Дж.Гасанлы

25 августа 1941 года Иран по совместной договоренности был оккупирован СССР и Великобританией. Цель была устранить от власти прогермански настроенного шаха Ирана Резу Пехлеви, а также обеспечить контроль Великобритании над источниками нефти на юге Ирана и стратегическим коридором, связывающим две страны, ставшие союзниками по антигитлеровской коалиции.

Внезапное нападение Германии на Советский Союз (22 июня 1941 г.) опрокинуло планы И.Сталина и изменило его приоритеты. Вместо аннексий и советизации новых территорий встал вопрос о выживании самого СССР.

К весне 1944 года И.Сталин начал задумываться о методах закрепления в Иране и создания там сферы советского влияния после Второй мировой войны. Другим важнейшим вопросом для Кремля был доступ к иранской нефти. В феврале группа геологов обнаружила в 20 км к югу от границы СССР, близ советского районного центра Ордубад, а также в Горгане, Семнане большие запасы нефти, а на Рештской равнине — залежи газа. В августе США и Англия провели двустороннюю конференцию по нефтяным проблемам, в результате которой уже 8 августа в Вашингтоне было подписано специальное соглашение, предусматривавшее дальнейшие совместные действия в сфере нефтяной политики.

Вместе с тем советские представители в Иране и разведка сообщали об интересе британских нефтяных компаний, уже добывавших нефть на юге Ирана, к северным нефтеносным районам, граничащим с СССР. Сталину предлагали «энергично взяться за переговоры с Ираном на получение концессии в Северном Иране». При этом, подчеркивалось, что «англичане, а возможно, и американцы, ведут скрытую работу по противодействию передаче нефтяных месторождений Северного Ирана для эксплуатации Советским Союзом».

В связи с новой «большой игрой» в Иране советское руководство вернулось к «азербайджанскому вопросу» и 6 марта приняло постановление «О мероприятиях по усилению культурной и экономической помощи населению Южного Азербайджана».

Осенью 1944 года руководство СССР попыталось получить доступ к иранской нефти путем дипломатического нажима, рассчитывая, видимо, на ошеломляющий эффект побед Советского Союза в войне с Германией и ее союзниками.

Премьер-министру Ирана Мухаммеду Саиду было предложено подписать Концессионный договор, в котором указывалось: «Правительство предоставляет объединению в пределах Ирана исключительное право транспортировать нефть и другие указанные продукты, производить работы по рафинированию, либо обработке другими способами или очистке, причем нефть и указанные продукты могут как продаваться в Иране, так и вывозиться за его пределы. Территория концессии означает… территорию, обозначенную на карте, подписанной обеими сторонами и приложенной к настоящему договору в качестве его неотъемлемой части».

Договор подписывался на 60 лет и не мог быть аннулирован раньше, чем через 40 лет. Иранское правительство не имело права аннулировать его в одностороннем порядке, его статьи нельзя было изменить каким-либо законом или актом, принятым позднее. В случае возникновения конфликтной ситуации вопрос должен был решаться специальной комиссией, включающей по два члена от каждой стороны. Предусматривалось, что договор вступит в силу после принятия его Меджлисом и подписания шахом. Поставленный фактически перед ультиматумом, Саид отказался заключить договор о концессии.

Политический противник Саида Ахмед Кавам эс-Салтане (в 1942 г. бывший премьер-министром Ирана) тайно встретился с членом комиссии, заместителем комиссара нефтяной промышленности СССР Н.Байбаковым и сообщил, что Саид обманывает и нефти не даст. Вместе с тем Кавам заверял, что если он станет премьером, то реализует все предложения Советского Союза.

После месяца безрезультатных переговоров в Тегеране члены комиссии вернулись в Москву, а через две недели после отъезда советской делегации кабинет Саида пал, и еще пришлось вручить шаху прошение об отставке.

Провал прямого нажима на Тегеран вновь вывел азербайджанский вопрос в иранской политике СССР на передний план. Чтобы свалить Саида, советские представители и агенты организовали демонстрации этнических азербайджанцев в Тегеране и в Южном Азербайджане.

13 февраля 1945 года руководитель политработников из Советского Азербайджана в оккупированном северо-восточном Иране Гасан Гасанов открыто писал руководителю Азербайджана Мир-Джафару Багирову: «Освобождение Азербайджана и установление в нем подлинно демократического строя или присоединение его к Советскому Азербайджану должно быть осуществлено через народные восстания, и союзники должны быть поставлены перед совершившимся фактом».

