Мамедханлы заметил: «Доказательно, что самым суровым испытанием для произведений литературы и искусства является испытание временем. Время выветривается горы, суши моря, и оно самый суровый, самый справедливый судья над творением художника. Чехов отличался беспримерной беспощадностью к самому себе, к своему таланту, утверждал, что через 7-8 лет после смерти его забудут, не станут больше читать. Но прошли долгие годы, прошло больше, чем полвека после смерти писателя, а его талант, его творение все больше и больше волнуют умы и сердца людей».

Чехов как-то заметил, что хорошие писатели имеют один общий и весьма важный признак: они куда-то идут и зовут туда же читателя. Как и многие замечательные классики русской литературы, Чехов звал к прекрасному будущему.

Он, как отмечалось в редакционной статье «Бакинского рабочего», — «душой истинного художника… с каждым годом… все яснее чувствовал приближение революции, которая все переменит, все преобразит вокруг, и его герои тоже грезили об этом светлом будущем, были готовы беззаветно работать во имя его. Он верил, что человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, которые только возможно на земле…»

Азербайджанские литературоведы подчеркивали, что «полет его таланта всегда был направлен в будущее, к прекрасному» (Э. Мамедханлы), «взгляд всегда обращен в будущее» (М. Ибрагимов).

По материалам книги автора «А.П.Чехов и Азербайджан»