Д.Гасанзаде, А.Эфендиев

В конце XVI и начале XVII вв. в Сефевидском государстве при шахах Мухаммеде Худабенде и Аббасе I усилились раздоры между эмирами и кызылбашскими военачальниками. Разрушительные сефевидско-османские войны сильно тормозили хозяйственное развитие Азербайджана, особенно негативно сказавшись на духовной культуре.

Многие азербайджанские ученые, ремесленники, поэты, каллиграфы и художники были насильственно вывезены турецкими войсками в Стамбул; некоторые были вынуждены переселиться в Казвин или даже уехать в другие страны — Индию, Среднюю Азию и др.

Временное прекращение войн и феодальных распрей, а также расширение торговли со странами Востока и Запада способствовали некоторому оживлению культурной жизни в Азербайджане.

В конце правления Тахмасиба I художественная жизнь в новой столице Сефевидов после закрытия придворной библиотеки и роспуска ее штата несколько ослабевает; часть освободившихся мастеров работала на стороне, часть уехала в Индию, а многие перебрались в Мешхед, в библиотеку молодого принца Ибрагима-мирзы, тонкого ценителя искусств. Надо заметить, что страсть к искусству вообще и изобразительному в частности составляла общий тон жизни двора этого мецената и даровитого человека, проявившего незаурядный талант в различных областях науки и искусства.

В 1556 г. шах Тахмасиб I назначил Ибрагима-мирзу правителем Мешхеда. Эта административно-политическая должность, разумеется, не играла значительной роли в политической жизни страны; зато велико было влияние молодого правителя в области искусства и науки. Подобно первым сефевидским шахам — Исмаилу I, Тахмасибу I и принцу Бахраму-мирзе, содержавшим соответственно в Тебризе, Казвине и Герате библиотеки со штатом известных мастеров по различным видам художественного творчества, Ибрагим-мирза имел в Мешхеде роскошную библиотеку с художественными мастерскими.

Здесь сосредоточились значительные художественные силы, как это подтверждает близкий ко двору Ибрагима-мирзы историк Кази Ахмед. Он писал, что большую библиотеку содержал в Мешхеде и сын Бахрама-мирзы султан Ибрагим-мирза; в ней работало большинство ведущих мастеров письма, художников, орнаменталистов и переплетчиков. Здесь было собрано около трех тысяч книг и списков. В библиотеке царевича было собрано много работ различного почеркового стиля каллиграфа МирАли (Хареви) в виде альбомов (муракка).

У Ибрагима-мирзы в должности визиря служил Мир-Мунши ал-Хусейни, отец Кази Ахмеда, который занимался составлением и регистрацией документов. По его началом работал ряд художников; в частности, один из видных художников Тахмасиба I Музаффар Али на склоне лет трудился в библиотеке царевича. Сохранилась миниатюра, выполненная им для Ибрагима-мирзы.

Сам царевич, согласно сведениям того же Кази Ахмеда, был не только покровителем и тонким ценителем изящных искусств, но и отличался разнообразными талантами. Никакое занятие, ремесло и искусство, сообщает Кази Ахмед, не было ему чуждо. Принц был сведущ в философии, теологии, медицине, космографии, математике и астрономии, а также искусен в различных областях искусства.

В последний год жизни шаха Тахмасиба I Ибрагим-мирза подвизался при его дворе в должности главного привратника эшик-агаси. В междоусобной борьбе за власть, вспыхнувшей после смерти Тахмасиба I между группировками его младших сыновей Гейдара-мирзы и Исмаила-мирзы, их двоюродный брат Ибрагим-мирза принимал деятельное участие на стороне первого.

В 984 г. х. (1577) после восшествия на престол Исмаила он вместе с другими сторонниками Гейдара-мирзы был убит. В начале последней четверти XVI в. на сефевидский престол взошел Исмаил II, который восстановил придворную библиотеку в Казвине и вернул оставшихся в живых мастеров.

Кроме них, в штат библиотеки были привлечены также и молодые мастера-профессионалы. Из них при дворе работали художники Сиявуш-бек, Фаррух-бек, Садиг-бек Афшар, Мир-Зейналабдин Тебризи. Среди мастеров художественного письма любимцем Исмаила II был каллиграф Мухаммед Хусейн Тебризи, воспитатель ряда выдающихся мастеров почерка наста’лик. Большинство живописцев и каллиграфов продолжало работать и при преемниках Исмаила II Мухаммеде Худабенде (1578—1587) и Аббасе I (1587—1628). Последний окружал себя мастерами изящных искусств и имел библиотеку, которой руководил вначале вышеупомянутый художник и поэт Садиг-бек Афшар.

В это время наряду с дворцовыми художественными мастерскими шахов и принцев создавались и мастерские, обслуживающие широкие народные массы. Об этом мы читаем у Искендера Мунши, который, повествуя о художнике Мир-Зейналабдине, племяннике по сестре великого Султана Мухаммеда, отмечает, что «его ученики, создав художественные мастерские, работали для широкого круга заказчиков, в то время как сам знаменитый мастер живописи работал на принцев, эмиров и вельмож и пользовался большим их вниманием и покровительством».