Г.Гасанов предлагал создать в Тебризе «руководящую группу товарищей, которые были бы тесно связаны с посланными сюда работниками и получали бы указания непосредственно из Баку. Для того чтобы эти товарищи могли свободно приезжать в Баку для информирования и получения необходимых указаний, было бы целесообразно числить их на военной службе». Он также предлагал перебросить «из Тегерана в Тебриз ряд демократически настроенных работников-азербайджанцев: Сеид Джафара Пишевари — редактора газеты «Ажир», Шейлявара — редактора газеты, учителя Малека и других». Эта точка зрения нашла полную поддержку Багирова и других руководителей Азербайджанской СССР.

Сталин решил разыграть «азербайджанскую карту» и связать ее с борьбой за иранскую нефть. 10 июня 1945 года он подписал секретное постановление «Об организации советских промышленных предприятий в Северном Иране», в котором шла речь о создании филиалов промышленных предприятий Советского Азербайджана в Тебризе и других городах.

Одновременно Государственный комитет обороны СССР поручил Наркомату иностранных дел СССР, руководству Советского Азербайджана, Нарком-нефти Советского Союза и ответственным работникам «Азнефти» срочно представить предложения по организации разведки нефтяных залежей на севере Ирана.

В начале июля секретаря ЦК КП(б) Азербайджана М.Дж. Багирова вызвали в Москву, а уже 6 июля Политбюро ЦК ВКП(б), тщательного изучив вопрос, приняло секретное постановление «О мероприятиях по организации сепаратистского движения в Южном Азербайджане и других провинциях Северного Ирана», в котором было признано целесообразным начать подготовительную работу по образованию в составе иранского государства национально-автономной азербайджанской области с широкими правами. В постановлении также предусматривалось развернуть сепаратистское движение в Гилянской, Мазандаранской, Горганской и Хорасанской провинциях.

В целях руководства этим движением предполагалось создать партию под названием «Азербайджанская демократическая партия» (АДП), для чего определенным образом преобразовать Азербайджанский филиал Народной партии Ирана и привлечь в нее сторонников сепаратизма из всех слоев населения.

Для руководства сепаратистским движением было дано указание создать в Тебризе группу ответственных работников, обязав ее контактировать в своей деятельности с Генеральным консульством СССР в Тебризе. Общее руководство этой группой было возложено на М.Дж.Багирова и М.Якубова.

После возвращения из Москвы М.Дж.Багиров тайно собрал в Баку ряд влиятельных лиц из Южного Азербайджана. Отчитываясь перед И.Сталиным, он написал в шифротелеграмме: «После личной беседы с ними на первое время руководство новой Азербайджанской демократической партией (АДП) поручено видному и пользующемуся большим авторитетом среди демократически настроенных кругов деятелю, редактору тегеранской газеты «Ажир» Пишевари Мир Джафару» (в дальнейшем во многих документах Пишевари именуется как Сеид Джафар).

Следует отметить, советская политика в Иране натолкнулась на растущую озабоченность Великобритании. В ситуации, когда Великобритания и США пытались оказать давление на СССР в Румынии и Болгарии, руководство Советского Союза могло ожидать подобного же развития событий в отношении Ирана. Советские источники сообщали в Москву, что на юге этой страны англичане пытались консолидировать союзы южных племен (кашкайцев, бахтияров и др.). Этим, сообщали источники, они добивались действенного давления на центральное правительство.

М.Дж.Багиров получил инструкции Москвы об ускорении операции по отделению Южного Азербайджана от Ирана. 3 сентября 1945 года объявили о создании Азербайджанской демократической партии (АДП). С этого дня Багиров регулярно отправлял И.Сталину шифровки о развитии ситуации в Иране, особенно в Иранском Азербайджане. Учитывая серьезность положения, 8 октября ЦК ВКП(б) вновь рассмотрел вопрос о Южном Азербайджане и сделал дополнение к решению от 6 июля. Термин «сепаратизм» сняли, но записали, что отныне главной задачей АДП станет «добиться в составе Иранского государства национальной автономии Азербайджана».

В это время правительство Ирана направило войска в Тебриз, а военному министерству было приказано ввести войска в Азербайджан любой ценой. Однако в Шарафабаде их остановили.

Сталину советовали не вмешиваться во внутренние дела Ирана, однако он не согласился. Он считал, что нужно «проявить твердость» на всех внешнеполитических направлениях, отразив, как ему казалось, натиск Великобритании и США.

Командованию армии послали приказ: «Пресекать любые попытки иранских властей вводить в нашу зону дополнительные войска, на все подобные обращения ожидать ответ Генерального штаба Красной Армии…»

Несмотря на все угрозы Тегерана, для участия в митингах и демонстрациях в Тебриз до 19 ноября прибыли 687 делегатов, выбранных в Азербайджанский народный конгресс. На его заседании, проведенном 20—21 ноября, с докладом «О сложившейся ситуации» выступил С.Дж.Пишевари. Конгресс принял заявление направленное шаху Ирана, председателю Меджлиса и премьер-министру. В нем говорилось: «Мы доводим до внимания всего мира: на земном шаре есть нация, решившая защитить свое право всеми средствами. В одном из уголков Азии эта нация подняла знамя демократии во имя собственной свободы».

Через два дня после заседания Азербайджанского народного конгресса созданный им Национальный комитет назначил на 27 ноября выборы в Азербайджанский Милли Меджлис, в основном завершившиеся 3 декабря. На 100 мест в Милли Меджлисе было избрано 95 депутатов. Впервые в истории Ирана в голосовании участвовали женщины, прибывшие на избирательные пункты.

Уже 11 декабря весь Южный Азербайджан находился под контролем АДП. После последних подготовительных работ и согласования с советскими политическими кругами, 12 декабря (21 числа месяца Азер 1324 года) открылась первая сессия Азербайджанского Милли Меджлиса. День «21-й месяца Азер» вошел в историю и судьбу азербайджанского народа как важное событие. Мирза Али Шабустари стал председателем Меджлиса, было сформировано азербайджанское правительство, премьер-министром которого стал С.Дж. Пишевари.

После формирования кабинета С.Дж. Пишевари выступил с правительственной программой, а вали (генерал-губернатор) Азербайджана, бывший премьер-министр Ирана М.Баят покинул Тебриз. Переговоры, которые он вел с руководителями АДП с начала ноября, не дали желаемых результатов. В течение недели после 21-го числа месяца Азер находившиеся в Тебризе и в других городах иранская армия и жандармские силы были обезоружены. Таким образом, в декабре завершился процесс утверждения новой власти в Южном Азербайджане.

Советская политика азербайджанского сепаратизма вызвала протесты и скрытое противодействие иранских коммунистов и Народной партии Ирана (Туде).

Через несколько дней лидеры Туде направили в Москву по старым каналам (через военную разведку) свои предложения по организации переворота в Тегеране и провозглашения революционно-демократического режима во всем Иране. Авантюризм «народников» был неуместен в связи с планами М.Дж. Багирова на «воссоединение» с Иранским Азербайджаном, да и появился он не ко времени.

23 декабря, лидеры Южного Азербайджана — С.Дж. Пишевари, М.Шабустари, С.Падеган, доктор С. Джавид обратились к секретарю ЦК КП(б) Азербайджана М.Дж. Багирову с подробным отчетом и далеко идущими предложениями.

В конце письма говорилось: «Мы считаем, что для защиты прав пяти миллионов азербайджанцев необходимо, в соответствии с современной обстановкой, создать в Азербайджане независимое демократическое республиканское правительство. Поэтому просим вас оказать нам содействие и создать условия для осуществления сокровенной мечты нашего народа, состоящей в объединении в ближайшем будущем двух братских республик. При этом мы считаем необходимым отметить, что восточные и южные границы новой республики должны проходить от порта Энзели (Пехлеви), который включается в пределы границы, через Решт, Менджиль, Казвин, Хамадан, Керманшах до границ Ирака, т.к. население, проживающее в пределах указанной границы, состоит исключительно из азербайджанцев».

М.Дж. Багиров ответил руководству АДП 31 декабря, «рекомендуя» им окончательно определиться в выборе между автономией и независимостью. Можно было догадаться, какой вариант больше устраивал руководителя Азербайджанской ССР. Под руководством советско-азербайджанских товарищей в последующие три недели АДП быстрыми темпами создавала структуры независимой государственности, проходили заседания Национального собрания (Милли Меджлиса) Южного Азербайджана.