Садиг-бек Афшар адресовал широкой массе художников стихотворный трактат «Ганун-оссовар» («Канон изображений»), написанный на фарси в форме «месневи». Это произведение чрезвычайно важно для изучения особенностей и методов работы средневековых мастеров изобразительного искусства, которые умели изготовлять практически все принадлежности и материалы, необходимые в их профессии.

Представляют особый интерес назидательные высказывания автора о характере изображения и по другим вопросам творчества, в которых он устанавливает определенные каноны, выражая тем реалистические устремления мастеров своего времени. Трактат Садиг-бека как историко-культурный документ, возникший на определенной исторической почве, отражает мировоззрение и методологию тебризских мастеров миниатюры XVI—XVII в., показывая приемы их работы и материально-технические средства.

Из азербайджанских мастеров живописи и орнаментального искусства XVI—XVII вв. известны Мир-Яхья Тебризи, Мир-Зейналабдин Тебризи, Мухаммеди-бек, Сиявуш-бек Курчи, Фаррух-бек, Али Рза Тебризи и Шах-Кули Тебризи.

О Мир-Зейналабдине кратко сообщает И.Мунши, характеризуя его как человека, обладавшего твердым характером, честного и порядочного, всегда учтивого, которого равно почитали как простонародье, так и знать.

Он был искусным художником многофигурных композиций и несравненным живописцем. Благосклонность и внимание вельмож играли в его жизни большую роль. В период царствования Исмаила II, который восстановил библиотеку, он стал одним из ее сотрудников.

Сиявуш-бек Курчи, согласно сведениям Мустафы Аали, был учеником устада Хасана Али Багдади, руководителя художественных мастерских при дворе Тахмасиба I. У него Сиявуш-бек учился искусству орнаментовки и золочению, а миниатюрной живописи он обучался у различных мастеров. Имя одного из них мы узнаем из трактата Кази Ахмеда, который писал: «…в живописи он выдающийся ученик мовланы Музаффара-Али. В этом деле он редкостен; по силе выразительности калема и могуществу начертания чрезвычайно способен. Ныне он отошел от этого дела и больше им не занимается».

О творчестве этого художника и его педагогах сообщает и Искендер Мунши: «Сиявуш-бек Курчи был пажом шаха Тахмасиба. Его величество, обнаружив у него способности, предоставил ему возможность учиться живописи, и он стал учеником устада Хасана Али. Когда [он] достиг в этом искусстве определенных успехов, тонкость его кисти произвела впечатление на его величество, и он лично следил за воспитанием. Будучи учеником его величества, прекрасные произведения которого редко находили себе равных и могущественный калем которого был изобразителем предметов, он достиг больших успехов.

Был [он мастером] тонкой кисти, внимательным и бесподобным художником. Его рисунки пером, горные пейзажи («кух-пердази») и контурные украшения страниц («таш’ир») никто из мастеров не мог повторить. Его многофигурные композиции были безупречными.

В период царствования Исмаила-мирзы Сиявуш-бек был зачислен в штат служащих библиотеки; при его высочестве, равном достоинствами Александру, он и его брат Фаррух-бек были приняты в узкий круг доверенных лиц наследного принца султана Хамза-мирзы. Во время его величества шаха, тени господней (шаха Аббаса I), они также долгое время находились на службе благороднейшего, и при нем оба они скончались».

Заметим, что в специальной литературе ошибочно указано, что Сиявушбек якобы грузин по происхождению. Подобное толкование впервые дано в книге Климента Хьюара, откуда его позаимствовали авторы ряда последующих работ. Эта ошибка явилась результатом неверного перевода титула Сиявуш-бека, служившего при дворе пажом-гвардейцем (курчи).

Как явствует из характеристик упомянутых выше средневековых авторов, художник носил имя Сиявуш-бека Курчи, что означает «гвардеец Сиявуш-бек». Так как слово «курчи» переводится и как «грузин», то Хьюяр перевел фразу Мустафы Аали «Устад Сиявуш Курчи» как «устад Сиявуш, грузин».

Об ошибочности такого перевода свидетельствует и замечание Мунши: «Сиявуш Курчи, гулам-е шах-е дженнетмакан буд» («Сиявуш-бек Курчи был воином-слугой шаха, чье место в раю»). Среди шахских гвардейцев в XVI в. были грузины, но это еще не дает основания причислять к ним и Сиявуш-бека.

О творчестве Сиявуш-бека мы знаем очень мало. Одна из превосходно исполненных миниатюр этого художника — царский сокол. Другое известное науке произведение Сиявуш-бека рисунок, иллюстрирующий эпизод из «Шах-намэ» Фирдоуси, в котором Исфендиар убивает дракона. На этом рисунке стоит подпись художника: «Гулам-е шах-е велает Сиявуш-наккаш».