Как показали дальнейшие события, И.Сталин колебался в отношении того, что делать с Южным Азербайджаном. 10 января 1946 года в Лондоне открылась сессия Генеральной Ассамблеи ООН. Правительство Ирана, энергично поддерживаемое дипломатами США, включило вопрос о присутствии иностранных войск в Иране в повестку дня. Советский лидер склонялся к тому, чтобы использовать «азербайджанскую карту» для торга и соглашения с Тегераном по вопросу о нефтяной концессии. Дело оставалось за малым — найти иранского политика, который бы пошел на такое соглашение. И он нашелся сам.

27 января 1946 года шах поручил Каваму эс-Салтане формирование нового кабинета. 19 февраля Кавам прибыл с официальным визитом в Москву. 21 февраля Сталин принял Кавама. Главными темами их беседы был вопрос об эвакуации советских войск из Ирана до 2 марта и азербайджанский сепаратизм. Главным для советской стороны, как показывают все фрагментарные данные, был вопрос о нефтяной концессии. Однако по закону, принятому Меджлисом, этот вопрос можно было решать лишь после вывода всех иностранных войск с территории Ирана.

Сталин недвусмысленно подчеркнул, что с уходом советских войск из Ирана Кавам может быть устранен от власти, потому советские войска будут выведены тогда, когда укрепится его положение.

В случае переворота, осуществленного с советской помощью, Кавам смог бы предоставить СССР нефтяную концессию. Однако Кавам отказался, заявив, что, наоборот, он может быть смещен в том случае, если советские войска останутся в Иране.

По вопросу об Иранском Азербайджане Сталин спросил, есть ли там свой военный министр и министр иностранных дел. Премьер-министр Ирана ответил утвердительно.

Сталин сказал: «Азербайджанцы хватили через край. Это у них не автономия. У них не должно быть военного министра, министра внешней торговли и министра иностранных дел».

Как оказалось впоследствии, эта реплика была важной оговоркой — И. Сталин давал понять, что он является сторонником территориальной целостности Ирана.

СССР все еще рассчитывал получить нефтяную концессию от Ирана, при удачном стечении обстоятельств. Однако в разговоре с министром иностранных дел СССР Молотовым, Кавам вновь отметил, что «при нынешнем Меджлисе возможности предоставить нефтяную концессию нет».

Молотов заявил, что он не понимает, почему Кавам так боится автономии азербайджанцев. В Советском Союзе существуют 16 республик и различные народы имеют свою автономию, ничего опасного в этом нет. Кавам возразил, что СССР — могучее государство и может себе такое позволить, а Иран слаб и не может раздавать автономии. Однако обещал, что азербайджанскому энджумену (местные органы самоуправления) будут даны широкие права.

Молотов спросил, будет ли это фактической автономией. Кавам ответил, что «может пойти навстречу лишь в пределах Конституции». Он сам не против автономии и в беседе с генералиссимусом предложил даже план изменения режима в Иране. Молотов продолжал настаивать, что корень зла в иранской Конституции. Как пример он привел советскую Конституцию, которую страна высоко ценит, но при необходимости может вносить в нее поправки.

Молотов подготовил для Сталина большой отчет об этой беседе, в котором указал, что Кавам отказался от идеи свержения шаха и установления в Иране республики, ранее согласованной в беседе со Сталиным. Сталин начертал на полях отчета резолюцию «Сволочь!». Кремлевский вождь понял, что переговоры с Кавамом зашли в тупик.

Тем не менее, Москва продолжала прессинговать Кавама, и тот понял, что без внешней поддержки ему не устоять. Он обратился к американцам и его интересовало на какие действия США Иран может рассчитывать в случае недостижения соглашения с русскими. По сути, Кавам сигнализировал Вашингтону: если США не предоставят ему энергичной поддержки, то он будет вынужден пойти на уступки СССР.

24 марта И.Сталин и начальник Генштаба Советской Армии А.Антонов направили командующему войсками Бакинского военного округа И.Масленникову и командующему войсками Четвертой армии А.Лучинскому (копию — М.Дж. Багирову) приказ: «Приступить к выводу всех войск, учреждений и складов 4-й армии из Ирана для занятия мест постоянной дислокации на территории Бакинского военного округа. Вывод войск начать 24 марта и полностью его закончить не позднее 30 апреля—10 мая сего года…»

Документы Баку дают основание предположить, что Сталин начал думать о выводе войск сразу после безрезультатных переговоров с Кавамом в Москве.

По материалам журнала «Кавказ и глобализация»