Фаррух-бек приходился братом Сиявуш-беку. За свою долгую жизнь Фаррух успел послужить трем монархам — императорам Великих Моголов Акбару и Джахангиру и биджапурскому султану Ибрагиму II Адилшаху. Начав с традиционной персидской живописи, этот мастер со временем выработал свою индивидуальную манеру, которая довольно отчетливо выделяет его среди художников Персии и Индии. Судя по имеющимся сведениям, свою карьеру Фаррух-бек начал при дворе племянника шаха Тахмасиба, Ибрагимамирзы, где среди художников были выдающиеся мастера той эпохи Мирза Али, Шейх Мухаммад, Али Асгар, Мухаммади и другие. В таком окружении Фаррух прошел хорошую школу.

В библиотеке императора Акбара художник проработал 15 лет, а затем около 1600 года уехал в Декан к султану Ибрагиму Адилшаху II. К этому времени мастеру стало ясно, что его эстетский стиль с сильным персидским привкусом совсем не по вкусу Акбару, который предпочитал искусство менее отвлеченное и более темпераментное.

При дворе Ибрагима Адилшаха II Фаррух-бек провел почти десять лет. Он вернулся в могольскую столицу, когда на императорский трон взошел Джахангир, которому с детства нравилась персидская манера, особенно работы Мир Сеида Али, Абд ас-Самада, Ризы йи-Аббаси и Мирзы Гулама. Наряду с Мансуром и Абдул Хасаном Джахангир считал Фарруха одним из чудес своего царства, и даже присвоил ему титул «надир-аль-аср» (чудо эпохи).

Художник работал в библиотеке Джахангира до самой смерти — до 1615 (1620 года). Одна из подписанных работ Фаррух-бека, некогда приближённого сефевидского принца Хамза-мирзы, изображает пленного военачальника в безрукавке, с белой войлочной шапкой на голове, снабжённого обычным боевым оружием того времени саблей, луком, колчаном со стрелами, а также булавой, указывающей на его высокий воинский ранг. Но кисть правой руки и шея его зажаты паланхангом – своеобразным орудием наказания в виде рогатки. Этот скромный рисунок, лишенный всякого декора, несколько оживляет полосатый кушак, свободно опоясывающий фигуру военачальника.

Следует отметить, что фигура полководца, изображённого сидящим на полу, позой и расположением оружия на переднем плане всецело повторяет аналогичное изображение князя-узника.

У Фаррух-бека эта композиция обращена налево, т.е. в зеркально противоположную сторону; отсюда и неверное расположение сабли и колчана с луком, висящих справа, и булавы, воткнутой в кушак слева. Однако данная портретная работа полна особенностей, характеризующих индивидуальные черты персонажа.

Фигура его, несмотря на унизительное положение, полна достоинства, а на лице выражена задумчивость. Черты лица не шаблонно-схематические, а индивидуальные: прямой нос, слегка прищуренные глаза под густыми бровями, свисающие концы усов и борода не имеют ничего общего с традиционной схемой. Надпись под рисунком, гласящая «Амал-е Фаррух-бек, шабе-и Бейрамоглан» («работа Фаррух-бека, портрет Бейрамоглана»), также свидетельствует о конкретности изображенного здесь лица.

Кисти этого художника принадлежат и другие портретные работы, на которых персонажи изображаются на фоне ландшафта. Таковы красочные портреты-миниатюры, изображающие молодого человека с соколом на руке, молодого принца и поэта в саду. Все эти портретные произведения миниатюрной живописи хотя и отличаются шаблонностью, но выражают индивидуальные черты героев и особенности их костюмов.

Большинство этих произведений приходится на поздний период творчества Фаррух-бека, наступивший по возвращении из столицы Адилшахов. Некоторые исследователи, как например специалист по деканской живописи Марк Зебровски, считает что Фаррух-бек не работал в ателье Адилшаха, поскольку не сохранилось никаких документальных свидетельств об этом. Кроме того, художника, работавшего там, звали Фаррух Хусейн.

Однако под этим именем художник был известен ещё в 1580-е годы, когда работал в Кабуле. От той поры сохранился портрет музицирующего Ибрагима Адилшаха II (ок. 1610 г.), а также миниатюра «Суфии на фоне пейзажа» (1601-04 гг.), выдержанные в стиле, типичном для библиотеки этого султана — поэтичном и немного таинственном.

Такое настроение характерно практически для всех поздних портретов, которые Фаррух-бек создавал на отдельных листах. Отчасти такой настрой достигался благодаря пейзажному фону — композиции из необычных растений создают атмосферу некоей почти инопланетной безлюдности и одиночества, усиливая впечатление от портретов.

К позднему периоду относится также портрет мудреца, скопированный Фаррухом с гравюры «Долор» Мартена де Воса, который в свою очередь позаимствовал идею у Дюрера. Задумчивый, умудренный опытом суфий, изображенный художником в 70 лет, вызвал у исследователей естественное желание соотнести этот образ с самим Фаррух-беком. Разумеется, это не физический портрет художника, но наверняка психологический.

По материалам журнала IRS Наследие